Москвичи стремятся в школы без детей мигрантов

Мамы и папы первоклассников еще долго будут помнить ночь на первое апреля. Рядом с продвинутыми школами с ночи выстроились очереди желающих записать сюда детей. - Да отдавайте ребят в ближайшую к дому школу! - убеждали чиновники Департамента образования. Но заботливые родители чиновников не слышат. Они готовы возить ребенка по пробкам чуть ли не через пол-Москвы, лишь бы не поступать в обычную школу. Почему? Ответы у мам и пап понятные: «Здесь лучше учат!» Но вдруг одного папашу, с которым я беседовал у забора знаменитого Центра образования, прорвало: - Да я бы с удовольствием и сам не вставал в шесть утра, и малого не мучил! Но у нас в школе около дома в классах полно этих... Чему может научить учитель, если половина учеников по-русски не говорят! Нетолерантный спич тут же поддержали и другие: - У нас в микрорайоне «белые» только классы «А». В них не пробиться! Уже дошло до разделения на «белые» и «черные» классы? Я начал разбираться. И вот что выяснилось сразу: в спальных районах столицы - в Южном и Юго-Восточном округах - до половины учеников - дети мигрантов. В младших классах - еще больше. Многие малыши выросли либо в аулах, откуда их привезли родители, либо на рынках или в подвалах многоэтажек, куда заселяют дворников и жэковских слесарей. Это развитием московских детишек родители стараются заниматься чуть ли не с пеленок - водят на занятия музыкой и иностранным, записывают в детсад. Юные годы их «понаехавшие» сверстники проводят совсем иначе. Вот и получается - в первый класс ребята приходят совсем с разной подготовкой и разным жизненным опытом. И как тут быть учителю? МИГРАНТСКАЯ АЗБУКА - Скоро конец года, а у меня в классе девять человек по-русски до сих пор с трудом понимают, - жалуется мне учительница начальной школы Ирина (номер школы и фамилию девушка просила не указывать). - Я еще в начале года подходила к директору, но она развела руками: «Ты педагог, учи!» Не приученные к порядку загорелые малыши могут начать во время урока выяснять отношения или просто собрать сумку и выйти из класса - есть более важные дела. Для учителей и одноклассников такой «экзотический» однокашник - головная боль. Можно, конечно, вести урок, ориентируясь на таких ребят, разжевывая для них каждое свое слово. Но тогда скучно становится остальным и начинают бузить уже те. Серьезная проблема для многих столичных директоров: как формировать классы? Собирать ребят, плохо говорящих по-русски, вместе и работать с ними по особой программе? Но, во-первых, какой учитель такую разношерстную компанию просто-напросто выдержит? Во-вторых, в школе есть программа и ее надо пройти. А как? Распределять в классах поровну москвичей и приезжих? Но тогда класс вынужден будет по программе двигаться очень медленно, ориентируясь на тех, кто еще не научен учиться, для кого язык учителя чужой. Посадить таких ребят за последние парты и работать только с «нормальными» детьми? Тогда очень скоро изгои с «камчатки» начнут срывать уроки. Можно сколько угодно дискутировать о том, сколько нужно столице мигрантов и сколько из них она в состоянии переварить, научив понимать и уважать чужие (то есть наши с вами) культуру и язык. Но факт остается фактом: по сути, единственным социальным институтом, который адаптирует если не взрослых, то хотя бы их детей к жизни в российской столице, остается школа. ОДИН ГОД ИЛИ ДВА ЧАСА В НЕДЕЛЮ? И вариантов тут не так уж и много. Либо специально готовить приезжих ребят к школе, либо разрабатывать специальные программы, по которым в младших классах их будут учить не только программе, но и языку, основам культуры. И такая система есть, но... - Готовить детей мигрантов для учебы в обычных школах мы начали еще десять лет назад, - рассказывает мне руководитель центра образовательных программ факультета ЮНЕСКО Московского института открытого образования (МИОО) Надежда Самойлова. - В 2000 году появились группы дополнительного образования, которые дважды в неделю после уроков занимались по предмету «русский язык как иностранный». Сейчас таких групп 211, они открыты в шестидесяти восьми школах. Такие группы для тех, кому надо немножко подтянуть русский язык. А если ребенок вообще ничего понять не может? Через несколько месяцев после открытия первых групп русского языка как иностранного в школе № 729 Южного округа появилась «нулевка» для ребят 6 - 7 лет, не владеющих русским. Годом позже стали заниматься еще с одной группой, в которую ходили дети 8 - 12 лет. Тогда среди учеников было много беженцев из Афганистана. Учителя, работавшие с первым набором, поначалу вынуждены были заходить в класс с поднятыми руками. - Я вошла, а они сорвались с мест и все - мальчики, девочки - побежали ко мне, схватили за руки и стали их... целовать, - рассказывает учительница, попросившая не называть ее имени. - Потом выяснилось, что это они так выражали свое уважение к учителю. Мы постепенно объяснили ребятам, что этого делать не надо, но еще долгое время руки старались держать повыше. Из этих двух групп сегодня выросла сеть школ русского языка. По идее именно они должны готовить детей мигрантов к учебе. Занятия бесплатные, программа рассчитана на год. КАК ИЗ МАУГЛИ СДЕЛАТЬ ШКОЛЬНИКА? ...На Кронштадтском бульваре, рядом с остановкой, на которой в декабре был застрелен болельщик Егор Свиридов, - школа № 157. Она с азербайджанским этнокультурным компонентом. Много здешних учителей родом из закавказской республики, в расписании есть уроки азербайджанского языка. При школе - культурно-образовательный национальный центр. В структуре 157-й одна из тех самых десяти школ русского языка. В ней сейчас пять десятков ребят семи национальностей. Учебный год почти завершен. Мне показывают учеников, которые осенью сядут за парты вместе с московскими сверстниками. Мальчики одеты в костюмчики, опрятные девушки - в классическую гамму белый верх - черный низ. Шестилетки неплохо говорят по-русски, но меня понимают с трудом. - Они привыкли к женскому голосу, - объясняет завуч школы русского языка Севда Фарамановна Сеидова. - Я мужчин прошу почаще с ними общаться по-русски, но удается это не часто. - А чему вы их учите и как? - У нас два предмета: русский язык и основы русской культуры. Учим говорить, понимать, читаем сказки. Не только русские народные. Тут и Буратино, Красная Шапочка, Чебурашка, - поправляя очки, рассказывает их классная мама, 25-летняя Екатерина Александровна. После того как ребята к моему голосу привыкли, мы затеяли разговор. Правда, я себя ощутил сапером на минном поле - лексический запас собеседников обрывался в самых неожиданных местах: про деревья они знают - ствол, ветки, листочки, а вот про кору уже нет. Несколько раз, наткнувшись на такое, с удивлением смотрю на педагогов. - Мы их учим в основном тем словам, которые нужны для занятий в первом классе, - объяснила Екатерина Александровна. - Невозможно за год и русский язык выучить, и общим развитием заниматься. На ребят постарше, когда те после нас в основную школу уходят, учителя-предметники часто жалуются: «Они у вас ничего не знают». Но мы же не могли с ними химией заниматься и физикой! И все же такие школы русского - единственный способ адаптации детей мигрантов. Ребят постепенно вводят в коллектив сверстников - они вместе с учениками обычных классов готовят концерты, ходят на физкультуру. В результате знакомятся, начинают дружить. Кто-то потом останется учиться в 157-й, кого-то запишут в школы поближе к дому. Но на всю многомиллионную Москву таких школ только десять (по одной в каждом округе)! И две - сменные (вечерние) для подростков 14 - 18 лет. Учатся в них всего 417 человек... Да и как учатся? По сути, эти учебные заведения - самодеятельность. - Нам очень не хватает нормативной базы, - рассказывает руководитель методической лаборатории «Русский как иностранный в школе» кафедры ЮНЕСКО МИОО Ольга Каленкова. - До сих пор нет утвержденных приказов, положений, учебных программ. Да и предмета «русский язык как иностранный» в наших школах официально до сих пор нет. В школах русского языка полная анархия: учителя сами определяют, что надо детям, как с ними заниматься, как подготовить их к переходу в обычный класс. Непонятно и их финансирование. - Организационно мы - часть школы № 157. Да и все школы русского языка существуют внутри «материнских» учебных заведений, - объясняет Севда Сеидова. - Финансирование - из городского бюджета. Ребята получают обычные школьные проездные, питание в столовой. С юридической точки зрения наши ученики - обычные московские школьники. Только занимаются по другой программе. А может, городу больше нужно таких школ? Может, нужны специальные унифицированные программы? Увы, этой проблемой ни на уровне федеральном, ни на столичном никто не занимается.

На Манежке под раздачу попали друзья-школьники разных национальностей.

КОМУ ЭТО НАДО? Почему на всю Москву только четыре сотни учеников ходят в школы русского языка? Объяснений несколько. Во-первых, родители часто не хотят, чтобы их ребенок терял учебный год. Надеются, что с русским освоится на ходу. Во-вторых, многие просто не хотят возить чадо каждый день в единственную в округе школу. В-третьих, никто не знает, сколько лет еще семья проживет в Москве, поэтому специально готовиться к жизни в России считают бессмысленным. Рассказывали мне о девочках, которые после седьмого класса часто исчезают из школ - хорошей жене «лишние знания» ни к чему. - У нас каждую весну в один момент вдруг пропадает половина учеников, - говорят педагоги Южного округа. - Мы сначала не могли понять, что случилось. Потом выяснилось: как только в Средней Азии начинается сезон полевых работ, многие родители отсылают детей помогать родственникам. В школы русского языка отдают детей те умные родители, которые связывают свое будущее с Москвой, которых хотят интегрироваться в нашу жизнь. А остальные? А остальные сдают отпрысков в обычные школы - по закону им отказать в приеме не имеют права, даже если ребенок вообще не понимает по-русски. И из таких классов и школ бегут москвичи. Выход? Выход есть! - Общины хотят, чтобы дети учились! - уверил меня зампредседателя Совета по делам национальностей при правительстве Москвы Ахмед Азимов. - Надо расширять сеть таких заведений и при приеме в общеобразовательную школу установить входное тестирование, причем для всех детей, откуда бы они родом ни были. У кого небольшие трудности - пусть учится вместе со всеми. Но учителя сразу будут понимать - таким детям нужно доучиться, и отправят их на факультативы по русскому. А кто совсем плохо говорит, пусть в обязательном порядке идет сначала в школу русского языка. Но и тут проблема - нет законодательной базы. Уроки в школах должны идти на русском языке, но обязать ребенка-иностранца выучить русский язык никто не вправе. ОПАСЕНИЯ Кто лучше ведет себя на уроках? Адаптацию детей мигрантов мы обсуждали на радио «КП». - Зачем они нам? - кипятилась слушательница Валентина. - Они же ни во что не ставят наших учительниц, могут их послать, ударить... Сидевший в студии дагестанец Ахмед Азимов устало вздохнул: - Уроды есть в любом народе. Неужели все русские дети всегда безупречны со своими педагогами? Между прочим, в Махачкале стоит единственный в мире памятник русской учительнице! - Действительно ли дети мигрантов хуже столичных ребят ведут себя на уроках? - Такой вопрос, готовя этот материал, я задавал многим учителям. - Мы читали о том, что в каком-то классе кавказский мальчик поднял руку на учительницу, - припоминали педагоги. И тут же добавляли: - У нас такого не было! Всякое случается на уроке: ребята нас и провоцируют, и разыгрывают. Но это нормальная детская шалость. Ребята шалят одинаково вне зависимости от национальности. Напротив, ребята из Средней Азии обычно с учителями разговаривают почтительно, слушаются. Больше гонора у учеников, приехавших из кавказских республик. Но и тут опытный учитель знает, как справиться, - обычно одного «воспитательного урока», проведенного с отцом такого джигита, хватает, чтобы тот поумерил надолго свой пыл. В общем, как уверяли меня и учителя, и директора школ, и сами ребята, в столичных школах национализма гораздо меньше, чем за их пределами. Вспомним хотя бы компанию московских школьников, которую закрыл собой ОМОН во время беспорядков на Манежной в декабре. Среди мальчишек, собравшихся отмечать день рождения, были и русские, и грузины, и армяне. В приличной школе ребята не делят друг друга по национальностям. Это взрослые подчас раздувают огонь противостояния между коренными и пришлыми. И все же школы Москвы уже делятся на «белые» и «все остальные». Но проблема не в национализме, а в разном уровне подготовки детей к школе. МНЕНИЕ ЧИНОВНИКА Нужен тест на знание русского Уполномоченный по правам ребенка в Москве Евгений БУНИМОВИЧ: - Все дети имеют право на образование. В России в школах преподают на государственном языке - на русском. Поэтому, очевидно, ученики должны им владеть. Сеть школ русского языка - это пилотный проект, они очень хорошо зарекомендовали себя, этот опыт надо активно расширять. В школах Москвы будут созданы условия, чтобы все желающие дети иностранцев могли дополнительно изучать русский язык. Но сейчас основная проблема: зачастую родители настаивают, чтобы их дети шли в обычную школу, даже когда они совсем не в ладах с русским. Думаю, надо разработать механизм, например входное тестирование, чтобы всем сразу было ясно, куда определить ребенка: в обычную школу или для начала в школу русского языка. А КАК У НИХ? Во Францию каждый год приезжают около 200 тысяч иммигрантов. Адаптацией приехавших занимается Национальный совет по интеграции. Есть различные социальные службы и фонды помощи. С детьми работают сотрудники CASNAV - подразделения министерства образования. Родители каждого приехавшего во Францию ребенка обязаны обратиться в эту организацию. Детей тестируют специалисты. Если ребенок худо-бедно владеет французским - его определяют в обычную школу. Но большинство детей приезжих направляют сначала в специальные классы, где их от 3 до 9 месяцев учат французскому. И только после освоения языка ребят переводят в школы к сверстникам-французам. ЦИФРЫ В школах русского языка учатся 417 детей из 29 государств. Откуда приехали большинство ребят: 1. Киргизия 143 2. Таджикистан 66 3. Азербайджан 55 4. Узбекистан 39 5. Вьетнам 30 6. Афганистан 24 7. Армения 8 8. Молдавия 8 9. Турция 8 ВЗГЛЯД С 6-го ЭТАЖА Учителя одни не справятся Адаптация приезжих к жизни в нашем городе, в нашей стране - это не только обучение русскому языку. Хорошо бы еще объяснить, что сидеть на спинках скамеек, поставив ноги на сиденья, тоже не принято. И лузгать семечки себе под ноги - нехорошо. И отпускать сальные шуточки вслед проходящей женщины - негоже. Да и говорить с незнакомыми людьми надо, обращаясь на вы... Казалось бы, после декабрьских событий на Манежной власти должны были бы задуматься о том, что в столице нужна продуманная программа по работе с мигрантами. Но на деле школы остаются единственной официальной структурой, которая занимается социализацией приезжих. По крайней мере детей приезжих. Занимается на свой страх и риск. Так, как может. Так, как понимает. Хотя функции школы несколько иные - не адаптировать, а учить. Но у педагогов другого выхода нет. Они не могут отказаться от ученика, который учиться не умеет и на русском двух слов связать не может. На сегодня школы, по сути, остались один на один с серьезнейшей социальной проблемой города. Проблемой, которая к системе образования имеет довольно опосредованное отношение. При этом нет ни официальной программы поддержки школ, где уже до половины учеников говорят по-русски с акцентом. Нет и унифицированных учебных программ, которые помогли бы адаптации таких детей. Нет продуманного финансирования. Авось школы и с этой проблемой сами справятся! Не справятся. И появление «белых» школ - тому доказательство.

Александр МИЛКУС, редактор отдела образования «КП» А вы чо думаете?