Егор Холмогоров: Между жителями Западной и Восточной Украины - генетическая пропасть
Егор Холмогоров: Между жителями Западной и Восточной Украины - генетическая пропасть
Фото: Анатолий ЖДАНОВ
Холмогоров:
- Здравствуйте, дорогие радиослушатели. С вами я – Егор Холмогоров, публицист, политический аналитик. Мы обсуждаем самые острые события недели. Неделя какая-то выдалась не из приятных. Настроение у меня по сему случаю не особо оптимистичное. Тем не менее, поговорить-то надо. На этот раз, будучи в прямом эфире, можем поговорить с вами спокойно и напрямую.
Начну с одной неприятной темы – с истории, которая сейчас развивается вокруг печально прославившейся 29 февраля этого года уроженки Узбекистана Гульчехры Бобокуловой, которая, работая няней в московской семье Мещеряковых, зарезала четырехлетнюю девочку – свою подопечную, отрезала ей голову, вышла на улицу к метро «Октябрьское поле», долго кричала какие-то странные исламистские лозунги. В итоге ее задержали и забрали. Она предстала перед судом. И тут неожиданно выяснилось, что судить ее не хотят. Что она, оказывается, шизофреничка, психически больная, что ее надо не судить, а лечить. При том, что в ходе следствия она давала показания о том, что совершила свои деяния из вполне конкретных мотивов, связанных с религиозным экстремизмом, который сейчас так бурно процветает где-нибудь в районе Сирии, в ИГИЛ (организация, запрещенная в России и других странах) и так далее. Что ей приказывали совершить это соответствующие голоса. И что вообще главное – это преступление настолько уже омерзительное, бесчеловечное, находящееся за всякой гранью человеческого понимания, что не совсем понятно, что тут лечить. Тем не менее, наша прокуратура попросила освободить Бобокулову от уголовной ответственности, направить ее на спецлечение. При этом единственное – возложив на нее материальную ответственность перед родителями в 5 млн. рублей. Интересно, где она их возьмет? Не говоря уж о том, что жизнь ни одного ребенка, вообще ни одного человека не стоит таких денег.
Когда я возмутился этим фактом, что фактически идет речь об освобождении от уголовной ответственности, наверное, за самое страшное, самое жестокое убийство в истории России последних десятилетий, мне тут же начали отвечать: да вы не понимаете, психушка – это еще хуже, она там будет пожизненно сидеть, ее там залечат так, что она вообще света белого не взвидит, и так далее. А что делать, все равно ее пожизненно не приговорить. У нас женщин не приговаривают к пожизненному заключению. Но есть проблема. Эта проблема называется соглашение, заключенное странами СНГ. Вот я даже точно вам зачитаю название – Конвенция о передаче лиц, страдающих психическими расстройствами, для проведения принудительного лечения. Ратифицирована в России в 2000 году. Республика Узбекистан тоже ратифицировала. Эта конвенция обязательна к исполнению. И в этой конвенции четко и однозначно написано, что совершившие общественно опасное деяние в состоянии невменяемости, в отношении которых имеется решение суда о применении к ним принудительных мер медицинского характера, передаются для прохождения принудительного лечения в то государство, гражданами которого они являются. То есть, другими словами, после того, как российский суд постановит, что Бобокулова невменяема, не подлежит уголовной ответственности за то преступление, которое она совершила, а подлежит принудительному лечению, она – пока-пока! – отправляется в Узбекистан.
Я не знаю, честно говоря, каково состояние психиатрической медицины в Узбекистане. Зато я точно знаю то, что эта страна сейчас, после смерти Ислама Каримова, находится в состоянии крайней политической нестабильности. И нет никакой уверенности в том, что человек, который туда отправится, скажем, сейчас в качестве опасного преступника, которого нужно принудительно лечить за то, что он с соответствующими экстремистскими криками убивал маленького ребенка, что через два или через три года, или через пять лет, а нас и через сто лет не устроит, не окажется на свободе, да еще и в звании национальной героини, бойца джихада и так далее. Мы фактически на самом деле с очень высокой вероятностью решаем вопрос о том, чтобы эта убийца вышла на свободу. Потому что выдача ее Узбекистану, которая неизбежна в рамках заключенной Россией и Узбекистаном конвенции, она приведет ее на свободу с очень большой вероятностью.
Соответственно, возникает вопрос: чего хочет наша прокуратура? Понятно, почему вообще была затеяна вся эта история с ее шизофренией, с ее болезнью и так далее. Когда маньяк, тоже явно психически больной человек, Чикатило резал детей, почему-то это не мешало его признать вменяемым и казнить его, как его и должно было казнить. В данном случае что-то мешает. В данном случае почему-то наша прокуратура не захотела вынести приговор этой убийце, чтобы юридически было написано, что вот это убийца, она за это приговорена, даже не важно, к какому сроку. Увидим, что с ней произойдет к концу этого срока. Важно то, чтобы у нас была юридическая бумажка – приговор о том, что это преступница, она совершила это преступление и понесет соответствующее наказание. Вместо этого наша прокуратура предпочитает уйти в несознанку. Потому что очень не хочется признавать, что на улице в Москве могут ребенку отрезать голову из соображений экстремизма, вот того самого, который царит где-то в ИГИЛ. Что это не где-то там далеко, что вот эта мина может ждать в засаде в любую секунду в центре нашей Родины.
Очень неприятно это признавать. Очень неприятно делать соответствующие выводы касательно миграционной политики. В США уже эти выводы сделали. Скажем, один из ключевых лозунгов Трампа было пресечение преступлений мигрантов. И ликвидация тех городов, в которых мигрантам предоставляются особая защита и особый статус. Высылка преступников. Строительство стены. Все это там уже применяется. И скоро будет применяться в еще больших масштабах. А мы по-прежнему делаем вид, что у нас регионы, где тот же ИГИЛ растет как раковая опухоль, что там ничего не происходит, и что мы можем принимать оттуда мигрантов по-прежнему, и нам ничего не угрожает. Вот дело Бобокуловой показало, что угрожает. Что может въехать такая живая бомба, с психозом, с шизофренией в мозгах, не важно, какая психическая болезнь, важно – как и на что она мотивирует. Почему-то не все шизофреники режут людям головы. Я бы сказал, что это происходит очень и очень редко. Здесь была мотивация на это ужасное преступление. И она его совершила. Она его совершила не потому, что она психически больная, а потому что у нее возникла определенная мотивация, включившая эту психическую болезнь. И вот этого человека, эту убийцу пытаются сейчас фактически избавить от юридически обязательного наказания. Вообще это избавление может привести к тому, что она просто выйдет на свободу в Узбекистане через два-три года. Я надеюсь, что этого не произойдет. Что суд у нас завтра окажется мудрее. Но в любом случае то, что эта история возникла, это очень тревожно.
Поговорим о еще одной грустной теме. Вот уже четыре дня как мы пребываем всей страной в довольно странном состоянии государства, у которого можно брать заложников. Такое политическое образование под названием Украина, которое существует на юго-западе от наших границ, оно захватило двух российских военнослужащих – Александра Баранова и Максима Одинцова – на границе между Российской Федерации и Украиной в районе Крыма. И оно этих заложников держит. Оно обвиняет их в преступлениях, что типа они являются дезертирами из украинской армии. Как вы знаете, достаточно больше количество жителей Крыма, которые служили в том, что тогда называлось украинской армией в Крыму, они, в общем, спокойно перешли в состав российской армии, российских военнослужащих.
Как вы можете понять хотя бы из фамилий – Баранов и Одинцов, это представители русского большинства Крыма. Того самого, которое проголосовало на референдуме за присоединение к России. И вот теперь Украина их захватила, обманом, их выманили на нейтральную полосу, предложив им получив оставшиеся на Украине их документы. И захватили эсбэушники. Зачем они это сделали – понятно. За последнее время Россия накрыла несколько серьезных и опасных террористических групп СБУ в Крыму, которые готовили серьезные достаточно теракты. И вот те хотят теперь иметь некий материал для обмена. Если мы позволим с собой так обращаться, если у нас можно захватывать заложников, а потом обменивать их, скажем, на каких-то своих террористов и так далее, то наша жизнь, жизнь Крыма, жизнь всех пограничных территорий с Украиной превратится в сущий ад. Туда будут непрерывно вторгаться какие-нибудь очередные группы и захватывать, захватывать, захватывать людей, чтобы на кого-нибудь еще поменять, чтобы что-нибудь еще у России выторговать. Потому что на сегодняшний момент наша дипломатия, наша политика делает вид, что ничего чрезвычайного не произошло, что можно эту ситуацию встретить с каменным лицом. И мне кажется, что это не очень правильно, что это не адекватная реакция.
Дело в том, что единственный способ ведения всех этих коммуникаций, в общем, его показал Израиль, когда палестинцы еще в 70-е, в конце 60-х годов начали проводить политику интенсивных захватов заложников, постоянного вытребования обмена этих заложников на каких-то своих деятелей, которые у них сидели в тюрьме. Израиль никаких переговоров на эти темы не вел. Он просто проводил операции по освобождению заложников. Некоторые из них, как, например, операция на аэродроме Энтеббе в Уганде, они вообще вошли в классику. Когда израильский спецназ просто прилетел в другую страну, пожег все самолеты на взлетной полосе, освободил заложников, перебил террористов и вернулся к себе. Вот это правильный способ решения подобных вопросов.
Есть политическое урегулирование. Когда мы урегулировали политический вопрос с международным терроризмом в Чечне, там были разные варианты. Но когда шла речь о чисто военной стороне вопроса, или, скажем, о захвате заложников у нас, соответственно, никаких вариантов не было и никаких переговоров с пресловутого позора в Буденновске в 1995 году, не велось. Ни в «Норд-Осте» не велось, ни в Беслане не могло быть речи о том, чтобы удовлетворить требования террористов. Либо вы отпускаете, либо в конечном счете вопрос решается. Это иногда даже обходилось в достаточно большую цену. Но принцип «государство не ведет переговоры с теми, кто захватывает заложников», он универсален. И я не думаю, что Россия в данном случае особенно в вопросе о Крыме можно от этого отступать. Если мы сейчас начнем вести переговоры об освобождении наших военнослужащих в обмен на кого-то там, мы фактически тем самым признаем позицию СБУ по тому, что они дезертиры, с их точки зрения. Мы фактически начнем ставить под сомнение вопрос о нашем праве на Крым, вопрос, который вообще не может и не должен в принципе обсуждаться. Это граждане России, это российские военнослужащие. Они захвачены другой стороной. И они должны быть освобождены. Точка. Тут говорить больше, на мой взгляд, не о чем.
Тем более, что на сегодняшний момент государство Украина, я думаю, теряет всякую адекватность восприятия действительности. Там уже тамошние деятели выдают какие-то такие перлы. Вот я умирал над заявлением министра культуры Украины Нищука. Это такой деятель западенский, типа актера, впрочем, больше всего он прославился как конферансье на Майдане. И это он, кстати, запустил вот эту кричалку «Слава Украине! Героям слава!», что она типа пошла всюду. Как бы это бандеровская кричалка. Он тут заявил, что между Украиной и Донбассом лежит культурная пропасть. Потому что Донбассу, Запорожью и так далее, у них там нету генетики. Типа, гены у них неправильные, они недостаточно украинцы. Я на эту тему написал в газету "Комсомольская правда" даже небольшую заметку. И кое в чем с ним согласился. Да, действительно, пропасть между Донбассом, между Запорожьем, и не только между ними. Но еще между Днепропетровском, между Черниговом, между Одессой, даже между Киевом и Житомиром, - и вот этим как бы вот Бандерштатом на западе Украины. Львов, Ивано-Франковск, Тернополь и так далее. Действительно, пропасть. Причем пропасть в том числе и генетическая.
Сейчас существует достаточно развитая наука под названием геногеография, которая устанавливает по специфической мужской Y-хромосоме, она передается от отца к сыну, от поколения к поколению, так может длиться в течение столетий и тысячелетий. Грубо говоря, ты можешь узнать, кем были все твои мужские предки на протяжении нескольких тысяч лет. В общем, это не совсем дешевый тест, но достаточно интересный, его можно сделать и узнать. Так вот, существует несколько таких гаплогрупп так называемых, которые определяют примерно ту общность, которая более-менее общая у разных людей разных национальностей разных языков, но более-менее связанных общностью происхождения. Вот есть так называемая гаплогруппа R1a1, которая абсолютно общая интернет подавляющего большинства русских, украинцев и белорусов. Которая одинаково распространена и в Москве, и в Воронеже, и в Донецке, и в Минске, и много где еще. И в Запорожье том же самом, и в Киеве том же самом. А существует действительно немножко другая гаплогруппа I2, которая связывает жителей Западной Украины с Балканами и с подобными местами. Они там отличаются действительно от большинства восточнославянского населения, восходящего с Древней Руси. Так что, действительно, генетическая пропасть есть. Но только в рамках этой генетической пропасти это не русские оккупанты в Донецке, это львовяне – оккупанты даже уже где-нибудь в Киеве, не говоря о Восточной Украине. Так что министр культуры Нищук украинский действительно помолчал бы.
Так получилось, что я до сих пор ни разу не высказывался про Улюкаева. Меня тоже спрашивают, что я обо всем этом думаю. Я обо всем этом думаю то, что не зависимо от того, какие там плетутся политические интриги между разными кремлевскими кланами, бизнес-кланами и так далее, если министру предлагают 2 млн. долларов за что бы то ни было, что входит в его служебные обязанности, он их принимать не должен. А если должен, то он должен сидеть в тюрьме просто как обычный коррупционер. Но беда состоит в том, что эта история вскрыла системный характер той проблемы, которая у нас зовется коррупцией. Что, по сути, шла речь о том, что вот я не буду добросовестно выполнять свои обязанности как министр, если вы мне не предложите какие-то материальные услуги. Это так бабушка может где-нибудь сказать в поликлинике, типа вот сейчас принесете конфетки, я вам побыстрее справку напишу. Когда то же самое происходит у нас в правительстве, то значит, что у нас очень серьезный системный кризис управления.
Александр:
- Вчера "Комсомольская правда" сообщила, что мигранты похитили на севере Москвы девчонку, затолкав ее в машину. И не слышно об этом ничего.
Холмогоров:
- Я тоже ничего не могу в прессе нигде найти об этом случае. К сожалению, эти истории происходят регулярно. Очень регулярно происходят подобные истории. У нас постоянная ежедневная мигрантская преступность совершенно чудовищная. Она не снижается, никаких признаков этого нет. И она не может быть снижена до тех пор, пока мы не выставим серьезные пограничные запреты в виде визового режима со странами Средней Азии, в виде очень серьезного миграционного контроля. До тех пор у нас будет просто криминал постоянный. Здесь ничего другого, кроме как жесткой стены на границе, юридической стены, хотя таким способом можно найти и до физической, нельзя ничего другого сделать.
Продолжим про Улюкаева. Речь идет о системном кризисе. Когда вопросы между чиновниками, между госкорпорациями и так далее решаются при помощи заноса денег. Причем заноса денег таких, которые мы с вами никогда в жизни не увидим даже. Если это не прочистить. Вот опять мне очень нравится один из лозунгов Трампа – «Прочистим болото!». Он имеет в виду вашингтонское болото. Как мы видим, в Москве тоже болото, причем не только на Болотной площади. И вопрос надо каким-то образом решать.
Спрашивают также, что я думаю по поводу решения Европарламента против российской пропаганды. Мне на самом деле факт этого решения очень нравится. Потому что это означает, что пропагандистскую войну Запад России за последние годы проиграл. Я не знаю, что они такое там сделали, каким удивительным образом работают наши телеканалы Russia Today, «Спутник» и так далее, что они вызывают у них такое беспокойство. Я подозреваю, что все очень просто. Что они просто говорят правду об их, западной, жизни. И сообщают те вещи, которые обычные западные телеканалы не сообщают из политкорректности. В результате, скажем, в некоторых странах, как я понимаю, на сегодняшний момент Russia Today уже превзошла по популярности CNN. CNN вообще очень сильно опозорилась в ходе последней избирательной кампании в США, когда их иначе кроме как Clinton News Network не называли. Но политкорректность, по сути, убила западные СМИ. Они всегда, когда я читаю что-то, что они рассказывают, что они пытаются показать применительно к России, это такой чудовищный уровень неадеквата, это такой чудовищный уровень несоответствия ни фактам, ни какой-то минимально внятной политической идее, что просто я не понимаю, как западный зритель это смотрит. Видимо, он и не смотрит, переключаясь вместо этого на так называемую российскую пропаганду, которая, по крайней мере, даже если не всегда правдива, то она, по крайней мере, интересная, ядреная и не политкорректная.
Соответственно, в пропагандистской войне уже внутри своих собственных стран западные элиты начинают проигрывать. Это заметно по перемене настроений в отношении России. В самых разных странах – в Австрии, в Германии, во Франции. Во Франции, скажем, выиграл первичные выборы у французских центристов – партии республиканцев – Франсуа Фийон. Человек, который в наибольшей степени комплиментарно высказывался по отношению к России. И теперь западная пресса истерит на ту тему, что они столкнутся с таким фактом, что на выборах во Франции президентских, которые состоятся в мае 2017 года, будут соревноваться два друга Кремля – Марин Ле Пен и Франсуа Фийон. Я, конечно, все равно желаю победы Марин Ле Пен, потому что она друг не конъюнктурный, она человек, который занимает одну и ту же последовательную пророссийскую и, что не менее важно, атиукраинскую позицию в течение многих лет. Она систематически говорит о том, что на Украине произошел чудовищный антироссийский, антирусский переворот. Что Крым поступил абсолютно правильно. Соответственно, Ле Пен хотелось бы пожелать удачи. Но сам тот факт, что выбор будет между двумя людьми, как бы достаточно дружелюбно настроенными к России, а все антироссийские кандидаты, по сути, вылетают из конкуренции на французских выборах, это весьма показательный факт, который говорит о том, что Европарламент не зря беспокоится. Что, действительно, то, что они называют российской пропагандой, в общем и целом работает. И хорошо, что оно работает.
Что еще интересное просят прокомментировать? Еще просят прокомментировать фильм о 28 панфиловцах. Действительно, очень интересная сложилась история. Этот фильм стал сенсацией и камнем преткновения для многих еще до того, как он вышел на экран. Потому что в течение последнего времени велась достаточно систематическая атака со стороны ряда историков, архивных учреждений, что память о подвиге панфиловцев и конкретно вокруг боя при разъезде Дубосеково, в котором погиб политрук Клочков, в «Красной звезде» была систематически изложена в 1941 году история этого боя, - и сейчас очень часто утверждается, что эта история от начала и до конца была выдумана корреспондентом «Красной звезды» Кривицким. Приводятся аргументы в виде расследования Генпрокуратуры после войны, о том, что все это вымышленные события, что те люди, которым раздали звания Героя Советского Союза по его итогам, и всем раздали посмертно, некоторые оказались живы, некоторые вообще оказались даже в какой-то момент в плену и сотрудничали с немцами, вплоть до того, что были полицаями. То есть вот этот подвиг от начала и до конца вымышленный. Такая была позиция, в ответ на которую, собственно, и поднялась вот эта волна: а давайте снимем народный фильм о панфиловцах.
И получилось на самом деле очень хорошо. Получилось очень интересно. Потому что в фильме на самом деле нет попытки реабилитировать вот эту советскую историю из «Красной звезды». Нет потому, что действительно никаких документов, которые доказывали бы реальность вот этого конкретного боя так, как он описан был в «Красной звезде», их не существовало. Но предпринята была другая попытка – рассказать эту историю как легенду. Как некое такое великое обобщенное событие о тех боях, которые шли в тот момент везде за Москву. И на севере, и на юге, и на западе. Везде. И под Тулой, и под Наро-Фоминском, и под Клином, и под Дубосеково. Везде происходило примерно одно и то же. Сравнительно небольшие группы нашей пехоты, противотанковых частей, артиллеристов, всерьез танковых частей у нас на тот момент практически не было, авиация работала очень слабо, и вот, тем не менее, при этих явно недостаточных усилиях враг на подступах к Москве был остановлен. Остановлен очень небольшим количеством отважных русских мужчин, которые стояли намертво.
В этом фильме есть очень хорошая фраза, что надо не насмерть стоять, а намертво. А чтобы стоять намертво, нужно быть живыми. И вот они действительно стояли намертво и врага к Москве не пропустили. И вот в фильме, действительно отлично снятом, отлично проработанный сценарий, отлично проработана вся военно-историческая часть, то есть ты видишь, скажем, вот эти окопы углом, которые по тактике нужно было строить. Видишь грамотно расставленные пушки, пулеметные точки и так далее, грамотно построенную маскировку. Ты действительно видишь серьезный военно-исторический фильм. И при этом военно-исторический фильм рассказывает о таком немножко идеальном, но очень важном для нас русском подвиге. И при этом, самое поразительное, он снят за копейки. Он снят на народные деньги, немножко добавило Минкультуры. И получилось гораздо лучше, чем многие наши мэтры снимают за миллионы, миллионы и миллионы бюджетных рублей. Вот что называется – им позор.
В Твиттере мне ожесточенно возражают по поводу наших захваченных военнослужащих Баранова и Одинцова. Говорят, что я якобы подстрекаю чуть ли не к развязыванию мировой войны. Вот, если мы попытаемся их освободить, то тогда начнется война с Украиной. За Украину вступится весь Запад. Это вообще абсолютно нелепая конструкция во всех своих элементах. Начнем с того, что для того, чтобы освобождать наших военнослужащих, конечно, никакой войны затевать не надо. Для этого достаточно провести спецоперацию. Насколько мы знаем качество тех силовых структур, которые есть у Украины, очень и очень несложная спецоперация вполне может привести к их освобождению. Может быть, такую спецоперацию однажды и проведут. И унижаться перед этой странной страной не будут. Во-вторых, еще большее вранье, которые постоянно используют у нас некие пропагандисты такого неприменения к Украине решительных мер, что вот, за нее будет вписываться весь Запад, что они еще введут санкции и так далее. Нет, во-первых, за освобождение похищенных наших военнослужащих никто даже санкций вводить не будет. Это ситуация, находящаяся вне поля интересов Во-вторых, на сегодняшний момент уже понятно даже, что никто не будет воевать за Украину. После того, как в Америке избран президентом Трамп, а в Европе пришли к некоторому осознанию того, что они перегнули палку в отношениях с Россией, конечно, по таким провокационным поводам, как вот этот захват наших военнослужащих, никто даже не пошевелит пальцем.
Олег:
- Если бы лет тридцать назад, я бы сейчас отношения Украины и России отнес бы как игра «Зарница». Но сейчас эта дикая реальность, жестокая и кровавая бойня. Я вообще не представляю за тысячелетнюю историю, когда это кончится. Когда к власти придет русский правитель-царь, а на Украине – Богдан Хмельницкий, вот тогда мы объединимся. И не надо в эти игры кровавые играть. Когда-то это кончится. Иначе мы будем драться сотни лет, пока эта власть существует. И нужно это прекращать. Это абсурд – жестокий и кровавый. Его нужно закончить. Мы один народ, одна страна. И мы воюем.
Холмогоров:
- Я с вами полностью соглашусь, что мы одна страна и один народ. И мы должны быть одной страной и одним народом. Но получилось так, что в 1991 году теми лицами, которые разрушили нашу страну в существовавшей тогда актуальной форме Советского Союза, Украина оказалась де-факто и де-юре, что еще хуже, независимым государством, с международным признанием, со всяким там суверенитетом и так далее. И она оказалась с этим международным признанием в границах, где находятся десятки, сотни тысяч, миллионы русских людей. Русских не вообще в широком смысле, в каком мы можем любого украинца назвать русским, а в самом прямом, в самом непосредственном, как писали в советские времена в паспорте. И что Украина начала с ними делать? Она начала превращать их в украинцев. При помощи учебников школьных, при помощи пропаганды, при помощи создания вот этого образа москаля, при помощи обещания, что в Европе будет рай. То есть огромное количество наших с вами соплеменников, соотечественников и так далее фактически начали подвергаться культурному геноциду. Это серьезный вопрос. И уже выросло новое поколение русских парней с фамилиями, условно, Иванов, Петров, Сидоров, их родители никогда в жизни не считали себя украинцами, а они уже считают себя украинцами, ненавидят москалей, ненавидят Путина, ненавидят Россию, рвутся в Европу и так далее. И уже пошла вот эта подмена сознания. Уже пошел этот зомби-апокалипсис. Если сейчас не принять какие-то меры, не оказать сопротивление, то в этом случае просто вся эта земля и все люди, которые там живут, будут для нас потеряны. Просто потому что им промоют мозги.
Юрий:
- Я не совсем понял предыдущего товарища, что он возмущался – доколе? 900 лет назад такое уже было. Была междоусобица между русскими, так же воевали один народ. А потом вышло так, что объединилось русское государство вокруг московского центра. А киевляне свою государственность русскую профукали. Видимо, и теперь повторится история. Побудут они под властью Литвы, Польши, Америки, еще кого-то, а потом вернутся к нам как-нибудь.
Холмогоров:
- Я с вами опять же полностью соглашусь. Но мне, что называется, жалко, говоря грубо, человеческого материала. Потому что да, конечно, русские оказались под властью Литвы. Но потом в итоге все эти земли вернулись в состав России. К сожалению, при этом лучшие русские дворянские семьи так навсегда и превратились в поляков. В католиков, в страшных русофобов. Была такая знаменитая семья Вишневецких. Они начинали как чисто русские магнаты в составе Литовского княжества. А потом они превратились в жутких русофобов и в жутких проводников католической линии, когда они просто православных крестьян и казаков вешали, сажали на колы и так далее. Я очень не хотел бы, чтобы то наше русское население, которое сейчас живет на востоке Украины, чтобы с ними со всеми произвели такую же ампутацию. Потому что с частью уже произвели. Скажем, есть город Днепропетровск, который они теперь переименовали в Днепр. В результате я каждый раз ужасно смеюсь, когда где-нибудь в новостях встречаю: жители Днепра возмущаются против того-то. Я думаю: это кто там – раки, рыбы? О ком идет речь? У этого несчастного города, который теперь они называют Днепром, есть мэр Борис Филатов. Вроде чисто русское имя, фамилия. Может, шифруется, но вряд ли. И при этом это жуткий русофоб, ненавистник всего русского, всех москалей, который при этом призывал любыми средствами действовать в Донбассе, убивать детей, женщин, всех казнить, вешать. Настоящий сочный каратель. Прислужник Коломойского – известного украинского олигарха. Когда человек с русской фамилией такое делает, может, он не русский, но если он русский, то это значит, что страшно, значит, что произвели людям некую серьезную психологическую подмену. Очень серьезную. Их сознание раздвоилось фактически, как у роботов.
Сейчас есть такой сериал «Западный мир». Там такие роботы, у них двоится сознание. Нечто похожее происходит с теми русскими людьми, которые на Украине, которым непрерывно промывают мозг. И нам надо было, России как государству, для которого должен стоять на первом месте русский народ, необходимо было вмешаться так же, как мы вмешались в Крыму, и принять меры, чтобы людям там мозги перестали промывать. Вместо этого мы стоим, топчемся, извиняемся непонятно перед тем. Перед Западом, который уже сто лет фактически забыл эту Украину. Они сейчас продолжают отстаивать ее интересы, уже чисто по инерции и потому, что они не видят с нашей стороны серьезного сопротивления и серьезной воли решить этот вопрос. Я надеюсь, что американская администрация новая придет и будет вести серьезные разговоры с Россией. Но для того, чтобы они вели с нами серьезные разговоры, у нас с нашей стороны должны быть серьезные требования. Не «отмените, пожалуйста, санкции», не «сделайте вид, что с Крымом все в порядке». Нужно говорить о том, что вся территория бывшей Российской империи должна входить в сферу влияния России. И никак по-другому. Потому что это будет серьезный разговор. Они скажут, что они хотят за такое признание. И на чем-то мы договоримся. Если мы будем торговаться по мелочам, то нам даже этой мелочи не дадут.
Спасибо за то, что слушали.