Тень Штирлица, или Не думай о шпионах свысока

Фото: кадр из фильма

Русский зритель перерос кино о разведке. Разведка некиногенична. Это долгая и скрупулезная возня с цифрами, кодами и допусками, осторожный и невидимый постороннему зондаж собеседников, ежедневный риск без ощутимого результата. Чтоб увлечь публику, приходится расцвечивать сюжет ненужными ликвидациями, опереточной беготней, перетасовкой фотографий, торчащей напоказ слежкой, тоннами драматической музыки и закадровой речи. Русские единственные на планете влюбились в этот скользкий жанр, потому что проживали в мареве абсолютно мифологизированной надстройки. Десятилетиями их кормили сказками о войне, заводе, громком барабане, потерянном времени, школе и армии, милиции и революции, искренности в литературе и передовом сознании в родоплеменных социумах. Вымысел был искусно сплетен с реальностью и местами походил на нее, но нигде в России не было школ, заводов и воинских частей, хоть отдаленно похожих на экранные. Поэтому русский человек обладал повышенной терпимостью к чепухе, гону и абсурду, слова «кино» и «цирк» считал синонимами и сердился только в случаях особо вызывающего бесстыдства.

А теперь вопрос: кто сегодня в здравом уме поверит, что высшему офицеру рейха, пойманному с отпечатками на чужом передатчике, дадут отбрехаться рассказами про помощь беженцам? Или что в полицейском государстве клуша с грудничками сможет уйти от облавы? Или что шеф спецслужбы, зная, что перед ним русский агент, станет вести с ним беседы о ренессансе нацистской идеи?

Когда сегодня сетевые обвинители ставят кому-то в пример «Семнадцать мгновений весны», они помнят лицо Тихонова и совершенно не помнят картину. Они бы ее сегодня съели с горчицей и хреном, за Родину и за Сталина. Уже появление серии абсурдистских анекдотов о Штирлице сигналило, что народ 70-х доумнел до опасной черты полного неприятия искусственных систем.

И вот нынче десятижды стреляным воробьям решили показать фильм о Зорге. И там резидент лично едет выручать спалившегося радиста. А полиция его отпускает на разыскиваемом мотоцикле с кровью на рукаве. А слежка скопом бежит за похитителем дамской сумочки, оставив связного без присмотра. А Сталин ежесерийно собирает Политбюро, чтоб осудить моральный облик товарища Рамзая.

Фильм объяснимо грозит стать провалом года. Рейтинги, как сказал бы Сурков, колеблются «околоноля». Сеть едина в гневе, кто-то из пользовательниц интересуется, одной ли ей кажется, что Зорге сливают, рисуя откровенным мерзавцем.

Не одной.

Сценарист Новоселов параллельно с «Зорге» писал только что показанного «Подкидыша». Это был по-настоящему уровневый продукт, новый «Золотой теленок», с единственным изъяном - лютым, пещерным, клокочущимм антикоммунизмом авторов. Все преступления в нэповском Ленинграде у них совершались либо красными матросами, либо ответработниками Смольного, начальник милиции прилюдно кукарекал под Медным всадником, а его отдел разнобойным пением запарывал даже такую беспроигрышную песню, как «Белая армия, черный барон». Разведчик, умерший со словами «Красная Армия, партия, Коминтерн!», должен был вызывать у драматурга очень недобрые чувства, и их видно.

Блестящий выпивоха, мотогонщик и альфа-самец, каким был Зорге в реальности, предстает на экране спитым волокитой, которого зря любят красивые девочки, ежесерийно прощая ему измены друг с другом (не иначе, за соловые глаза артиста Домогарова). За распутство всемирно известные клоуны Сталин и Берия велят радисту отравить шефа, а чтоб не артачился, сажают его жену в лагерь. Радист все равно артачится, жену все равно отпускают, и она принимается работать на Советскую власть после полугода отсидки. Зная комплекцию артистки Ауг, в отсидку верится с трудом. Сразу двое членов группы валятся в обморок при виде жандармов - приходится врать, что оба беременные, хотя один из них мужчина. Но японцы лохи, всему верят. Японская полиция городит чушь, причем с пятиконечными звездами на фуражках (схожие атрибуты формы позволяют авторам ненавидеть всех действующих лиц без исключения). Режиссер Гинзбург, много больше похожий на Зорге, чем артист Домогаров, ходит по экрану в эсэсовской форме и произносит сокровенное: «Может, меня переведут куда-то из этой японской дыры? Надоели косоглазые!»

Это они ему, значит, в седьмой серии надоели, а всего их двенадцать, и четыре еще впереди.

Слава агента Рамзая когда-то началась в России с показа фильма «Кто вы, доктор Зорге?» лично Хрущеву. «Вот как надо снимать! - кипел Никита Сергеевич. - Знаешь, что все вранье, а ждешь, что ж дальше будет!» (тут-то ему глаза и открыли).

С новым фильмом получилось хуже. И что вранье, знаешь, и что дальше, совершенно неинтересно.

«ЗОРГЕ»

2019.

Реж. Сергей Гинзбург.

Первый канал, понедельник - вторник, 21.30