Генерал из «команды лейтенантов»

1991 год. Лужники. На трибуне ветераны советского футбола. В верхнем ряду слева - направо: Валентин Николаев, Гавриил Качалин, Алексей Парамонов, Юрий Нырков. В нижнем ряду - Михаил Якушин, комментатор Николай Озеров и певец Зураб Соткилава. Фото Сергея Беляева, из архива «Советского спорта».

ОЛИМПИАДА ФРОНТОВИКОВ

Вы никогда не задумывались, почему в начала 50-х советские спортсмены, начав подготовку во многих олимпийских дисциплинах практически с нуля, сразу же выбились в лидеры на дебютных для себя летних Играх в Хельсинки, завоевав одинаковое количество очков с американцами? А, набравшись четырехлетнего спортивного опыта и залечив, в прямом и переносном смысле, боевые раны, просто разгромили всех на следующей Олимпиаде в Мельбурне? Уж не говоря о первых для СССР зимних Играх в Кортина д'Ампеццо, где наши олимпийцы уверенно победили в общекомандном зачете, выиграв столько же золотых медалей, сколько старожилы этих соревнований – команды Норвегии и Финляндии вместе взятые (и это без фигурного катания и бобслея, в которых Советский Союз не был представлен).

«Олимпиадой фронтовиков», – так часто называют у нас XV летние Игры-1952 в Хельсинки. «Олимпиадой уцелевших героев».

В первую очередь потому, что костяк тех команд составляли люди, прошедшие сквозь голод, холод, фронтовые ранения, изнурительные трудовые вахты в тылу и ужасы концлагерей. Пусть не все они были с боевой фронтовой закалкой, крепче которой ничего не бывает, но испытания бременем военного лихолетья прошли все.

«В моем поколении война сжала тугие пружины характера из стали такого закала, что сверстники мои научились дерзать, улыбаясь и быстро становиться первыми», – сказала однажды девятикратная олимпийская чемпионка по спортивной гимнастике Лариса Латынина.

КРЕЩЕНИЕ КОНТУЗИЕЙ

Защитник той олимпийской футбольной сборной СССР Юрий Нырков был одним из них. Кавалер орденов Великой Отечественной войны I степени (дважды) и II степени, ордена Красной Звезды, олимпиец-фронтовик, закончивший войну в Берлине, 11 мая 1945 года. Последние два дня, как сам выражался, «немца по развалинам отлавливал»: «Заглянешь в подвал - сидит с консервами и автоматом... Человек пять приятелей за те два дня погибли. Пятнадцатилетние пацаны из «Гитлерюгенда» до последнего отстреливались. Мне вот как-то один на один убивать не приходилось. В плен брать - это да. Самое страшное, когда «катюши» в последние дни по своим били. Но - выжил. Посчастливилось. Двумя контузиями отделался. Вторая - тяжелая…».

Как все фронтовики, Нырков войну помнил по месяцам. Сначала летом 1941 года он, ученик 117-й московской школы, возводил под Тулой вместе с отцом, военным строителем, тот самый укрепрайон, о который споткнулись гитлеровцы на южных подступах к столице. После этого рыл по путевке райкома комсомола окопы под Вязьмой.

- Когда немец в наступление пошел, еле успел добежать до Вязьмы, оттуда последним поезд – в Москву. Страшно было. Мог не успеть, – вспоминал он потом.

В мае 42-го года Нырков стал, наконец-то, красноармейцем, о чем мечтал с первых дней войны, и был направлен на учебу в Тамбовское артиллерийское техническое училище. Через год в звании младшего лейтенанта отбыл в подмосковную Ивантеевку, в полк самоходной артиллерии, входивший в состав Резерва Верховного Главнокомандования и служивший для усиления частей наступавшей армии. Командовал там взводом подвоза боеприпасов для полка самоходной артиллерии. Когда началось большое наступление на Смоленск, их полк бросили под Ярцево и Духовщину.

- Рейсы к линии фронта приходилось совершать в основном по ночам, – вспоминал Юрий Александрович. – В моем распоряжении было 26 грузовиков ЗИС-5. Двадцать шесть мальчишек за рулем – у многих ноги до педалей не доставали. Пока от Ивантеевки на формирование ехали, пять машин побывали в кювете: у ребят, прошедших двухмесячные курсы, опыта не было никакого. Да и из меня командир тоже не ахти какой был. Приказал однажды укрыть машины в капонирах. Ночью устроил проверочную тревогу, а грузовики ни с места – бамперы вплотную к стене прижаты, мотор завести никак нельзя. Пришлось подкапывать…

Дорогой ценой приходил опыт. Местность под Калинином болотистая, самоходки с трудом на своих гусеницах проползали, где уж трехтонкам, до отказа нагруженным боеприпасами. Дорогу наводили сами: три доски справа, три – слева. Сходил грузовик с колеи – его быстро разгружали…

Машины сновали между складами и передовой, как челноки. А что такое быстро загрузить или разгрузить грузовик снарядов, которые весили от 9 до 49 килограммов, а народу – в обрез? Тонна за тонной, нередко под огнем противника, и ни дня, чтобы передохнуть, стряхнуть с себя каменную усталость.

Вскоре две машины с боеприпасами были уничтожены прямым попаданием снаряда. Тогда и состоялось первое боевое крещение младшего лейтенанта Ныркова. В десяти шагах разорвался фугас, и его засыпало землей. Очнулся, пошевелил пальцами: вроде живой. Вокруг ни звука, только еле слышный писк в ушах, как комариный, да острый запах развороченной земли. Медленно обретала реальность контуженая голова. А когда, через две недели окончательно вернулся слух, снова – на передовую. Но уже на самоходке, СУ-76: умолил-таки после этой контузии перевести его из этого, по собственному выражению, «детского сада».

ЛИПОВЫЙ МАЙОР

Разные машины водил он по дорогам войны, были и СУ-85 и СУ-122, прозванные «сучками». Пять фронтов в общей сложности прошел, начав с Калининского, потом – все три Украинских, а закончил 1-ым Белорусским. Участвовал в Корсунь-Шевченковской операции, освобождал Польшу, форсировал Эльбу. Зимой 45-го командир самоходной артиллерийской установки старший лейтенант Нырков стал участником знаменитой операции в районе города Кюстрин, когда ночью множеством прожекторов была освещена вся занимаемая немцами территория для ослепления находившихся там войск…

Футболист Юрий Нырков.

Однажды, дело было в Померании, едва успел выскочить с экипажем из подбитой немцами машины, как вторым точным попаданием ей разворотило башню…

Но самый памятный боевой эпизод, который есть у любого фронтовика, случился с ним уже в Берлине, за десять дней до Победы. Заклинило орудие у его самоходки, и командир повел ее в тыл, во второй эшелон, как принято говорить в таких случаях. На ремонт.

- Вдруг, останавливает нас пехотинец, – рассказывал Юрий Александрович – « Я переводчик, – говорит. – Немцы в цокольном помещении засели. Передают, что будут вести переговоры только со старшим офицером. Пушку бы на них наставить, чтобы вышли…» А на мне – никаких знаков различия: в танкистском комбинезоне все равны – и генерал, и ефрейтор. Ладно, думаю, майором представлюсь. А подвал – огромный, метров пятьсот, и немцев там с полтыщи, не меньше. Вооруженные. Несколько генералов, как потом выяснилось. Приехали, думаю: « Сейчас нас, дураков, здесь и порешат, а сам кричу: «Внимание! С вами говорит, майор Красной Армии Нырков! Сдавайтесь! Мы гарантируем всем жизнь, если выйдете и сложите оружие...». Пехотинец переводит. И что вы думаете? Все до единого выбрались наверх, огромную гору оружия сложили. Я генеральские "вальтер" и "браунинг" себе как трофеи оставил. Авантюра, конечно, была чистой воды – пушка-то у нас в тот момент не стреляла. А они могли в любой момент пальнуть, если бы почуяла труса. Но я хорошо сыграл – вел себя уверенно, хотя страх, конечно, был…Когда уезжали, попросил пехоту, чтобы не забыла при докладе о том, что самоходный полк помог. Чтобы так и записали!..».

ПОДПИСАЛИ В ПОТСДАМЕ

Свои первые послевоенные футбольные матчи Нырков сыграл на территории оккупированной Германии. Сначала команда Группы Советских Оккупационных Войск, созданная им по приказу командира полка, выиграла турнир в составе дивизии, затем – корпуса армии. А в сентябре 1946 года, со страшной силой «продула» в Потсдаме воссозданной за три с половиной года до этого команде ЦДКА, которую вскоре прозвали «командой лейтенантов».. 16 мячей пропустили в том матче ГСОВГцы, сумев забить лишь один. Следующую игру капитан Нырков и его команда снова проиграли, но с более почетным счетом – 2:7. И именно эти матчи предопредели дальнейшую судьбу Ныркова. Именно в них его заметил и впоследствии пригласил в ЦДКА знаменитый тренер Борис Аркадьев.

Дебют Юрия Ныркова в основном составе армейской команды состоялся в сезоне-1948, причем настолько успешно, что в первый же год он попал в список 33-х лучших футболистов страны. Трижды – в 1948, 1950 и 1951 годах – Нырков становился чемпионом Советского Союза. Дважды, в 48-ом и 51-ом – обладателем Кубка страны. Вот, что о его игре говорил легендарный нападающий московского «Локомотива», один из лучших бомбардиров страны Виктор Ворошилов:

- Мне дано понять Ныркова больше, чем кому-либо еще. Оба мы поздно попали в команды мастеров, у обоих на спортивную карьеру повлияла война. Потому мы с ним и держались изо всех сил за основной состав своих команд. Мы любили не себя в футболе, а футбол. В то время защитников в команде было, как правило, трое. Так что оборонялись не числом, а умением. К защитникам ЦДСА это относилось в наибольшей мере. Юрий играл на левом фланге, но всегда с успехом страховал и центрального, и даже правого. Таких защитников-универсалов знаю не много, но Нырков, пожалуй, был самым стабильным из них. Грамотным, техничным, великолепно играющим головой. Он отлично видел поле, умел быстрым и точным пасом начать результативную атаку.

15 июля 1952 года Юрий Нырков впервые вышел на поле в футболке сборной СССР. В той встрече с болгарами на Олимпийских играх в Хельсинки советские футболисты одержали волевую победу в дополнительное время со счетом 2:1.

А потом был знаменитый матч в 1/8 финала со сборной Югославии, вписанный золотыми буквами в летопись отечественного футбола, в котором наши, проигрывая к 59-ой минуте 1:5, смогли сравнять счет. И, увы, проигранная на следующий день со счетом 1:3 переигровка с несправедливым пенальти, назначенным в ворота сборной СССР английским судьей…

«МОЖЕТ БЫТЬ ТОВАРИЩУ СТАЛИНУ НЕПРАВИЛЬНО ДОЛОЖИЛИ?»

«Если мы не оправдали ваши ожидания, то это ваши проблемы…». Помните эти слова капитана российской футбольной сборной Андрея Аршавина после провала на Евро-2012? Возвращаясь домой после поражения от югославов в июле 52-го, футболисты сборной СССР прекрасно понимали, что теперь это «только их проблемы». Дурное предчувствие, как вспоминал Нырков, появилось еще в Ленинграде, когда их поезд из Хельсинки, никто не встретил. Пустынным оказался и перрон Ленинградского вокзала в Москве. «Лишь небольшая группа родственников стояла в стороне, – написал в своих мемуарах журналист Мартын Мержанов. – Игроки шли к выходу, опустив головы, а Анатолий Башашкин, о котором ошибочно было сообщено, что он, а не Петров, забил мяч в свои ворота, долго стоял у своего вагона и ждал, пока все разойдутся. У вокзального подъезда стояла машина, присланная за Бобровым, остальные игроки поехали домой на трамваях и метро…».

А через полмесяца вышел приказ исполнявшего обязанности председателя Комитета по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР Николая Романова о расформировании…футбольной команды ЦДСА, чьи игроки, по мнению авторов приказа, составляли основу олимпийской сборной.

«Отметить, что ЦДСА неудовлетворительно выступила на Олимпийских играх, проиграв матч югославам, чем нанесла серьезный ущерб престижу советского спорта и Советского государства, – было написано вэтом приказе – Старший тренер команды т. Аркадьев Б. А. не справился со своими обязанностями: не обеспечил подготовку футболистов, что привело к провалу команды на Олимпийских играх…».

С Бориса Аркадьева сняли звание заслуженного тренера СССР, а с Константина Бескова и Константина Крижевского – звания заслуженных мастеров спорта. К Всеволоду Боброву и Юрию Ныркову никаких санкций применять не стали, сочтя, что они действовали на футбольном поле героически, смело и в поражении не виноваты.

В случае с Нырковым учли, наверное, и его фронтовое прошлое. Но что значит, «никаких санкций применять не стали», если расформировали его родную команду, словно роту изменников Родины? Его, победителя в Великой Отечественной войны, сделали побежденным.

- Я на правах парторга команды добился даже приема у ее покровителя – главного маршала артиллерии, Героя Советского Союза Николая Воронова – вспоминал Юрий Александрович. – Спросил у него: «Николай Николаевич, может быть, товарищу Сталину неправильно доложили?». Но, конечно, вопрос был наивным. Надо знать, сколь непростыми были тогда отношения между Советским Союзом и Югославией. Югославское правительство в наших газетах именовалось не иначе как «преступная клика Тито – Ранковича». Подыгрывая Сталину в его политической схватке с Иосипом Броз Тито, нам не простили поражения югославам на футбольном поле. В любом случае те, кто решил разогнать лучшую в то время команду страны, нанесли серьезный ущерб развитию отечественного футбола в целом. Сборная СССР возродилась только спустя два года, что, уверен, помешало ей выиграть медали на чемпионате мира 1958 года в Швеции…

На этом профессиональная футбольная карьера защитника Ныркова, по сути, закончилась, несмотря на то, что в 1954 году он провел еще один сезон в составе воссозданной к тому времени команды ЦДСА. Началась военная карьера, причем какая! Окончив в 1957 году командный факультет Военной академии бронетанковых войск, он получил назначение в Германию, где служил начальником штаба танкового батальона. Позже окончил Военную академию Генерального штаба, проходил службу в отделе кадров Генерального штаба. Далее возглавлял Главное управление военных советников и военных специалистов. В 1980 году получил звание генерал-майора. А уйдя в отставку, вновь вернулся в футбол. В течение двух лет руководил футбольной федерацией РСФСР, являясь одновременно заместителем председателя футбола СССР. Возглавлял Фонд ветеранов армейского футбола, носящий имя великого нападающего «команды лейтенантов» Григория Федотова.

Ушел из жизни Юрий Александрович в год 60-летия Великой Победы, в декабре 2005-го.

НАШЕ ДОСЬЕ

Нырков Юрий Александрович (1924 – 2005). Заслуженный мастер спорта. Играл в командах ЦДКА/ЦДСА (1948-1952, 1954), МВО (1952-1953). Трехкратный чемпион СССР (1948, 1950, 1951), двукратный обладатель Кубка СССР (1948, 1951). Участник Олимпиады 1952 года. Послеокончания Академии бронетанковых войск (1956) занимал ряд руководящих постов в Вооруженных Силах СССР. Генерал-майор (1980). Председатель Федерации футбола РСФСР и руководитель Комитета ветеранов футбола РФС. Президент Фонда ветеранов армейского футбола имени Григория Федотова (1994-2005).