- Из «Комсомолки»? В вашей газете была напечатана фотография моей туфли, которая во время аварии слетела с ноги, - сразу сказала мне Арина Виноградова. - Случайно не знаете судьбу второй? Вопрос стюардессы ставит меня в тупик. Эта мужественная, сильная и очень живучая женщина находит в себе силы на шуточки?! Как и у многих, у меня к Арине был конкретный вопрос: как все случилось там, на старте в «Шереметьево»? - Расскажу все, - обещает она. - Но вначале прошу через газету выразить огромную благодарность пожарным, которые спасли меня из завалов самолета. Если бы не они, сгорела бы я... или задохнулась в дыму. Еще спасибо всему персоналу Боткинской больницы - от главврача Владимира Николаевича Яковлева и завотделением Александра Эммануиловича Циписа до санитарок, которые за мной ухаживают. Больница чудесная, палата у меня одноместная, кормят замечательно. Спасибо за внимание моим коллегам из «Шереметьево» и «Пулково». - Ну а теперь вернемся к 28 июля... - Накануне вылета из Сочи весь экипаж был уверен, что нас поощрило руководство авиакомпании: дали отдохнуть двое суток в Сочи. Черное море, южное солнце - это было подарком судьбы. - А что же произошло в «Шереметьево»? - На взлете самолет начало сильно-сильно трясти. Я, к сожалению, не смотрела в иллюминатор. Панически боюсь тряски. Ольга Наумова мне сказала: «Арина, зачем мы сели в хвост, здесь всегда сильно трясет». В этот момент она набирала на мобильнике СМС-сообщение мужу. Мы должны были прилететь в Питер в четыре часа дня. А Олин муж в это время возвращался из Милана. Она хотела предложить ему встретиться в аэропорту и вместе вернуться домой. Потом Оля на секунду встала из кресла. Салон хорошо было видно весь по проходу. Вот здесь (Арина показывает на начало салона. - Авт.) сидела Олина подруга Галя Егорова. Они дружили давно, двадцать лет вместе налетали. Наверное, Оля хотела выяснить у Гали, в чем дело. Она встала, и... В этот момент мы упали. Я даже не поняла, что мы падаем. Был удар, чернота - и все. - А очнулись вы... - ...Лежащей на двигателе. Сперва не было ни пожара, ни взрыва. Потом уже начали взрываться кислородные баллоны, загорелась обшивка салона. Дым был едким. Я боялась задохнуться, но не могла двинуться. Тогда сорвала с кресла матерчатый подголовник и, извините за натурализм, наплевала в него, чтобы он стал влажным, так можно было через него хоть как-то вздохнуть. Периодически приводила в сознание Танюшку - она лежала рядом и то и дело теряла сознание. У нее судорогой сводило руки и ноги. «Танюша, разговаривай со мной», - кричала ей. Когда приехали пожарные, я орала во весь голос: «Ребята, я хочу жить!!!» Выжить в такой катастрофе и задохнуться от дыма - это же несправедливо. По-моему, вся округа слышала, как я ору. Пожарные меня заливали водой. Нам повезло, что самолет упал близко от дороги. Если бы мы упали в чаще леса, помощь пришла бы не так быстро и мы бы задохнулись. Рядом с Таней уже загорелась обшивка, поэтому у нее и ожог на ноге. - Когда вы поняли, что экипаж погиб? - А я была уверена, что все остались живы! Даже звала ребят, прося помощи. Я говорила пожарным: «В первом салоне все целы. Спасайте людей, они же могут угореть». Тогда-то мне и сказали, что в первом салоне одни угли. Я не поверила. Мне кажется, если бы Ольга Наумова не вставала из своего кресла, она бы спаслась. Причем, когда началась трясучка, я вцепилась в Олю мертвой хваткой. Зачем я ее тогда отпустила? - Вы сидели в хвосте самолета? - Хвост - это там, где расположен туалет. Я сидела у аварийного выхода в начале третьего салона на месте «З», Оля Наумова сидела на месте «Ж». А напротив нас сидела Танюшка Моисеева. Мы были пристегнуты ремнями. Как раз напротив наших кресел располагались аварийный выход и двигатель. Весь остальной экипаж сидел в первом салоне, в пассажирских креслах. - Вы всегда пристегиваетесь ремнями безопасности, даже когда летите техническим рейсом, без пассажиров? - Я всегда пристегнута. Хотя теперь не знаю, что лучше. Если бы я не была пристегнутой, я бы вылетела из кресла. Но из-за ремней я оказалась как в капкане. Если бы не приехали пожарные, могла бы сгореть, задохнуться. - Говорят, на ваш рейс стремились попасть какие-то «левые» пассажиры, тридцать человек? - Это не «левые», а просто пассажиры, возвращавшиеся в Питер с какой-то конференции. Они летели следующими рейсами в «Пулково». Хотели вылететь побыстрее, но мы их не взяли... На днях, кстати, они принесли мне в палату роскошный букет цветов и корзину с фруктами - в благодарность за то, что их не посадили на борт. - Арина, думаю, вы не один раз мысленно прокрутили случившееся. Наверное, у вас есть свое объяснение всему? - Я могу только с уверенностью сказать: на борту не было ни взрывов, ни пожаров. У меня родилась версия, что отказал правый двигатель, как раз на котором меня и нашли пожарные. Подо мной он был едва теплый. По-моему, он должен нагреваться сильнее. Но это пусть решают специалисты. - Говорили вроде, что второй пилот на вашем рейсе в Сочи якобы попал в вытрезвитель?.. - Бред. Перед полетом мы проходим санитарное освидетельствование, весь экипаж был в нормальной форме. Можно поднять регистрационный журнал в Адлере. Второй пилот у нас вообще человек непьющий. И Костя Иванов, наш командир, тоже не пьет. Я думаю, что причина аварии - в технике. - Чувства страха не появилось? - Оно возникло не сейчас, а когда я вышла из декрета. Родила дочку, и у меня появилось чувство страха не за себя. Страшно оставить ребенка без матери. Я ужасно скучаю по Полине, и самое мое большое желание - поскорее с ней встретиться. 22 июля моей дочурке исполнилось 4 годика. У нас в семье теперь все июльские: муж родился 2 июля, дочка - 22 июля. А я, выходит, - 28 июля. Теперь это мой новый день рождения. Моя дочка сказала мне по телефону: «Мама, ты больше так высоко не летай». - Вы будете еще летать? - Полетаю. Анастасия ПЛЕШАКОВА. ОФИЦИАЛЬНО Почему разбился Ил-86, мы узнаем в сентябре Такое обещание дал вчера заместитель председателя Межгосударственного авиационного комитета Рудольф Теймуразов Рудольф Амбарцумович сообщил на пресс-конференции, что все записи бортовых регистраторов параметров работы самолетных систем Ил-86 расшифрованы. На их анализ уйдет две недели. Еще столько же времени надо на проведение лабораторных исследований. Установлено, что «Ил» оторвался от взлетно-посадочной полосы «Шереметьево» через 38 секунд «после трогания с места». Еще через две секунды произошло перемещение стабилизатора с трех градусов до двенадцати - в крайнее положение на кабрирование, что привело к резкому задиранию носа лайнера, сваливанию и столкновению с землей. «Ил» успел набрать высоту порядка 600 метров. Все его четыре двигателя работали исправно до столкновения с землей. «В штатном режиме» функционировали и гидромоторы, управляющие отклонением стабилизатора. Эта система многократно резервирована. Поэтому, по предварительным данным, возникновение короткого замыкания не могло привести к максимальному отклонению стабилизатора «ни теоретически, ни практически». Для выявления первопричины перекладки стабилизатора будут исследованы все версии, в том числе и так называемый «человеческий фактор». «Мы рассматриваем различные варианты, в том числе связанные с ошибкой экипажа», - сказал Рудольф Теймуразов. Он не сомневается, что истина будет установлена. Что касается технического состояния разбившегося в воскресенье самолета, то в апреле этого года он прошел глубокий плановый ремонт. Необходимое оперативное обслуживание лайнера также велось в установленном порядке. На пресс-конференции отметили, что при взлете в данных конкретных условиях не было необходимости использовать стабилизатор для набора высоты. «Достаточно было оперативного управления штурвалом», - сказал представитель МАК, ведущего расследование. Роман ПОПОВ. А В ЭТО ВРЕМЯ Вторая выжившая бортпроводница, Татьяна Моисеева, чувствует себя хуже. Два дня назад ей сделали операцию на печени. В результате катастрофы у Татьяны произошли ушибы и разрыв печени, что в первые дни было незаметно. Стюардессу успели вовремя прооперировать, пока не произошло кровотечение в брюшную полость. Кроме того, у Татьяны сотрясение мозга, ожоги стопы и серьезный перелом левого предплечья. Вчера ее перевели из отделения реанимации в обычную палату. После выздоровления, как сказала нам Татьяна, она, возможно, выйдет на пенсию.