Премия Рунета-2020
Россия
Москва
+2°
Boom metrics
Наука26 июня 2017 13:30

Генетический тест на национальность: русские и украинцы появились в Африке 100 тысяч лет назад

Как это выяснили при помощи генетических тестов, в эфире Радио «Комсомольская правда» рассказывает генетик Валерий Ильинский [аудио]
Радиоведущая Мария Баченина в «Передаче данных» поговорила о генетике

Радиоведущая Мария Баченина в «Передаче данных» поговорила о генетике

Фото: Евгения ГУСЕВА

Баченина:

- Здравствуйте друзья. Это «Передача данных». У микрофона Мария Баченина. Людей всегда интересовали свои корни, свои предки, хотя мало кто знает собственную родословную, допустим, глубже, чем прабабушки, прадедушки, и многие хотели бы узнать больше. Поговорим о научных способах узнать больше. Сегодня в «Передаче данных» генетик, генеральный директор компании «Генотек» Валерий Ильинский.

Давайте от общего к частному пойдем. Какие технологии генетического анализа сейчас существуют, способные рассказать о происхождении в принципе человека?

Ильинский:

- В целом генетики сейчас сходятся во мнении, что все люди произошли из Африки. Все современные генетические технологии позволяют этот процесс выхода из Африки и дальнейшего расселения людей по территории Земли разбить на определенные этапы, и в зависимости от этапа использовать разные подходы. Ну, например, если мы хотим исследовать далекое происхождение человека, как он буквально выходил из Африки, то используется один метод анализа. Если мы хотим посмотреть родство на уровне 1-2-3-4 поколений, используются другие технологии. Если мы хотим узнать этнический состав, то есть кто по происхождению, из каких популяций произошел…

Баченина:

- Например, российский этнос. Или правильнее говорить русский этнос?

Ильинский:

- Тут, к сожалению, нет какого-то однозначного термина.

Баченина:

- Скажешь «русский», а там еще много других национальностей. Скажешь «российский», скажут: а при чем тут этнос?

Ильинский:

- Более того, национальность – это самоопределение. А мы с точки зрения ДНК говорим о популяциях. При этом популяции часто связаны с национальностью. Популяции людей, которые живут на Северном Кавказе, они относят себя к определенным национальностям, но при этом это не означает, что там нет людей, которые живут в той же самой популяции, генетически похожи на соседей, а причисляют себя к другой национальности.

Баченина:

- Было дело по поводу исследования, какое кровосмешение было в данном этносе, кого больше, кого меньше, из кого мы состоим. Так вот, был спор, кто Коперник по национальности. Это был глупый спор, но не об этом речь. Речь о том, что в те времена не было четкого понятия о национальности. Как же вы на сегодняшний момент причисляете ту или иную группу крови… В плане не группу крови, а в плане принадлежности по земле, где обитали эти люди, как вы определяете их национальность, если они сами ее не определяли?

Ильинский:

- Национальность – это все-таки вопрос самоопределения. Как определить национальность? Просто спросить.

Баченина:

- А какое слово тогда правильнее употреблять?

Ильинский:

- Нет такого термина. К сожалению, однозначного термина, который бы не вызывал ни у кого никаких вопросов, пока нет. Мы используем такой термин, как этнический состав.

Баченина:

- Имеется в виду состав крови?

Ильинский:

- Состав нашего генома. Разные участки ДНК имеют разные маркеры, которые характерны для тех или иных популяций. И если мы берем и расшифровываем геном какого-то человека, то можем сказать, что вот эта хромосома пришла из этой популяции, а эта хромосома пришла из этой популяции.

Баченина:

- Вы континентами мыслите или странами: это из Африки, это из Австралии или это из Германии, это из Италии?

Ильинский:

- Мы говорим именно о популяциях. Континенты – это, конечно, удобно, но мало кого интересует. Сказать, что вы в целом из Евразии, это так себе информация. При этом страны часто бывают похожи друг на друга. Вот белорусов и русских отличить практически невозможно, можно сказать, это одна популяция. Тут речь идет скорее о популяциях, то есть о людях, которые образуют, как правило, браки внутри своей популяции и меньше смешиваются с другими. С этой точки зрения такие группы, как евреи-ашкеназы, например, или жители российского Крайнего Севера, они такие очень яркие популяции, потому что они очень сильно изолированы от внешнего мира, и у них браки, как правило, образуются внутри себя, и это их генетически очень сильно отделяет от других.

Баченина:

- Какую технологию вы считаете самой подробной, самой оптимальной?

Ильинский:

- Как сейчас работает определение этнического состава? Мы берем ДНК человека, расшифровываем ее, а дальше по каждому маркеру, по каждому полиморфизму пытаемся отнести тот или иной фрагмент генома к какой-то популяции. Мы можем сказать, что вот эта половинка хромосомы имеет такие маркеры, которые встречаются только у евреев-ашкеназов и не встречаются больше ни у кого.

Баченина:

- Для того чтобы определить принадлежность к какой-то этнической группе, надо же взять не у одного человека…

Ильинский:

- Нам нужен эталон какой-то.

Баченина:

- И какой эталон?

Ильинский:

- Это люди, которые утверждают, что их предки, по крайней мере, до уровня бабушек и дедушек жили оседло на определенной популяции и не имеют каких-то сторонних примесей.

Баченина:

- То есть вы берете коренных москвичей, допустим, и доказываете, что они действительно коренные, или разочаровываете их?

Ильинский:

- Коренных москвичей не очень интересно брать, потому что москвичи – слишком большая смесь. Гораздо интереснее брать, например, условно чистых евреев или условно чистых русских, тех, которые живут скорее в деревнях, которые оседло живут на территории, допустим, современной центральной части России.

Баченина:

- И сколько таких человек нужно?

Ильинский:

- Как правило, каждую популяцию достаточно хорошо характеризует несколько десятков человек (30-40-50), условно чистых представителей.

Баченина:

- Мне кажется, с евреями проще, чем найти 30 оседлых русских, которые живут в деревнях и утверждают, что их прапрапра жили здесь же.

Ильинский:

- Не скажите. Потому что евреи тоже разные бывают. Условно, евреи, которые живут на территории бывшего СССР, сильно отличаются от евреев, которые живут в Европе или репатриировались в Израиль. На территории Израиля тоже евреи разные бывают – евреи-ашкеназы, сефарды, и они все отличаются между собой.

Баченина:

- Ваши впечатления, какая нация выше всего дорожит чистотой своей крови?

Ильинский:

- Это скорее культурный момент, нежели генетический.

Баченина:

- Я и спрашиваю вас впечатления, а не научное подтверждение.

Ильинский:

- Мне кажется, все нации сейчас – это огромные смеси. Практически не попадаются люди, которые были бы очень однородны.

Баченина:

- Недавно в интернете встретила ролик. Идет нарезка, и у людей спрашивают: Как вы думаете, кто вы? – Я немец. – Точно? – Точно говорю вам, немец.

И так по поводу каждого представителя. Там не только европейские расы, там люди другого цвета кожи и т.д. Они были настолько уверены. Причем там было даже негативное отношение к другим: нет, у меня ни за что французов нет, вы что. Им показывают, и они начинают рыдать просто. Поэтому я и спрашивала про чистоту крови.

Ильинский:

- Похожий проект сейчас делается и в России. Я думаю, что через какое-то время такой же ролик можно будет снять…

Баченина:

- Только с русскоговорящими людьми.

Ильинский:

- На самом деле у нас такие ситуации тоже бывают, когда приходит человек и говорит: я абсолютный, чистейший азербайджанец, никого, кроме азербайджанцев, в роду не было. Выясняется, что, условно, азербайджанской крови там далеко не 100%.

Баченина:

- Расстраиваются кавказцы?

Ильинский:

- По-разному реагируют люди. Кто-то говорит, что это вообще не мой результат, такого быть не может, вы всё перепутали. Кто-то очень удивляется. Кто-то пытается начинать копаться в своей родословной, узнавать у своих родителей, бабушек, дедушек, кто они, что они.

Баченина:

- Валера, вы сказали, что все вышли из Африки. Каким образом вы прослеживаете, кто куда пошел? И еще хочется спросить о таких народностях, которые, кажется, как зародились на своем континенте… Например, индийцы. Как они из Африки могли прийти? У них же такая самобытность. И таких примеров масса. Те же самые островитяне, которые до сих пор не знают цивилизации. Какая Африка? – скажет вам любой нормальный человек.

Ильинский:

- На самом деле все люди вышли из Африки – и индейцы, и папуасы. Была небольшая группа людей, которая основала современный род человеческий. Это было почти 100 тысяч лет назад. И дальше генетики могут проследить происхождение, расселение людей по территории земли по их отцовской линии и по материнской линии. То есть мы можем отслеживать путь через отцов и через матерей. Почему только так, почему не как-то иначе? Есть очень удобный для генетиков инструмент, это Y-хромосома и митохондриальная ДНК. Что это такое? Y-хромосома – это, собственно, хромосома, которая определяет мужской пол, она есть только у мужчин, она наследует от отца к сыну, через женщину не передается. И она наследуется в неизменном виде. Если все остальные хромосомы как-то между собой перемешиваются при передаче из поколения в поколение, то Y-хромосома, она как есть, так и передается. И точно такая же митохондриальная ДНК, она передается по материнской линии. Она есть и у мужчин тоже, но от мужчин она не наследуется, а вот через женскую линию наследуется. И она тоже такая монолитная, никак не перемешивается, она как есть, так и передается. Поскольку они передаются практически в неизменном виде, любая мутация, которая в них возникает, дальше передается всем потомкам. Если у кого-то мужчины в какой-то момент возникла мутация в Y-хромосоме, то все потомки этого мужчины по мужской линии будут иметь эту мутацию в Y-хромосоме. Таким образом, можно сказать, что если мы обнаружим у какого-то человека эту мутацию в Y-хромосоме, значит, он имеет всех этих родственников.

И это точно так же работает, когда нам надо проследить пути миграции человека из Африки. Когда-то люди произошли в Африке. Предположим, что десятки тысяч лет назад у какого-то мужчины произошла мутация в Y-хромосоме. Все его потомки имеют эту мутацию.

Баченина:

- Тут вообще можно наткнуться на то, что все люди на планете Земля родственники.

Ильинский:

- Да. И мы можем оценить примерный возраст каждой мутации по количеству людей, по археологическим находкам и сказать, примерно к какому возрасту возникновения той или иной мутации относится тот или иной период времени. Исходя из этого, можно составить целое дерево мутаций фактически, но эти мутации привязаны и к хронологии просто по годам.

Баченина:

- Мутации со временем накапливаются и…

Ильинский:

- И мы, исходя из большой совокупности этих мутаций, которые накопились, можем на карте отметить точками, где жили предки по отцовской и материнской линии, для каждого человека.

Баченина:

- Я представляю себе эту карту и вижу, что от одного человека расходится сначала три стрелочки, от трех – 23, это геометрическая прогрессия в какой-то степени.

Ильинский:

- Это если наоборот идти, если мы из Африки так выводим человека. Но нас же интересует не человек из Африки, а обратный путь. Обратный путь, он достаточно однозначный. Потому что мы берем, условно, тысячи мутаций, которые есть у конкретного человека, и дальше начинаем отслеживать, когда появились они на этой карте.

Баченина:

- Что ученые любят больше использовать - Y-хромосому или митохондриальную ДНК?

Ильинский:

- А тут интересно использовать и то и другое. Y-хромосома или митохондриальная ДНК не дают полной картины происхождения, мы отследим только одну ветвь, одну линию. Достаточно интересно смотреть, как они сочетаются или, наоборот, не сочетаются друг с другом.

Баченина:

- Где люди встречались и женились.

Ильинский:

- Да, где было больше влияние мужчин, где была, условно, передача информации через женщин.

Баченина:

- Получается, так или иначе, мы от общего пришли к частному – к индивидуальным генетическим тестам на национальность. Первый вопрос – зачем?

Ильинский:

- С одной стороны, вы не сумеете построить генеалогическое древо, с именами и т.д. Это скорее вопрос архива, нежели генетики. Но при этом, если у вас есть какие-то непонятки, сомнения, что-то неизвестное в истории семьи, то ДНК-тест часто позволяет хоть как-то эти вопросы разрешить. В целом вы можете узнать, условно, откуда примерно вы произошли, откуда произошли ваши предки по отцу и по матери.

Баченина:

- И согрешила ли моя бабка с водолазом, или всё это слухи, ее оклеветали.

Ильинский:

- Зачастую разные семейные легенды удается разрешить с помощью как раз генетического теста.

Баченина:

- А больше легенд, чем правды?

Ильинский:

- По-разному. У каждой семьи есть какие-то легенды, по крайней мере, поверья, что, условно, у моего прапрапрадедушки было 12 детей, он был финном. Так это или нет, на этот вопрос позволит генетический тест ответить.

Баченина:

- Если снова вернуться к общей генетике, могу я узнать благодаря ДНК-тесту, как по миру разбросаны мои ближайшие родственники? Понятно, ближайшие – это где-то 1,5 века, которые оставили потомство, с которым я могу коммуницировать. Допустим, у кого-то есть подозрения, что после революции или во время ее родственники, какая-то часть семьи, эмигрировали за океан. Это легенда или не легенда, никто только уже не знает, а хочется найти. Это может помочь?

Ильинский:

- Современные ДНК-тесты позволяют искать родственников до 10-го поколения. 10-е поколение – это такой лимит, дальше которого точность работы генетического теста достаточно низкая. Но 10-е поколение – это лет 300 по крайней мере, это достаточно глубоко. И среди тех людей, которые сдали такой же ДНК-тест, можно искать родственников.

Баченина:

- А есть какая-то общая база? Я, допустим, в России сдаю, мой потенциальный американский родственник – у себя в США. И мы никогда не встретимся.

Ильинский:

- Тут, к сожалению, есть проблемы. Потому что какой-то единой базы данных нет, у каждой компании, которая делает генетические тесты, своя база данных.

Баченина:

- Это врачебная тайна?

Ильинский:

- Это не то чтобы врачебная тайна, это скорее коммерческая тайна. Эта база данных – это ценность. У американских компаний большие базы данных по американцам, у российских – по россиянам.

Баченина:

- Это, может быть, еще и стратегические какие-то данные. Это имеет какое-то значение для военно-промышленного комплекса?

Ильинский:

- Да нет, это скорее такие легенды, что кто-то разрабатывает какое-то генетическое оружие.

Баченина:

- Может ДНК-тест показать, сколько во мне процентов немцев, англичан, евреев, ацтеков и т.д.?

Ильинский:

- Про ацтеков – вряд ли.

Баченина:

- Почему не существующие уже народы нельзя определить?

Ильинский:

- Можно, но далеко не все. Можно определять только те народы, которые достаточно хорошо генетически изучены .

Баченина:

- А ацтеки плохо?

Ильинский:

- По ним достаточно мало информации.

Баченина:

- Я вас познакомлю с археологами, которые добираются туда, чтобы вам косточку привезли.

Ильинский:

- Нам нужно много косточек.

Баченина:

- Сколько костей вам нужно?

Ильинский:

- Нужно несколько десятков образцов народности.

Баченина:

- Чтобы вы могли понимать, что это точно не какая-то заброшенная косточка жертвы с другого континента, а именно…

Ильинский:

- Нам нужно быть уверенными в том, что это косточка именно ацтеков, а не жертвы.

Баченина:

- Я про это и говорю.

Ильинский:

- На самом деле можно составить некую процентовку, на сколько процентов к какой популяции ты относишься, условно, сколько в тебе финна, украинца, еврея или кого-то еще.

Баченина:

- Вы себе делали?

Ильинский:

- Да, делал.

Баченина:

- А чего вы ожидали в первую очередь?

Ильинский:

- У меня было определенное представление, что часть моих родственников произошла из Европы. И действительно, у меня есть определенные группы участков ДНК, которые имеют сходство с европейскими. Никаких серьезных сюрпризов у меня не было.

Баченина:

- А какого рода вообще могут быть сюрпризы?

Ильинский:

- Как правило, сюрпризы возникают у тех людей, которые считают, что они чистые кто-то.

Баченина:

- Но это же бред, в XXI веке считать, что я чистый, ни капли во мне «вражеской» крови нет.

Ильинский:

- К сожалению, большое количество людей считают, что они чистые кто бы там ни был.

Баченина:

- Мне кажется, это вымысел. Род бы вымер.

Ильинский:

- Вымер бы, конечно. Просто многим людям приятно не задумываться о том, откуда они произошли. Приятно считать, что, условно, ты чистый русский. И даже все твое отношение строится на этом тезисе.

Баченина:

- Это, мне кажется, даже неэтично.

Ильинский:

- К сожалению, у нас в целом в стране такие националистические взгляды достаточно сильно развиты. С точки зрения национализма очень удобно людям считать себя чистыми.

Баченина:

- Мы помним, кто оперировал чистотой крови. Как только начнем себе напоминать, сразу распрощаемся с желанием хорохориться на тему «я чистокровный русский». Правду ли говорят, что по лицу можно какой-то типаж определить?

Ильинский:

- Это скорее вопрос к антропологам, нежели к генетикам.

Баченина:

- Сейчас на острие атаки междисциплинарные истории.

Ильинский:

- Есть такой интересный проект в США. Ученые для судебной медицины пытаются на основании генетики предсказывать лицо. Казалось бы, это очень удобно – преступник оставил свои следы, расшифровали ДНК и составили фоторобот. Пока что это удается сделать на таком уровне: это, условно, афроамериканец, это европеец… Пока только общими мазками это удается установить.

Баченина:

- Только раса, получается.

Ильинский:

- Как правило, да. Условно, форму носа сложно предсказать.

Баченина:

- Не настолько развита генетика или технологии? Чего не хватает?

Ильинский:

- Наша внешность складывается из генетики и из ряда внешних факторов – условно, много человек кушает или мало, загорает – не загорает, красит волосы – не красит волосы. И далеко не всегда мы понимаем это соотношение генетики и внешних факторов. При этом часто внешние факторы преобладают, а бывает, и генетика преобладает. Про определенные признаки вроде цвета глаз или цвета волос, цвета кожи генетика многое может рассказать, а про многие вещи генетика не может в деталях рассказать – условно, какая форма носа, генетика не может с точностью сказать. Поэтому пока что есть много таких сомнительных моментов, которые не позволяют сопоставить гены и восстановить лицо.

Баченина:

- Типаж лица вычеркиваем тогда. Сколько процентов крови той или иной национальности (другого слова не придумали) нужно, чтобы я считала себя русской, англичанкой… Принадлежность как определять?

Ильинский:

- Чтобы считать себя русской, можно не иметь вообще русской крови, на мой взгляд.

Ильинский:

- Вы снова говорите про самоидентификацию. А я – про состав крови. Договоримся, что мы называем это национальностью. Не в плане самоидентификации, а в плане состава крови и кровосмешения. Сколько должно быть, больше 50%?

Ильинский:

- Тут каждый сам решает для себя. На мой взгляд, нет никакой четкой границы. Потому что 50% нет практически ни у кого на самом деле. Обычно всё состоит из маленьких кусочков, по 10-15-20% каждой национальности. Все представляют из себя такую большую мозаику. Практически не бывает такого, что у какой-то этнической группы больше половины или хотя бы половина.

Баченина:

- Очень важно поговорить на тему чистоты крови. Можно ли доказать гражданство? Израильское посольство для репатриации требует, чтобы ты доказал, что ты еврей. Там существуют свои правила и принципы. Так вот, результаты ДНК-теста, что я еврейка, могут быть доказательством?

Ильинский:

- В случае с Израилем, насколько я знаю, это не работает. Израильтяне все-таки требуют не генетическое доказательство того, что ты еврей. Но при этом есть, например, Португалия. Она выдает, если я правильно понимаю, гражданство евреям-сефардам на основании генетического теста.

Баченина:

- Как понять, чем сефарды от ашкеназов отличаются.

Ильинский:

- Это разные группы евреев.

Баченина:

- Из разных частей Африки вышедшие?

Ильинский:

- Они очень сильно отличаются генетически. Кто-то очень сильно, фактически араб, кто-то больше европеец. Вот евреи-ашкеназы – это то, как люди себе представляют евреев, такие кучерявые, белые, а сефарды – это скорее арабы. И в Португалии как раз есть генетические тесты для сефардов применяются, воспринимаются.

Баченина:

- Их там исторически как-то обидели, что только их принимают?

Ильинский:

- Да, там была в отношении сефардов…

Баченина:

- Своя Варфоломеевская ночь. Скажите, чего еще не хватает вам как ученому в плане осуществления ДНК-теста, какого прогресса в науке, в технологиях? И к чему движетесь, какие цели преследуют ученые? Что вам хочется сделать, и вы вот-вот это сделаете, или, наоборот, до этого еще плыть и плыть?

Ильинский:

- Сейчас мы очень мало знаем про генетическое расселение людей по миру, потому что слишком мало людей из тех миллиардов, которые сейчас населяют Землю, сделали генетические тесты на национальность. Очень много нюансов можно открыть, изучив какие-то отдельные группы.

Баченина:

- Но это дорого. Со временем это становится дешевле. По-моему, в 10 тысяч раз подешевел тест, начиная с ХХ века.

Ильинский:

- Первый полный геном человека был расшифрован в 2001 году, и это стоило миллиарды долларов. Сейчас аналогичная полная расшифровка стоит несколько тысяч долларов, но это скорее исследовательская задача, она не нужна людям для определения происхождения. А вот с точки зрения определения происхождения цена генетического теста практически не падает последние года три.

Баченина:

- В чем проблема, почему не падает?

Ильинский:

- Технологии сейчас развиты достаточно сильно, и дальнейшее падение непонятно откуда может взяться. Нет каких-то принципиально новых методов, а те методы, которые были, они достигли своего потолка.

Баченина:

- Что нам даст, если, допустим, каждый второй человек на Земле сдаст ДНК-тест?

Ильинский:

- На самом деле достаточно много и для истории, и для здравоохранения. Генетика связана со многими разными вещами. Есть на самом деле страна, где каждый второй сдал ДНК-тест.

Баченина:

- Назовите эту страну.

Ильинский:

- Исландия.

Баченина:

- Там народу-то – по пальцам двух рук можно пересчитать.

Ильинский:

- Там несколько сотен тысяч человек. Но зато у них была государственная программа, в ходе которой люди сдавали ДНК-тесты.

Баченина:

- Хорошо, они сдали. И что?

Ильинский:

- С одной стороны, им удалось многие вопросы, связанные с происхождением, прояснить. Это какие-то локальные вещи, которые интересуют конкретную маленькую популяцию. Но это все равно интересный пример того, как такое повальное генотипирование людей может быть полезно историкам. С другой стороны, у них есть определенные проблемы со здоровьем. Потому что это группа людей, которая живет изолированно от остального мира. И во всех таких группах часто возникают какие-то специфические заболевания, мутации, которые распространяются. И, зная эти мутации, можно специальным образом планировать беременность, чтобы практически обнулить вероятность рождения больных детей.

Баченина:

- Получается, мы стимулируем пару, которая планирует стать родителями, сделать тест, таким образом, стремиться к тому, чтобы ребенок родился без генетических заболеваний.

Ильинский:

- Сам по себе тест на риски не влияет, это диагностический инструмент. Но при этом известны тысячи разных наследственных заболеваний. И врачи не могут проверять людей на все тысячи, им нужно знать, на что проверять. И тест как раз показывает, какие заболевания в зоне риска. Они обычно есть, но их 1-2.

Баченина:

- А в России есть какие-то проблемы, которые решились бы, если бы каждый в рамках государственной программы сделал этот ДНК-тест?

Ильинский:

- Во-первых, есть исторические вопросы. В России много разных народностей, огромное множество малых народностей, происхождение которых не так понятно, не так очевидно. С помощью ДНК-теста можно было бы более четко понять, откуда они родом, кто кому родственник, а кто кому не родственник. Потому что на Кавказе часто бывает, что, условно, две деревни, живущие через реку, друг другу очень далекие родственники, а две деревни в разных концах Кавказа - очень близкие родственники. Это первый момент.

Второй момент – это то, что касается здоровья и рождения людей с наследственными заболеваниями.

Баченина:

- Это как во всем мире или у нас своя беда?

Ильинский:

- Во всем мире примерно 3% детей рождается с наследственными заболеваниями, а в России – меньше 1%.

Баченина:

- Это беда?

Ильинский:

- Это беда, потому что генетически мы такие же, как и во всем мире.

Баченина:

- То есть это просто неправда?

Ильинский:

- Да, это неправда. В России очень плохо дела обстоят с диагностикой наследственных заболеваний. И огромное множество людей находятся с такими-то непонятными симптомами, без диагноза фактически.

Баченина:

- Мы могли бы решить проблему, к примеру, муковисцидоза, чтобы меньше детей рождалось, мы могли бы решить проблему болезни Дауна, чтобы меньше детей рождалось.

Ильинский:

- В случае с болезнью Дауна – это такой специальный случай. Потому что болезнь Дауна нельзя предсказать для пары, это случайность.

Баченина:

- То есть это другая мутация, которой нет у родителей?

Ильинский:

- Да, ее нет у родителей, она возникает при зачатии ребенка. А муковисцидоз и многие другие заболевания наследуются от родителей. Если родители заранее знают, что они носят эту мутацию, то с помощью ЭКО, которое у нас возмещается государством, можно легко предотвратить рождение больного ребенка. Но для этого нужно знать, какую мутацию носят родители. И это можно узнать только с помощью генетического теста. В разных странах эти программы уже давно существуют. В США, в Канаде есть для евреев программа по еврейским заболеваниям, в Иране есть с 70-х годов программа для иранцев по их болезням.

Баченина:

- Вот я вас и спрашиваю о национальной беде. Какое самое прогрессирующее заболевание? Вы только что сказали: по их еврейским заболеваниям. Вы имеете в виду заболевания, которые наиболее распространены среди этой нации? А у нас какое?

Ильинский:

- У нас много разных наций, и в разных регионах разные заболевания встречаются. Поэтому у нас не пройдет такой вариант. В Иране одно очень частое заболевание - бета-талассемия, и всех поголовно проверяют на эту - бета-талассемию.

Баченина:

- А у нас, наверное, по регионам. Вот в средней полосе России что у нас, какой бич?

Ильинский:

- Средняя полоса – это как раз фенилкетонурия, глухота, муковисцидоз. Это то, что встречается чаще всего. Если брать Якутию например, там 5 якутских заболеваний, которые встречаются только в Якутии с высокой частотой и нигде, кроме Якутии. Можно в каждой группе, в каждом регионе выделить свои наиболее частые заболевания. А можно сделать проще. Условно, берем Москву. Какой тест делать в Москве? Для якутов, для центральной России можно сделать универсальный тест. В Штатах в прошлом году рекомендовали делать один универсальный тест, который позволяет выявлять большую часть заболеваний. И такой тест – что ты якут, что ты русский, без разницы, все равно выявит те риски, которые есть.

Баченина:

- Понятно, какую пользу принесло бы, если бы каждый сделал ДНК-тест. Вернемся от медицины к генеалогии. Я поняла, что, сдав ДНК-тест, я могу определить, сколько во мне национальностей, в каком процентном соотношении. А что еще я могу выявить?

Ильинский:

- Например, раньше на территории Европы жили неандертальцы. Это такая боковая ветвь развития человечества. Это предки людей, это такая тупиковая ветвь. Некоторое время на территории современной Европы одновременно жили и неандертальцы, и люди, собственно, homo sapiens. И они скрещивались между собой. И образовывались такие гибриды между неандертальцами и людьми. На самом деле практически у всех европейцев есть определенная доля генов, унаследованная от неандертальцев.

Баченина:

- И у меня есть?

Ильинский:

- Скорее всего, и у вас тоже есть.

Баченина:

- Я думала, мы их притесняли, притесняли и истребили.

Ильинский:

- В итоге они вымерли, но 1-2-3% у европейцев есть. При этом у африканцев гена неандертальцев нет, потому что они с ними не скрещивались.

Баченина:

- Проведены генетические экспертизы каких-то исторических личностей, известных персон. Можно ли узнать? Может быть, у меня в родственниках сама Нифертити.

Ильинский:

- Для большинства династий вроде Романовых известны их генетические маркеры, поэтому каждый желающий может узнать.

Баченина:

- Поклонская, наверное, к вам обращалась.

Ильинский:

- Поклонская к нам не обращалась. К нам Жириновский обращался.

Баченина:

- У Владимира Вольфовича были какие-то свои запросы?

Ильинский:

- Он хотел доказать свое родство с Наполеоном.

Баченина:

- А он его знал, получается? Почему он выбрал Наполеона, а не Кутузова, например?

Ильинский:

- Тут такой сложный вопрос. Все мы родственники. Если мы желаем доказать родство с Наполеоном, мы его докажем. Вопрос, как давно жили наши общие предки.

Баченина:

- То есть до Наполеона или после Наполеона?

Ильинский:

- Нет. Скорее всего, они жили до Наполеона, когда-то давно был общий предок у нас с Наполеоном. И если он жил, условно, 10 тысяч лет назад, когда все население Земли измерялось несколькими тысячами, то таких родственников Наполеона – полстраны.

Баченина:

- А если он жил рядышком с Наполеоном, то родственник, получается?

Ильинский:

- У нас есть запросы, когда люди просят доказать, что они родственники Романовых.

Баченина:

- И много у нас родственников Романовых?

Ильинский:

- Если считать по такому дальнему родству…

Баченина:

- Не дальнему, а таких, серьезных, про которых можно сказать: да, вы родственники.

Ильинский:

- Их мало. Они, как правило, известны.

Баченина:

- Есть такая тема сейчас – отправлять свой биологический материал за рубеж и оттуда получать ответы, хотя у нас тоже это проводят. Имеет смысл куда-то за рубеж отправлять?

Ильинский:

- Раньше это имело смысл, потому что технологии в России до 2010 года не было, которые позволяли бы делать такие глубокие исследования. Сейчас разницы нет, потому что и в России, и за рубежом используются одни и те же приборы, одни и те же реагенты, всё одно и то же. И с точки зрения качества - что здесь сдавать, что за рубежом, без разницы. С точки зрения цены практически тоже разницы нет.

Баченина:

- А поступают к вам заказы, допустим, не конкретно на Наполеона Ивановича, а просто: найдите мне связь с кем-то известным.

Ильинский:

- Практически у каждого человека есть какие-то известные…

Баченина:

- Вы мне про несерьезных не говорите. Вы мне скажите про серьезных.

Ильинский:

- Для каждого человека серьезный или несерьезный – это свое. Оззи Осборн – это серьезный или нет?

Баченина:

- Конечно, серьезный. А что, были и такие?

Ильинский:

- Его маркеры тоже опубликованы, он не стесняется этой информации. Сравнить себя с известными современными личностями тоже вполне можно.

Баченина:

- А чьи еще маркеры опубликованы? На кого нам замахнуться, кроме нашего Уильяма Шекспира?

Ильинский:

- Много современных людей, много звезд российской эстрады.

Баченина:

- И Алла Борисовна?

Ильинский:

- По Алле Борисовне, по-моему, нет.

Баченина:

- А кто из звезд отечественной эстрады опубликовал свои маркеры?

Ильинский:

- Тут нужно смотреть, по какому маркеру мы хотим говорить - про отцовскую линию, про материнскую.

Баченина:

- С учеными каши не сваришь. Они всегда зададут тебе встречный вопрос и уведут от темы.

Ильинский:

- Очень много разных нюансов.

Баченина:

- В суде сейчас считается доказательством: я ваш родственник, мне, пожалуйста, полквартиры?

Ильинский:

- В суде есть свои судебно-медицинские тесты. Естественно, эти тесты воспринимаются судом, это важный элемент доказательства. Другое дело, что сдав ДНК-тест, чтобы узнать свое происхождение, можно оградить себя от таких сюрпризов. Если вы не хотите искать родственников, не хотите участвовать в таком поиске родственников, запретите это. Потому что мы – не судебная компания, мы не обязаны суду раздавать информацию про то, кому вы приходитесь отцом или сыном.

Баченина:

- Спасибо вам, Валерий.