В ЕАО сирота стала чужой в родном селе

Фото: Игорь МОРОЗОВ

Ненужные дети

В семье их было семеро детей. Юля как старшая по мере сил присматривала за братишками-сестренками. Потому что больше было некому: мать пила, меняла мужчин, а потом вообще уехала, оставив детей на произвол судьбы. Дети пытались отыскать ее, но безуспешно. Вроде бы непутевая мамаша сейчас в Хабаровске и у нее другая семья. Но правда ли это, Юля не знает.

Детей определили в интернат в Смидовичах, а когда его закрыли, переправили в поселок Бира. Когда Юле исполнилось 18, она вернулась в родное село Песчаное, что в двух километрах от районного центра. Хотела поселиться в родном доме, но он оказался уже занятым под пасеку. Новые жильцы заявили, что квартиру и земельный участок им дало государство и отдавать его сироте они не собираются.

- Я пошла в отдел опеки, там меня встретили с криками, – вспоминает неприятные моменты Юлька. – Говорили, что наш дом никто никому не отдавал. Там работает одна тетенька, которая всегда орет. Она сказала, что начальника сейчас нет и разбираться со мной будут потом. А в Биробиджане в опеке мне заявили, что вообще не обязаны давать квартиру. И здесь такое же сказали. Все, кто со мной вышел из интерната, не имеют жилья. Одни по знакомым мыкаются, другие воровством промышляют, а кто на трассе проституцией занимается.

Юля вспомнила про подругу, которая живет в Смидовичах. Попросила о помощи, та пустила сироту пожить в пустующий дачный дом. Когда-то в нем находился пункт приема цветного металла. Приемщика убили, и деревянная постройка несколько лет стояла без хозяина. Девушка стала обживать дом. Кормилась тем, что собирала в лесу ягоды и грибы. Да еще овощи брала у знакомых на продажу, нанималась работать на огороды. Так и жила. Тихо, никого не трогая и никому не доставляя проблем. Но после той страшной ночи Юлю попросили освободить дом. Да она и сама не хочет туда возвращаться.

Избили за «просто так»

Поздно ночью, когда уставшая Юлька уже легла спать, в дом ворвались две девушки. Стали требовать деньги – четыре тысячи рублей. Как потом выяснилось в ходе следствия, выдуманный долг был лишь поводом, чтобы одной из нападавших показать свое превосходство, чувствуя вседозволенность и безнаказанность. Маленькая, худенькая как тростинка Юля не смогла дать отпор двум девицам.

- Девушки стали бить меня, я – защищаться, – вспоминает ужасы той ночи Юля. – Они говорили, чтобы я вернула им телефон. Да, я брала у одной, но в тот же день отдала. Еще обвиняли меня в том, что я порвала Гале вещи какие-то. Но я этого даже не делала! Они приходили потом еще раз, хотели, чтобы я отработала долг – прополола картошку. С тех пор почти не сплю, ночью не могу глаз сомкнуть.

Избитая, с сотрясением мозга, девушка попала на больничную койку. Немного придя в себя, Юлия обратилась в районный отдел полиции, те перенаправили к следователям, и по факту избиения было возбуждено уголовное дело.

- Честно говоря, жалко нам девушку. Если мы не поможем, кому она здесь нужна? – вздыхает руководитель следственного отдела по Смидовичскому району СУ СК РФ по ЕАО Юрий Шевяков. – Девушек, избивших Юлю, мы нашли. Одной 18, другой 19 лет. Одна из них, Маша, раскаивается, говорит, что пошла на поводу у подруги. В их компании есть разделение – ведущая и ведомая. Вот на ведущую, Галю, неоднократно поступали жалобы в полицию, что она бьет людей, ведет себя часто вызывающе. Здесь, видимо, сказывается наследственность – у нее папа был неоднократно судим. Какого либо раскаяния ни я, ни следователи у этой девушки не увидели. А вот Маша из хорошей семьи и понять не могу, почему она связалась с этой Галей.

Маша уже попросила у потерпевшей прощения. Ее и Галю, скорее всего, привлекут к ответственности. Срок, предусмотренный статьей за причинение легких телесных повреждений, – до трех месяцев лишения свободы. Плюс незаконное проникновение в жилище – до трех лет. Конечно, степень вины каждой из подружек еще предстоит установить в суде. И наказание им назначит судья. Только вне зависимости от срока, обе уже испортили себе всю оставшуюся жизнь таким поступком.

Закон есть – жилья нет

«Комсомолка» обратилась в отдел опеки Смидовичского района, чтобы узнать, почему дом, в котором жила семья Юли, отдали чужим людям и может ли она, как сирота, рассчитывать на крышу над головой.

- Она уже и вам пожаловалась? – ответил мне на том конце провода женский голос.

Фото: Игорь МОРОЗОВ

После такого вопроса захотелось, извините, нецензурно выругаться. Юля нам не жаловалась. Спасибо следователям из Смидовичского района, которые рассказали нам эту историю и пытаются как-то помочь девушке. В отдел опеки она пришла просить то, что ей положено по закону. И пошла она туда только потому, что на этом настояли следователи.

- Вы посмотрите на нее, – сказал Юрий Шевяков, – маленькая, худенькая, беззащитная. Естественно, придет просить, и я больше чем уверен, с ней даже разговаривать не будут. Отправят куда подальше и не станут заморачиваться. Кто ее защитит от произвола чиновников?

Правда, с журналистом чиновница не рискнула разговаривать на повышенных тонах.

- Почему в доме, где жила семья Юли, находятся другие люди, мы будем разбираться, – продолжил по телефону милый голос из отдела опеки. – Проблему мы знаем, но сами понимаете, что лишнего жилья нет, постараемся в течение недели вопрос решить.

Думал задать собеседнице еще пару вопросов, но, честно, разговаривать расхотелось. Да, уже давно стал общепризнанным факт, что подростки, покидающие стены интернатов и детских домов абсолютно не приспособлены к жизни. Они ничего не умеют, потому что в заведениях за них стирают, готовят, думают, принимают решения. Так положено по нормативным документам. И если, не дай бог, дети будут мыть полы или учиться готовить себе еду, директор того же интерната может лишиться своей должности. Изменить эту, разработанную в лохматых советских годах, систему надо давно. Но для этого нужно, чтобы это стало прописано в законе. Пока же робкие попытки социализации детей предпринимаются только в одном детском доме Хабаровска.

Временно Юля живет у дальней родственницы, но и от нее надо будет уходить – квартира слишком тесная. А идти ей пока некуда. Через неделю «Комсомолка» обязательно еще раз позвонит в отдел опеки.