Как я работала на круизном теплоходе. Часть 2
Сервировка в нашем ресторане была по высшим стандартам советского общепита.
Фото: Нигина БЕРОЕВА
ЖЕЛТАЯ ВОДА
Мотор теплохода лихорадочно дрожал где-то там, под моей койкой, в самом сердце судна. Каждая вибрация отдавалась болью во всех мышцах и суставах. Из открытого иллюминатора в тесную каюту задувал студеный речной воздух. На соседней койке гремела храпом посудница. Первый день навигации подошел к концу. За бортом текла глубокая густая ночь. Перед глазами мелькали тарелки и вилки.
- Мама, забери меня обратно, я исправилась!.. - нараспев изрекала повар Яна фонтан народной мудрости, пока шла по коридору.
День был бесконечным, как съезд партии, и таким же бессмысленным. Но запомнился в малейших деталях, словно любимый фильм, засмотренный до дыр. Эти кадры мелькали перед глазами, не давая заснуть.
…С самого утра команда додраивала судно. Мы - официанты и повара - готовились к первому обеду.
- А-а-антон!!! - орала метрдотель Юля на официанта - единственного парня в нашей девичьей компании. - Ты где, лять, эту воду взял?! Она вся желтая!
Антон, детина ростом под два метра, с добрыми голубыми глазами-иллюминаторами, развел руками, в каждой из которых было по графину.
- На кухне, в фильтре, - обреченно отвечал он.
Антон уже привык получать по поводу и без него, за дело, а особенно просто так. В женском коллективе слабый мужчина - главная мишень для унижения. Особенно для таких женщин, которые с детства привыкли быть мужиками. Тут, чтобы выжить, нужно быть либо обаятельным негодяем, либо хамской сволочью.
- А-а-антон! Почему вода в графинах желтая? - запричитала директор ресторана Катерина Владимировна. Она из тех, о ком говорят: мягко стелет, да жестко спать. Но в этом мне предстоит убедиться потом. А пока она для меня была постаревшей копией певицы Кати Семеновой.
Раздав Антону словесных подзатыльников, вызвали механика.
Не спеша шел механик, считая косяки плечами.
- Вода чистая! - выдохнул он вместе с перегаром. - Белая! Вот, полюбуйтесь. Преломление света и цвета дает желтый оттенок. Физика, япона мать! А если на фужер посмотреть вот так, то вода будет белая! Искренне чистая, как слеза, я прошу прощения, девственницы.
Механик был убедительно пьян и по-пьяному убедителен. Он демонстративно опрокинул фужер желтой воды «За милых дам!». И отчалил в обратное плавание собирать косяки.
- Кака река, така вода, - пробормотала одна из кухонных дам, махнув рукой. Ее, с многолетним стажем на флоте, разглагольствованиями о физике не убедить.
Я приготовилась к жизни без воды.
- Так, если туристы спросят, отчего вода желтая, говорим, что это от очищения, что ее так дезинфицируют, - учила нас директор. - Эх, неужто из-за борта хапанули, ну что ж такое…
Уже потом я выяснила, что питьевую воду заливают в порту в специальную гигантскую емкость, которая установлена на корабле. Естественно, за деньги. Иногда из экономии, иногда из-за раздолбайства воды не хватает, и в емкость могут долить прямо из реки. Кстати, канализационные отходы должны сливаться тоже в порту за определенную плату. Но из-за того же раздолбайства и экономии фекалии частенько сливают за борт. И те, кто жил в кубрике, как я, чей иллюминатор находился у самой кромки воды, сразу узнавали об этом по жуткому запаху, мгновенно заполнявшему каюты.
И СНОВА ЗДРАВСТВУЙТЕ!
Турист нам попался хлопотный и на чаевые бесперспективный. Несколько родителей, преподавателей и орава ребятишек - всего 127 человек. А официантов пять человек. Туристы шумно наводнили судно. Это был пятидневный круиз Москва - Ярославль.
- Встречаем гостей при параде, у входа в ресторан, со всеми здороваемся! - наставляла нас директор.
- Добрый день!
- Добрый день!
- Добрый день! - улыбались мы, обряженные в синюю форму с белым гюйсом в морскую полоску.
Любопытно, если сказать сто раз «добрый день», значение словосочетания в голове расплывается как воск. Попробуйте сами.
Ответ удавалось услышать не всегда. Даже к концу круиза дети здороваться особо не научились, да и взрослые периодически шарахались от приветствия и улыбки обслуживающего персонала.
Мне достались четыре стола - три детских и один взрослый. Всего 23 человека.
- Ой, шота я волнуюсь! - протараторила официантка-пигалица и зыркнула пуговками на надвигающихся в ресторан туристов.
- Поехали! - махнула рукой официантка Кристина.
И понеслось. Подавать справа, убирать слева, обслуживать сначала один стол - наставления кружились в голове, путались.
Вот мои первые пять тарелок горячего. Три - в одной руке, две - в другой. Накануне я часа три осваивала этот акробатический прием (я вообще много чего ненужного умею). Рука заскрипела, пальцы задрожали. Улыбаться. Мама, сейчас уроню! Подавать справа, убирать слева. Все, падает! Донесла…
- Теть, а теть, а зачем так много приборов? - Девочка лет пятнадцати недоуменно смотрела на нашу незамысловатую сервировку.
- Регина, Регина, Регина, - кричали с другого стола (для простоты пришлось представиться именно так, да и паспорта у меня на судне никто не спросил, поэтому 10 дней меня звали Регина).
Убрать тарелки, принести, убрать, принести… Не упасть! Не столкнуться с другим официантом, который несется на тебя с тарелками. «Регина, Регина!» - кричали дети то ли от голода, то ли из шалости.
За первый обед я получила выговор. Принесла сначала чай, а потом десерт, а уже потом молоко и лимон. Надо было с точностью до наоборот. Говорила с клиентами, а этого делать нельзя.
В каждом ресторане найдется столик, за которым сидят до последнего. Я ненавидела этих людей, понимая, что они ни в чем не виноваты. Но пока они не уйдут, я не могла снять туфли и как следует заорать от дикой боли…
Но когда последний клиент все-таки отчаливает, основная работа только начинается. Уборка столов, перетирание всей посуды, полная сервировка ужина.
В БОЛЬШОЙ СЕМЬЕ
- Вы лицо ресторана, не повара, а именно вы, так что улыбайтесь! - наставляла нас директор.
А лица были - хоть святых выноси. Между обедом и ужином дали перерыв 20 минут, чтобы переодеться. И вот все по новой…
- Добрый вечер!
- Добрый вечер!
Салат, закуски, горячее, десерт… А во рту с утра не было маковой росинки. Не потому, что не кормят, а потому, что на это нет времени.
Уж полночь близилась, а мы все накрывали «швед» (так официантки называют шведский стол на завтрак). Ноги гудели, руки отваливались…
В 12 ночи есть уже не хотелось, как, впрочем, и жить. К тому же оказалось, что для меня еды и не осталось. Хотя за день я вдоволь наелась хамства и ругани. Мои невнятные мычания «Позвольте, но…», «Прошу прощения» здесь не работали.
- А ты что, себе от туристов ничего из еды не оставила? - удивились коллеги. - В большой семье… ну сама знаешь!
Да, я со своими интеллигентскими замашками здесь умру быстро и мучительно. Перебилась кофе. Тогда я его еще пила на судне. Это потом я узнала, что все остатки кофе весь день сливают в кастрюлю и разливают по новой.
От туристов еды много остается. Вот только съесть ее можно после того, как закончишь всю работу. То есть ночью. Но даже если ты оставляешь себе тарелочку чего-то, скорее всего, эту еду кто-то выбросит в мусор. Не из вредности, а просто в процессе уборки.
Вот так в полуобморочном состоянии я добралась до каюты.
- Мама, забери меня, я исправилась, - распевала Яна в коридоре. Я готова была составить ей дуэт.
Но тогда я еще не знала, что самое страшное у меня да и у всех туристов впереди, но об этом - в следующих сериях…
ТОЛЬКО ЦИФРЫ
В России 123 круизных теплохода. Но сейчас по рекам страны ходит только 71 судно (остальные пока не получили разрешения от проверяющих).
Всего же в стране 1400 пассажирских судов - с учетом яхт, прогулочных катеров и более мелких судов.
ФОТОГАЛЕРЕЯ