Бунт винтиков

Китаец Цзя Джанке — мастер полудокументальных полотен, критически рисующих постиндустриальную действительность страны, чей экономический бум, как явствует из обласканного фестивалями творчества Цзя (его «Натюрморт» удостоен венецианского золота), пока только лишь разрушительно отражаются на существовании маленьких «винтиков», собственно, и делающих его возможным.

В новой эпопее «Печать греха» Джанке идеологически остается верен себе: картина, являющая собой образец концептуального искусства, состоит из четырех новелл, чьи герои — лузеры и аутсайдеры — вершат суд над категорически не устраивающей их жизнью.

Кто-то, как вышедший из себя шахтер, оказывается в состоянии поставить к стенке коррумпированных чиновников и бизнесменов, разворовавших родную шахту, кто-то может порезать на китайский флаг зарвавшегося клиента борделя, а у кого-то хватает пороху лишь на то, чтобы скромно и со вкусом выброситься из окна. Истории, на живую нитку соединенные в этот умозрительный, головной фильм, почерпнуты Цзя из животрепещущей китайской прессы. При этом реализованы они с размахом большого постановочного, «жанрового» кино, чего с мастером «полароидных снимков» Цзя ранее не случалось.

Братья Коэны тоже сняли не вполне обычный для себя фильм. В центре трагикомедии под названием "Внутри Льюина Дэвиса" - путешествие в сердце тьмы указанного малоизвестного фолк-певца, в начале 1960-х безуспешно пытающегося покорить нью-йоркскую бардовскую сцену.

От мелкой неприятности - к крупной, от личного провала - к сценическому, от промозглой осени — к безнадежно холодной зиме, без особых надежд на весну и успех, которые улыбаются лишь немногим. Например, Бобу Дилану, чья юная версия появится в последних кадрах картины, в то время как из неудачника Льюина будет выбивать дерьмо "черный человек" с улицы.

Дэвис — вроде бы типичный герой Коэнов: мелкая сошка, все делающий неправильно лузер, с трудом переносимый в кругу более успешных людей (случайно переспавшая с ним героиня Кэри Маллиган говорит, что, занимаясь сексом, он должен надевать два презерватива и желательно пользоваться скотчем — чтобы, не дай Бог, не произвести себе подобных). И в то же время не вполне типичный: витающие в эмпириях творческие работники не возникали в их фильмах, кажется, со времен незабвенного Бартона Финка.

Разумеется, не все киноработники в состоянии сойти с проторенной тропы, на которой они познали фестивальные признание и успех. Вот мастер голландского абсурда Алекс ван Вармердам в своем «Боргмане» предлагает еще одну устрашающую параболу, в который раз воплотившую подсознательный трепет буржуазии - справедливо опасающейся проникновения «чужих» под свои сверхблагополучные крыши.

Мать семейства - одновременно и домохозяйка, и «современная» художница, что уже смешно — не позволяет няне своих детей оставить на ночь бойфренда. При этом из чувства вины перед низшим классом широко открывает дверь в свой дизайнерский дом … изгнанным из подземных жилищ «лесным братьям», остроумно расправляющимся с буржуазным благолепием при помощи цемента, яда и скальпеля. Не брезгуя иногда и булыжником, хотя он более подошел бы простосердечному китайскому пролетариату.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:

Лекарство от чумы

Взлеты и провалы Каннского фестиваля анализирует наш кинообозреватель Стас Тыркин (далее)

Отвязные каникулы

На Каннском фестивале состоялись премьеры фильмов Франсуа Озона и Софии Копполы, представивших два взаимоисключающих взгляда на юное поколение (далее)

Пытки после танцев

Каннский фестиваль открылся под проливным дождем (далее)

СМОТРИТЕ ТАКЖЕ ФОТОГАЛЕРЕЮ:

Фильмом «Великий Гэтсби» открылся Каннский кинофестиваль