«Нельзя называть членов «Аль-Каиды»* террористами. Только «повстанцы»: экс-сотрудник «Радио Свобода» рассказал о цензуре

Экс-сотрудник «Радио Свобода» рассказал о цензуре

Фото: Кадр видео

Как-то в Донецке экс-журналист «Радио Свобода» Андрей Бабицкий рассказал мне, за что его уволили с этой западной станции. Он снял эксгумацию тел четырех мирных жителей в Донбассе, которых расстреляли бойцы украинского батальона «Айдар». Ролик на сайт он повесил без каких-либо комментариев – сухая констатация. Однако этого хватило, чтобы должность Бабицкого вдруг попала под сокращение.

Скандал с журналистом канала «Настоящее время» (входит в холдинг «Радио Свобода») Тимуром Олевским, который посмел в стриме другого журналиста заикнуться о Навальном и родителях его жены и был уволен за это, лишь подтвердил, что созданное американцами СМИ далеко от идеалов свободы слова и демократии, которые проповедуют за океаном.

На днях RT поговорил с бывшим шеф-редактором центрально-азиатской новостной программы на «Радио Свобода» Александром Орловым. Он рассказал о нравах, которые царят в холдинге. Иным положениям внутренней «этики» позавидовали бы и в Северной Корее. Публикуем самые яркие выдержки.

О приеме на работу

«Сначала, к примеру, ты отвечаешь на тысячу каких-то вопросов. Меня не просто тестировали, а проверяли на лояльность, на детекторе лжи — для этого специально отводили в посольство. Там буквально ветераны ЦРУ. Разумеется, ни на каком ВГТРК такое и представить нельзя. В России, если ты в госкорпорации работаешь, то в частной жизни можешь думать, что хочешь: в принципе, можешь быть каким угодно либералом, спорить с начальством и быть уверен, что никаких последствий не будет. Там ты должен быть убежден в том, что делаешь. Качество корпоративной культуры предполагает: если ты врёшь, ты ещё и не должен сомневаться в том, о чем врешь».

О редакционной политике

«В сентябре, кажется, 2016 года, меня неожиданно вызвали с претензией: я где-то в выпуске назвал членов «Аль-Каиды»* террористами, а террористической группировкой ее стало нельзя называть.

Я спрашиваю: «Как же ваши башни-близнецы?» «Они были 15 лет назад, — отвечают, — а сейчас все поменялось. Так что вы обязаны следовать рекомендациям, которые из центрального офиса присылают. Нельзя было ничего говорить: ни «мусульмане», ни «шииты», ни «сунниты», ни «езиды», ни «христиане» — ничего. Нет «Аль-Каиды»*, нет ИГИЛ* — только повстанцы. Все — повстанцы. И всех их беспощадно убивают ужасные русские бомбы — химические в основном». Это конкретные указания из центра, которые визировались местным президентом в Праге. В 2015 году я застал внутрипражскую полемику по поводу Донбасса. Украинская редакция настаивала только на «террористах» или «оккупантах», а в русских редакциях все же хотели как-то мягче: «сепаратисты» или даже ласково — «пророссийские боевики». В конце концов и в центре, и пражский менеджмент согласились на «боевиков». На донбасских же «повстанцев» не согласились, ибо слишком положительная коннотация на русском».

В то же время, по словам Александра Орлова, неонацистов из батальона «Азов» от него требовали называть патриотами: «С нашей стороны главное — держать это под контролем и не позволять врагам называть их фашистами. Они патриоты, пусть даже ультрапатриоты, но ни в коем случае не нацисты, как ты их назвал тут».

О корпоративном духе

«Увольнение - целая унизительная процедура, ритуал. Когда тебе сначала выразили недоверие и отстранили от работы, а потом звонят, говорят: «Приезжай». Встречает HR или служба охраны и, может быть, вице-президент. Тебя подводят к компьютеру, стирают твою почту, вышвыривают вещи в ящик (в то время как остальные должны стоять и смотреть), тебя ведет охранник и глава HR-службы. Подводят к воротам, уничтожают пропуск и выставляют коробку.

Конфликты с менеджментом, как выяснилось, просто подшиваются к истории лояльности. Когда меня увольняли, мне показали пачку сообщений от других сотрудников на тему лояльности — такие сообщения пишут многие сотрудники. Я всегда отказывался: у нас в стране так не принято.

«Это означает, что у русских людей криминальное сознание», — говорила мне Дейзи Синделар, она потом стала и. о. президента RL.

На самом деле, почти все пишут друг на друга. И когда тебя берут за жабры по тому или иному поводу, на тебя уже есть куча говна, причем от людей, которые сидят с тобой за тем же столом».

Вместо послесловия

Мне всегда казалось, что сотрудники таких СМИ руководствуются идеологией. Ничего общего с журналистикой это, конечно, не имеет. Скорее, пропаганда. Но хотя бы от всей души. Крымнаш у них - «оккупация», «аннексия». В их парадигме как-то увязываются «повстанцы ИГИЛ*» и «пророссийские боевики Донбасса», «доблестное освобождение Мосула американцами» и «кровавые бомбардировки Алеппо русскими»…

Но нет, никакой идеологии, все намного прозаичнее – деньги. Вот цитата одного из коллег Орлова, которую сам журналист привел в своем интервью: «Ты прав, это цензура в чистом виде. Но, если понадобится, я готов три раза в день делать минет Кенану, лишь бы не оказаться на 40 тысяч рублей зарплаты (в России – Ред.)».

* - запрещенные в России террористические организации.