Премия Рунета-2020
Россия
Москва
+10°
Boom metrics
21 мая 2009 14:00

Кто вернет зрителям в регионах деньги за билеты на незаконное шоу "Нотр-Дам"?

Продюсер настоящего мюзикла "Notre-Dame de Paris" Катерина фон Гечмен Вальдек и продюсер мюзиклов "Cats", "Mamma mia" и "Красавица и чудовище" Дмитрий Богачев ответили на вопросы читателей 21 мая.
Источник:kp.ru

Продюсер мюзикла «Notre-Dame de Paris» Катерина фон Гечмен-Вальдек и продюсер мюзиклов "Cats", "Mamma mia" и "Красавица и чудовище" Дмитрий Богачев ответили на вопросы 21 мая.

Читайте материал: «А «Нотр-Дам»-то ненастоящий!»

Стенограмма онлайн конференции и фрагменты трансляции

- Думаю, вы можете рассказать, как сейчас обстоят дела с фальшивым мюзиклом «Нотр-Дам», который катается по какой-то причине у нас по стране, и безнаказанно.

- Когда речь идет о пиратстве такого масштаба и такого свойства, вопрос наказания глубоко вторичен. Потому что, если говорить о ситуации в целом, не на сегодняшнем его отрезке… Я напомню тем читателям, которые ситуации этой не знают. Внезапно оказалось, что по стране, то есть рядом с нами, в легальном параллельном мире – настоящих театрах, на больших городских площадках порядка 50 городов страны в течение последних нескольких месяцев ездят сразу две пиратские версии «Нотр-Дам», которые не только очень условно могут называться названием этого мюзикла, они еще конкурируют между собой. Они существуют в конфликте друг с другом, потому что города, естественно, пересекаются, и эти версии борются за право выступать. И то количество зрителей, которые приходили на спектакль, видя на афишах: «Нотр-Дам де Пари», легендарный мюзикл, покоривший мир, лучший состав, полная версия постановки, - видели это суррогатное самодеятельное зрелище, в котором часть артистов, к моему ужасу, оказалась нашими артистами, игравшими в нашем реальном мюзикле. И, конечно, они хорошо поют. Но артисты на сцене этого мюзикла - это была небольшая часть постановки. Все остальное и называлось «Нотр-Дам», с ними вместе. Артисты в том числе. Это грандиозное шоу, волшебный свет, потрясающая, необыкновенная работа акробатов, суперэффекты, масштабнейшее ультрасовременное зрелище очень высокого класса.

- То, что называется контент?

- Да. И для нас это огромная трагедия, а для авторов это шок, который они испытали, увидев список городов, в которых играли. Честно скажу, я боялась за их здоровье. Потому что там все люди немолодые. Когда они увидели список городов, мне было неудобно за нашу страну, если не сказать больше, - мне было стыдно за то, что моя замечательная страна с многовековой историей вот так поступает с легендарным образцом французской культуры. Люди платили большие деньги, потому что билеты продавались на спектакль и на концерт. Одна группа пиратов играет концертную версию, вторая – под названием «мюзикл, полная версия». Люди, выходя, будут говорить: так вот ты какой, «Нотр-Дам». И огромная команда, работавшая с нами над российской постановкой… Ведь фантастический успех российского «Нотр-Дама» это был результат огромного, колоссального труда большой команды людей. Все это перечеркивают артисты, которых мы вырастили. Мало того, что они воруют деньги из кармана авторов, которые дали им этот шанс, написав прекрасную музыку. Ведь Кочанте, композитор, один из совладельцев авторских прав, приезжал и с ними занимался. На Востоке нет ничего страшнее, чем неблагодарность учителю. Они не только воруют деньги из кармана людей, которые дали им состояться как звездам мюзикла, они еще и ставят под сомнение их профессионализм. Потому что под тем, что они показывают, эти люди никогда бы не поставили свои фамилии. Вот это самое серьезное наказание, на мой взгляд, - ответственность за этот поступок. Эта ответственность гораздо серьезнее для артиста, чем ответственность уголовная, юридическая, которую они будут нести по закону. Это вопрос, который будет решаться, потому что сейчас по заявлению правообладателей будут, видимо, возбуждаться уголовные дела, им будет предъявлен ущерб. Там будут выявлены виновные, будет ясно, кто организатор, кто зачинщик. Вопрос, на который мы сейчас не можем ответить, это вопрос, который будут решать правоохранительные органы. Но, на мой взгляд, этическая сторона этого вопроса, когда речь идет не о печати дисков – там всегда можно оправдаться: музыка та же, какая разница, кто деньги получает, - здесь люди не только самым откровенным образом нарушили авторское право, они к тому же, как настоящие мошенники, продавали людям совсем не тот продукт, который объявляли на афишах. И люди платили по 2-3 тысячи рублей. Это сегодня большие деньги для любого города, включая Москву. Мне было бы легче, если бы эти постановки «пиратили» чужие нам люди, а не те артисты, которых мы вырастили. Мне трудно было в это поверить, пока я воочию не увидела.

- Я читала, что вроде французам об этой истории сообщил певец Гару, который увидел где-то афишу, сфотографировал.

- Ситуация была очень комическая. Мне позвонили из Ростова, как раз Гару позвонил, со словами: «Ой, приходи ко мне на концерт». Я говорю: «Где?» - «В Ростове». Я говорю: «Друг мой, каким образом? Ты звонишь мне в Москву. Как я могу оказаться в Ростове?» Он говорит: «А тут афиши ваши висят. Я решил, что вы здесь». Наши огромные синие афиши, с мюзиклом «Нотр-Дам де Пари».

- Как так получается? Гару же увидел это не так давно.

- Это было несколько месяцев назад, в феврале, кажется.

- Я не могу понять, как они успели какое-то время откататься, а никто не видел – ни в Интернете, ни где-то еще.

- Никто их специально не ловил. Просто когда их наглость… Ведь я же не слежу, как и моя партнер Александр Вайнштейн, который также был владельцем прав на этот мюзикл, мы же не следим. Это часть нашей жизни, это предмет нашей гордости, это очень важный совместно прожитый творческий этап. Но невозможно носиться всю жизнь с одним яйцом. В какой-то момент жизнь идет дальше. Ты же не сидишь в Интернете, не отслеживаешь свое прошлое. Поэтому мы, не будучи компьютерными маньяками, могли только случайно это обнаружить. Я слышала о том, что ребята играют. Я была убеждена, что речь идет о каких-то, может быть, заказных выступлениях, каких-то корпоративных вечеринках. И когда до меня дошли слухи о том, что они играют действительно спектакль… Тогда мне говорили, что это концертная версия. Это точно так же строго запрещено авторскими правами. В основном потому, что никакая концертная версия не может передать уровень спектакля. И авторы категорически против, чтобы то, что по всему миру известно под их именем, выходило в усеченной версии. Я слышала о том, что это происходит. Я никогда не стала бы своих артистов, если говорить языком жаргона, сдавать. Но я много-много раз каждому из них читала многочасовые мантры, по 8 раз одно и то же. Что этого нельзя делать, это нарушение закона, это просто нельзя, потому что этого нельзя делать никогда. И из общечеловеческих законов, и с позиции чисто юридической. Все тайное становится явным. Остановитесь, не делайте этого.

- Это уже после того, как вы узнали?

- Когда мне стали говорить, что они где-то играют. До Гару. Ужас в том, что люди настолько убеждены, видимо, в импотенции власти, в отсутствии работающего, нормально функционирующего закона, что у них есть полное ощущение, что если до сих пор им это сходило с рук, и другим сходило с рук, это будет сходить с рук всегда. Потому что масштаб беспрецедентной наглости, с которой сделан этот спектакль, реально заставляет задуматься. Это не скромная торговля по двойным накладным или в киоске по каким-то странным левым бумажкам пиратскими дисками. Это масштабнейший, абсолютно беспрецедентный обман на продукте, где очень легко проверить. Потому что достаточно в Интернете найти хотя бы французскую версию, посмотреть, как выглядит песня «Бель» в реальной постановке, как она выглядит у них… При этом они беззастенчиво вешали афиши с надписью «мюзикл». Мы сейчас не говорим о том, что этого вообще делать нельзя. Я зашла на второй акт этой постановки, и я не смогла досидеть до конца. Я ушла перед «Пой мне, Эсмеральда». Потому что видеть, как мои артисты, люди, которых мы вырастили (я помню приход первый раз каждого из них), и видеть, как безобразно, чудовищно они голосят... Это прекрасная музыка, это великолепные вокалисты. Любой из них в самом чудовищном своем проявлении поет лучше, чем любой поп-артист на нашей сегодняшней сцене, не говоря о том, что они поют живьем. Но то, насколько уровень того, что они показывают, не соответствует даже их уровню профессионализма, с которым мы готовили их выйти на сцену в этом спектакле, не просто пугает. Это говорит о том, что у ребят в какой-то момент рухнули все горизонты показателей. Черное и белое, добро и зло – эта граница стерлась у них в сознании. А знаете почему? Я анализировала, сидя в зале, и поняла две вещи. Им не хочется чувствовать себя пиратами. Им кажется, что «Нотр-Дам» - это их. Поэтому они себя убедили, что в этом ничего плохого нет. Они в это поверили, но это не перестает быть преступлением, мошенничеством перед зрителями, как ты для себя это ни оправдывай. Кроме того, когда я смотрела, я думала: как, ребята? вы же знаете, как эта сцена выглядит, как она должна выглядеть, что происходит за вашей спиной в этот момент, когда все двигается, когда с потолка спускаются акробаты, когда меняется световая партитура. Как вы можете в этом существовать под вашим именем? И в какой-то момент я поняла, почему. Знаете, артисты, видимо, настолько уверены, настолько ощущают себя центром мироздания, что им совершенно достаточно факта, что вот я стою на сцене перед зрителями. Они убеждены, что для этого зритель и пришел. Им даже в голову не приходит, что артист и его вокал – только маленькое колесико в этом огромном механизме, который называется современным музыкальным шоу, музыкальным спектаклем. Это то же самое, что «Евровидение» без сцены, без света. Это то же самое, что все певцы с «Евровидения» соберутся в тульском клубе и решат там показать этот концерт. Причем решат взять такие же деньги за концерт. Это примерно то же самое, что видят наши зрители. Музыка не будет хуже, их вокал будет так же хорош. Единственное, звук будет гораздо худшего качества. Они сами так же прекрасны. Но это же невозможно смотреть. И вот это полное неуважение к миру вокруг тебя, полная уверенность в безнаказанности. Знаете, у нас была песня Каролинера. Кстати, «Ромео и Джульетту» тоже пиратят. Они проехали перед «Нотр-Дамом» с туром «Ромео и Джульетты» по стране. Владельцы «Ромео и Джульетты» это первый канал французского телевидения. Поэтому я думаю, что здесь бы никто не подавал. Здесь бы просто написали официальную ноту в МИД России. И в преддверии месяца французской культуры в России (а у нас же целый следующий будет французской культуры в России. И я думаю, что это прекрасный подарок руководству страны, которое, насколько я знаю, контролирует проведение Года Франции в России) две замечательные пиратские работы по двум самым легендарным французским современным мюзиклам.

- А вы с ними разговаривали потом? Интересно, что они вам отвечают?

- Я с ними разговаривала и до. Я их пыталась предупредить. Может быть, они просто дураки, может быть, у них отсутствие каких-то присадок в мозгу, которые отвечают за анализ. Я не могу этого объяснить. Они же с нами прошли этот путь. Они знают, сколько стоят права, как они получались. У нас была своего рода студийность в нашем коллективе. Они знали каждый наш шаг. Они участвовали в создании этого спектакля, очень хорошо понимали, из чего он состоит. Поэтому им так легко было его копировать. Мне, взрослому человеку, трудно ответить на этот вопрос. Когда я поняла, что они меня не слышат (может быть, они думали, что я их пугаю), я попросила Теону Контридзе, которая блестящая джазовая певица, звезда «Метро», которая не играла в «Нотр-Даме», предупредить Свету Светикову. Она это сделала. Я говорю: «Что она сказала?» - «Она сказала, что ничего не будет». Тогда накануне вечером, 12-го, почти ночью я позвонила и сказала: «Теона, ты можешь еще раз сказать, что совершенно точно будут проводиться МВД оперативные мероприятия, связанные с пиратским спектаклем. Ей не надо там быть. Она единственный человек, чье имя на слуху. И она будет именно тем именем, в которое вцепятся, и она станет идентификацией пиратской версии. Не нужно ей туда ехать». Дальнейшее вы знаете. Я же никогда их не обманывала. Они понимали, что если я что-то говорю, то, наверное… Они настолько уверены, что им ничего за это не будет.

- А как они это мотивировали, когда вы с ними разговаривали? Вы им говорите: остановитесь. А они что говорят: нет?

- Они говорят: «Да ладно. Если придет милиция, мы скажем, что мы артисты, никаких дел не знаем». Они так и сказали.

- Они вас не пытались каким-то образом подставить? Изначально же вы были продюсером.

- Объявить о моем участии просто невозможно. Потому что я представитель тех людей, в данном случае, авторов, которые и подали заявление о том, что все отменить, облить бензином, поджечь, а их всех в тюрьму (я условно говорю). То есть в заявлении правообладателей прямым текстом написано, что любая версия «Нотр-Дама» в концертной деятельности или фрагменты из спектакля, в концертной или в полной версии мюзикла, категорически незаконна, должна быть немедленно остановлена, уничтожена и подлежит юридическому преследованию.

- А где все они сейчас?

- Самое забавное, что когда после тульского спектакля, который им дали сыграть, потому что зал был полный… Почему было принято решение дать им сыграть спектакль? Оказалось, что люди приехали со всего Тульского района автобусами. Позволив им сыграть после этого, когда их подробно расспросили, сняли все показания, объяснили, показали документы… Ведь у них же ни одного документа нет, они играли по какой-то дурацкой справке, которую выдавали за разрешение. И РАО очень подробно объяснило, что оно не могло и не может выдать разрешение на игру «Нотр-Дама», потому что у них нет таких прав, они им не передавались. РАО имеет право только собирать малые права. То есть, условно говоря, если в радиоэфире или в концерте в Кремле Макарский или любые артисты поют «Бель», то РАО имеет право собирать авторские отчисления – то, что называется «малые права». А большие права на исполнение мюзикла в РАО никогда не передавались. Вот они с этой какой-то левой справкой из РАО ездили и говорили, что это документ. И когда их предупредили, подробно объяснили, что это уголовно наказуемое деяние, какие статьи они нарушают, как это наказуемо, что это и почему, они хлопают глазами и говорят, что больше никогда не будут, сейчас же садятся, едут в Москву, - сели в автобус и поехали играть в Воронеж. А я могу задать вам вопрос. Это до какой степени нужно не иметь болевого порога, инстинкта самосохранения, я уж не говорю совести… Про совесть мы забыли. Потому что люди, у которых есть совесть, не окажутся в ситуации тура по 40 городам страны с ворованным, не принадлежащим вам продуктом, выдавая себя за реальную версию «Нотр-Дама». Хорошо, совести нет, но инстинкт самосохранения же должен быть.

- Может быть, сейчас кризис, и им очень нужны были деньги?

- Знаете, это достаточно обеспеченные люди. Там в составе этой истории ездит Эдик Шульжевский, который прекрасно концертирует, у него серьезные инвесторы в его сольный проект. Это бросает тень и на них тоже, потому что он не может не понимать. Это взрослые серьезные артисты. Практически 90 процентов артистов из «Нотр-Дама» сейчас играют главные роли в «Графе Монте-Кристо». Это, в общем, ребята, которым сегодня грех жаловаться. И Света Светикова достаточно известная артистка, с собственной сольной карьерой. Это необъяснимая история. Я читала ответ. Журналисты, которые обсуждали тему «Нотр-Дама» пиратского, этот же вопрос задали Вике Макарской. И она ответила так, что я даже могу ее процитировать. Она сказала: «Знаете, некоторые из нас пошли зарабатывать своим трудом. Это вопрос твоей жизненной позиции. Кто-то пошел зарабатывать так, как он умеет, а кто-то... Саша Голубев же не ездит с ними. Он тоже артист Театра оперетты. А кто-то пошел воровать. Это вопрос твоей морали. Когда ты хочешь заработать, ты идешь работать, или ты идешь воровать. Вот мы пошли работать. А эти люди пошли воровать. Это их выбор. Поэтому не надо их оправдывать. Потому что мы могли это сделать, но не сделали». Когда я ехала сюда, мне позвонили бывшие артисты, которые не принимают участия в пиратской версии, и очень грустно сказали, что вчера или позавчера у них состоялся разговор с руководителем одной из пиратских бригад. И они сказали, что сейчас у них перерыв, они немножко переждут, а потом поедут дальше. Что я могу вам на это сказать?

- Вопрос от читателя. Пишу вам из Баку. К нам 2 июня приезжает мюзикл «Нотр-Дам де Пари». Хотелось бы узнать, это пираты? Цены на билеты - 150-170 долларов.

- Джамиля, дорогая. Это пиратская версия. Есть две версии. Одна версия играет с самодельными декорациями. То есть это сделанный задник, и всё, больше ничего у них нет. Потому что технически «Нотр-Дам» в том виде, в котором он есть, увидеть невозможно. В этой версии имитация этой стены, задника, и всякие мелкие декоры. Это первая группировка. Вторая версия. Они играют в костюмах, но на фоне огромного экрана, на котором идет трансляция нашего оригинального российского спектакля. То есть они показывают на экране, выводят фрагменты этих же сцен и на их фоне играют. И то и другое никакого отношения к шоу, которое продается за 150-170 долларов, не имеет. Поэтому, если они все-таки приедут, имейте в виду, что их там будут ждать представители органов. Скорее всего, спектакли будут отменены, потому что милиция проводит большую оперативную работу сейчас. И я думаю, что спектакли эти не состоятся. Но если все-таки они решат играть, то вы увидите пиратскую версию одного или другого состава. Стоит ли платить за это 170 долларов, это ваше право решать. Но имейте в виду, что вы тогда финансового поддерживаете пиратство.

Дмитрий Богачев:

- Да. И это тоже соучастие. Если мы в нашей стране ощущаем себя частью цивилизованного мира, Томы должны уважать законы этого мира: морально-этические законы, и законы юридические. Если мы отождествляем себя со странами третьего мира, то тогда давайте мы будем по-прежнему покупать пиратские диски, будем смотреть пиратские копии, снятые с экранов кинотеатров и будем этим страшно гордиться. Но когда мы приезжаем в эти страны в качестве туристов или по бизнесу, к нам и будет всегда такое отношение: вот приехали русские. Это страна третьего мира. Можно ли этим гордиться? Не знаю. Можно экономить по 50, по 100 рублей, а потом испытывать в свой адрес…

- Врезаться знаешь, в каком месте? Наши билеты стоили столько же. Никто не экономит. Вы знаете, в чем ужас? Ужас и наглость этих ребят в том, что билеты продаются по цене оригинала, но если ты за 30 рублей вместо 300, или за 150 покупаешь настоящее кино. Оно, может, чуть хуже качеством, но это тоже кино, там нет даже на заднике, там ходят артисты и ничего не нарисовано, там сделала графика, сведен звук, написана музыка, уже сделаны эффекты… И можешь гордиться, что ты сэкономил и получил оригинальный продукт чуть-чуть…

- Вас не поймешь…

- Вы платите деньги как за оригинал, а получаете откровенную подделку, в которой только одна десятая… Артисты и музыка – а это одна десятая шоу…

- Сколько стоит? Это очень большие деньги действительно.

- Нет. Не в этом дело. Билеты дешевые на Бродвее. На Бродвее можно купить билеты в партер, прекрасные места, полноценная версия – по 100 долларов.

- 80 евро в Берлине, например.

- В Гамбурге у нас билеты в партер стоят 100 евро, на «Тарзан» - 100 евро. А вы готовы платить за мюзикл «Нотр-Дам» в концертной версии с непонятно какими исполнителями 150-170… Купите билет на самолет и слетайте в Европу. Посмотрите три-четыре мюзикла. Или в Америку. Это по деньгам, по эффективности затрат – сопоставимо. Это предельно грустно… К сожалению…

- А почему вы говорите, что никого там не видели на сцене?

- Нет. Я говорю, что там есть молодые люди, я не знаю, кто эти люди… - Есть вопросы этического плана. Вы что-то сделали своими руками, вырастили ребенка, а у вас его кто-то пришел и украл… Это вопрос этики. А есть вопросы материальные или юридические. Мало того, что у вас украли ребенка, это все равно, что у вас украли права, все равно, что к вам пришли в дом и просто вынесли мебель… Вы потеряли материальные ценности ивы чувствуете какое-то омерзение: в вашем белье кто-то копался, ваши вещи кто-то забрал. Ощущение гадливости. Это предельно нечистоплотно. Мы же, когда производим свои постановки, мы используем чужую музыку. Мы находимся перед таким же выбором. Мы можем делать какие-то некорректные вещи и воровать…

- И пока вы нас не поймали, мы точно так же сделали бы премьеру… Между прочим. Абсолютно корректно! И пока бы к нам милиция не пришла, тут, я думаю, мы бы остановились. У нас, кроме совести, есть инстинкт самосохранения. Каждый человек мог это сделать.

- Каким путем идти: праведным или неправедным? И каждый этот выбор сделает. Но тот, кто идет неправильным путем – он может заработать эти деньги один раз, два раза. Но ему не то, что руки не подадут, его просто вычеркнут из всех списков… Это разовое.

- А я пошла бы дальше. Вот что касается артистов, то ты правильные сказал слова, но, не кажется, что люди, которые совершают… Мы мельком упомянули, что на Востоке нет ничего страшнее, чем неблагодарность учителю. То, что сделали эти ребята, только они знают, какие отношения связывают наш коллектив. Только они понимают глубину чудовищности поступка, который они совершили. Они делают вид, что не понимают. Но понимают. Когда у тебя в прошлом это есть, когда ты на такой поступок решился, даже если тебе будут подавать руку и говорит: «Здорово!». Все равно, есть некоторая социальная дистанция. Они люди нанятые. Есть некоторый социальный барьер. При всем этом, люди, которые так поступают своей жизни, им судьба всегда обрезает крылья.

- Их удел – рестораны потом. Потому что в театре с такими людьми работать не будут. Это некая солидарность. Мы продюсеры и мы понимаем, что если так поступили с Катериной и с ???, точно так же могут поступить…

- Вот Лена из Белоруссии спрашивает, она видела афишу «Нотр-Дам де Пари»… Она спрашивает, запланированная ли это гастроль? Или дети лейтенанта Шмидта?

- Я хотела бы объяснить той же самой Лене. Безусловно, все борются с пиратством. Но многие покупают диски за сто рублей, 8 фильмов и радостно их смотрят. Тут важно понять: за 150 долларов вы не получите ровно такое же хорошее качество, как вы получили бы… Это не стоит таких денег! Вы просто будете лохами, если пойдете смотреть…

- Как можно легко это объяснить: у всех вызывает некоторую путаницу из-за того, что там есть артисты, которые были в настоящей версии. Светикова же настоящая! Почему «Норт Дам» ненастоящий? Вот я могу объяснить на простом примере: вы купили машину на рынке за полную цену. Она «Мерседес». Вы ее покупаете. При этом она не только ворованная, «Мерседес» только снаружи. Сидения от «Запорожца», двигатель от «Жигулей»… Коробка переключения скоростей из какого-нибудь самосвала.

- А что-то, может, от «Мерседеса» и есть

- Но это никакого отношения ни в ходовых качествах своих, ни в том, как она двигается, как она выглядит. При этом она еще ворованная! А взяли-то с вас как за настоящий «Мерседес»! По сути, вы должны бежать с бейсбольной битой за теми, кто вам это продал.

- Если билет они продают за 170 долларов… Или по 150… За эти деньги можно купить туда-обратно билет на поезд, приехать в Москву и посмотреть лицензионную постановку. Неважно, что… От Минска можно до Польши доехать. В Варшаве идут мюзиклы, в Венгрии идут, в Будапеште…

- Тебе ответят люди: «Мы сидим дома, у нас афиша, мы же не знаем».

- И вот Алекс написал: «А мне показалось, что артисты блестяще справились со своей задачей. Зад рукоплескал стоя. Светикова, Ли, Наталенко и другие – просто супер».

- Это реальное положение вещей. Никто не ставит под сомнение прекрасные качества этих вокалистов. Лена, это я их набирала. И мы их долгие месяцы учили, чтобы они могли так петь. То, что именно это они используют. То, что мы их научили петь и то, что люди не забрасывают их помидорами и тухлыми яйцами – именно по этой причине. Они действительно хорошо поют. И дальше мы подходим к абсолютно логичному документальному вопросу: нам может очень нравиться их пение. Мы может, не хотим настоящего «Нотр-Дама»… Мы готовы заплатить как зрители три тысячи или даже три с половиной рублей просто послушать Свету Светикову, поющую этот материал.

- Но это не «Нотр-Дам».

- Неважно! А вот я и Алекс готовы послушать ребят, они блестящие вокалисты. Я поклонник этой музыки. Мне нравятся эти мелодии. Я готов за эти деньги сидеть в ста метрах от дома в любом из этих городов, и наслаждаться их пением. Имею право. Но! Они не имеют права продавать за деньги то, что им не принадлежит! Сейчас мы уходим от вопроса качества спектакля.

Второй аспект. Допустим, зрители говорят, что им это не надо: высококлассного продукта. Тогда не пишите, что это полуфабрикат. Зрители готовы за это платить, но это ворованное. Для того, чтобы выйти на сцену с этой музыкой сегодня в стране, не в сборном концерте в Кремле между другими артистами с одной песней, на это право им дано. Этого им никто не запрещает. Когда Антон Макарский в своем двухчасовом концерте поет песню «Бель», он делает это абсолютно законно. И не нарушает никаких прав.

- Отчисления все равно идут.

- Не больше десяти минут -две с половиной песни можно спеть. Это очень жесткое требование авторов. Почему мы говорим, что они воруют деньги из кармана: заплатите полтора миллиона евро, купите права, потом поставьте спектакль того класса. Где авторы, давшие вам эту лицензию? Они могут смело поставить свои имена на афише, не стесняясь уровня этого спектакля. И, пожалуйста, езжайте. Но вопрос о том, что мы готовы платить три с половиной тысячи за не очень качественный продукт, потому что они хорошо поют… Не может рассматриваться, потому что авторы это право не дают с 2004 года больше никому. Это надо ехать, сначала договариваться, потом играть и играть только так. Я, к сожалению, не взяла сюда контракт, потому что это достаточно скучно. Но я сегодня специально его перечитала. Там все, вплоть до размера букв, которыми написаны фамилии авторов. Там один из главных пунктов, что продюсеры любой иностранной версии отдают себе отчет, что они берут ответственность за постановку такого класса, как оригинальная версия. Они расписываются, что они в состоянии это сделать. Половина артистов, выходящая на сцену, просто не может петь это. Там были люди, которые не прошли у нас по кастингу.

- То, о чем мы говорим, вопросов к зрителям быть не может. Это их право и их выбор. Хотят – платят. Фигурантами этого дела являются артисты. И организаторы, которые совершают уголовное преступление. Они нарушают закон об охране авторских прав и индивидуальной собственности. Причем, закон и российский, и международное право. Они будут преследоваться в соответствии с нормами. Вопрос к зрителям только морально-этического плана. Вы имеете право купить пиратский диск. Никто не возбраняет. Это ваш выбор. Зрители или слушатели должны понимать, что они покупают и что они потворствуют процветанию пиратства.

- А прокатчики несут ответственность. Более того, прокатчики, как и артисты, делят выручку. А выручка огромная. Например, в Туле у них была выручка порядка миллиона семиста рублей. Это зал на 700 мест всего. Они играли в Екатеринбурге перед двухтысячным залом.

- Я потенциальных зрителей хочу предупредить о следующем: есть риск, что, купив билеты, вы придете, а концерта не будет. Просто потому, ч то его отменят. Правоохранительные органы или сами организаторы отменят, а вот получите ли вы деньги за билеты? Возможно, да, а возможно, нет. Те поступления, которые ожидают прокатчики, он начинает тратиться задолго «до»: на рекламу, на аренду зала. И деньги уже потрачены. Грубо говоря, от сбора половина денег будет к тому моменту потрачена. Вы в случае отмены мероприятия, не получите их обратно. Или будете получать их достаточно долго: в течение недели, месяца. Я знаю такие прецеденты. Вам будут писать, и они не будут нарушать закон при этом. Они будут писать объявления, что деньги вы можете получить в течение двух месяцев… На окраине городе Минск, предположим… И вы поедете туда из центра, будете терять часы… Здесь рисков много.

- Сейчас этой ситуацией занимается департамент экономической безопасности и, насколько я понимаю, сейчас правообладатели сегодняшние, создатели спектакля собираются предъявить виновным достаточно серьезный ущерб, а это стопроцентное открытие уголовного дела в данном случае, я думаю, что спектакли вряд ли будут продолжаться… Любой следующий спектакль – эпизод уголовного дела.

- Удивительно, что они еще ездят, я понять не могу…

- Это детский сад! Неосознанность. Они никак не могут понять…

- Организаторы куда смотрят?

- Так как в импотенции власти убеждены не только артисты, но и организаторы, это такое состояние умов сегодня. Именно этой прослойки общества, связанной с гастролями… Мне дважды конкретные организаторы из Тулы Порядка трех месяцев назад мне позвонила некая Галина Ершова, представилась и сказала, что она организатор из Тулы, «мне мама Леши дала ваш телефон… У меня здесь есть предложение с «Ромео и Джульеттой». Скажите, а это будет полная версия со всеми звездами?» Я ужаснулась: «Ромео и Джульетта» давно не играется. Это может быть только пиратский спектакль» - « А «Нотр-Дам?» - «Нотр Дам, тем более, пиратский спектакль. Там очень жесткие лицензионные условия. Ни в коем случае не соглашайтесь, потому что могут быть серьезные проблемы с правообладателями и если вы бывшая директор филармонии, вам будет совершенно не нужно так подставляться». И я уже и думать об этом забыла. Когда я узнала, что в Туле будет, это было в начале майских праздников, уже заявление на них было подано, и процесс шел помимо нас, мы написали официальное письмо в тульскую «Комсомольскую правду» вашим коллегам достаточно мягкое о том, что мы просим иметь в виду, что широко рекламирующийся спектакль от имени правообладателей, спектакль – пиратская версия, и мы просим это учитывать. Это под моим именем, мы обязаны объяснить, что это не тот спектакль. Тут же последовал звонок. Мне снова позвонила Галина Ершова и сказала… Это показательнейшая история! Она объясняет, что происходит с людьми в момент, когда перед ними выбор: деньги или доброе имя. Типичный пример! Каждый вправе выбирать.

- Но нужно помнить о последствиях!

- И она позвонила мне немедленно. Сказала, что такая ситуация, что пиратский «Нотр Дам»… Это что, правда? Я напомнила, что разговаривала с ней три месяца назад: «Сейчас ситуация развивается достаточно серьезно, 24 апреля генеральной прокуратурой принято заявление. Более того, наняты большие количества адвокатов, в том числе и работающие в Туле… Насколько я понимаю, у вас гарантированно будут проведены оперативные мероприятия по выявлению факта совершения преступления против авторских прав по статье 46». Дословно и подробно ей объяснила. «У вас что на афиш е написано?» - «Мюзикл» - « Понимаете, приедет его пиратская версия. Давайте, чтобы не было прецедента, просто его отменим. Если оперативные мероприятия пройдут, мы зафиксируем факт совершения преступления. Вы его соучастник. Я вас предупредила три месяца назад. И сейчас. Зачем вам это нужно?» - «Боже! Какой ужас! Что же, они меня обманули? Они сказали, что все права у них есть!» - «Галя, я же вам говорила, что у них нет прав». – «Они сказали, они есть». В итоге она прощается со мной, и когда 13 числа меня вызывают в Тулу, и мы заходим с руководством УВД в здание ДК, она кидается ко мне: «Катя, что вы делаете? Вы же мне обещали, что можно играть!». Она мне задавала этот вопрос: «Давайте мы сыграем! Столько денег потрачено!» - «Галочка, я могу вам все разрешить. Даже в письменном виде. Если учесть, что у меня уже пять лет, как нет этих прав – это такая же филькина грамота, как то, почему они играют. Я не имею права. Я один из создателей русской версии, но я не имею права разрешить или запретить ее играть. Есть соответствующая организация, владеющая правами». Когда сняли кассу миллион семьсот, из которой 50 процентов принадлежит прокатчику – у вас есть какие-нибудь вопросы? У человека был выбор! То, что она вытворяла, как она не пускала оперативников в зал, не пускала в зал меня, потому что у нас были билеты, - их к делу нужно было пришить… Деньги делают с людьми страшные вещи! Они – лакмусовая бумажка состояния личности. Есть люди, которые не могут этому противостоять. Как выяснилось, большинство их занимается прокатом, судя по карте, по которой они проехали.

Д. Богачев:

- Это такой атавизм советского времени. Те самые прокатчики, которые привыкли работать вчерную – мир черного нала, не платить налоги. Это все оттуда. Но сейчас мы переживаем некие изменения, приходит цивилизованный шоу-бизнес, это слово перестает быть ругательным.

Катерина:

- Но там у них был только бизнес. У них нет шоу.

Д. Богачев:

- Сейчас «Интертеймент» приобретает некие формы, весьма схожие с тем, что происходит в Европе, в Америке. Мы, слава богу, начинаем выходить на хорошие, качественные постановки, подчас даже более высокого уровня, чем то, что ставится на Бродвее.

Катерина:

- Представляете, какого потрясающего класса, какого уровня был «Нотр-Дам», если на коленке собранная версия может выдаваться по 2-3 тысячи рублей.

Д. Богачев:

- Мы можем всего этого лишиться, потому что, если мы будем сеять зерна недоверия в наших западных партнерах и коллег, то тот ручеек, который сейчас начинает превращаться потихонечку в реку, может опять иссякнуть и засохнуть. И мы опять будем обречены смотреть самопальные постановки. Например, «Иисус Христос – суперзвезда», который идет в «Моссовете», не имеет ничего общего с лицензионной постановкой Вебера. Просто, пользуясь советским законодательством до присоединения России к Конвенции по охране авторских прав, у нас было советское законодательство, и мы могли делать все, что мы хотели, за железным занавесом, и чихать мы хотели на все права. Вебер раздосадован этой ситуацией, что идет эта постановка в репертуарном театре им. Моссовета. Эта постановка, не хочу сказать, что она запредельно плохая, она, скажем так, посредственная по сравнению с первоклассными постановками, которые шли на Бродвее, в Мадриде, в Европе.

Катерина:

- Но это решение авторов. Авторы закрывают на это глаза.

Д. Богачев:

- Правда, надо сказать, что ситуация с этой конкретной постановкой в легальной плоскости… Скажем так, там особо не придирается никто. Потому что, да, они пользуются устаревшими нормами, это было поставлено еще до 80 какого-то года. Поэтому формально особых претензий нет. Просто уровень этой постановки – это не то, что «Иисус Христос – суперзвезда», бродвейская версия. Мы хотели поставить этот мюзикл здесь, полномасштабный мюзикл. Не делаем это просто потому, что две постановки не могут существовать в одном городе. И те зрители, которые уже за много лет посмотрели моссоветовскую постановку, могут просто не прийти и не заплатить адекватные деньги за действительно первоклассный продукт. Люди фактически своими руками кому сделали плохо? Они в каком-то смысле испортили рынок. И российский зритель не сможет увидеть настоящую постановку мюзикла «Иисус Христос – суперзвезда». Второй момент. Хочу сказать в защиту власти. Еще лет 5-7 назад власти это действительно не интересовало. Может быть, кто-то имел от этого доход нелегальный. Мы все прекрасно знаем, что в стране коррупция разъела все до самого верха. Но сейчас на защиту интеллектуальной собственности стали обращать все больше и больше внимания по двум причинам. Во-первых, мы хотим быть интегрированы в международные организации, включая ВТО, а нас туда не принимают во многом потому, что мы не можем обеспечить защиту интеллектуальной собственности. А во-вторых, Россия все-таки выбрала путь от сырьевой страны, торгующей нефтью и металлом, движения в сферу высоких технологий, научных открытий. А это всё интеллектуальная собственность. Если мы ее не будем защищать, то грош нам цена, мы по-прежнему будем торговать углем, газом и нефтью. Соответственно есть политическая воля на уровне президента, юриста, к слову сказать, по образованию, который знает, что такое закон, уважает закон и хочет, чтобы его уважали граждане страны. Поэтому поддержка будет на самом высоком уровне.

Катерина:

- Я совершенно убеждена, что даже если пиратский «Нотр-Дам» поедет еще несколько раз в несколько городов, это, к сожалению, только увеличит объем их уголовных дел. И я совершенно убеждена, что эти дела будут доведены до конца. Потому что по всем причинам, которые подробно Дима описал, я вижу, насколько сегодня ситуация изменилась. И я вижу, насколько правоохранительные органы хотят и могут довести это дело до конца, не говоря уже о том, что это действительно беспрецедентный, неприлично наглый пример пиратства.

Д. Богачев:

- Это нельзя уже списать на наивность или незнание. Если люди были предупреждены и делали это сознательно. Они совершают сознательное уголовное преступление. А значит, никаких оправданий этому нет. И никакой жалости не будет. Хотел сказать по поводу правообладателей. Не нужно думать, что там такие кощеи, которые сидят над сундуками и никому не дают ничего, кроме как за огромное «бабло», что называется. Просто есть примеры. По всему миру идут любительские постановки. В каждой школе, предположим в Англии, ставится мюзикл «Оливер». Они не платят за это деньги. Просто, если это любительские постановки, цель которых не извлечение прибыли, а просто это делается для себя или для зрителей, то правообладатели при должном, правильном обращении к ним эти права предоставляют. Права на любительские постановки, не коммерческие. И эти права передаются бесплатно. Но это все делается легально, по запросам. И нужно показать, что вы это делаете не ради наживы, зарабатывания денег, а ради искусства или в учебных целях. Простой пример. К нам обратился детский коллектив из Красноярска, когда мы ставили мюзикл «Mamma Mia», с просьбой разрешить им использовать песни для их собственной, школьной версии, для их собственной постановки. Понятно, это очень сложный случай. Они не просто хотели этот мюзикл поставить у себя в школе, они хотели эти песни переработать, изменить сюжет и т.д. Задача казалась непосильной, и уж точно не нам было давать разрешение. Потому что не мы авторы и не мы правообладатели. Я обратился напрямую, просто по e-mail, и после того как мы объяснили, что некий детский коллектив, они очень любят песни «Абба», они хотят сделать из этого сказку. Но они не будут это показывать по стране и даже по Красноярскому краю, а покажут несколько раз у себя в театре, соберут мам и пап. И я, без всяких авторских обществ и без всяких согласований с международными организациями просто получил в ответ по e-mail, что если ребята хотят это сделать, пусть делают, мы верим, что они не будут это никак распространять, продавать. Иногда это можно решить за 1-2 дня какими-то неформальными способами. Но это нужно делать по-человечески. То есть, если у интеллектуальной собственности есть хозяин, то у хозяина надо спросить разрешения, можно ли это использовать. А делать это за спиной, наплевав на собственность, на хозяина, на продюсеров, - мы хотим, и мы сделаем, более того, будем зарабатывать на этом деньги…

Катерина:

- Смотрите, мне написали. На старом сайте «Нотр-Дам де Пари» продаются CD с русской версией. Старый сайт «Нотр-Дам де Пари» оперируется Театром оперетты сейчас. Это вопрос к Тартаковскому. Есть еще один вопрос к Тартаковскому. Сейчас же милиция выявляет все их места пребывания, где они играли. Это порядка 40 городов. И не так давно они были в Красноярске. Вот там с восторгом описывает пресса интервью с артистами, в том числе Тимур Ведерников, прекрасный вокалист, солист группы «Гроссмейстер», показывает город свой, рассказывает, что французские авторы пришли в такой восторг от их концертной версии, что я бы добавила, что написали письмо в прокуратуру. Но это было до того, как они ее увидели. Они бы умерли, если бы они увидели. У них бы рука дрожала, и они бы не дописали текст. Они, к счастью, не видели, письмо написали сразу. Прессе сообщались такие сведения, что пришли в такой восторг, что подарили им костюмы из оригинальной версии. В подтверждение Ведерников показал внутри, под костюмом находящийся поролоновый горб, подписанный Гару. А я-то знаю, что костюмов из оригинальной версии у нас был только один комплект, по которому мы копировали их. Это был лондонский комплект, где действительно играл Гару. Я сейчас, конечно, не вспомню, был ли это его набор (потому что там два исполнителя). Все эти костюмы находятся на балансе в Театре оперетты. Вариантов только два. Или Тимур (во что мне трудно поверить, потому что это серьезный взрослый мальчик) просто подписал, чтобы показывать журналистам, сам фломастером этот горб. Второй вариант, что эти костюмы предоставил Владимир Тартаковский в Театре оперетты. Ответ на этот вопрос мне не хотелось бы слышать, потому что я к Владимиру Исидоровичу отношусь с большим уважением. То есть возникает масса интереснейших вопросов в связи с этим. Потому что на вопрос, когда Тартаковского спросили: «Как вы относитесь к тому, что Нотр-Дам» играют?» - он сказал: «У меня давно нет прав, мы это давно не играем». Это государственный директор государственного театра.

Д. Богачев:

- К сожалению, в государственных театрах остались люди советской формации, которые относятся к авторскому праву так: все вокруг колхозное, все вокруг мое. Знаете, в Европе, Америке инспекция может прийти в середине концерта, заглянуть в оркестровую яму или просто на пульты скрипачей. Если они увидят, что ноты отксерены и на них нет синей печати, то могут просто закрыть представление. Потому что ксерить ноты нельзя. Берутся авторизованные комплекты нот в специальных местах. Вот если вы заходите сейчас купить где-то партитуры любого из мюзиклов… Я этим занимался. Когда мы делали концерт памяти «Норд-Оста», там звучали отрывки из многих мюзиклов. Я по Лондону ноги себе стесал. Я думал, что это можно найти в каких-то библиотеках бесплатно. Да, клавиры можно, для любительского исполнения дома. А оркестровые партитуры нигде бесплатно не даются.

Катерина:

- Представляете, в цивилизованных странах, к которым мы себя 100-процентно причисляем, если у дирижера лежит не авторизованный экземпляр, а ксерокопия, то спектакль останавливается, перед зрителями извиняются, и все идут домой. Это закон, на это имеют право представители власти. А у нас, когда во все колокола бьют авторы, зрители пишут: «А что, поют-то хорошо. Какая нам разница?»

- Вопрос от Олега. В контрафактном спектакле принимали участие многие известные личности. В прессе называется только Светлана Светикова, но нигде не фигурирует имя Натальи Громушкиной. Не получится ли так, что крайними окажутся только те, чьи фамилии не известны широкой публике? Ведь, по словам Катерины, артисты прекрасно понимали, что они делают.

Катерина:

- Тем, кто виноват сейчас… Мы же с вами ведем разговор скорее морально-нравственный, мы обсуждаем эту проблему. У нас нет достаточной информации, чтобы понять, кто был организатором. Как раз я убеждена, что Света организатором не была. Света как раз жертва, потому что она, будучи девушкой, влюбленной в свою роль и достаточно наивной (но в ее возрасте уже можно отвечать за свои поступки), но она вряд ли относится к организаторам. Что касается Натальи Громушкиной, заниматься тем, кто это придумал, кто нашел на это деньги, кто договорился с прокатчиками, будут профессионалы из Департамента экономической безопасности. Я думаю, что им можно доверять, потому что они очень хорошо в этой проблеме разобрались, и есть юристы, которые напрямую отвечают перед владельцами прав. Я, как человек, который несет моральную ответственность за поступки моих воспитанников, конечно, тоже очень надеюсь, что все виновные будут наказаны. Но ни назвать виновных, ни обвинять кого бы то ни было сегодня, конечно, мы не можем. Мы можем обвинять в целом всех, кто выходит на сцену. Сегодня уже точно дважды, даже трижды знаем, что версия эта пиратская. Поэтому каждый раз, когда они будут выходить на сцену, органы оперативно будут проводить свои мероприятия, фиксируя нарушения закона. Может быть, их и допрашивать уже не будут, просто к их уголовному делу будет добавляться еще один эпизод. И они должны отдавать себе в этом отчет. А люди, которые покупают билеты и сидят в зале, должны знать, что к тому спектаклю, на афише которого стояли моя фамилия и моего партнера Александра Вайнштейна, то, что они видят, не имеет никакого отношения.