Дэн Браун: «Гоголя нельзя мешать с джином!»

Благодаря сериалу о приключениях Лэнгдона Дэн Браун стал одним из самых богатых писателей мира.

Фото: GLOBAL LOOK PRESS

Профессор Роберт Лэнгдон, постоянный герой Дэна Брауна (он действовал в «Коде Да Винчи», «Ангелах и демонах» и «Утраченном символе»), возвращается в Италию - на этот раз не в Ватикан, а во Флоренцию (на «Инферно» Брауна вдохновила «Божественная комедия» Данте Алигьери, а точнее, ее первая часть «Ад»). Как и зачем он туда попал, Лэнгдон совершенно не помнит. Он очухивается на больничной койке с огнестрельным ранением и ретроградной амнезией; не успев толком ничего выяснить, он уже должен стремглав бежать из больницы - за ним охотится женщина-киллер по имени Ваенса (жаль, что не Ваенга).

На этот раз Лэнгдону нужно найти контейнер с вирусом, созданным гениальным швейцарским ученым Бертраном Зобристом. Этот самый Зобрист, покончивший с собой еще в прологе романа, был страшно обеспокоен проблемой перенаселенности Земли: по его подсчетам, вскоре планета просто задохнется от количества людей. Численность населения планеты он решил сократить до четырех миллиардов. Вирус заразит весь мир всего через несколько часов, если Лэнгдон и его новая подруга, наделенная сверхчеловеческим интеллектом блондинка Сиенна Брукс, не успеют его обезвредить. Вы сейчас, конечно, подумали, что они успеют, но не торопитесь с умозаключениями: в «Инферно» все не то, чем кажется с первого взгляда.

Как обычно у Брауна, герои со страшной скоростью носятся по экзотическим европейским городам (кроме Флоренции, это Венеция и Стамбул). Как обычно, в центре сюжета - знаменитые итальянцы (на этот раз Данте Алигьери и Джорджо Вазари). Как обычно, одни и те же пассажи Браун повторяет десятки раз, и не оставляет ощущение, что он считает читателей идиотами. И все-таки это веселый роман: в нем крадут посмертные маски Данте, находят тайные ходы за картами Армении, рвут картины Вазари, осуществляют слежку за людьми с помощью игрушечных вертолетов. И диалоги тут пободрее, чем в предыдущих романах Брауна:

« - Только не говори мне, что мы не в том музее.

- Сиенна, мы не в той стране».

Или:

«Роберт подумал, не случится ли так, что в следующую секунду он проснется дома, в кресле, держа в руках опустевший бокал для мартини и томик «Мертвых душ», и тут же вспомнил, что джин «Бомбей Сапфир» и Гоголя мешать ни в коем случае нельзя».

Переводчиков «Инферно» издатели тупо заперли в подземном бункере в Милане. 11 человек из Франции, Италии, Испании, Германии и Бразилии читали и переводили роман в обстановке строжайшей секретности - им воспрещалось обсуждать с кем бы то ни было детали сюжета, и, если они покидали бункер, должны были оставлять отметки в специальной книге: «вышел покурить» или «вышел на обед». Зато в результате книга вышла на нескольких языках сразу. Дата выхода - 14 мая - была выбрана не случайно: 14.5.13 - это анаграмма числа «пи» (первые пять цифр - 3,1415).

Во Флоренции уже проводят экскурсии по местам, где разворачивается действие книги. Итальянцы в восторге: благодаря книге число туристов во Флоренции резко возросло (до того оно падало). Эудженио Джани, президент итальянского общества Данте Алигьери, полагает, что роман вызывает у людей большой интерес к знаменитому поэту. «Мой 14-летний сын прочел книгу и начал задавать вопросы об артефактах, упомянутых в ней, таких, как посмертная маска Данте!»

Сам Браун говорит, что «Инферно» - его «любовное письмо» Флоренции и Италии, которой он не устает восхищаться и перед чьей литературой он «в неоплатном долгу». В частности, Данте, по его мнению, буквально «обставил мебелью» христианство - именно он придумал рай и ад в том виде, в котором мы сейчас их себе представляем.

Том Хэнкс играл профессора Лэнгдона в экранизациях «Кода Да Винчи» и «Ангелов и демонов». Возможно, сыграет и в киноверсии «Инферно».

ЦИТАТА ИЗ РОМАНА

«Людям придет конец. И придет очень быстро»

Сиенна Брукс объясняет Роберту Лэнгдону, кем был гениальный ученый Бертран Зобрист, создатель смертельно опасного вируса, который вот-вот вырвется на свободу.

« - Зобрист нажил себе много врагов, когда объявил, что все врачи должны забросить медицину, потому что продлевать людям жизнь - значит делать Землю еще более перенаселенной. (…) Но сильнее всего все взбесились, когда Зобрист заявил, что его достижения в генной инженерии были бы куда более полезными для человечества, если бы с их помощью не лечили, а создавали болезни.

- Что?

- Да, он говорил, что его технологии должны быть использованы для того, чтобы ограничивать рост населения планеты, чтобы придумывать гибридные штаммы вирусов, с которыми современная медицина справиться не сможет.

Данте Алигьери и его «Божественная комедия» стали для Брауна источником вдохновения.

Лэнгдон почувствовал, что внутри него поднимается какая-то волна ужаса. Он представил невиданные «дизайнерские» вирусы-гибриды, которые невозможно остановить.

- За несколько лет, - сказала Сиенна, - Зобрист превратился из звезды медицинского мира в парию. Это была анафема. - Она помолчала, и на лице ее мелькнула тень сочувствия. - Неудивительно, что он сорвался и покончил с собой. И это тем печальнее, что в его статье, возможно, все правда.

Лэнгдон чуть не упал.

- Извини, ты думаешь, что он прав?

Сиенна с мрачным видом пожала плечами.

- Роберт, если говорить с точки зрения чистой науки - голая логика, никаких эмоций, - я могу тебе без колебаний сказать: если не произойдет каких-нибудь резких изменений, нам как биологическому виду придет конец. И придет очень быстро. Это будет не огонь, не сера, не апокалипсис, не ядерная война… просто гибель из-за количества живущих на планете людей. Это математика, не надо с ней спорить.

Лэнгдон оцепенел.

- Я довольно долго изучала биологию, - сказала она. - Для биологического вида как раз совершенно нормально вымереть из-за того, что он чрезмерно размножился. Представь себе водоросли в крошечном лесном пруду. У них все хорошо, питательные вещества поступают в изобилии. Никто за этими водорослями не следит, и они разрастаются так бурно, что покрывают всю поверхность пруда, заслоняют солнце - и питательные вещества в пруду пропадают. Водоросли высасывают из пруда все, что только можно, а потом быстро умирают, исчезают без следа. - Она тяжело вздохнула. - И человечество может ждать та же судьба. Запросто. И гораздо быстрее, чем мы можем представить.

Лэнгдону стало очень не по себе.

- Но это… кажется невозможным.

- Не невозможным, Роберт. Только непредставимым. У человеческого мозга есть примитивный механизм самозащиты, который отвергает то, что причиняет слишком большой стресс. Называется «отрицание».

- Я слышал про отрицание, - саркастически заметил Лэнгдон, - но я не думаю, что оно существует.

Сиенна закатила глаза.

- Очень смешно. Но поверь, оно еще как существует. Отрицание - ключевой элемент механизма, который вообще позволяет людям выживать. Если бы не оно, мы бы каждое утро просыпались в ужасе, обдумывая все возможные варианты нашей смерти. Вместо этого наш мозг блокирует экзистенциальные страхи и переводит внимание на те стрессы, с которыми мы можем совладать, - «как не опоздать на работу», «как заплатить налоги». А если большие и экзистенциальные страхи у нас есть, мы от них быстренько отворачиваемся и фокусируемся на простых задачах и обычной дневной рутине. (…)

- Ты говоришь почти как поклонница Зобриста.

- Я поклонница правды, - отрезала она, - даже если ее мучительно трудно принять. (…) Видишь ли, Роберт, я не утверждаю, что Зобрист прав, когда говорит, что лучший способ сопротивляться перенаселению - изобрести чуму, которая уничтожит половину всех людей. И я не утверждаю, что мы должны перестать лечить больных. Я утверждаю только, что путь, по которому мы движемся, - это очень простая формула гибели. Население растет в геометрической прогрессии, причем растет в ограниченном пространстве с ограниченными ресурсами. Конец придет внезапно и быстро. Не то что у нас постепенно будет заканчиваться бензин - мы просто слетим с обрыва. (…) Зобрист задавался таким вопросом: «Если ты можешь нажать на кнопку и наугад убить половину населения Земли, ты на нее нажмешь?»

- Конечно, не нажму.

- О’кей. А если тебе скажут, что, если ты не нажмешь на эту кнопку, род человеческий вымрет в течение ближайших ста лет? - Она помолчала. - Тогда нажмешь? А если будешь знать, что можешь убить своих друзей, свою семью или даже себя?

- Сиенна, я, наверное, не смогу…

- Это гипотетический вопрос, - сказала она. - Убьешь ли ты половину населения планеты сегодня, чтобы спасти наш биологический вид от гибели?

Лэнгдону уже было нехорошо от той жутковатой темы, которую они обсуждали, и он был рад увидеть знакомый красный баннер на стене каменного здания, видневшегося впереди.

- Смотри, - сказал он и ткнул пальцем. - Мы пришли.

Сиенна покачала головой.

- Как я и говорила. Отрицание».