"Мама, ты правда хотела меня стукнуть?"

Расслабленное воскресное утро. Поддавшись на уговоры мелкого, иду печь оладушки. Масло уютно скворчит на сковородке, миска с тестом под руками. Под ногами сын и кот. Спотыкаюсь. Ворчу. Промахиваюсь. Гоню ребенка и домашнего питомца из кухни.Через минуту оба снова под ногами.

- Данюша, забери Полосатого и марш в свою комнату!

Ноль эмоций.

Добавляю металла в голосе:

- Даниель, - ты слышал, что я сказала?!

Не-а, если и слышал, то тщательно это скрывает.

Бамц! Плюх! Кот воспользовался ситуацией и свернул-таки миску с тестом.

- ТААК! Если вы немедленно не вымететесь отсюда, то ты получишь ложкой по лбу!

От моего рекламного утра не осталось и следа, в сердцах пинаю дверь и... натыкаюсь на полные ужаса глаза моего ребенка.

- Мама, ты, правда, собираешься меня ударить?!

Упс! Как там говорят в плохих боевиках: «Ну, красотка, ты влипла!»

Может, еще и не совсем влипла, но имею все шансы. Я живу в Швеции, и если завтра мой восьмилетний ребенок расскажет школьной «фрекен», что мама хотела его избить, то проблемы мне обеспечены.

Остаток безнадежно испорченного воскресенья тратится на объяснения, что «мама пошутила».

- Но ты же ведь знаешь, что детей бить нельзя?- строго вопрошает мое сопливое чадо. - А если кто-то будет бить ребенка, то надо обязательно рассказать взрослым в школе или в садике. Нам об этом Енни говорила.

Енни – это та самая фрекен. Даа, похоже, я все-таки влипла...

Следующие два дня проходят в нервном ожидании звонка из школы. На этот раз обошлось. А могло бы закончиться беседами с учителями, школьным ректором, подключением службы социальной защиты. Детей в Скандинавии бить нельзя! Точка!

Мысленно перебираю схожие ситуации. В Норвегии у мамы отняли ребенка после того, как она вырвала ему молочный зуб. Воспитательница, выслушав рассказ мальчика, плохо владеющего норвежским, решила, что мама выбила ребенку зуб. Служба опеки забрала Оскара. Теперь предстоят многочисленные суды и разбирательства И это не единичный случай: в этом году только в Норвегии в приёмные семьи передали 19 русских детей.

Не берусь утверждать, что это целенаправленная антирусская кампания. Хотя на бытовом уровне исторический страх перед русскими существует и в какой-то степени может повлиять на принятие решения. Мы чаще попадаем под раздачу в силу особенностей национального характера. Мы импульсивные и несдержанные. Скандинавы невозмутимые и неторопливые. Мы готовы «качать права», скандинавы воспринимают это как проявление агрессии. Мы живем по понятиям, они – по законам. Им невозможно объяснить, что ребенка шлепнули, любя. Шлепнул – значит, виноват! Все! В 1979 году Швеция первой в мире запретила физическое наказание детей, объявив его преступлением.

Здесь это аксиома и ее надо усвоить всем – от приезжающих пожить, до туристов. Иначе можно и под суд попасть. Как это случилось с итальянцем, проводившим с ребенком отпуск в шведской столице. Ну, не понравилось что-то папане и он, недолго думая, схватил сына за волосы и надавал пощечин. У жителей Стокгольма случился культурный шок, прохожие вызвали полицию и «воспитатель» был заключен под стражу.

В результате шведский суд осудил итальянского локального политика Джиованни Коласанте за нанесение телесных повреждений собственному сыну. Как говорится, незнание закона не освобождает от ответственности.

Конечно, любое хорошее дело можно довести до абсурда нелепым исполнением. Социальные службы защиты в Скандинавии часто воспринимаются как излишне придирчивые. Система построена так, что работники здравоохранения и образования в законодательном порядке обязаны сообщать в органы социальной защиты даже, если можно предположить, что ребенок подвергается физическому или психологическому насилию. Прочие простые сограждане имеют право, но не обязаны «стучать». Однако все сигналы подлежат проверке.

Хорошо это или плохо? Давайте представим себе, что мама Оскара действительно выбила своему ребенку зуб, занимаясь воспитательным рукоприкладством. Кто знает, что происходит за закрытыми дверями дома. Что может быть, если сооответствующие органы не отреагируют вовремя? В худшем случае – похороны.

Как раз сейчас в Швеции идет судебный процесс над взрослыми, до смерти замучившими 8-летнюю девочку. У социального работника не было времени рассмотреть неоднократно поступающие сигналы о ситуации в семье.

По мне, так пусть уж лучше «придираются».

Но все-таки, удерживаясь в границах здравого смысла. Ведь сама идея социальной защиты – охранять интересы ребенка. И тут очень важен профессиональный уровень людей, принимающих решение об изъятии ребенка из родной семьи. Действительно ли это необходимо? Правильно ли поняли стороны друг друга? Все ли сходится в показаниях? Будет ли малышу лучше среди чужих людей?

К сожалению, социальный работник – не самая престижная здесь профессия. Отсюда – уровень принятия решений и способность к глубокому анализу ситуации. Законы сами по себе объективны. Субъективны люди, их применяющие.

ПОДРОБНОСТИ

Норвежский бизнес на российских детях

19 юных россиян уже стали жертвами ювенальной системы

Эрика и Машу у 44-летней Елены Кузнецовой выкрали (если называть вещи своими именами) два года назад. Служба норвежской соцопеки «Барневарн» (которую в народе прозвали детской полицией) отобрала их «без суда и следствия». Основанием стало заявление, что русская мать плохо справляется с родительскими обязанностями. (читайте далее)