«Осторожно, ребята. Труп заминирован», − говорит боец по имени Джоан. «Почему ты так думаешь?» «А ты посмотри: на кровати, где лежит тело, ни капли крови. И даже на полу. Его тащили сюда, уже обескровленного, чтоб оставить нам «подарочек» со взрывом. Мы уже двух таких нашли. Обычно, игиловцы утаскивают мертвых с собой, чтоб похоронить, как подобает. А это — труп-ловушка».
Я выхожу на улицу, жадно вдыхаю холодный воздух и вдруг чувствую зверский аппетит. Курдский боец делится со мной своим пайком: холодный кебаб с луком, завернутый в лепешку. И я ем. Неужели это я?! Меня воспитывали в глубоком почтении к человеческому телу, даже мертвому. Но при мысли о том, что такая же тварь оборвала жизни 224 человек в русском самолете, что такие же звери отрубали головы женщинам и детям, я испытываю бешеное желание взять нож и проткнуть мертвые глаза. Ненависть! Вот что я чувствую сейчас! Но как сказано в Библии: есть время ненавидеть и время любить. Без ненависти нет победы, а без любви — нет мира. Сейчас для нас настало время ненависти.
Я выхожу на улицу, жадно вдыхаю холодный воздух и вдруг чувствую зверский аппетит. Курдский боец делится со мной своим пайком: холодный кебаб с луком, завернутый в лепешку. И я ем. Неужели это я?! Меня воспитывали в глубоком почтении к человеческому телу, даже мертвому. Но при мысли о том, что такая же тварь оборвала жизни 224 человек в русском самолете, что такие же звери отрубали головы женщинам и детям, я испытываю бешеное желание взять нож и проткнуть мертвые глаза. Ненависть! Вот что я чувствую сейчас! Но как сказано в Библии: есть время ненавидеть и время любить. Без ненависти нет победы, а без любви — нет мира. Сейчас для нас настало время ненависти.