Фронтовик-великан Александр Бубнович: «В Кенигсберге вчетвером взяли в плен 15 немцев»

На фронте Александра Бубновича ценили за двухметровый рост и крепкие руки. И сегодня, в свои 88 лет он полон сил.

Фото: Александр КАТЕРУША

«Комсомолка» продолжает серию публикаций «Герои штурма Кенигсберга». Мы рассказываем об отважных бойцах, которые брали столицу Восточной Пруссии.Наш сегодняшний выпуск посвящен Александру Ильичу Бубновичу, который начинал войну минометчиком, куда его взяли за большой рост и крепкие руки, а окончил – санинструктором.

ДЕТСТВО В ОККУПАЦИИ

- Я родился на Смоленской земле в деревне Сыроквашино. Ну, это почти как Простоквашино в мультфильме. Жили все бедно. 30-е годы! Период, когда только начиналась коллективизация. Наша деревня была с начальной школой, где я учился до 4-го класса. Помню, к нам приехала жить семья с двумя детьми Петром и Николаем. Мы сдружились. Они делали пистолеты, мы называли их «поджигалками». Серы от спичек туда наложишь и стреляешь. Однажды я не выучил стихотворение и побоялся идти в школу. И мы с Колей, который тоже стих не выучил, решили прогулять и убежали на хутор. Там стреляли из этих пистолетов. Ох, и паника началась, когда выяснилось, что мы в школу не пришли! Всю деревню подняли, чтобы нас искать. Подумали, что мы утонули в реке – весна была, и лед сходил как раз. До вечера мы гуляли, а вечером вернулись. Мне мои сестры сказали, что отец зол и ищет меня. Я поэтому заночевал у соседей. А утром, когда завтракали, зашел отец с кнутом. Он, не долго думая, как вдарил мне хлыстом: «Марш домой!»…

…С ранних лет я работал в колхозе с лошадьми. А когда война началась, я рыл противотанковые рвы. А в июле пришли немцы, началась оккупация. Деревня наша глухая, с одной стороны лес, с другой – Днепр. Просто так не доберешься! Немцы к нам редко приходили, и то – только за едой. Корову взять, или поросенка…

…Отец мой на фронт не попал. Ему было 57 лет. В 1941 году его сильно избили полицаи, когда застали меня и его за заготовкой дров в лесу. Меня-то домой отправили, а его замучили – вернулся весь избитый. Через два месяца он умер…

В КЕНИГСБЕРГЕ ЧУТЬ НЕ ПРИДАВИЛО СТЕНОЙ ДОМА

- Оккупация длилась до сентября 1943 года. Меня призвали служить и направили в расположение запасного стрелкового полка. Базировались мы в лесу, там же обучались, жили в землянках. Одежда была – старье, прошитая фуфайка с кого-то снятая. Ботинки были у меня разные: черный и красный. Холодно было, у нас завелись вши. В банный день одежду пропускали через пар, а мы мылись в палатках. Выдавали два литра воды: один, чтобы намылиться, второй – ополоснуться. К концу апреля 1944 года я был готов к отправке на фронт. Тут уже выдали новенькую форму, обувь и сто грамм. Меня определили в состав минометной роты. В боях довелось быть и наводчиком, и заряжающим, и телефонистом. Если бы я был в пехоте, которая впереди шла, меня бы точно убило…

Александр (слева) с боевым товарищем. Фото сделано в 1944 году.

…А при форсировании Немана меня ранило. До сих пор осколок в руке ношу. Лечился в госпиталях несколько месяцев, а пока выздоравливал, окончил курсы санинструкторов, потом был направлен в санитарную роту. Так что в боях за Инстербург, Тапиау и Кенигсберг я участвовал уже как медик. Шел с оружием и медицинской сумкой на плече. Меня приставили к командиру, и в бою я все время был около него. Выполнял указания. Берешь носилки – и вперед бегом за раненым! Все горит, пули летят, а солдата спасать надо. Спасали, но было это нелегко. Так я получил свою медаль «За боевые заслуги». Городской бой сильно отличатся от боя в поле, например. В Кенигсберге каждый дом приходилось брать штурмом. От одного места к другому добирались во время боя перебежками. Жизнь в буквальном смысле зависела от каждого шага. И всюду была опасность. Помню, мы перебегали одну улицу в центре. Я прислонился спиной к стене дома, и тут… как рухнет передо мной огромная глыба. Это кусок стены отвалился от дома и упал. Еще чуть-чуть, и меня бы придавило. Но, повезло, и я остался жив. Только опомнился, побежал дальше. А ребята впереди там, как козы по развалинам прыгают. Мы собрались, побежали, а впереди немцы. В итоге мы вчетвером взяли 15 человек пленных…

Эту карточку Александр Бубнович послал маме с фронта

РАБОТАЛ В МИЛИЦИИ

- После штурма Кенигсберга я попал в штаб, где служил старшим писарем по учету офицерского состава. Образование-то у меня было хорошее по тем временам, да и почерк красивый. До 1957 года я оставался в Вооруженных силах. Довелось служить и Советском Союзе, и в Германии. Еще в Калининграде я работал учеником на судоремонтном заводе. Одновременно учился в вечерней средней школе. Потом поступил в политехникум на техника-экономиста. Но работать по специальности не пришлось. Потом пошел на службу, но теперь не в Вооруженные силы, а в милицию. Было это в 1969 году. Служил в управлении кадров, оформлял документы, занимался учетом личного состава, подготовкой кадров. Боже мой, сколько было работы! Тяжеловато было, хотя работать нравилось. В милиции я проработал до 1983 года. Уволился в звании подполковника.