Егор Бычков, лечивший наркоманов голодом и наручниками, - герой или преступник?

ГЕРОИНОВЫЙ «ДИСКОНТ» Утренняя привокзальная площадь Нижнего Тагила встречает кучкой потрепанных проституток, патрульной машиной милиции и косяком таксистов, лениво взирающих на суету вокруг. Любой из них готов дать подробный расклад по героиновым точкам: что, где, когда. После приговора главе фонда «Город без наркотиков» Егору Бычкову из соседних городков сюда потянулись вереницы наркоманов - барыги устроили праздничную распродажу. То есть недельную скидку на свой товар. И это, пожалуй, единственная реакция здешнего наркорынка на вселенский шум, поднятый вокруг дела Егора Бычкова. Нижнетагильский суд приговорил его к 3,5 года строгого режима за похищения, незаконные удержания и истязания наркоманов в своем реабилитационном центре. Планку бурной дискуссии, напомним, задал свердловский музыкант Владимир Шахрин, рассказавший о процессе ни много ни мало президенту. Дмитрий Медведев поручил Генпрокуратуре проконтролировать дело. Мгновенно как из рога изобилия посыпались комментарии экспертов. «Феномен Бычкова - это стихийная реакция общества на погружение в пучину наркомании, - заявляет глава Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков Виктор Иванов. - В данной ситуации я не могу не сочувствовать ему, потому что цели его были благородны». «Его действия были лишены преступного умысла, так как лечение не может быть признано нарушением закона», - вторит ему известный юрист Михаил Барщевский. «Я уважаю позицию фонда и разделяю ее полностью, но не насильственными методами, - осторожничает главный нарколог страны Евгений Брюн. - Эта драма - следствие того, что у нас нет законов по лечению, профилактике и реабилитации больных наркоманией». В центре дискуссии - Егор Бычков. Девять классов образования. Судимость за мошенничество по малолетке. Недолгое увлечение торговлей БАДами. И наконец, борьба с наркомафией. В 2006 году, когда открылось нижнетагильское отделение фонда «Город без наркотиков», Бычкову было 18 лет. В 2008-м он создал реабилитационный центр для наркоманов, в котором, по сути, медицинского лечения пациенты не проходили. Три недели карантина на хлебе и воде прикованными к кровати наручниками. Дальше - нормальное питание, трудотерапия и беседы со священником. Через полгода работы центр закрыла прокуратура, а Егор оказался на скамье подсудимых. Теперь у Бычкова - то ли героя (общественное мнение), то ли преступника (по закону) - есть три с половиной года, чтобы осмыслить мудреные комментарии современников на свой счет и собственную роль в истории.

Потерпевший Артем Шаповал собирается за очередной дозой - пристегивает протез ...

БОРЕЦ-АЛЬТРУИСТ - Он никогда никого не обижал, сдачи-то физически не мог дать, - рассказывает мне Елена Николаевна Бычкова. - Меня это всегда коробило, и Егор занялся боксом. Мы сидим в двухкомнатной квартире. Видно, что даже косметического ремонта здесь явно не было много лет. Ободранные стены, старая скрипящая мебель, отсутствие какой бы то ни было бытовой техники... Если Бычков и зарабатывал что-то на реабилитации наркоманов, то деньги в дом точно не приносил. Впрочем, он и на себя особо не тратился. «Я всю его одежду знаю наизусть, - сказал мне один из его друзей. - Одни джинсы да черная кожаная куртка..» - Ни копейки он с этого не имел, - продолжает Елена Бычкова. - Хотя выступал на местном канале, писал в газету заметки. Но с ним всякими подарочками расплачивались. Однажды ему дали два билета в цирк. Говорю, мол, может, я схожу, развеюсь. А он, оказывается, отдал билеты милиционерам, с которыми за барыгами гонялся: у них дети маленькие. Вообще у него всегда было желание помогать людям. Помню, когда ему 11 лет было, я в киоске работала сутками. А это 40 минут ходьбы от дома. Егор вставал в 5 утра, жарил картошку, относил в киоск, возвращался и шел в школу. В этом он весь. Прощаемся в тесной прихожей. - Как думаете, есть у нас шанс? - Елена Николаевна все-таки не удержалась от слез. - Президент поможет? Но помогать надо прежде всего городу-наркоману. «ГОРОД БЕЗ НАРКОТИКОВ» За общественной шумихой вокруг «дела Егора Бычкова» как-то незаметно на второй план ушло главное - то, ради чего создавался «Город без наркотиков». Отнюдь не лечение наркоманов было целью Бычкова, а борьба с местными наркоторговцами. Конечно, инициатива 18-летнего парня выглядела не только наивной, но и авантюрной. Но она вполне устраивала милицию. Бычковцы, преимущественно спортсмены, отлавливали наркоманов, раскручивали преступную цепочку до барыги включительно, после чего сдавали информацию силовикам. А нередко и сами участвовали в операциях по задержанию наркоторговцев. Транспорт, контрольные закупки - за свой счет... По официальным данным, за два года команда Бычкова провела более 200 совместных с милицией операций. Да, ходило много разговоров о методах работы фондовцев. Но Егор Бычков в свои 18 лет пошел не против рыночных пьянчужек, а на войне как на войне. Аркадий Гайдар, в 15 лет командовавший полком, тоже, на наш сегодняшний взгляд, использовал не те методы и не в тех целях... - Егор был просто одержим, - рассказывали мне тагильские оперативники. - Он мог сутками сидеть в засаде, выслеживать барыг. Очень ответственно подходил к каждой операции. Мы его даже к себе звали, но как без специального образования? За кого воевал Бычков? Потерпевший - Артем Шаповал, 26 лет, колется с 15. В его квартире суета, мама собирается в Москву на съемки телепередачи. Ольга Николаевна находит для меня несколько минут. В ее глазах мучительный вопрос. - Я отдавала сына в центр от безысходности, колется мальчишка, не может остановиться. Мы приехали в фонд, подписали договор, они приехали и забрали Артема. Типовой договор подписывали родители всех реабилитантов. Месяц содержания в центре стоил 5000 рублей - на эти деньги закупались продукты. Отдельная услуга - доставка наркомана из дома - еще две тысячи. Собственно, это и квалифицировалось прокуратурой как похищение и незаконное удержание, хотя в центр наркоманы доставлялись только в сопровождении одного из родителей. - Я же не думала, что там такие условия, - вздыхает Ольга Николаевна. - Пусть наручники, питание на воде и хлебе, туалет три раза в день - все бы ничего, если бы не жестокое отношение к больным людям. - В чем оно выражалось? - Вроде были избиения. Хотя к сыну они были лояльнее. Он же у меня инвалид. Вон, опять собрался за своей отравой, - буднично кивает Ольга Николаевна в сторону сына. Применение наручников и жесткую диету в течение трех недель бычковцы оправдывают исключительно заботой о наркоманах. Дескать, прикованный к кровати человек не сможет разбить себе голову о стену во время ломок. Да и наручники, по словам фондовцев, большинство наркоманов застегивали сами. А при таком рационе, по мнению сторонников Бычкова, наркоман будет думать только о еде, а не о том, где бы достать героин. Для прокуратуры же эти методы подпадают под статью об истязании.

...и вымогает деньги у своей бабушки.

Впрочем, сын Ольги Николаевны говорит мне, что тяга к наркотикам не уходила даже во время голода. Артем стоит, пристегивая протез к культе левой ноги. Конечность он потерял, пристрастившись к дезоморфину - страшному наркотику, который в их среде называют «крокодилом». От дешевого варева человек гниет заживо, через три месяца - смерть. Потеряв ногу, Артем «одумался» и перешел на героин... Вот он натягивает на протез спортивные брюки, кладет в карман пачку дешевых сигарет и несколько шприцев. Засаленные волосы, редкая недельная щетина, взгляд растения и дебиловатая ухмылка. - Почему из центра сбежал? - спрашиваю. - Условия невыносимые, - говорит. - Первые три недели были прикованы к кроватям наручниками. Питались только водой, хлебом, чесноком, луком.

На вопрос об истязаниях Артем вспоминает, как охранники разлили ведро воды и заставили мыть полы. Он смотрит мне в глаза в поисках сочувствия и, не находя его, добавляет: «А еще мне один раз подзатыльник дали». Он подходит к бабушке, сидящей на диване. За спиной у бабушки, на подголовнике, целая куча разных лекарств. На них наверняка уходит немалая часть пенсии. - Дай денег, - едва ли не командует пожилой женщине Артем. - Да что же ты с собой делаешь, - достает бабушка платочек, разворачивает его и отдает наркоману несколько купюр. - Еще дай, - требует тот. Бабушка безропотно подчиняется, причитая: - Уже же вен нет, в тело колется. Помирает ведь совсем. Шаповал сбежал из центра, уже пройдя жесткий карантин. В его рационе появились нормальные завтрак, обед и ужин. Он убежал потому, что очень хотел уколоться. А потом дал показания в прокуратуре, на основе которых осудили Бычкова...

В реабилитационном центре все сложнее, чем простое пристегивание наркоманов к кроватям.

«НАШЕ ДЕЛО - ПРАВОЕ» Альтернативы бычковскому центру в Тагиле нет. Если не считать отделения наркологии в больнице, через которое прошли, наверное, все наркоманы города, но так и не излечились. Да сектантского заведения с поэтическим названием «Преображение». Где лечение стоит в три раза дороже, а пациенты, по признанию родителей, становятся похожими на зомби. Впрочем, истерзанных пап и мам это устраивает: чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не вешалось. Но и «Преображение» неспособно преобразить безумные толпы наркоманов. А лечение в хороших платных клиниках стоит от пяти тысяч евро и далее до бесконечности. Где выход? Его не видят ни те, кто судил Бычкова, ни те, за кого его судили, ни сам осужденный. - Кому-то ведь наш центр помогал, - ищет поддержки у меня осужденный по тому же делу на полтора года условно Виталий Пагин. Он знает, о чем говорит. Пагин был одним из первых пациентов реабилитационного центра Егора Бычкова. - Я кололся с десяти лет, умирал уже, когда попал к Бычкову. Да, наручники, да, диета, да, жесткое обращение. Но зато есть время задуматься о своей жизни, понять, что тупик уже близок. Я пролежал в центре несколько месяцев. Вернулся домой, а тут старые дружки. Решил, что лучше я буду работать с Егором. И попросился к нему в фонд. Уже почти три года не колюсь. - И не тянет? - Я научился с этим бороться. Наше дело по-любому правое. - Думаешь, можно победить наркоманию в отдельно взятом Тагиле? - Я не знаю, - говорит он. - А ты знаешь, можно ли в отдельно взятом Тагиле победить милицейскую коррупцию?

Если такие плакаты - неправильные, то что тогда истина в борьбе с наркоторговцами?!

ДУХОВНЫЕ УЗЫ - Он ведь и создавать этот центр не очень хотел, ему хватало всей этой войны с наркоторговцами, - рассказывал мне благочинный Горнозаводского округа, настоятель храма Александра Невского отец Геннадий. - Но к нему и ко мне в храм шли родители наркоманов и просили: «Помогите, сделайте что-нибудь!» Владыка нас благословил на создание центра. И мы разместили его в двух комнатах прихода великомученика Пантелеимона. Это здание бывшего детского сада. Военные и милиция помогли нам кроватями, одеялами, матрасами... Мы планировали не только выводить наркоманов из зависимости. Хотели создать за городом производство, где реабилитанты могли бы трудоустроиться. Но мы не успели. К нам пришла прокурорская проверка по жалобам отдельных личностей. Некоторые из них позже приходили сюда в храм и на коленях просили прощения. К отцу Геннадию Егор Бычков пришел сразу после создания местного фонда. Он просил совета и духовного наставничества. По благословению Свердловской епархии отец Геннадий стал духовником фонда, центра и самого Бычкова.

- А потом ко мне приезжал один криминальный авторитет и говорил: «Отец Геннадий, ты не помогай Егору. Мы его, козла, посадим. Он насолил нам и ментам». Это была скрытая угроза. - Мой собеседник терпеливо ждет, пока я заменяю в диктофоне севшую батарейку. - Позже меня вызвали в органы в качестве свидетеля, и разговор со мной был беспардонный. Следователь прямо меня спрашивал: «Ты не боишься, что у тебя дома найдут наркотики? В тюрьме-то много священников сидит». Если в мой адрес такие угрозы были, то представьте, как они обрабатывали наркозависимых. По словам местных оперов, работавших с Бычковым, проблемы у Егора начались в 2008 году после успешной операции по самой известной в Нижнем Тагиле наркоторговке - цыганке Раисе Панчуковой. В результате оперативной «многоходовки» прямо дома у Раи была поймана ее сноха - на руках оказались следы порошка, которым были обработаны купюры. На оперативной записи видно (смотрите на сайте kp.ru), как сын Панчуковой предлагает милиционерам взятку в 1 200 000 рублей прямо на месте. Лишь бы отпустили его суженую. Оперативники отказываются, торговку увозят в отдел, куда ее муж прибегает уже с двумя миллионами... Говорят, раньше за такую сумму им удавалось отмазаться. Однако опера из Екатеринбурга (они вели эту операцию) «закрыли» и сноху, и сына Раисы Панчуковой. Последнего - за дачу взятки. СИСТЕМНАЯ ЛОМКА Можно ли использовать наручники в лечебном процессе? Сажать без медицинского наблюдения на диету из воды, хлеба и чеснока? Разумеется, нет. Оправданны ли эти методы, если они вытаскивают хотя бы одного из тех, кто ковыляет сейчас на протезе на другой конец города за очередной дозой? Разумеется, да. Есть ли выход из этого тупика? На кого опереться, к кому прийти завтра 18-летнему идеалисту, который тоже, как Бычков, решит бороться с убийцами своего города? В свое время здесь был задержан начальник 2-го отдела ФСКН по Нижнему Тагилу Кравченко. Человек, призванный по должности бороться с наркомафией, брал у цыган героин и торговал им. А в Дзержинском районе города, например, по той же причине посадили целый отдел по противодействию незаконному обороту наркотиков - семь человек. Что могли противопоставить этой отлаженной системе люди без медицинского образования, ранее судимые, с пещерными представлениями о методах лечения наркоманов? Пусть даже их помыслы чисты, как одноразовые шприцы в аптеке. Система лениво ждала, когда они подставятся, и, не поперхнувшись, проглотила Бычкова со товарищи. Суд свелся к бесконечному муссированию «судьбоносных» вопросов: было ли похищение наркоманов, было ли истязание? Вся эта судебная коллизия впечатляет наблюдателей за тысячи километров отсюда. Но абсурдное решение суда - три с половиной года Бычкову, спасавшему наркоманов, не кажется абсурдным в городе-наркомане. Городу-нарику нужен «кумар». Но не ломка существующих порядков.

лечебницы фонда

МНЕНИЯ ЗА Героя убил пиар Еще в 60-х годах философ Ги Дебор заметил, что мы живем в «обществе спектакля». В следующем веке по законам эволюции мы оказались в «обществе пиара» - специальной технологии обмана, введения в заблуждение. Это если честно растолковывать термин «пиар», потому что к «связи с общественностью» он не имеет никакого отношения. В итоге реальность наша стала ублюдочно-извращенной. Она больше не рождает светлых героев - давит их прямо в колыбельках. Я знаю, например, группу праведных людей, которые уже несколько лет помогают провинциальным домам престарелых. Помогают и молчат, шифруются на каком-то полузакрытом интернет-форуме. Потому что скажешь кому вслух, моментально последует реплика-приговор: «Ха! Пиаритесь? На госбюджет хотите сесть?» Точно по таким же принципам обыватели во власти прессовали «Город без наркотиков». Ройзман спасает наркоманов? Лезет в депутаты, пиарится на страданиях. Вот сволочь! Создал музей «Невьянской иконы»? Пиарится, чтобы ему люди несли «черные доски». Потом все продаст и уедет в свой Израиль миллионером. С Егором Бычковым история повторилась как по нотам. Ага. Второй Ройзман, тоже хочет пролезть в депутаты. А зачем ему заниматься всей этой дрянью? Ловит наркоторговцев сутками? Ну да, надо же над имиджем работать и свой реабилитационный центр пиарить, чтобы бабки с родителей собирать. В этой системе ценностей Александр Матросов бросился на амбразуру, чтобы его именем называли улицы и корабли. Пиарился... Тем, кто судил, просто не пришла в голову простая мысль, что Егор Бычков всего лишь наводил порядок на своей маленькой планете, не ища ни милости, ни благодарности. Так оно и вышло - «общество пиара» таких не прощает. Дмитрий СТЕШИН ПРОТИВ Бывшие уголовники как борцы с наркоманами Дорога в ад всегда устлана благими намерениями - наряду с плохими... Потому я бы сильно удивился, если бы Бычкова не посадили. Тот, кто похищает людей (да, наркоманы - это тоже люди!) и садистски издевается над ними, должен сидеть в тюрьме! Защитники нижнетагильского Робин Гуда почему-то забывают, что в истории «Города без наркотиков» это уже далеко не первое уголовное дело. Например, 16 мая 2002 года один из пациентов реабилитационного центра того же фонда в Екатеринбурге погиб - его изувечил охранник. Убийцу посадили, но фонд как ни в чем не бывало продолжил «реабилитацию». Весной этого года получили сроки руководители выросшего из той же грибницы аналогичного пермского фонда «Дельфин» Шеромов и Пантюхин. За то же: похищали людей и издевались над ними...

Задумаемся на миг, кто же у нас является самым ярым борцом с наркоманией. Вот лишь некоторые биографические штрихи героев: основатель «Города без наркотиков», а позднее депутат Госдумы РФ Е. Ройзман по молодости отбывал уголовное наказание за кражу и мошенничество; директор пермского фонда «Дельфин» А. Шеромов - судимость по малолетке, хотя и условная; тот же нижнетагильский наркоборец Е. Бычков - опять судимость за мошенничество и опять по малолетке... Не правда ли, любопытная история получается: на такое зло, как наркотики, дружно ополчились исключительно «люди с прошлым». У меня тоже нет однозначного ответа, что делать с «наркошами». Возможно, их нужно держать в тюрьмах и в наручниках. Но одно для меня очевидно: заниматься этим необходимо по приговору суда в специализированных заведениях, а не всяким центрам и фондам. И уж, во всяком случае, делать это должны люди с безупречной репутацией, а не бывшие воры и мошенники. Сергей ПОНОМАРЕВ

ОСОБОЕ МНЕНИЕ

Ульяна Скойбеда: Я никогда не соглашусь, что людей нужно бить

В расследовании Александра Коца – «добрые» бандиты, лживые реабилитанты, которых один раз заставили помыть пол, и они обиделись на своих спасителей, а также продажные менты, крышующие наркобарыг.

Все, как говорит Евгений Ройзман: его система координат, которую он с 1999 года бесперебойно транслирует журналистам.

А журналистов Ройзман убеждать умеет: мой первый репортаж о фонде начался в ювелирном маганизе Евгения Вадимовича. Я все пыталась начать интервью: «Ну, так как вы решили бороться с наркотиками?», - а меня все подводили к витринам: «Вот, посмотри, сережки какие...»

По глупости, я даже не поняла, к чему это. ( читайте далее)