Эхо событий 11 сентября: Пока на месте падения башен поминали погибших, на Бродвее бушевал митинг в защиту ислама
Ну почему?! - вертится в моей голове вопрос, пока я стою в толпе родственников погибших в терактах 11 сентября, задрав голову в небо. - Почему этот проклятый самолет врезался именно в ЭТУ башню, а не в любой другой небоскреб? - эгоистично думаю я и вдруг чувствую, как из глаз натурально льются слезы...
Я вовсе не переигрываю. Дело в том, что официально попасть на траурную церемонию открытия национального мемориала на том месте, где стояли башни-близнецы и получить журналистскую аккредитацию было невозможно.
Пришлось воспользоваться обстоятельствами. А обстоятельства были таковы, что Нелли Брагинская, героиня одного из преддущих наших репортажей и мама оставшегося под руинами молодого финансиста Алекса Брагинского (см. «КП» за 10 сентября с. г. и сайт kp.ru), согласилась выдать меня за свою родственницу, и провести на церемонию.
И вот мы с раннего утра вместе с ней и ее мужем Михаилом проделываем этот путь: сначала стараемся подъехать к Ground Zero («нулевой отметке» - так это место называют в Нью-Йорке. - Авт.) максимально близко - что почти немыслимо из-за количества оцепившей город полиции, потом проходим через кордоны безопасности и сканеры и еще долго-долго шагаем туда, куда идти совсем не хочется: к месту, где ее 38-летний сын в то роковое утро оказался случайно.
Поэтому Нелли и ее ее сын Алекс мне кажутся почти родней, вот я замечталась о том, чтоб тот несчастный самолет в нашу, северную башню, не попал...
Таких, как мы, здесь много. Очень много - некоторые люди идут целыми семьями, в руках - портреты их близких, или значки с фотографиями. Все молча движутся к цели - к входу в мемориал, о котором так долго говорили, и еще дольше строили.
Для всех других посетителей его откроют на следующий день, на ближайшие дни продано уже 400 тысяч билетов, а родственников пригласили первыми, что логично. Все стоят, напряженно вслушиваясь в голоса ведущих, - потому что в это самое время вслух читают имена всех погибших 10 лет назад людей. Что, казалось бы, изменится оттого, пропустишь ты этот момент или нет? Многое. Нам, счастливым людям, не терявшим в терактах близких, это представляется ритуалом малозначительным.
А им - встречей. В отсутствие могил и останков (пропавшими без вести здесь до сих пор считаются более 1000 человек. -Авт.) - важна абсолютно любая мелочь.
- Мы опоздали, - обреченно машет руками Нелли Брагинская. Буква «Б» в самом начале - а пока нас проверяли да просвечивали, время ушло. Нелли раздосадована. В нескольких метрах от нас раздается громкий смех - она болезненно морщится: «Что здесь делают эти люди?» Стоять больше у нас нет сил.
Садимся - прямо на землю, скамейки здесь почему-то не предусмотрены. Вероятно, из соображений безопасности. Ведь на мероприятии присутствуют целых два президента, бывший и действующий (Буш и Обама) плюс жена позапрошлого (Хиллари Клинтон), ныне-госсекретарь.
Но сегодня всем не до разглядывания президентских жен и их нарядов. К нам с Нелли подходят знакомые - все семьи погибших в терактах, имеющие отношение к бывшему СССР, перезнакомились и стали товарищами по несчастью. «Отец вот этой девочки, - показывает Нелли на красивую девушку Лару, - Аркадий Зальцман, был известным архиктетором, и зашел в башни только для того, чтоб подписать документы. И никогда больше оттуда не вышел..
. А еще одна девочка - Мариночка Герцберг - проработала в ВТЦ всего неделю: так радовалась, что смогла туда устроиться...
БАССЕЙНЫ-БЛИЗНЕЦЫ
Несколько раз все эти люди застывают в минуте молчания - часы на больших экранах показывают время, когда в башни врезался самолет. Первый... Второй.
Вот еще один пошел тараном на Пентагон. А вот следующий упал в Пенсильвании. А это начали падать здания. Раз. Два...
- Александр Брагинский! - вдруг звучит имя в длинном списке. Нелли вздрагивает. «Дождался меня Шурик!» - легко прочитывается мысль в ее ежедневном неслышном диалоге с погибшим сыном. Это она его дождалась. Мемориал, который открыли в Нью-Йорке в это воскресенье, ждал своей судьбы 10 лет - так что увидеть родную фамилию, выбитую на граните, успели не все родители, некоторые уже умерли, не пережив горя.
Когда мы наконец попадаем в мемориал, становится понятен замысел архитектора: на месте башен ничего не построено - строительство нового небоскреба все это время шло рядом. А в котлованах, из которых и росли «близнецы», разместились два бассейна с водопадами - южный и северный, в том же порядке, что и башни. Широкие полосы бордюров с именами погибших, разбиты на сектора - на входе всем выдали своеобразный путеводитель. Наш номер - N-22. Находим наконец фамилию.
Силы Нелли ненадолго покидают. Она сидит с совершенно отрешенным лицом. Ни ярости, ни благодарности, ни слез, ни злости. Ни-че-го! Ощущение, что в жизни закончился какой-то этап, некая цель, ради которой люди держались и жили.
Дело сделано - и теперь с завтрашнего утра придется изобретать новую. Да она, в принципе, лежит на поверхности:
- Нужно было поставить не бассейны с водой, - говорит Нелли.
- Это мнение всех семей. Мы говорили, что лучше посадить для каждого дерево, а под ним скамеечку, и портрет с подсветкой. Пришли бы к своим, посидели. Хотя меня это мало интересует - я к своему Шурику итак хожу на кладбище. А если рядом еще построят мечеть - люди сюда ходить вообще не будут...
«НЕ ЛЮБИТЕ АРАБОВ - ТАК И СКАЖИТЕ!»
Интересная деталь, на которую накануне обратил мое внимание профессор Фордэмского университета Джонатан Сандерс: церемония открытия национального мемориала носила ярко выраженный светский характер, ничего более фразы «Боже, храни Америку», произнесено не было - разве что экс-президент Джордж Буш прочитал вслух один псалом.
Сделано это было неслучайно - если бы на открытие мемориала пригласили католического священника или раввина, то из соображений политкорерктности пришлось бы звать и муллу. Сами понимаете...
Собственно, что в этом удивитительного? Буш с самого начала обвинил в случившемся не только Усаму бен Ладена, а исламский радикализм как таковой, вскоре подкрепив теорию практикой вхождения американской армии в Афганистан для наказания талибов. Но в Нью-Йорке полно «нормальных» мусульман, были они и среди погибших в башнях-«близнецах» во время теракта.
Пришлось отыгрывать назад, и не так давно городские власти на месте старого универмага, расположенного вблизи Всемирного торгового центра, разрешили построить мечеть и исламский культурный центр. Началась нешуточная борьба, очередной этап который наблюдался прямо 11 сентября, в день открытия мемориала.
Церемония на месте падения башен еще продолжалась, но на Бродвее в это время уже вовсю бушевал митинг в защиту ислама. Бородатый человек истерично кричал с маленькой трибуны о том, что в США процветает расизм, а вполне американского вида барышни раздавали листовки, приглашающие на парад в честь дня мусульман Америки, который состоится ровно через две недели.
В канун десятой годовщины событий 9/11, как окрестили в США этот теракт, здесь вышло сразу несколько книг о том, каково 6 миллионам американских мусульман жилось с комплексом коллективной вины. Картина вырисовывалась нерадостная.
- Вы это подтверждаете? - спросила я у пакистанца Вахида Хана, который пришел на митинг вместе с тремя своими детьми, стопроцетными американцами (а как их еще назвать, если сам он прожил в США больше тридцати лет? - Авт.).
- Лично мне жилось не трудно, потому что я живу здесь очень давно, у меня не было никаких проблем, но у других были. И просто подозрения, и проявления прямого расизма.
- А почему Вы привели сюда детей?
- Чтобы показать им, что происходит, и объяснить - почему? Почему некоторые люди здесь ненавидят других людей - будь они японцы, китайцы, русские? Мне это не нравится, и мне важно объяснить это своим детям.
- Но вы тоже считаете, что для мечети выбрано самое правильное место? - Люди называют это мечетью на Ground Zero, но это не так! Это место в стороне, до 11 сентября 2001-го там был магазин одежды. Пустовало помещение - если вы хотите его купить - пожалуйста.
Больше всего меня возмущает лицемерие: эти же самые люди, которые сейчас выступают против мечети, говорят, что у нас свобода вероисповедания.
Лучше бы честно сказали что не любят арабов, вот и все. А то придумывают всякие оправдания: то она слишком близко от места трагедии, то слишком велика, то говорят о проблемах с дорожным движением...
Спустя час эти же аргументы, но ровно со знаком минус я записывала на на другом митинге, который собрал яростных противников мечети. Были там и родственники погибших - наша Нелли Брагинская пришла туда, не заходя домой.
Выступала горячо и искренне, показывая митингующим фотографию сына и неожиданно закончив прямой калькой из старой советской песни: я «другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек». Имея в виду, конечно, США - страну, в которую она много лет назад привезла из Одессы своего Шурика, и в которой его лишилась.
Я тихонько ушла, оставив всем этим людям право самим решать, какой будет их следующая война. Локальной или масштабной? Информационной или имиджевой?
До первой крови или до «победного»? Иногда заезжим журналистам лучше молчать, чем говорить. И это, похоже - тот самый случай.
Давайте обсудим!
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ:
Америка скорбит по погибшим 11 сентября 2001 г.
9/11: Америка до и после