Москва таинственная: Как мэрию передвигали в рекордные сроки и где прячется первый переехавший дом
Здание Московской мэрии
Фото: Михаил ФРОЛОВ
Андреассен:
- Здравствуйте. В гостях у меня Айрат Багаутдинов, инженер и историк, автор образовательного проекта «Москва глазами инженера». Эту программу мы решили посвятить тому, как передвигали дома в Москве. Справедливости ради упомянем, что не в Москве это движение зародилось, а в Италии. И намного раньше...
Багаутдинов:
- Да. Как и многое в нашем мире, это началось в Италии в эпоху Возрождения. Кстати, с Москвой есть связь. Был такой инженер, звали его Аристотель Фиораванти. И он у себя в родной Болонье в Италии, еще в 1455 году назад, передвинул колокольню церкви. Потом у него была вторая передвижка в Венеции - правда, неудачная. Возможно, поэтому он вынужден был переехать в Москву, где построил известный Успенский собор (про Фиораванти мы говорили тут). И хотя в России он ничего не передвигал, я думаю, что он заронил семена такого неординарного инженерного процесса.
Андреассен:
- Семена взошли в конце XIX века.
Багаутдинов:
- Да. Советские передвижки были не первыми, как многие думают. Еще в 1898 году, когда расширяли пути Николаевской железной дороги, которая сейчас называется Октябрьская, в Петербург ведет, попал под снос домик. Хороший, добротный двухэтажный дом. Что его сносить, решили инженеры.
Дальше мне представляется такая история. Был такой инженер Федорович. И подумал он: домик этот Министерство путей сообщения все равно выкупило. Так почему бы не поэкспериментировать? Вот в Америке вовсю передвигают дома, а мы чем хуже? Давайте мы тоже попробуем домик передвинуть.
Вот так выглядит самый первый переехавший домик близ Каланчовки. Без окон, без дверей, но живой!
Фото: Михаил ФРОЛОВ
Андреассен:
- Если не получится, все равно снесем, терять нечего.
Багаутдинов:
- Да. Но у него получилось, слава Богу. Дом передвинули на 100 метров. По этому поводу записной фельетонист газеты «Русский листок» Менделевич, написал такую эпиграмму:
Нельзя сказать, чтобы проворно,
Но все ж - единственный пример!
Дом продвигается упорно,
И торжествует инженер!
Этот дом все еще стоит, но, к сожалению, в очень плохом состоянии. Если кому-то из радиослушателей интересно сходить... Вы, наверное, представляете себе новую штаб-квартиру РЖД, стекляшку такую на Каланчевке позади Ленинградского вокзала. Вот примерно напротив нее, чуть подальше в сторону области. Двухэтажный такой дом, там уже давно деревья проросли сквозь него, окна все выбиты. Очень жалко. Если дом муниципальный, надо бы его у города попросить и сделать там музей передвижки домов. Сам Бог велел.
Наш корреспондент попытался заглянуть в окно первого переехавшего дома, но там только хлам. А было бы здорово, если бы тут был музей переехавших зданий!
Фото: Михаил ФРОЛОВ
А первые советские передвижки начались в 30-е годы в связи с тем, что Москва очень сильно реконструировалась. Это и строительство канала им. Москвы. Все было очень взаимосвязано. Раз строится канал имени Москвы, Москва становится портом пяти морей, поднимается уровень воды в Москве-реке, чтобы можно было по ней осуществлять навигацию. А мосты-то раньше были низкие, под старый уровень. Теперь как судам пройти под такими мостами?! Соответственно, надо мосты перестраивать.
Когда мы перестраивали мосты, то заодно решили, чтобы облегчить транспортную ситуацию, в их основании сделать двухуровневые, как бы сейчас сказали, транспортные развязки. Призываю вас вспомнить, как выглядят петербургские мосты - например, Дворцовый или Троицкий. Вы можете прямо с набережной заехать на мост. В Москве вы такого сделать нигде не можете. Вы должны сначала заехать на этот разворот, на эстакаду - и только потом попадаете на мост. Это как раз следствие мудрой транспортной градостроительной политики 30-х годов. Она здорово спасла Москву от пробок. Конечно, они потом появились, но в те времена это было большим шагом вперед. То есть, транспортные развязки стали строиться отнюдь не сейчас и не при Лужкове, а еще тогда, в 30-е годы.
И вот эти транспортные развязки, эти подъездные эстакады мостов очень часто залезали на уже существующие дома. Не удивительно, любой автомобилист вспомнит, что вы сначала 200 метров едете по эстакаде, потом 200 метров по мосту и снова 200 метров по эстакаде – что у Москворецкого, что у Каменного и т.д.
И вот стоял себе добротный домик на улице Садовнической, на перекрестке Садовнической и Садового кольца. А построен был только что, в 29-м году. Не сносить же его! Жило там несколько сотен рабочих семей. И вот был такой инженер Эммануил Матвеевич Гендель, который предложил этот дом передвинуть. Надо сказать, что он не с бухты-барахты предложил. Гендель был инженером на первой линии Московского метро, но он занимался не строительством тоннеля, а как специалист по фундаментам занимался укреплением фундаментов домов, которые стоят непосредственно над тоннелем. Например, Пушкинский музей. Когда под вами идет поезд метро, то будучи в музее, вы слышите, как поезда стучат по стыкам рельс. Это следствие того, что там фундаменты здания практически вплотную соприкасаются со стенками тоннеля. Когда тоннель строился, чтобы здания не падали, Гендель как раз и укреплял их фундаменты.
Дом на Садовнической передвинули за 3 дня.
Фото: Михаил ФРОЛОВ
Поднаторев таким образом на фундаментах, он предложил процесс передвижки домов. Он даже создал организацию, которая называлась Трест по передвижке и разборке зданий. То есть, в Москве когда-то была специальная строительная организация, занимавшаяся передвижкой домов. Они передвинули 26 домов за интервал с 35-го по 41-й годы.
Андреассен:
- Возникает вопрос, почему их не снесли.
Багаутдинов:
- Это очень интересная история. Многие думают, что, может быть, спасали их архитектурную ценность. Конечно, нет. Тогда это было последним, что интересовало советское правительство. Прежде всего их спасали как ценный жилой фонд. Был добротный дом 5-этажный многоподъездный. Поскольку селили тогда по коммуналкам, то жило в нем, скорее всего, очень много семей, поэтому нужно было его спасти. Причем передвинуть надо было не весь дом, а только его длинную половину, выходящую на Садовое кольцо. То есть, дом распилили пополам, и его длинную половину передвинули, одновременно чуть-чуть повернув. Левый край отъехал на 33 метра, правый край - на 55 метров.
Андреассен:
- И это не единственный адрес, про который мы хотели рассказать.
Багаутдинов:
- Нужно рассказать о технологии передвижки, чтобы было понятно, как эта фантастическая инженерная операция совершалась. Дом отрезали от фундамента, дальше под дом подводили рельсы, катки. Затем на эти катки ставились так называемые ходовые балки, которые подводились под дом. Их можно сравнить с полозьями. Грубо говоря, дом стоял на гигантских санях. Этих полозьев было несколько десятков.
Андреассен:
- А сам дом приподнимали на домкратах?
Багаутдинов:
- Гениальность Генделя была как раз в том, что в отличие от американцев, которые поднимали дом на домкратах, чтобы под него подвести все эти конструкции, Гендель делал все без этого и таким образом сэкономил кучу денег для государства. Это делалось так: сначала в стене подвала пробивалось множество окошек, и через них устраивались эти конструкции. А потом кирпичные участки между этими окошками тоже разбивались, когда дом уже посажен на рельсы. И удавалось таким хитрым способом, без предварительного подъема, дом пересадить с кирпича на стальные рельсы.
Дальше его тащили лебедками, толкали домкратами. Обычно использовалось сочетание того и того, потому что самое сложное – столкнуть с места. Чтобы столкнуть, требовались и лебедки, и домкраты. А дальше уже лебедками тихонько подтягивали. И задвигали дом на новый фундамент.
А что же было с жильцами во время передвижки? А с жильцами ничего и не было.
Андреассен:
- То есть они там жили, готовили, вставали на работу, уходили, приходили, можно было выходить из дома, заходить.
Багаутдинов:
- Абсолютно.
Андреассен:
- А не было такого, что лег спать в одной обстановке, проснулся - бац! - а у тебя из окна совершенно другой пейзаж?
Багаутдинов:
- Есть легенды, что так было, но так быть, конечно, не могло.
Андреассен:
- То есть за один день не могли это сделать?
Багаутдинов:
- Да. Дом на Садовнической, например, двигали три дня. Но дело в том, что ночью не работали. Во-первых, ночью рабочим тоже надо отправляться по домам, а во-вторых, ночью просто не видно ничего, поэтому работали днем. Поэтому люди видели, как их дома передвигают.
Чтобы жизнь горожан спокойно обеспечивалась, первое в передвижке – то, что все коммуникации пересаживают с постоянных на временные. То есть, грубо говоря, до вашего дома, который едет, ползет шланг, по которому подается вода. От вашего дома подается другой шланг, по которому идет канализация. А провода – электрические, телефонные, радиоточка – это несложно протянуть.
Почему не переселяли люди? Не для того, чтобы поразить мировую общественность этим обстоятельством. Чисто из экономии. Потому что…
Андреассен:
- Иначе где бы нашли столько коммунальных квартир, чтобы такое количество народа переселить.
Багаутдинов:
- Конечно, все - чтобы не эвакуировать. Кстати, сама передвижка - тоже экономически оправданный процесс. Гендель посчитал, что передвижка дома стоит 30% от возведения нового дома такого же объема. Чем сносить дом (а снос это тоже 20%) и строить новый (это 100%), вместо 120 потратить только 30. В 4 раза дешевле будет передвинуть дом, чем сносить и строить заново.
Андреассен:
- Это многое объясняет. Потому что когда смотришь на передвижку того же Саввинского подворья сказочной красоты (Тверская, дом 6), думаешь: ничего себе, какая же в этом была логика?
После революции бывшее Саввинское подворье превратили в коммуналки, и дом передвигали, не выселяя многочисленных жильцов.
Фото: Михаил ФРОЛОВ
Багаутдинов:
- Это тоже бывший доходный дом, который в советские годы превратили в коммуналки, поэтому там было очень много людей. Чтобы их не расселять, его решили просто передвинуть. Тут тоже есть свой рекорд. Этот дом стал самым тяжелым передвинутым домом в истории. Его вес составил 23 тысячи тонн. Никогда никто такое тяжелое здание не передвигал до того. Самый большой рекорд, поставленный американцами, - 11 тысяч тонн. Генделю пришлось сделать то, к чему американцы шли 50 лет. Тем не менее, он с этим достойно справился, в принципе используя ту же технологию, просто чуть побольше рельс, чуть побольше лебедок, и он дом передвинул. Скорость там достигала 10 метров в час, то есть достаточно быстро.
Саввинское подворье стало самым тяжелым зданием, которое "переехало".
Фото: Михаил ФРОЛОВ
Андреассен:
- Агния Барто знаменитые стихи «Дом переехал» кому посвятила, какому из этих проектов?
Багаутдинов:
- Это дом на Серафимовича (он тоже сохранился). Идем к нему через Большой каменный мост, мимо Дома на набережной. На Серафимовича всего два дома на самом деле. Один из них - это гигантский Дом на набережной, а второй - маленький напротив него, позади памятника Репину на Болотной площади: это он как раз.
Там была своя уникальность. Причиной его передвижки стало то обстоятельство, что Каменный мост стали увеличивать. Но здесь берег реки, дом передвигали немного вверх от нее, там земля была повыше на 2 метра. Поэтому Гендель сначала поднял дом на 2 метра на домкратах, как американцы делали. Под здание подвели фактически деревянные мосты, на которые его и поставили. То есть, он даже не на землю опирался (8 тысяч тонн весил дом), а на деревянные мостки, на которые были уложены рельсы. И по этим рельсам его покатили на новое место. Агния Барто, которая жила неподалеку, в Лаврушенском переулке, у Третьяковки, видимо, наблюдала этот процесс и посвятила этому дому знаменитое стихотворение «Дом переехал».
Андреассен:
- Мэрия на Тверской в свое время тоже поехала. Тогда не мэрия, конечно, тогда – Моссовет.
Багаутдинов:
- Да. По знаменитому генеральному плану Москвы 35-го года самые главные радиальные улицы предстояло расширить в два раза. Почему так много передвижек именно на Тверской (10 домов было передвинуто)? Потому что ее единственную до войны успели по-настоящему расширить, в 2 раза. Она была раньше 18 метров, теперь стала примерно 40.
Андреассен:
- То есть, первую глобальную реконструкцию, как сейчас, Тверская пережила еще в 30-е годы.
Багаутдинов:
- Да. Многие дома снесли, но не все. Мы уже сказали, что Саввинское подворье передвинули. Ну и, конечно, мэрию сносить было нельзя, потому что это Моссовет все-таки, к тому же архитектор - Матвей Казаков, такой мэтр московской архитектуры конца XVIII века. В 30-е годы его очень уважали, поскольку в моде был сталинский неоренессанс. Поэтому дом решено было передвинуть на 13 метров. Причем здесь были свои уникальности. Одно дело, когда передвигают дом для простых людей. Ничего, люди потерпят, походят по мосткам до своего дома. А тут все-таки чиновники, высшее московское руководство, нельзя, чтобы они пачкали свои ботинки в грязи. Поэтому все предварительные операции по подготовке дома к передвижке были произведены подземным способом. Вы даже ничего не видели. Под землей, как будто метро строилось, под домом были подведены все эти конструкции. А потом в один прекрасный день они поехали. Кстати, это была самая быстрая передвижка дома, он переехал на 13 метров всего за 41 минуту.
Андреассен:
- После войны двигали дома?
Багаутдинов:
- Да, но немного. На той же Тверской была передвинута типография Сытина, которая на Пушкинской площади, такой красивый дом в духе модерна.
Андреассен:
- Дом Сытина – это тот, который сейчас открылся, после того как снесли «Пирамиду» на Пушкинской площади.
Дом типографии Сытина в стиле модерн тоже был передвинут.
Фото: Михаил ФРОЛОВ
Багаутдинов:
- Да. И последней передвижкой в Москве стал МХАТ, как ни парадоксально. Он не совсем был передвинут, но скорее раздвинут в рамках увеличения его сценической площадки. Это был 83-й год. С тех пор больше ничего.
Андреассен:
- То есть его разрубили пополам, оттащили одну из частей…
Багаутдинов:
- Да. И встроили еще между ними кирпичную стену, чтобы сделать сцену побольше.
Андреассен:
- Это только малая часть, что мы могли перечислить из того, что было сделано на самом деле. Сейчас не двигают дома в Москве?
Багаутдинов:
- К сожалению, нет.
Андреассен:
- А надо бы, на ваш взгляд?
Багаутдинов:
- Я думаю, да. Потому что очень много исторических памятников, к сожалению, разрушают. У нас на слуху и Таганская АТС из последнего. А может быть, передвижка могла бы их спасти, позволив Москве развиваться. Понятно, что Москва - это не Венеция, нельзя законсервировать, но при этом сохранили бы для потомков прекрасные образцы архитектуры прошлого.
Андреассен:
- Ну а кто хочет посмотреть своими глазами на примеры двигавшихся когда-то домов, отправляйтесь на экскурсию с гидами проекта «Москва глазами инженера», выбирайте время экскурсии у них на сайте и – вперед, изучайте прекрасную таинственную Москву.