Пассажир в «Шереметьево» умер из-за экономии на квалифицированных медиках?

Расследование ЧП в «Шереметьево» продолжается

Фото: СОЦСЕТИ

Расследование ЧП в «Шереметьево» продолжается. И по ходу возникает все больше острых вопросов.

Напомним вкратце, как все происходило. 18 августа на борту летевшего из Барселоны в Челябинск самолета у 24-летнего пассажира Артема Чечикова случился сердечный приступ. Командир экипажа запросил экстренную посадку в «Шереметьево». В аэропорту Чечикова прибежали спасать две сотрудницы здешнего медпункта, у которых почему-то не оказалось нужной аппаратуры. В скорую (московскую) они позвонили лишь спустя полчаса, когда убедились, что Артем уже в состоянии клинической смерти. Столичные медики 40 минут добирались по пробкам. К их приезду парень умер.

Вопрос, который висит в наэлектризованном от возмущения воздухе: если такая проблема добраться в аэропорт, почему же там не организуют собственную экстренную медпомощь? Ведь через каждый аэропорт ежедневно проходят десятки тысяч пассажиров. И не все из них здоровы. Кстати, умерший в «Шереметьево» Антон Чечиков - не дедушка, всего 24 года, служил в армии, регулярно играл в футбол...

СВОИХ СОДЕРЖАТЬ ДОРОГО?

В начале прошлой недели главврач «Шереметьево» Артур Бунин заявил на брифинге:

- Держать свою скорую в аэропорту - это дорого.

Дорого — это сколько? Давайте посчитаем.

В России немало фирм, поставляющих частным клиникам реанимобили со всей необходимой техникой. В среднем полностью «упакованная» скорая помощь на базе «ГАЗели» стоит в районе 1 миллиона 700 тысяч рублей. Покупаешь ты ее один раз, а дальше только поддерживай в рабочем состоянии все необходимые системы. Минимальный состав бригады - три человека: врач, фельдшер, водитель. Нормальный график работы это сутки через двое. Значит, нужны три бригады. Как нам рассказали медики, работающие на «Скорых», в среднем вполне себе хорошей зарплатой считались бы 60 тысяч рублей в месяц для опытного врача-реаниматолога, 50 - для фельдшера, 40 - для водителя. Итого — около 450 тысяч рублей в месяц только в виде зарплаты. Не считая расходов на медикаменты.

Дорого? Это смотря как считать, в деньгах или в человеческих жизнях. И помножить на то, что территория, которую эти бригады должны обслуживать — 6 терминалов аэропорта с миллиардными оборотами.

А ведь еще несколько десятилетий назад, когда тот же «Шереметьево» был гораздо меньше, у него собственная скорая помощь все-таки имелась.

- В 70-80-е в аэропорту была своя «Скорая», стационар для летного состава и наземной службы, своя медсанчасть, - рассказала «Комсомолке» главврач Лобненской центральной горбольницы Эльверина Малова. - Карета «Скорой», кстати, всегда дежурила у летного поля, поэтому в случае чего медикам не нужно было далеко ехать, терять время у закрытых ворот. Но в 90-е, как вы понимаете, всего этого не стало. Сначала стационар перенесли в район метро «Сокол» (сейчас это медцентр «Аэрофлота» на Песчаной улице, - Ред.), а потом и «Скорую» ликвидировали.

ДЕЖУРИТЬ ДОЛЖНЫ ГОРОДСКИЕ БРИГАДЫ?

- Может быть нам нужно чтобы, как за границей, в аэропортах дежурили обычные городские «Скорые»? - рассуждает действующий врач московской скорой помощи Михаил Каневский. - Я во время отпусков в разных странах вижу такие бригады.

Кстати, так и в некоторых российских городах заведено. Но почему-то не в столице. Например, в красноярском «Емельяново» именно так заведено: несколько врачей, сотрудников Красноярской краевой больницы №2, круглосуточно дежурят в медпункте, работают по договору, тут же постоянно находится полностью оборудованная карета «Скорой».

- Я не думаю, что есть смысл держать в аэропортах бригады скорой или создавать небольшие клиники, - считает замглавы Департамента здравоохранения Алексей Хрипун. - Практика показывает, что существующая система в целом неплохая. Если все срабатывает так, как должно, нет никаких проблем. Алгоритм-то во время подобных ЧП прост: как только борт запрашивает экстренную посадку из-за того, что кому-то из пассажиров стало плохо, об этом немедленно должны информировать не только медиков аэропорта, но и центральную диспетчерскую службу «Скорой». И тогда реаниматологи будут успевать добраться к летному полю еще до того, как сядет самолет. Тогда не будет никаких проволочек.

ПОЧЕМУ НЕ ИСПОЛЬЗОВАЛСЯ ВЕРТОЛЕТ?

В кулуарах медики нам объясняют: мол, трагедия в «Шереметьево» случай не показательный, единичный. Так уж получилось... Но ведь очевидно, что на каком-то уровне был сбой. Человек умирал на летном поле почти полтора часа после приземления самолета! Будет, скорее всего так: пройдут проверки и технических недостатков не найдут. Человеческий фактор, скажут! Найдут стрелочников, как всегда...

А не пора ли как-то пересмотреть действующие правила? Например в Москве на самых оживленных дорогах круглосуточно дежурят 15 «Скорых». Чтобы в случае ДТП с серьезными жертвами добираться к месту максимально быстро. А что если добавить еще три машины, которые бы дежурили на трассах где-то на подъездах к аэропортам? В случае необходимости они могли бы приезжать на место не через 40 минут, а через 5-10.

И, наконец, еще один вопрос, который почему-то никто властям не задает. А почему в случае с Артемом Чечиковым не использовали вертолет? Ведь это давно не диковинка, винтокрылые постоянно работают на ЧП, крупных автоавариях. За несколько минут человека можно доставить в тот же Склиф. Что, никто не подумал? Или есть какие-то другие причины? И вертолеты у нас есть, и современные «Скорые» с новенькими дефибриляторами, и врачи в большинстве своем отличные... Просто все это добро в единой системе дает сбои. А каждый сбой - человеческая жизнь. Единичка, выбившаяся из общей благолепной статистики.

А КАК У НИХ

В Риме дефибрилляторы есть даже в залах ожидания, а в Париже медперсонал делает пассажирам прививки

В терминалах обоих парижских аэропортах «Шарль де Голль» и «Орли» есть круглосуточные медцентры. Персонал состоит из профессиональных медиков, готовых оказать как экстренную помощь, так и предоставить услуги по обычному медобслуживанию. Центры располагают собственным автотранспортом, который может доставить врача-специалиста в любой уголок аэропорта в считанные минуты. (В «Шереметьево» машины у медслужбы тоже имеются, - Ред.)

Кроме того, эти медцентры являются также и сертифицированными прививочными пунктами, где каждый пассажир может получить необходимую для посещения той или иной экзотической страны вакцину.

А вот в главной воздушной гавани Рима «Фьюмичино» медслужба представлена собственным отделением «Скорой» и неотложной помощи. В «арсенале» - несколько спецмашин, а также 7 пунктов экстренной помощи, разбросанных по ключевым точкам аэропорта. (В «Шереметьево» 3 медпункта, в «Домодедово» - 1, - Ред.). На подмогу медикам готовы придти и сотрудники нескольких аптек, которые также должны знать азы реанимационных действий. Кроме того, в залах, помимо аптечек, есть специальные наборы, содержащие дефибриллятор (прибор, который разрядом тока способен запустить сердце, - Ред.) и реанимационный комплект для людей, имеющих проблемы с сердцем, с подробными инструкциями по использованию, теоретически, понятными даже неподготовленному человеку.

Другой вопрос, что дипломированные врачи в бригадах скорой помощи, как правило, не представлены, и дежурят там, в основном, парамедики (что-то среднее между нашими санитарами и фельдшерами), задача которых поддерживать жизнедеятельность пациента до прибытия врача или транспортировки в специализированную клинику.

В случае же, аналогичном трагедии в «Шереметьево», все равно была бы вызвана специализированная бригада скорой кардиологической помощи из Рима.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Новая версия смерти пассажира в «Шереметьево»: Артем Чечиков выпил лишнего, а реаниматолога Лукьянова нужно судить

Представитель аэропорта прислала корреспонденту «КП» очень странный «эксклюзив»

История гибели пассажира в аэропорту «Шереметьево» прогремела на всю страну. 18 августа молодожены Артем и Елена Чечиковы возвращались в Челябинск после медового месяца в Барселоне. Когда самолет пролетал над Москвой, парень схватился за сердце и потерял сознание. На борту было несколько врачей, в том числе реаниматолог, заместитель директора курганского областного Центра медицины катастроф Валерий Лукьянов. (читайте далее)

ТЕМ ВРЕМЕНЕМ

Пассажиры рейса, на котором умер челябинец, обвиняют Шереметьево во лжи

В аэропорту утверждают, что не знали, какая помощь необходима. Но свидетели говорят об обратном

Реанимация прибыла к самолету через полтора часа после посадки

Врач-офтальмолог Елена Кныш летела тем самым рейсом.

— Когда по радио в салоне спросили, есть ли на борту медики, я спала, — вспоминает Елена. — Меня растолкала мама. Я подбежала, стала помогать. Но нужно сказать, что реаниматолог Лукьянов сразу во всем разобрался, помощь оказывал грамотно и оперативно. У бортпроводника он спросил, над каким городом мы летим. Услышал «Москва» и тут же потребовал экстренную посадку. (читайте далее)