«В Европе везде Европа»

Фильм Александра Сокурова «Франкофония» - лирико-философское, документально-игровое кинематографическое эссе на излюбленные этим автором темы истории и культуры, их парадоксальных переплетений и непрямых влияний на человеческую жизнь. С формальной точки зрения это совсем не похоже на все, что делал Сокуров в последние годы, даже на знаменитый «Русский ковчег». Хотя со снятым в Эрмитаже фильмом о русской истории у посвященной Лувру «Франкофонии», несомненно, много общего. Эти фильмы объединяет прежде всего преклонение автора перед содержащимися в этих музеях гуманитарными ценностями («Кому нужна Франция без Лувра? Кому нужна Россия без Эрмитажа?»). А также незаемная интимность отношений Сокурова с историей, культурой и их творцами. Кабинет Сокурова занимает в фильме, кажется, ничуть не менее важное место, чем Лувр, а сам режиссер общается с экрана не только со зрителями («Вам еще не надоело меня слушать? Осталось немного, потерпите!»), но и с историческими героями, среди которых сам Наполеон.

«Франкофония» напоминает о потрясающем таланте Сокурова-документалиста. С невероятной свободой и мастерством он сопрягает в одном коротком, менее полутора часов продолжительностью, фильме Первую и Вторую мировые войны, хроникальные кадры с Толстым и Чеховым (автор пытается их разбудить), оккупацию Парижа и блокаду Ленинграда. Есть и замечательный образ попавшего в шторм корабля, который только тянет ко дну груз культурных ценностей, которые он перевозит. По свободе самовыражения фильм Сокурова можно сравнить, пожалуй, только с поздним творчеством Годара, хотя русский режиссер все-таки в большей степени контролирует свой поток сознания. А в полных сарказма кадрах рассекающего по Парижу Гитлера трудно не уловить нотки роммовского «Обыкновенного фашизма».

Посмотревшие фильм французы говорят, что давно так не гордились своей страной, несмотря на то, что в картине изложен материал, который они изучали в средней школе. При этом русский режиссер и подлинный европеец Сокуров совсем не избегает темы сдачи Франции немцам, доходчиво объясняя почему по-другому и быть не могло. «В Европе везде Европа» - Сокуров не боится ни корявости этой фразы, ни ее смысла. Французы не могли пожертвовать своими многовековыми ритуалами и демократическими процедурами, испепелить свою культуру, сражаясь за каждую улицу, каждый дом со своей «европейской сестрой», Германией. Париж — не Сталинград. Немецкий граф, командированный фашистами опекать Лувр, и его французский директор прекрасно находят общий язык и даже помогают друг другу после войны. А все страдания — от большевизма, фашизма и прочих напастей берет на себя несчастная родина режиссера, не значащаяся в списке стран-производителей этой картины.