Мы не только информируем, но и реформируем Россию

Анатолий КУЗИЧЕВ, известный российский радиожурналист, главный продюсер радиостанции «Вести FM» - в Таллине.

Фото: Евгений Раудсепп

Тема встречи была сформулирована так: «Волшебство и ремесло радиоэфира». Местным радиожурналистам она дала немало пищи для раздумий. Например, гость очень своеобразно ответил на вопрос, какими качествами должен обладать человек, чтобы стать успешным радиожурналистом. На взгляд Анатолия Кузичева, это: «Эрудиция, мгновенная реакция, чувство юмора, голос. Причем голос – последнее качество из четырех».

Меняется мир – меняется и радио

- Артемий Троицкий однажды заявил, что радио – уходящий формат СМИ, он дает радио не более 5 лет жизни. А вы сколько дадите?

- Мне тоже задают этот вопрос, и я отвечаю, что радио в привычном, классическом, стиле проживет еще лет десять. Технологии постоянно меняются, и радио тоже.

Классическое распространение сигнала через эфир уступит место распространеню через Интернет и другим, пока еще не известным нам способам. Но радио сохранит свое основное преимущество – оперативность. Оно дает новость «с пылу, с жару», зачастую спонтанно и обязательно эмоционально.

Когда я начинал работать (в 93-м году), уже было ясно, что большая информационная станция – нерентабельный проект. Скажем, в Москве, где более 50 станций, окупаться могут одна-две большие информационные станции. А у нас сейчас около 10 разговорных станций, из них две рентабельные, остальные – имиджевые. Еще в 90-е годы считалось, что отхватить какой-то сегмент информационного рынка важнее, чем самоокупаться. Можно, конечно, заработать какие-то деньги на рекламе…

Наши власти всегда сильно переоценивали влияние ТВ, поэтому все внимание, все основные интриги и манипуляции были сосредоточены вокруг телевидения. А радио жило своей жизнью, всякие «мемы» приходили в жизнь не с ТВ, а с радио. Оно не считалось серьезным источником влияния, но было таковым.

- Назовите Топ-3 российских радиостанций.

- «Эхо Москвы», «Маяк», «Вести FM».

- Как за 20 лет изменились и радио, и вы?

- Я попал в этот мир по объявлению. В 90-е годы был бум СМИ, пришла новая неизведанная реальность, мы тогда ориентировались на Запад, и в Москве стали возникать радиостанции западного типа. Увидел объявление «Требуется диджей». Я не очень знал, что это такое, но название показалось мне романтичным. Прошел тест (я к счастью много читал, произвел впечатление эрудицией и быстрой реакцией)…

В 90-е годы радио было веселым и раздолбайским. Я помню, как Володя Туз ставил перед собой несколько баночек темного пива и непринужденно вел беседу со слушателями, а потом, когда пиво кончалось, молодые ди-джеи бегали за новыми баночками.

Сейчас радио тоже гораздо менее казенное, и гораздо более веселое и цивилизованное, чем ТВ.

Когда телевизионщик приходит на радио, он очень пытается языком тела дорабатывать. Мимикой, жестами. Но это совершенно другая работа.

Радио мне больше нравится. Вот когда в школе рисуешь стенгазету, то просто пылаешь энтузиазмом. Точно такое же ощущение энтузиазма и своей команды есть на радио. Мы питаемся эмоциями. Ты должен сделать так, чтобы тебя не переключили сейчас и не переключили потом. Так что ты обязан быть эмоциональным.

Пища для ума теснит попсу

- Не вытеснят ли музыкальные станции из эфира своих конкурентов-разговорников? Ведь радио, в отличие от ТВ, слушают как фон. А тут музыка уместнее умных разговоров. Те, кто едет в метро, в автобусе – читают книги, кто едет в автомобиле – слушают радио.

- По-вашему, успешные люди слушают радио, неуспешные читают газеты, так что ли?

Признаюсь, я сам предпочитаю метро. Потому что наши пробки – это что-то ужасное. И в метро, скажу вам по секрету, случается и газету прочесть…

Считалось, что разговорные станции для старшего поколения, для 55+. А молодежи нужны «музыкальные шкатулки». Но мы стали на «Маяке» делать передачи для молодежи. Появились такие ведущие, как Стиллавин, Комолов. Молодежи прибыло, но существенно расширилась и возрастная аудитория. Каждый человек слушает то, что ему интересно. Для молодежи нужна интонация, которая ей близка.

Заблуждение, будто вся молодежь слушает только «музыкальные шкатулки».

В России популярность музыкальных станций падает, а разговорных растет. Потому что люди хотят слышать что-то приемлемое для их интеллекта. Люди выбирают эксклюзив, а не солянку из хитов и безответственного трепа.

- Правда ли, что продюсеры звезд шоу-бизнеса платят деньги за то, чтобы в эфире крутили хиты их подопечных? И не оттого ли в эфире столько примитивной попсы?

- Такая практика существует. Причем все совершенно легально, не так, чтобы где-то в полуосвещённом баре человек в черном плаще, озираясь, передавал представителю радиостанции пачку банкнот. Одна из очень немногих радиостанций, которая не крутит попсу за деньги, это «Маяк». Поскольку музыки там вовсе нет, было бы странно, если бы продюсер подсовывал диск ведущему. Но в том, что кто-то берет деньги, я не вижу греха. Не хочу быть ханжой и восклицать: «Как же так?!» Вас же не смущает термин «шоу-бизнес». Это бизнес, ребята. Со всеми вытекающими обстоятельствами.

Политический акцент в эфире

- Много ли в вашем эфире новостей из Эстонии?

- Я мог бы, чтобы сделать вам приятно, сказать, что у нас каждый день передают часовой блок новостей из Эстонии, так вы же не поверите. На самом деле россияне все больше интересуются тем, что происходит в своей стране, и все меньше – сообщениями из-за границы. В пропорции примерно 70 на 30. И это нормально. Это говорит о том, что люди стали жить благополучнее, и им важно то, что происходит рядом. Благополучнейшие американцы вообще имеют обо всем, что за пределами США, очень забавные представления. Помню, в Америке на таможне симпатичная девушка-офицер на полном серьезе спросила меня: «Россия – это там, где Косово?»

- Существует ли в России политический заказ радостанциям?

- В той или иной форме он, безусловно, существует. И правящей партии, и оппозиционерам нужен пиар, необходимо освещение событий под определенным углом зрения. Глупо было бы уверять вас: что сердце поет, то ведущий в эфир и «несет». На любой радиостанции ежедневно проводятся «летучки», на которых оговариваются основные темы дня. У каждой станции есть своя информационная политика – у «Эха Москвы» она одна, у «Маяка» другая.

При этом мы вынуждены гораздо серьезнее, чем негосударственные станции, взвешивать свои слова. Но когда нас упрекают в том, что мы замалчиваем язвы современного российского государства, это полная ерунда. Мы существуем в конкурентной среде. В одной только Москве около 50 радиостанций. Если мы попробуем скрыть какие-то безобразия, то кто нас станет слушать? А нас слушают – и это лучший ответ на ваш вопрос.

- Были ли вы знакомы с Березовским?

- Я работал на ТВ-6. Лично я не встречался с Березовским, но на летучках наш главный редактор повторял: «Друзья! У нас есть главный акционер, и у него по этому вопросу есть свое мнение. Причем не одно». Что касается роли Березовского в судьбе России, сейчас все пытаются дать оценки этой загадочной смерти. С политического горизонта исчезла действительно очень крупная фигура. Сейчас трудно об этом судить, но думаю, что через некоторое время мы поймем, каким глубоким символизмом была отмечена эта смерть именно в тот день 24 марта 2013 года.

- Давайте представим, вы ведете передачу. В этот момент бесшумно открывается дверь, входит ассистент и протягивает вам бумажку: умер Березовский. Что бы вы сделали?

- Естественно, объявил бы об этом в прямом эфире. Потому что я понимаю: непроверенную информацию мне не дадут. Скажу без своих оценок. И только когда будут подтверждения, тогда я смогу высказать какие-то свои соображения.

- Ваше политическое кредо?

- Ни в одной партии я никогда не был. А огласить мое политическое кредо в Эстонии, наверно, небезопасно.

- Это почему же?

- Я государственник, сторонник возрождения сильной и благополучной России. Почему-то мне кажется, что в Прибалтике человека с подобными убеждениями могут посчитать великодержавным шовинистом. Тем более, что государственный национализм сейчас во всем мире набирает обороты. Вон даже Ангела Меркель недавно признала, что мультикультурный проект провалился.

Должен признаться: с одной стороны, я ненавижу националистов - с другой, вижу как в моей стране национализм тоже набирает силу. У этого есть объективные причины. И мне это очень не нравится.

Ищем национальную идею для России

- Кто из радиоведущих России, на ваш взгляд, сегодня особенно моден и популярен?

- Что значит «на мой взгляд»? Я могу сказать, кто мне нравится. Володя Соловьев, который у нас работает, один из лучших радио- и телеведущих страны. Сергей Доренко очень крупная, монументальная фигура. Алексей Алексеич Венедиктов, конечно. Я называю тех, кто мне ближе. Сергей Стиллавин и его утреннее шоу, конечно, - тоже явление.

- Судя по вашим отзывам о коллегах, вам важны масштаб личности, талант, искренность, а не позиция. Скажем, глубоко уважаемый мною Алексей Алексеевич Венедиктов по своему мировоззрению должен быть вашим оппонентом…

- Он и есть человек иного мировоззрения, чем я, но это человек блестящего дара, умения и таланта. И странно делать вид, будто этого не замечаешь. Это человек, знакомством с которым можно гордиться и многому у него учиться.

- А как вы относитесь к недавнему инциденту с Кадыровым на футбольном матче? Похоже, этот человек ни с кем не считается. И ему все сходит с рук.

- Меня это тоже волнует. У нас в этом смысле далеко не все в порядке. Но я не знаю, кто вбрасывает в массы расхожее представление, будто Кадыров диктует свою волю России.

- Весь Интернет так считает.

- Хотелось бы думать, что «весь Интернет» заблуждается. Но я надеюсь, что у руководства нашей страны есть какие-то свои соображения и по поводу Кадырова, и по поводу Кавказа. Возможно, я рассуждаю наивно, но, на мой взгляд, тут нужно иметь в виду все наши мучительные поиски самоидентификации - ключ именно там. Как только мы научимся и поймем, как обозначать себя во всем своем многообразии языков, культур, ментальностей, как только мы найдем, какие-то общие символы, вызывающие у нас уважение и трепет, как только у нас появится вот этот общий знаменатель - все встанет на свои места.

- Национальная идея?

- Скорее, наднациональная.

- Я это сказал в значении «политическая нация», которая объединяет этносы.

- В таком случае - именно национальная идея. Тот общий знаменатель, который позволит при всем разнообразии национальностей, народностей, традиций, укладов, культур называть нас всех россиянами. Пока мы просто формально люди, находящиеся в границах одного административного субъекта – Российской Федерации. Но как только мы найдем этот общий знаменатель, все станет просто волшебно.

- Сколько часов в сутки у вас уходит на работу? Часов 14?

- Если считать работой только время нахождения в здании редакции, на рабочем месте, то меньше. Но вот мозги всегда работают. Как восстанавливаться? Как восстанавливается Венедиктов, раз уж мы о нем заговорили? Если я, допустим, уделяю работе 14 часов в сутки, то он все 24. Когда любишь свою работу, нет ощущения чрезмерного усилия и неприятной усталости. У тебя азарт. Все остальное меркнет.

- Вам было бы интересно встретиться в Эстонии с представителями противоположных взглядов?

- Очень интересно. В этот раз не получилось, но я думаю приехать в Эстонию в сезон весенне-летний не для дела, хотя… смогу выкроить время и для дела. Первый и последний раз я был здесь, когда учился в пятом классе, и, естественно, ничего не помню.

- Ваша дочь собирается стать журналисткой?

- Она заканчивает философский факультет в университете. Мы с ней решили, что сначала она получит базовое фундаментальное образование, а потом найдет себя, свое дело. Я лично по образованию социолог и строитель.

- А жена у вас тоже журналистка?

- Нет. Но нас с ней связывает то, что мы одноклассники. Так что нашему роману много-много лет.