Вину за смерть пассажира в Шереметьево пытаются свалить на врача, который его спасал

Вину за смерть пассажира в Шереметьево пытаются свалить на врача, который его спасал

История гибели челябинца в аэропорту Шереметьево получила неожиданный поворот.

Курганского реаниматолога Валерия Лукьянова, который больше двух часов буквально держал в руках жизнь Артема Чечикова, в Интернете не устают благодарить люди со всей страны. И вдруг в этом океане добрых слов стали появляться анонимные мнения и комментарии якобы от врачей. Такое ощущение, что кто-то намеренно делает вброс негатива, прежде, чем начать масштабное наступление.

«Комсомолке» удалось лично связаться с Валерием Лукьяновым. Мы зачитали ему обвинения в его адрес и попросили их прокомментировать.

— Свидетели заявляют, что у умершего на борту случился сердечный приступ. Что они вкладывают в это понятие? Приступ стенокардии? Острую левожелудочную недостаточность? Или все-таки внезапную коронарную смерть? Кто конкретно поставил предварительный диагноз, чтобы сразу начать сердечно-легочную реанимацию (СРЛ)?

— Это был мой диагноз. Я поставил его как врач-реаниматолог.

— Почему Лукьянов совершил столько ошибок при СРЛ? Например, непрямой массаж сердца, по свидетельствам очевидцев, проводил в кресле?

— СРЛ я проводил в полном объеме, с дыханием рот в рот, через маску. Непрямой массаж я проводил, когда Артем лежал на трех креслах. Перед этим ему расстегнули брючный ремень и воротник рубашки, ноги подняли на спинку кресла, чтобы увеличить приток крови к голове. До момента приезда реанимационной бригады пациент был жив. Зрачки были узкие, сердцебиение определялось.

— По прибытию к месту вызова линейной врачебной бригады Лукьянов выхватил у врача «скорой» клинок ларингоскопа, не зная, что туда необходимо вставить батарейки.

— По стандартам, батарейки уже должны быть вложены в ларингоскоп. Когда мне прибывший фельдшер подала клинок, он не «горел», то есть не работал. Я раскрутил крышку, внутри клинка батареек не было. Я спросил, может, батарейки лежат у них где-то отдельно? Они их не нашли. Я продолжал СРЛ, непрямой массаж сердца и дыхание изо рта в рот посредством маски, которую мне дали члены испанского экипажа самолета.

— Лукьянов не смог ввести трубку в гортань. Умершего успешно заинтубировал врач «скорой помощи».

— Я не мог это сделать потому, что это было и физически, и технически невозможно — оборудование не работало! Попытка интубировать была сделана приехавшей реанимационной бригадой. Но прошло более двух часов. Было уже поздно.

— Возможна была алкогольная абстиненция и внезапно начавшийся судорожный припадок, который расценили как сердечный приступ. Тогда Лукьянов решил, что настала сердечная смерть, и ввел четыре ампулы адреналина. К чему это приводит со здоровым работающим сердцем, никому не нужно объяснять.

— Эпиприпадок — это просто судороги. При этом нет нарушения сердечной деятельности. Любой практикующий врач отличит судороги от смерти и нарушение дыхания от остановки сердца. После начала реанимации у Артема появилось дыхание, он пытался двигаться, моргал глазами. Реанимационные мероприятия дали положительный эффект. Что касается наличия или отсутствия в крови алкоголя — слова супруги том, что ее муж не пил и не курил, подтвердит вскрытие.

— Статья УК «причинение смерти по неосторожности» может быть применима только в отношении Лукьянова, но уж никак не к медикам Шереметьево. Их роковая ошибка только в том, что они, прибыв на место вызова, не удалили реаниматолога от пациента, поддавшись его давлению, и не констатировали биологическую смерть пациента.

— Суда я не боюсь, пусть следствие разбирается. Но, думаю, статья светит им, медикам Шереметьево. А все эти нападки — форма защиты.

— СК РФ необходимо запросить просмотры видеозаписи на борту для экспертной оценки всего произошедшего.

— Прекрасно! Пусть запрашивают. Я скажу вам: если пациент поддается сердечно-легочной реанимации, как это было на борту лайнера — такие действия (которые проводил Лукьянов — прим. ред.) считаются нормой. И ты обязан проводить реанимационные действия, пока не остановится сердце. И даже, если погиб головной мозг. Дальнейшие действия должны предпринимать нейрофизиологи… Даже если исходить с позиций федерального закона, человек, оказывающий первую помощь, неподсуден.

КСТАТИ

«Ему доверяли визит Путина!»

Один из негативных комментариев мы зачитали коллеге врача Лукьянова, сотруднику Центра медицины катастроф, фельдшеру высшей категории Валентине Ган:

— Наверняка уважаемый Лукьянов работал на публику, затягивая неэффективную СРЛ (сердечно-легочную реанимацию), чтобы затем свалить смерть на московских коллег.

— У кого не дрогнула рука, чтобы написать такую гнусность?! — негодует Валентина Ивановна. — Валерий Геннадьевич — практикующий врач с двадцатилетним стажем! Он — врач высшей категории. Он курировал визит президента Владимира Путина в Курганскую область. Это официальный факт! Сами понимаете, что кому попало такую задачу не доверят. Валерий Геннадьевич и сейчас каждые два-три дня выезжает на сложнейшие случаи в разные уголки области, будь то ДТП или тяжелое заболевание. На его счету — сотни спасенных жизней. «Попасть» к Валерию Геннадьевичу — это значит, быть спасенным!

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

«Вы даже не представляете, скольких людей он спас!»

— Пусть вся клевета останется на совести этих лжецов! — секретарь в приемной главврача Центра медицины катастроф Курганской области пылала гневом. — Да наш Валерий — суперпрофессионал, врач реаниматолог-анестезиолог высшей категории (читайте далее)

О совести в море «расслабленных» врачей

Как ТАКОЕ могло случиться в самом большом аэропорту Европы? В центре России! По телевидению специалисты и адвокаты дают наперебой комментарии. Все сходятся во мнении, что произошла нестыковка: диспетчер неверно передал информацию дежурной медбригаде. Вот здесь-то, в самом начале, и порвалась та цепь, которая должна была соединить точку отчаяния с точкой надежды. (читайте далее)