Власть в Триполи возьмут богачи из Мисураты

РЕВОЛЮЦИЯ ОЛИГАРХОВ

Мы отправляемся в самый неспокойный район Триполи Абу Салим, где до сих пор происходят очаговые бои. На наших глазах по дворам снуют джипы повстанцев с пулеметами, периодически с разных сторон палят из чего-то крупнокалиберного, наш проводник лихо объезжает выбоины на дороге, рассказывая свое видение происходящего в стране.

− Все говорят Бенгази, Бенгази... Нет, эта революция делалась вовсе не в «восточной столице».

− А где же, - мы пролетаем чей-то блокпост, позади слышится автоматная очередь.

Кричим в открытые окна «Сахафа! Сахафа русИя!!!» (мол, журналисты из России) и мчимся дальше.

2

− Эта революция родилась в Мисурате, - невозмутимо продолжает свой рассказ наш проводник. - То есть в главном экономическом центре страны. Что такое Мисурата? Это заводы по производству воды, соков, тяжелой техники, цемента, стройматериалов. Все самые крупные бизнесмены страны — в Мисурате. И именно они проспонсировали этот мятеж.

В небе что-то тревожно прошелестело и разорвалось в паре кварталов слева.

− Думаете, здесь нет руки США?

− Да зачем она тут нужна. Свалить Каддафи желающих было много и без американцев. При полковнике был человек, отвечавший за все организации инфраструктуры страны — Абдульхамид Дбаиб. Тоже из Мисураты. Все проекты, будь то строительные или нефтяные, согласовывались с ним. Про систему откатов вам, наверно, рассказывать не надо? Так вот, именно этот человек даже не предал, а продал Каддафи. Деньги революционерам от него вывозили грузовиками. Думаете, здесь теперь рулят люди из Бенгази?

− Догадываемся, что из Мисураты...

Проводник резко ставит машину под стену жилого дома. Где-то рядом лупят сразу несколько пулеметов. Ощущение такое, что ответной стрельбы не слышно, но канонада не умолкает еще несколько минут. Когда стихает, выглядываем за угол. Две «тачанки» повстанцев в упор расколошматили в решето двухэтажный домик.

«Два снайпера там сидело», - пояснил нам один из мятежников, предъявив две окровавленные винтовки с простенькой оптикой.

«Вы откуда?» - интересуемся у бойцов. «Из Мисураты», - отвечают те. Проводник кивает в сторону неработающей заправки. Над ней развивается зеленый флаг Джамахирии. Мы влезли на территорию, пока контролируемую «лоялистами», а эти два джипа — единственная сила мятежников на неподконтрольной им территории. Ретируемся в сторону Центральной больницы района Абу Салим. Впечатление она производит гнетущее.

http://kp.ru/f/4/image/16/71/447116.jpg

ПРЕДАТЕЛЬСТВО ИЛИ ПОДВИГ?

Смертью от нее тянуло за километр, и это не пустая метафора. Повстанцы даже перетащили свой пост подальше от подъезда к приемному покою. Во дворе выстроились в скорбный ряд каталки – целая вереница, пол-сотни, со штативами для капельниц, с осклизлыми матрасами с которых еще стекала сукровица. Трупный запах валили с ног, он был густой, как бульон и было страшно от мысли, что сейчас этот аромат смерти оседает в твоих легких. Но неизмеримо страшнее здесь было тем, кто остался на долгие пять дней умирать в палатах или прямо на улице. На каталках, едва прикрытые простынями, лежат женщины, мужчины, дети – пули и осколки не разбирали и не выбирали. У трансформаторной будки целая свалка человеческих тел, чуть присыпанная хлоркой.

Как такое могло случиться? Да очень просто. Когда начались бои, больница работала в обычном штатном режиме, на дежурстве была обычная, не усиленная, смена врачей и медсестер. Несколько суток поток раненых шел без остановки, медики теряли сознание и обрабатывали больных, пока не кончились силы и медикаменты. Смена так и не пришла. Когда бои чуть затихли, врачи в ужасе покинули госпиталь – помочь умирающим они ни чем уже не могли, а оставаться рядом с ними не было никаких сил – ни душевных, ни физических. В госпитале не было света, кончилась солярка для генератора, еда, наконец, отключили воду… Мы не смогли осудить сбежавших врачей. Пусть их судит Бог, а не люди.

Мы бродим по пустым коридорам – больницу только-только начали убирать и дезинфицировать, прямо из пожарных рукавов, закачивая в помещения воду с карболкой. Лестницы перемазаны кровью – по ним тащили тела, без носилок. Видно, уже встали лифты. В палатах еще остались женские вещи и детские игрушки. Почему-то именно эти игрушки рвут душу. Больница, как и остальные больницы Ливии, просто шикарная – новая, светлая. В одном из помещений мы увидели на стене портрет Каддафи. Через день, когда выветрится трупный запах, его обязательно сорвут и растопчут, как будто полковник виновен в случившейся здесь Пляске Смерти.

- Но это далеко не конец, - обходит лужу крови наш проводник. - Южнее Триполи есть город Бен Валид. Принадлежит он самому многочисленному племени Уорфалля, поддерживающему Каддафи. Их около 1,5 миллионов по стране. Этот город в свое время не смогли даже итальянцы взять, что уж тут говорить о нынешних мятежниках. Так вот между Бен Валидом и Мисуратой вражда была всегда исторически. Этот город не потерпит, что у власти в Триполи встанет Мисурата. Поверьте, «ответки» стоит ждать очень серьезной. Да и Сирт просто так не сдастся, это же родной город Каддафи.

Желтый цвет — один из признаков отряда из Мисураты

ГУМАНИТАРНЫЙ КРИЗИС

Между тем, в эти выходные стало известно, что повстанцы наконец взяли контроль над северным погранпереходом между Тунисом и Ливией, очень вовремя открыв прямой коридор до столицы. Триполи уже находится на грани гуманитарной катастрофы. Размытое понятие чего-то ужасного на самом деле очень легко объяснить на примере 5-звездного отеля «Редиссон», в котором живут журналисты. В отеле в мгновение ока исчез весь обслуживающий персонал, преимущественно мигранты из Египта, Алжира, Чада... Убираться стало некому не только в номерах, но и в коридорах. Затем рухнула вся логистика, и продукты в отель завозить стало некому и неоткуда. Вдобавок в гостинице отключили воду и канализацию. И так уже практически неделю. Нетрудно представить, во что постепенно превращается некогда сиявший мрамором отель. Судя по запаху — в 15-ти этажный нужник. А теперь вообразите, что это происходит в масштабах всего Триполи — Ливия давно привыкла, что ее обслуживает приезжая рабочая сила. Поэтому чинить водопровод и электричество некому, пути снабжения не наладить, да что там — хлеб в этой стране всегда пекли только египтяне. Теперь в очередях за ним люди едва ли не дерутся. Мы видели, как жители останавливают пожарные машины, чтобы слить с них воду для своих нужд. Изредка открываются оптовые продуктовые рынки, их штурмуют с таким же остервенением, с каким лезли через бетонные стены резиденции Каддафи революционеры. И на этом фоне люди пытаются хоть как-то начать жить.

Али Ашур открыл двери своей парикмахерской для всех желающих.

− Может быть и другие, посмотрев на меня, начнут открывать свои лавочки и жизнь начнет налаживаться, - печально осмотрел он опущенные роль-ставни различных заведений на своей улице.

− А вам Каддафи нравился?

− Какая разница, бриться и стричься людям надо при любом режиме...

ТЕМ ВРЕМЕНЕМ

Каддафи просит мира

Полковник в Ливии и готов к переговорам.

Лидер уже павшей ливийской джамахирии, по словам своего пресс-секретаря Муссы Ибрагима, все же готов начать переговоры с мятежниками. Приближенный полковника позвонил в штаб-квартиру агентства Асссошиэйтед пресс в Нью-Йорке и заявил, что Каддафи предлагает обсудить с мятежниками "формирование временного правительства".

По словам пресс-секретаря, Каддафи назначил своего сына аль-Саади для проведения переговоров. Интересно, что журналистам Мусса Ибрагим сказал, что сам он звонит из Триполи, но о местонахождении Муамара Каддафи не знает, все же добавив, что тот по-прежнему на территории Ливии.

На этой неделе ливийские повстанцы полностью взяли под контроль столицу Триполи. Многие предполагают, что Каддафи скрывается в своем родном городе Сирт.

Андрей ФИЛИМОНОВ

В этом доме за пять минут до нашего приезда были уничтожены два снайпера правительственных войск