В Пятигорске трехлетнего малыша два года не могут поделить две пары родителей

Приговор вынесла родная мать...

- Мы никому не отдадим нашего малыша, - говорят супруги Андрей Соколенко и Татьяна Чернышова, ставшие родными трехлетнему Вовке.

- Это наш ребенок, и он должен жить в нашей семье, - в пику им заявляет родной Вовкин отец Завен Налтакян.

История эта началась три года назад. Теплым сентябрьским вечером в пятигорском родильном доме появился на свет голубоглазый белокурый, с вихром в пол-лба малыш. Про таких говорят: ангелы причесали. А нянечки и врачи родильного дома иначе как чудом рождение симпатичного карапуза назвать не могли. Мать, Ирина Хахонина, во время беременности несколько раз колола окситоцин, пытаясь избавиться от нерожденного малыша. В этом она сама призналась во время родов. Потому, мол, и на учете в женской консультации не стояла. Эти слова матери акушерки занесли в медкарту.

Утром Ирина дождалась мужа, написала два отказа от сына (по закону требуется заявление от обоих родителей), и пара преспокойно удалилась домой к двум детям. А врачи принялись выхаживать Вовку, как окрестили его в роддоме. Пацаненку остался целый букет заболеваний и расстройств. Аллергия, гипертермия (внезапное повышение температуры), дисплазия тазобедренных суставов (последствием может стать хромота), ослабленный иммунитет. С такими диагнозами малыш попал в детскую больницу, а оттуда в ближайший детдом. Некоторые болячки нужно было лечить срочно, после года избавиться от той же дисплазии уже было бы затруднительно. И если бы в 11 месяцев Вовку не взяли супруги Соколенко, то быть ему инвалидом.

...а мать приемная вернула надежду

Два года назад в детский дом пришли супруги Татьяна Чернышова и Андрей Соколенко.

- Мы прожили вместе больше 13 лет, - рассказывает Таня. - В семье у нас все хорошо - хорошая работа, дом, машина, дача. Он - на ответственной должности в милиции, я - бухгалтер.

Не было в этой семье только детей. И после долгих раздумий супруги пришли в детдом, чтобы выбрать себе дочку. Но увидев Вовку, Татьяна забыла обо всех девочках на свете.

Женское сердце подсказало - этот 11-месячный бутуз ждал именно ее!

Через несколько дней приемные родители подготовили пакет документов на оформление опекунства.

Татьяне пришлось несколько раз лежать с ним в больнице, потому что ходить малыш не мог из-за треклятой дисплазии. Андрей, хоть и мог еще послужить, вышел на пенсию, чтобы больше быть дома с сынишкой.

- Да не каждые родные родители так носятся со своими детьми, - рассказала «КП» участковый терапевт детской консультации Инара ЗИМОВА. - У Вовки чуть насморк или температура, Татьяна сразу к врачам. Все прививки вовремя делает. Да и по мальчику видно - ухоженный и жизнерадостный.

Две пары родителей

Словом, семья Соколенко жила хлопотами и заботами обычной полноценной российской семьи. Татьяна и Андрей, прожив несколько месяцев как Вовкины опекуны, решили усыновить мальчика и дать ему свою фамилию - Соколенко.

По закону при оформлении документов на усыновление понадобилось подать иск в суд на биологических родителей о лишении их прав на ребенка (при оформлении опекунства этого не надо). Соколенко иск, как положено, подали.

И вот тут-то началось самое интересное. В суде выписали две повестки - одну биологической матери Ирине Хахониной, другую биологическому отцу Завену Налтакяну. Они хоть и законные супруги, но прописаны в разных местах.

В большой семье Налтакяна эту повестку увидели и ахнули - мало того, что Завен от родного сына отказался, так его еще и родительских прав лишают! По улице пополз недовольный ропот - недостойный это поступок для взрослого мужчины, добропорядочного мужа и отца троих (к тому времени Ирина родила еще одного сына) детей. Позор-то какой! Не известно, какие разговоры велись за высоким забором дома Налтакяна, но, судя по всему, решение отказаться от ребенка старшие не одобрили.

И однажды, когда Вовке минуло полтора года, в доме Соколенко неожиданно появился биологический родитель Завен Налтакян и обвинил их в клевете: мол, у него есть три ребенка и все при нем.

Андрей показал мужчине документы из роддома об отказе от Вовки. Тот посмотрел и молча ушел. Тогда Таня и Андрей не смогли объяснить, почему Завен неожиданно притих, увидев отказное. А потом все стало ясно.

Завен подал встречный иск о том, чтобы его не лишали родительских прав, ибо о существовании Вовки он не знал и отказа от него не писал. Почерковедческая экспертиза установила - Налтакян действительно не писал отказа. Его написала его жена, она же и расписалась вместо мужа. Стало быть, нельзя его лишать родительских прав и маленького Вовку надо отдать биологическому родителю.

Борьба за Вовку

В начале июня 2006 года Завен появился вновь. Он принес с собой решение суда, которое опротестовало решение об усыновлении ребенка семьей Соколенко.

- С учетом вновь открывшихся обстоятельств, - прокомментировал «КП» судья Железноводского городского суда Геннадий ВОЛОШЕНКО, - то есть появлением родного отца и доказательств того, что он не знал об отказе от ребенка.

- Да как же не знал? Он же присутствовал в роддоме при отказе! - в один голос кричат Татьяна и Андрей.

- То был не я, - заявляет Налтакян.

Мол, жена привела другого мужчину. Она, родив недоношенного ребенка, под действием наркоза написала отказ от ребенка - за него и за себя. Ему же сообщила, что ребенок умер при родах (кстати, то, почему она так поступила и почему «умерший» мальчик не был подобающе похоронен, для супругов Соколенко так и осталось загадкой).

- Не верю я в то, что Завен не знал о ребенке, - уверена Нина КОВГАН, в то время бывшая главным врачом Пятигорского роддома. - Ирина родила 2 сентября 2004 года, а 3 сентября он приехал забирать жену и подписал все бумаги на отказ. В таких случаях всегда требуется паспорт - иначе нельзя. Так что фокус с подставным мужчиной пройти никак не мог.

Больше года Вовка прожил с ними, за это время мальчика крестили. Все стены в доме были увешаны его фотографиями: вот он с любимой машинкой, вот с пушистой кошкой, вот среди цветов, вот в уютном дворике. И тут вдруг раз, и его надо вернуть, отдать другим маме и папе.

А была ли мама?

Кстати, о маме. Ирина Хахонина ни разу не появилась ни на одном судебном заседании (а их было уже предостаточно), не приезжала она к Соколенко, не писала исковых заявлений. Словом, со стороны матери, родившей Вову, не было ни одного движения, чтобы вернуть сынишку. После него она родила еще двоих детей к двум уже имеющимся. Ирине 36 лет. Она учительница русского языка и литературы. Все бы хорошо, только вот в случившемся родня мужа винит именно ее, мол, из-за нее весь этот сыр-бор, который теперь разгребает Завен.

Так почему же о Вовкиной судьбе так печется отец Завен? У сочувствующих беде семьи Соколенко есть своя версия. Говорят, что тут оказалась задета национальная гордость Налтакяна. Брошенный ребенок в семьях его народа - позор на весь род. И когда всплыла правда о нем, мужчине ничего не оставалось, как принципиально отстаивать свое «незнание» о брошенном в роддоме мальчике.

Дети взрослым не игрушка

Тем не менее, суды упорно признают права биологических родителей. Пару раз доходило и до абсурда - ребенка объявляли в розыск, обвиняли супругов Соколенко в том, что они препятствуют осуществлению родительских обязанностей. А в прошлом году Налтакян подал на Татьяну с Андреем иск в прокуратуру: насильственное лишение свободы группой лиц по предварительному сговору. Иск не удовлетворили, но нервы потрепали.

И только маленький Вовка, не разбираясь в тонкостях юриспруденции, тыкает пальчиком в фотографии Тани и Андрея:

- Это мама! Это папа! А это я!