Как помочь, если избили или унизили. Минская психолог - о том, какой стресс из-за насилия переживают белорусы, чем он грозит и как нам его перенести

Если избили или унизили. Психолог о невыраженной агрессии, почему люди отказываются снимать побои и кому в Беларуси нужна помощь.

Фото: Святослав ЗОРКИЙ

- Татьяна, в свете последних событий, происходящих в стране, кому сейчас в первую очередь может понадобиться психологическая помощь?

- Помощь сейчас нужна всем. Психологи тоже объединились, но позже. Когда включили интернет, и мы увидели происходящее в стране на фото и видео. Сейчас много волонтерских групп, и становится все больше. Некоторые психологи уже ведут онлайн-консультации по зуму, где можно анонимно получить психологическую поддержку, переработать травмирующие переживания при помощи эффективной техники десенсибилизации.

Психолог Татьяна Лобанович.

Но она больше рассчитана на близких, на тех, кто боялся, на тех, кто видел, как били других, но не на тех, кто пострадал сам. Сейчас психологи стараются оказывать психологическую помощь в первую очередь пострадавшим от насилия, их близким. Многие, в том числе и я, весь август будем делать это бесплатно.

То, что сейчас испытывает большинство белорусов, особенно пострадавшие - это сильнейший стресс. Люди начали выходить из застенков в Жодино, на Окрестина, мы с коллегами там дежурим.

Ребята, которые выходят, прожили настолько сильный стресс, что они закрываются в своих переживаниях. Они озлоблены, им больно, плохо, они в страхе, им хочется просто побыть дома, отмыться, отдохнуть.

Когда происходит такое сильное травмирование, первое, что пропадает у людей – доверие к миру. “Мир опасен, довериться никому невозможно”. Поэтому некоторые отказываются снимать побои. Потому что если люди, которые должны нас защищать, нас бьют - то какой мне смысл к ним обращаться?..

- То, что сейчас испытывает большинство белорусов, особенно пострадавшие - это сильнейший стресс.

Фото: Святослав ЗОРКИЙ

Пострадавшие нередко закрываются в своей ракушке. Поэтому я написала пост в инстаграме для их близких, которые могут пытаться помочь, поддержать, побыть рядом. Чтобы не усугублять ситуацию, не нагнетать, не дать людям зафиксироваться в своей боли и агрессии.

“Одна мама кричала, что у нее бита в машине, и она готова все крошить”

-На данном этапе важно успокоить и родных пострадавших. Люди сутками не могли найти своих близких. Уровень тревоги и агрессии у мам и жен оказался настолько велик, что они вспомнили все свои старые обиды. Ведь это не первая ситуация, когда людей избивают.

У многих матерей и жен задержанных есть свой опыт травматизации в подобных ситуациях. И уровень злости у некоторых сейчас зашкаливает – они готовы идти на улицы и стоять плечом к плечу сутками. Одна мама кричала, что у нее бита в машине, и она готова защищаться. Потому что когда-то побили ее, а сейчас она боится за дочь – врача-волонтера, которая помогает пострадавшим.

Уровень агрессии в людях высок, они будут срываться, агрессировать на людей в форме, не различая, виноваты те или нет. Сейчас для многих белорусов люди в черной форме – символ насилия. Это проблема генерализации страха. Поэтому многим нужна психотерапия. Да – есть беда, да - случилась нестандартная, ненормальная ситуация, так быть не должно. Таким людям надо дать опору, побыть с ними вместе в их переживаниях, позволить им прогоревать, проплакаться, прозлиться. Они имеют полное право злиться. Важно, чтобы они позлились сейчас, чтобы это не ушло в будущее, не засело там.

- Нужно проживать агрессию или пытаться переключать внимание, отвлекаться?

- Агрессию нужно проживать. Но если человек будет вариться в собственном соку, то он будет взращивать свои страшные картинки, тревожные мысли, заводиться – и не сможет выбраться из этой ситуации. Если родственник такой же заведенный – они не смогут помочь друг другу. Если родитель переживает и плачет вместе с ребенком – в этом моменте обоим неплохо, но терапевтической пользы ноль. Нет поддержки, нет ресурса – “весь мир опасен”, страх остается и усиливается.

- Когда происходит такое сильное травмирование, первое, что пропадает у людей – доверие к миру.

Фото: Святослав ЗОРКИЙ

Некоторые пострадавшие делают вид, что все нормально, стараются забыть и жить прежней жизнью. Так же, как курица, которой отрезали голову, может еще бегать какое-то время на адреналине. Ребята не осознают, что с ними происходит, поэтому не обращаются к врачам, а в это время синяки становятся некротической тканью. Когда поднимается температура и начинает болеть сильнее – срочно нужно обратиться за помощью.

Острая стрессовая реакция обычно длится от момента события до трех суток. Острое стрессовое расстройство может наступить в течение месяца после события. Именно этих людей сейчас ждут психологи. Если ситуация длится больше месяца, имеет смысл обращаться уже к психотерапевтам, поскольку ситуация отягощается.

Недавно мы стояли с другими женщинами напротив Министерства обороны, и рядом лопнул воздушный шарик. Кажется – простой и всем понятный звук. Но люди реагировали так, будто это выстрел – появились испуг, страх, высокий уровень тревоги и напряжения.

Все это влияет в том числе на детей, с которыми многие приходят на акции. Когда пропал интернет, дети стали спрашивать, что происходит. Поэтому они в курсе. Маленькие детки ходят с цветочками и показывают пальчиками знак победы.

Мне сегодня мой ребенок сказал: “Мама, будешь выносить мусор – будь осторожна, чтобы тебя милиция не побила палками”. Дети все равно находятся в информационном поле, проживают наши переживания, тревогу и страх, даже если мы их изолируем. Чем тревожнее родитель – тем тревожнее ребенок. Последствия пережитого нам еще предстоит оценить – возможно, через месяц, два или три.

-Во что это может вылиться?

- Возьмем ситуацию, когда со взрослым ничего не произошло – он читал новости, смотрел видео, переживал за страну. Даже в такой “лайтовой” ситуации могут возникнуть разные невротические проявления – нарушение сна, ухудшение памяти, могут начать что-то покручивать, покусывать.

У тех, кто стал свидетелями событий, могут начаться более серьезные нарушения, в том числе психосоматические – кожные проявления, проблемы с органами ЖКТ, у детей - вплоть до энуреза.

“Люди читают новости и начинают плакать, дрожит голос”

-Многие выходили на акции потому, что боятся, потому что уровень тревоги дома такой, что невозможно находиться в четырех стенах. И люди выходят на улицу. Потому что там мы вместе, там красивые девушки с цветами, и для людей это психологическая разгрузка. Людям кажется, что они сделали что-то хорошее, что они важны, значимы, и это немного стабилизирует. Но люди все равно читают новости - и начинают плакать, а когда говорят про близких, попавших за решетку - дрожит голос.

Мы тоже шли по улице вместе с прекрасными невестушками, как их называют в народе. Все позитивно, нас приветствовали, мы чувствовали, что мы одно целое, что мы сильные, красивые, мужчины говорили нам комплименты. И вдруг я увидела мужчину, который смотрел на нас и плакал. Я подошла и предложила ему вместе подышать – это первое, что нужно делать, когда человек в сильном стрессе. Мне тут же на улице нужно было вернуть его в ситуацию “здесь и сейчас”.

Я считаю, что людям обязательно нужно обращаться за психологической помощью. Близкие могут обучиться минимальным навыкам, чтобы помочь пострадавшим, но они не справятся с проблемой глобально. Потому что любое напоминание, любой знак, запах, звук, даже запах резины или тюремной формы могут запустить серьезную реакцию.

Я наблюдала такую реакцию, когда человек, празднуя Новый год, перепутал фейерверк со взрывом гранаты. Когда-то он участвовал в военных действиях, и, услышав звук фейерверка, у него началась неадекватная реакция – он пытался спрятаться, убежать, началась паника, он не понимал, где он и что происходит.

Это реакция на острый стресс - бей или беги. Поэтому сейчас всем столкнувшимся или наблюдавшим насилие важно переработать травматические переживания, хотя бы уменьшить их интенсивность. Пострадавшие боятся идти к врачам в том числе потому, что их может ранить любое сухое слово: “Подождите, нам сейчас не до вас”. И они опять убедятся, что они никому не нужны, одиноки в своей беде.

Когда человек идет в толпе – он чувствует себя большим и значимым. Но в тюрьме или на улице, если его избивали, он – один. Когда пять омоновцев вытаскивают девчонку из-под машины, под которую она успела спрятаться - ей жутко. Она даже крикнуть не может, у нее от страха так спазмировались руки – она даже выпустить цветок не смогла. Настолько высокий уровень страха.

“Со временем приходят панические атаки, депрессия, психические расстройства”

-Некоторые пострадавшие не обращаются за помощью, потому что после пережитых событий, унижения, пообещали себе, что больше не будут слабыми. А пойти к психологу или психотерапевту - опять же про это.

- И это ловушка. Закрываясь, они не могут справиться с переживаниями и множеством вопросов За что со мной так жестоко? Почему?.. Прокручивая в голове свою мыслительную жвачку бесконечно.

Раздувая свою внутреннюю боль, тем самым они варятся в собственном соку. В кровь выбрасывается адреналин, кортизол, начинается тоннельное видение, со временем приходят панические атаки, депрессия, психические расстройства.

Почему про тех, кто пережил войну, боевые действия, говорят - “немного того...”? Потому что многие замыкаются, становятся озлобленными. У меня есть клиент, у него внутри столько доброты, и он хочет ее проявить, но ко взрослым – не может. Потому что “все враги”. Это видно даже по повседневной речи таких людей - они как будто огрызаются, защищаются. А другие же не знают, что было с этим человеком, и к нему начинают соответственно относиться – защищаясь. Получается, человек сам себе создает окружение, которое против него, тем самым подтверждая свою гипотезу, что и весь мир против. Таким образом наша Беларусь может прийти от терпимой и добродушной страны к озлобленной и замкнутой.

Сейчас мы видим потрясающее единение людей, которые оказывают взаимопомощь. Нет равнодушных. Есть те, кто боятся, есть те, кто боятся и озлоблены и есть остальные – те, кто открыт и говорят: “Давайте! Мы поможем”. Они сейчас тоже на адреналине, в стрессе, но они более конструктивно, через помощь другим, реализуют свою тревогу. Только бросили клич, что в больницах надо первое, второе, третье – сразу привезли. В Жодино объявили, что нужны помидоры, огурцы, пакеты – уже все есть.

Приезжают развозить пострадавших, женщины защищают мужчин любыми способами. Люди очень активны – низкий им поклон. Но эта энергия скоро закончится. Поэтому, чтобы сохранить всех, каждый должен позаботиться о себе.

Иногда проявление стресса – это снижение памяти, люди не помнят простые вещи, у них включается тоннельное видение, когда видят одно, остальное не замечая. Иногда работать не могут, читать не могут, их трясет.

Важно, чтобы каждый задал себе вопрос: я сыт, наполнен, спокоен? Только тогда можно оказать помощь другому. Тревожный может только заразить своей тревожностью.

У психологов есть техника: мы подходим к человеку, который находится в стрессе, и с его разрешения берем его руку и прикладываем к своему сердцу. И мы слушаем биения наших сердец, наше дыхание, мы синхронизируемся, и человек успокаивается.

Если его близкие в состоянии раздрая – они не смогут успокоить пострадавшего. Поэтому я призываю белорусов не стесняться обращатья за помощью.

Но есть момент – нельзя тащить пострадавшего к врачу, иначе это снова будет насилие и травматизация. Мы оставляем свои контакты, люди перезванивают, постепенно начинают открываться. Поэтому близким важно понимать: не тащите, но поговорите.

В каждом районе Минска есть социально-психологическая служба, которая оказывает бесплатные консультации взрослым. В школах есть психологи, которые оказывают бесплатную психологическую помощь детям.

Важно поддерживать близкого словами: “Я с тобой, я пойду с тобой к врачу, я буду рядом, я тебя не брошу, мы вместе”. И тогда пострадавший сможет дойти до специалиста и проработать полученные травмы. Да, вначале будет обесценивание, будет сопротивление, злость и агрессия – это нормально, психологи к этому готовы. Близкие – нет.

БУДЬ В КУРСЕ

Что вы можете сделать для пострадавшего близкого:

- будьте рядом и не обесценивайте его переживания;

- слушайте столько раз, сколько ему необходимо. Проговаривая, человек выплескивает свою боль, психика перерабатывает события. Если человек не хочет говорить, то просто молча будьте рядом;

- не обесценивайте словами «ты это уже говорил», «будь мужиком», «зачем ты туда полез», «я же тебе говорил», «не реви… мужики не плачут» и т.п.

- если у человека нет потребности телесных прикосновений – не трогайте его, лучше спросить - «можно я тебя возьму за руку, обниму?»;

- пойдите вместе (если необходимо) в больницу за медицинской помощью (или снятием следов насилия). Врачи могут случайно «сухостью» вогнать человека в чувство одиночества и злости, а вы можете быть тем самым посредником, который добьется помощи для пострадавшего;

- уберите из его/ее информационного поля все то, что напоминает о событиях (звуки, новости, видео, запахи);

- если человек вваливается в чувство «одиночества», то акцентируйте его/ее внимание на том, что люди все объединились без лидера - женщины, старики, дети и мужчины, кто как мог. Поддержите простыми словами - «я с тобой»;

- не врать, не обещать то, что не сможете сделать;

- если вы сами не можете сохранить спокойствие, то постарайтесь направить к тому, кто спокоен (например, к психологу).