12 рассказов написала нейросеть: Павел Пепперштейн выпустил книгу «Пытаясь проснуться» в соавторстве с искусственным интеллектом
Павел Пепперштей с книгой «Пытаясь проснуться». Фото: Кирилл Зыков/АГН Москва, individuumbooks.ru
В издательстве Individuum вышел сборник «Пытаясь проснуться»: половину рассказов в нем сочинил автор «Мифогенной любви каст» Павел Пепперштейн, а половину – искусственный интеллект. Рассказывает обозреватель «КП» Денис КОРСАКОВ
Есть мнение, что скоро все заметки будут писать не журналисты, а роботы, роли в кино играть не актеры, а компьютерные симуляции, и в принципе живой человек станет необязательным приложением к искусственному интеллекту. Великий писатель земли русской Павел Пепперштейн решил обогнать время и выпустил сборник рассказов, написанных вместе с нейросетью. Вернее, половину рассказов сочинил он сам, а половину – нейросеть ruGPT-3, которую предварительно нафаршировали старыми рассказами Пепперштейна. (В сущности, нейросети предлагалось выдать не просто рассказы, а тонкую стилизацию под конкретного автора). На голографической обложке сборника «Пытаясь проснуться» имя одного автора – Павел Пепперштейн – переливается и перетекает в имя другого, «Нейро Пепперштейн».
«Важно подчеркнуть, что у каждого рассказа в «Пытаясь проснуться» – один автор, – пишет в предисловии главный редактор издательства Individuum Феликс Сандалов. – «Мы не стали отнимать у читателей удовольствие угадывать, кому принадлежит тот или иной рассказ: человеку или машине». И он же со своей профессиональной точки зрения сообщает, что нейросеть выдала «неплохие тексты».
Ну, пусть так. Но в определении «великий писатель земли русской» применительно к Павлу Пепперштейну – только небольшая доля иронии. Он ведь и правда великий писатель (что особенно хорошо чувствуется в нашу эпоху, когда на земле русской в этой сфере почти нет конкуренции). Любой, кто читал его завораживающие рассказы и миниатюры, будь то «Весна» или «Америка», «Такси» или «Сфальц!», знает, как трудно его хоть с кем-то сравнивать: у галлюцинаторного полета пепперштейновской фантазии в отечественной литературе практически нет аналогов.
«Гений – это несхожесть», – сказал как-то Набоков. И он же писал про гоголевскую «Шинель»: «Она обращена к тем тайным глубинам человеческой души, где проходят тени других миров, как тени безымянных и беззвучных кораблей… Водолаз, искатель черного жемчуга, тот, кто предпочитает чудовищ морских глубин зонтикам на пляже, найдет в «Шинели» тени, сцепляющие нашу форму бытия с другими формами и состояниями, которые мы смутно ощущаем в редкие минуты сверхсознательного восприятия». Боюсь, все то же самое можно сказать и про Павла Викторовича, как бы мало его «Мифогенная любовь каст» ни напоминала «Шинель» или «Мертвые души».
И вот всему этому в сборнике противопоставляются неплохие тексты нейросети.
Живой Пепперштейн внимательно ознакомился с текстами «Нейро Пепперштейна» (этот творческий псевдоним издатели придумали для нейросети, чтобы не называть ее всю дорогу неблагозвучным настоящим именем ruGPT-3; другая кличка, предложенная самим писателем, звучит как «Тесорйен»). Пепперштейн в своих рассказах сознательно пытался стилизоваться под неуклюжие сочинения компьютерного двойника. Но у него плохо получается имитировать бездарность.
Конечно, никакой Тесорйен не в состоянии выдать такой легкий и истерически смешной текст, как «Репка» – о Мышке, Кошке, Жучке, сошедших было с ума от перманентного страха, но волшебным образом избавившихся от него и принявшихся кусать друг друга в мягкие места. Какое «нейро» способно сочинить «Аристократа из Аристограда» – рассказ о городе, полном деградировавших аристократов, и животных из окрестных лесов, заинтересовавшихся их жизнью («Парочка куниц проникла в город с кинокамерами и сняла довольно компетентный документальный фильм»?) Какая сеть в состоянии правильно употребить слово «цыплятоньки»? («Я готов всё потерять, всё утратить – и это с единственной целью: вспомнить лицо моего прапрадеда Грегори, чернокожего авантюриста, который считал себя скульптором. Его непоседливые творения разбежались по миру, как оголтелые цыплятоньки, а мне вот хотелось бы с дороги выпить стакан теплого кокосового молока»).
ruGPT-3 противопоставляет всему этому наборы слов, организованные довольно гладко, внешне смахивающие на те полные вдохновенного бреда сказки, в которых Пепперштейну нет равных. Но ее рассказы – как фальшивые елочные игрушки: блестят (изредка) как настоящие, но радости – никакой. Пепперштейн по природе своего таланта – именно сказочник, волшебник, с детским упоением переворачивающий целые пласты русского языка и привычной человеческой реальности. Нейросеть тупо в них ковыряется, производя мертворожденные подражания. «Я спрашивал его: «Куда уходят взрослые?» И он отвечал: «В пятки». В какие-то странные, неизвестно кем и когда созданные пятки. Я не понимал, о чем он. Но они действительно куда-то уходили. И там они постепенно исчезали. Останавливались, приседали, как будто опускали ноги на землю. Исчезали». И так она шарашит страницами, страницами. Читать это невозможно, — что в конечном счете и является главным отличительным признаком компьютерных текстов от живых.
Феликс Сандалов, явный энтузиаст эксперимента, с восторгом сообщает, что «в прошлом году в Южной Корее вышел роман, целиком написанный нейроавтором», предполагает, что «в будущем нейросети, заточенные на диалог с пользователем, смогут плести сюжеты для компьютерных игр и подменять сценаристов сериалов на поденной работе», и прозревает будущее, «где на книжных прилавках будут лежать нейросетевые сочинения старых и новых авторов». Все это, конечно, вызывает в памяти вопрос профессора Преображенского: «Зачем нужно искусственно фабриковать человека, когда любая баба может его родить когда угодно?» Когда это в сериалах возник дефицит живых сценаристов, тупо функционирующих на поденной работе? После «Пытаясь проснуться» как раз хочется верить, что мы успеем куда-нибудь уйти до окончательного литературного торжества нейросетей – и желательно не в пятки, а в более симпатичные места.
Спасибо, что вы с нами!
