В субботу, 10 мая, самолету вице-премьера Дмитрия Рогозина, возвращавшегося из Молдавии на родину, отказали в пролете через Украину, поэтому воздушное судно до сих пор находится в Кишиневе. При этом, как стало известно позднее, молдавская полиция уже побывала на его борту и нашла там более 30 тысяч подписей граждан Приднестровья, выступающих за присоединение к России.
Причем депутат Госдумы Алексей Журавлев, который сопровождал Рогозина, подтвердил существование подписных листов. «Собирались эти подписи по всей стране под призывом обратить внимание на желание жителей быть в составе России. Предназначались подписи руководству России», - сказал он «Интерфаксу».
Между тем, изъятые документы не являются запрещенным грузом. Поэтому, по мнению Журавлева, Москве нужно потребовать их срочного возврата. «Посол РФ в Молдавии в курсе изъятия подписей, считаю, что мы должны выразить протест», - добавил парламентарий.
Напомним, ранее мы писали, что Рогозин не мог вернуться домой из Приднестровья. «Румыния по требованию США закрыла нашему борту воздушное пространство. Украина снова не пропускает. В следующий раз полечу на ТУ -160», - написал он тогда в своем микроблоге в Twitter.
Позднее выяснилось, что не только вице-премьер пострадал от действий Украины, но и вся российская делегация. «Мы вылетали на борту, на котором прибыли вместе с Дмитрием Рогозиным, но на границе Украины нас развернули и принудительно посадили в Кишиневе без каких-либо объяснений», - заявлял глава думского комитета по делам СНГ, евразийской интеграции и связям с соотечественниками Леонид Слуцкий.
Кстати, сам вице-премьер уже вернулся на рейсовом самолете в Москву. А чуть позднее в столицу прилетели и остальные российские политики. Они также были вынуждены лететь обычным рейсом.
МЕЖДУ ТЕМ
Слова Рогозина о бомбардировщике Ту-160 испугали Румынию
Как оказалось, заявление вице-премьера Дмитрия Рогозина о том, что в следующий раз он полетит через воздушное пространство Румынии на бомбардировщике Ту-160, очень напугало Бухарест. В румынском министерстве иностранных дел расценили эти слова как «очень серьезную угрозу» и потребовали от Москвы объяснений (читайте далее)