Одни сжигают дома и увозят гробы, другие возвращаются: что происходит в Карабахе, в который пришли наши миротворцы

Оставаться мало кто из карабахцев хочет.

Фото: REUTERS

ДОРОГА ЖИЗНИ

Дорога Мартакерт-Варденис – одна из основных, соединяющих Ереван с Нагорным Карабахом. Точнее с тем, что у Армении от него осталось. После подписания соглашения о прекращении огня было объявлено, что эту трассу перекроют с полуночи 15 ноября. Хоть она и идет до самого Степанакерта. Но после 15-го ездить по ней будет нельзя. Причина - дорога проходит через Кельбаджарский район (один из 7 районов Азербайджана, который Армения еще в 1990-х захватила как «буфер безопасности» вокруг Карабаха, но сейчас эти районы придется вернуть) и ту часть Мардакертского, собственно карабахского, которая до недавнего времени контролировалась Арменией, но теперь переходит Азербайджану по итогам войны.

Споры за эту территорию имеют такие глубокие корни, что разбираться и слушать исторические выкладки двух сторон – Армении и Азербайджана можно часами.

Фото: REUTERS

Все, кто жил в этих местах и сбежал от войны, ринулись обратно собирать вещи. И те, кто не сбежал от пуль, тоже стали экстренно уезжать. На все про у людей было 5 дней. Оставаться мало кто из карабахцев хочет. Точнее, не хочет никто. Так в одночасье эта дорога стала не только самой загруженной во всей Армении, но и самой печальной.

К воскресенью, 15 ноября, российские миротворцы заняли все позиции по линиям разграничения сторон конфликта. Фото: Максим БЛИНОВ/РИА Новости

И я тоже поехала. Альбина, беженка из Карабаха, с которой мы случайно познакомились в Ереване, согласилась взять с собой. Рейсовый транспорт сюда не ходит, Альбина с другом ехали на своем авто.

Армяне так массово впервые уезжают из Карабаха.

Фото: REUTERS

ИЗ ИСТОРИИ КОНФЛИКТА

Армяне столь массово впервые уезжают из Карабаха. Споры за эту территорию имеют такие глубокие корни, что разбираться и слушать исторические выкладки двух сторон – Армении и Азербайджана - можно часами. Но к моменту развала СССР межнациональные споры о принадлежности Карабаха переросли в военный конфликт. С 1992 по 1994 года здесь шла война. Армия Нагорного Карабаха при поддержке Армении вытеснила азербайджанцев. И установила контроль и в 7 районах Азербайджана вокруг Карабаха, (их по соглашению 9 ноября 2020 года передают обратно). Но после той войны никто независимость Карабаха так и не признал. Даже Армения. То есть, юридически Нагорный Карабах так и остался автономией на территории Азербайджана.

То, что случилось осенью 2020 года мы все знаем. 44 дня войны и подписание в ночь с 9 на 10 ноября нового соглашения, трагического для Армении (хотя, не вмешайся буквально в последний момент Россия, все для армян оказалось бы намного хуже) и победоносного для Азербайджана. Обновленная карта Карабаха теперь изрезана, как пазл.

Во избежание новой войны сюда прибыли российские миротворцы. Сроком на 5 лет.

На участке горного серпантина, естественно, все это встало намертво в гигантской пробке. Фото: Александр Рюмин/ТАСС

ДОМА ЖИТЬ СТРАШНО

Вернемся к «великому переселению» карабахцев. И моих попутчиков, которые оба родом из столицы Нагорного Карабаха Степанакерта. Этот город остается за армянами. Но ребята тоже ринулись за вещами:

- Не хочу оставаться в Степанакерте. Как там теперь все будет? Мне страшно, – плакала Альбина. - День, когда началась война, не забуду никогда. Воскресенье было, я отсыпалась. Сквозь сон слышу грохот. Первая мысль - дети играют. Потом поняла - это бомбы. Вскочила, побежала в подвал. А там уже все соседи...

После четырех дней, проведенных в подвале, Альбина сбежала в Ереван. С одним рюкзаком. Все, что успела схватить под бомбежками из дома – пара кофт, а уже наступили холода.

Дорога Мартакерт-Варденис – одна из основных, соединяющих Ереван с Нагорным Карабахом.

Фото: REUTERS

- Я в хостеле жила. 9 человек в комнате. Спасибо, беженцев из Карабаха пустили бесплатно. Но уже сказали, потихоньку ищите себе жилье. А как искать? Во-первых, все занято уже. Во-вторых, цены задрали. Снять однушку на окраине Еревана стоит 30 000 в российских рублях. А у меня зарплата маленькая. Правительство не говорит, что нам делать. Ни пособий, ничего. Хоть бы дали место где-нибудь, даже в коридоре кровать поставила бы. Но слава Богу, у меня есть работа (фирма, в филиале которой в Карабахе работала Альбина дала ей место в Ереване – ред.).

Девушка возвращаться не собирается - по крайней мере, пока. Но признает:

- Многие наши, я знаю, собираются обратно. Пустили бесплатные автобусы. Едут люди ( к вечеру воскресенья около 700 человек вернулись в Степанакерт — ред.)...

Успокаивает людей то, что здесь теперь будут российские миротворцы. И как только первый наш БТР выдвинулся в Степанакерт, вслед за ним потянулись и мирные жители.

А мы из Еревана выезжали около 17:00 - как раз от того места, где начинался очередной митинг против премьера Пашиняна. За спиной кричала разъяренная толпа, а над головой с диким гулом пролетел военный самолет. Гул этот был слышен и за городом. Первые пару часов дороги мы слушали музыку. Потом стало не до того…

Все, кто жил в этих местах и сбежал от войны, ринулись обратно собирать вещи. И те, кто не сбежал от пуль, тоже стали экстренно уезжать. Фото: Александр Рюмин/ТАСС

МАТРАСЫ И БТР

По этой дороге ехало все, что движется. Старенькие «шестерки», битком набитые скарбом, трактора, грузовики, газельки, дорогие иномарки на эвакуаторах (чтобы не испортить), автобусы с военными и... российские миротворцы на бронетехнике На участке горного серпантина, естественно, все это встало намертво в гигантской пробке. И увидев с высоты змею автомобильных фар во тьме, растянувшуюся на несколько километров, нас охватил ужас.

- Дина, ты когда-нибудь видела, как люди бегут со своей Родины? - спросил меня Армен.

Альбина зарыдала.

Зрелище впечатляло. Колымаги кипели на подъемах и глохли. Их выталкивали всем миром. Женщины кричали в голос от напряжения. Тюки и скрученные матрасы падали на землю - и так и оставались лежать в пыли, политые слезами. Было уже не до них. ХХI век на дворе, глобализация, высокие технологии. А матрасы, оказывается, все еще самое ценное, что есть в жизни людей. Частичка привычного быта родного дома….

Мой дом в Москве тоже был далеко. И здесь, во тьме, среди паники и горя, он уже казался мне нереальным. Может , поэтому я чувствовала себя такой же несчастной, как все, кто окружал меня в этой гигантской пробке.

- Не плачь, Альбина, жизнь продолжается. Надо жить, раз не погибли. И, считай, теперь свобода, ты не привязана ни к какому городу, - философствовал Армен.

- Неужели никто не останется? – удивлялась я. – Ну, Азербайджан будет, жить же можно, никто никого не выгонят.

- Ну кто останется? Если только старенькие бабули? В Шуше (старинный город, который передают Азербайджану, самая болевая точка Армении сейчас, - ред.) не осталось ни одного местного. И забрать они уже ничего не смогут. В тех деревнях, куда успела зайти армия Азербайджана, тоже никого.

В одночасье эта дорога стала не только самой загруженной во всей Армении, но и самой печальной. Фото: Александр Рюмин/ТАСС

КРЕСТЫ ДАДИВАНКА

Самое печальное зрелище я наблюдала в старинном городе Дадиванк. Он тоже будет передан Азербайджану. Это, пожалуй, вторая болевая точка Армении сейчас. В Дадиванке на горе - монастырь IX - XIII веков. В эту ночь он был окутан дымом от горящих внизу домов, и стуком молотков, откалывающих православные реликвии – древние хачкары (каменные изображения креста, украшающие стены главного монастырского храма). Их, бесконечно крестясь, бережно упаковывали в поролон.

- Пожалуйста, не снимайте это. И не пишите,– просили меня. – Все-таки это как-то безбожно что ли. Ну, такое с реликвиями. Но ничего нельзя оставлять.

Плакали прихожане, которые бесконечной вереницей тянутся сюда все эти дни, чтобы проститься. Они еще не знали, будет ли храм жить дальше и как – людям было не понятно...

Эта женщина ставит свечи в монастыре Дадиванк, который охраняют БТР миротворцев. Фото: Максим БЛИНОВ/РИА Новости

Настоятеля монастыря Ованеса Ованнисяна я не застала. Но слышала его интервью на армянском ТВ. Он рассказывал, как в войну 1992 – 1994 годов освобождал и этот район, и этот монастырь. Как восстанавливал его - при СССР здесь был хлев. И как теперь у него болит сердце от всего происходящего.

Но когда мы вышли из храма, встретили колонну российских миротворцев на БТР. Наши военные берут монастырь под особый контроль. Четыре бронемашины расположились буквально в полусотни метров от храма. После этой новости выдохнула и перекрестилась вся Армения.

Наши военные берут монастырь под особый контроль. Фото: Александр Рюмин/ТАСС

«НЕ ВКЛЮЧАЙ СВЕТ!»

350 километров до Степанакерта мы добирались 10 часов. Дорога, кажется, была бесконечной. В горле першило от выхлопов машин. Вдоль трассы прямо во тьме пилили лес - даже его забирали. Разбирали недостроенную электростанцию. Блокпосты, блокпосты, блокпосты. Видела я и гробы в грузовиках – люди вывозили останки предков. И танки у обочины. А рядом с ними военные грелись у костров – они уходят последними.

Я видела охваченные огнем деревни – карабахцы сжигали свои дома. Поджигали школы, банки. Сняв с них двери, окна, кровлю.

В Степанакерт мы въехали в 3 часа ночи. Встретила нас полная тьма в окнах. И стаи дворняг. Там были и породистые псы - за 44 дня войны они уже стали бездомными.

- Не включай свет, вдруг увидят! – бегала по квартире с фонариком Альбина.

- Успокойся! Наши военные здесь. Просто зашторь окна поплотнее, раз боишься.

Альбина вздрагивала от каждого звука с улицы. А звуки в тишине казались громкими.

- Я не смогу здесь жить... - рыдала она.

Кажется, я ее понимала.

Во избежание новой войны сюда прибыли российские миротворцы. Сроком на 5 лет. Фото: Александр Рюмин/ТАСС

ВЫ РУССКАЯ? СПАСИБО!

Дневной Степанакерт представлял собой постапокалиптическую картинку. Пустые улицы, закрытые магазины. Изредка попадаются военные. По официальным данным, за время конфликта тут осталось всего 1500 человек из 50 000 населения.

Сколько вернется? Не знает никто.

- Я никуда не уезжал. И от бомбежек не прятался. В нашем доме нет подвала,. – это рассказывает мой провожатый Эрнест, коренной житель, он в первую войну в 1994 получил серьезное ранение. – Поехали, покажу что тут разбомбили.

Многие окна в домах выбиты. У здания телеграфа искореженная машина – в нее попала бомба. Пятиэтажка сразу за Министерством обороны Нагорного Карабаха (у непризнанной НКР есть свое правительство, свой МИД, свой университет) разгромлена. Мина попала и в дом, что у вышки сотовой связи. Разбит роддом… Ходить по городу опасно, не все мины обезврежены.

Наши военные берут монастырь под особый контроль. После этой новости выдохнула и перекрестилась вся Армения. Фото: Александр Рюмин/ТАСС

- Не было признаков, что война начнется?

- Ну конечно же были, - говорит Эрнест. – Алиев сказал, что он в 2020 возьмет Карабах. И сделал это. Мы здесь говорили, говорили, но никто нас не слышал. У нас на границе несколько лет назад на столбиках консервные банки висели - охрана. Время сколько ушло, а Нагорный Карабах так и не признан никем, даже Арменией. Как так? А Пашинян где? В американском посольстве? Он Шушу сдал, похоже, без боя, потому что этот город – старинную крепость на горе, невозможно просто так взять (про это говорит сейчас вся Армения, – ред..). И зачем тогда столько парней погибло? Сразу бы отдал все эти районы тогда, без крови - и все. Надо было нам еще в 90-х проситься к России. Может ,сейчас нас возьмут? Мы без России никуда. Мы референдум проведем.

- Некоторые в Ереване говорят, что Россия поздно пришла.

- Дураки так говорят. Вы спросите Пашиняна, русских кто-то вообще звал до этого? И надо было Путину послать его куда подальше, чтобы знал. Он школы русские у нас тут в Карабахе все закрыл. А что творилось при нем в Ереване с этим плакатами «Россия - оккупант»? Позор! Да как можно было допустить все это? Как?

Из города мы поехали дальше, в сторону границы с Азербайджаном. В те села и деревни, где еще несколько дней назад шли бои. Трупы животных, разбитые дома, гильзы от снарядов валялись везде. Люди с автоматами шагали по дорогам. Крайняя точка, куда можно было проехать, оставаясь в безопасности и не нарушив ничьих территорий – село Кагарцы (его статус долго был неизвестен, но сейчас ясно, село останется за Карабахом). Сюда отступали, сдавая свои позиции, оборонявшиеся войска. В здании школы (сейчас разбомбленном) был госпиталь. В коридорах — кровати. У входа - груда кирзачей. Сейчас все засыпано битыми кирпичами и стеклами.

Нашего спецкора в селе Кагарцы его хранитель Леонид угостил сгущенкой из остатков НЗ. Фото: Личный архив Дины Карпицкой

Нас встретил старый вояка Леонид, прошедший уже две карабахские войны. Вся деревня, уезжая, оставила ему ключи от своих домов, чтобы следил. И он честно делал обходы по селу утром и вечером. Увидел меня и заплакал.

- Вы русская? Как я рад! Спасибо вам! - И мы долго стояли обнявшись.

Именно здесь, в Карабахе, очень хорошо понимают, что значит дружба с Россией.

СКАЗАНО!

- Президент Ильхам Алиев сказал ( в телефонном разговоре с Путиным — ред.), что в соответствии с трехсторонним заявлением христианские храмы, расположенные на территориях, возвращенных Азербайджану, будут должным образом охраняться государством. Христиане, проживающие в Азербайджане, смогут пользоваться этими храмами.

Пресс-служба президента Алиева.

ПО ТЕМЕ

Политолог: У безопасности в Карабахе есть гаранты

Глава Института политических исследований Сергей Марков

"Вопрос номер один — не политический, не военный, а гуманитарно-моральный. На российских солдат надежда у тысяч людей. В том числе благодаря им сотни и тысячи жизни спасены. Эти молитвы помогут — такая молитва доходит до бога. Она будет иметь и политический смысл. Главное: не гибнут люди. Прекратилась мобилизация на войну. Десятки тысяч матерей и отцов молятся на российского солдата, который освободил их от тягот переживаний. Что их дети не попадут на фронт и не погибнут". (подробнее)

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Путин создал в Карабахе центр помощи пострадавшим

Россия хочет остановить гуманитарную катастрофу в регионе (подробности)

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Во что обойдется России мир в Карабахе

Лидеры армянского и азербайджанского землячеств поспорили — кто для России ближе и дороже — Баку или Ереван (подробнее)