Лев Дуров: «Умных счастливых людей не бывает!»

Лев Дуров: «Умных счастливых людей не бывает!»

Фото: Михаил ФРОЛОВ

Три месяца назад мы побывали на съемках фильма «Подлец», в котором Лев Константинович работал вместе с Ольгой Остроумовой, Валентином Гафтом и Владимиром Вдовиченковым. Картина находится на стадии монтажа, но «КП» выкладывает интервью с актером именно сейчас, потому что оно стало, вероятно, последним в жизни Льва Дурова.

Он сидел, глубоко утонув в кресле, не выглядел цветущим живчиком и не мог им выглядеть — последние семь лет Дуров жил за счет работы кардиостимулятора и проблемы со здоровьем не оставляли его. Однако подавленным или потухшим актера тоже нельзя было назвать. Мудрое спокойствие? Да. Витальная сила засела глубоко внутри и проявлялась, когда Лев Константинович начинал говорить. Едва слышно, полушепотом, но азартно. Или заходил в кадр. Энергично спорил, оправдывал каждую реплику своего героя (старика-охотника, внезапно давшего отпор домушникам), требовал от режиссера разъяснить необходимость любого движения в кадре. В такие моменты никто и никогда не поверил бы, что 83-летний актер все это время боролся с тяжелой болезнью.

Лев Дуров на съемочной площадки телесериала

Фото: Михаил ФРОЛОВ

- Лев Константинович, можно честно: вас не смущают эпизодические роли?

- Никогда не смущали. Я всегда соглашался и продолжаю соглашаться на любую работу. Меня это не пугало. Главное, чтобы в подаче этого образа был смысл. Или чтобы я мог препарировать интересный характер. Правда, в «Семнадцати мгновениях весны» мне совсем не хотелось сниматься.

- ?!

- Играть такую гадину кому хочется? А потом я подумал: что такое «провокатор»? Ведь мамы не рождают нас подлецами или героями. Нас рождают ангелочками с розовыми попками. А потом в какой-то момент по ходу жизни люди встают на ту или иную сторону. Проанализировать эту метаморфозу было интересно. И с помощью Клауса (персонажа из сериала «Семнадцать мгновений весны») я показал, как персонаж мстит человечеству за свою несостоятельность. Ведь он хотел стать писателем, у него не получилось. И тогда он подумал: ах, вы не признали меня, теперь я вам покажу!

- Что за образ препарируете сейчас в «Подлеце»?

- Художник, увлекающийся охотой, к которому в дом приходят два неизвестных парня якобы чинить смеситель.

- И в одного из них старик в итоге стреляет?

- Да. Старик, которого двое лбов ставят в тяжелейшее положение, имеет право защищаться. А ведь зачастую в нашей жизни все мы не защищены. Либо не способны защититься, либо не верим, что нас защитят. Не уверен, что стоит защищаться такой ценой — с помощью ружья — но сценарий есть сценарий, так что приходится оправдывать. Возможна такая ситуация? Возможна.

- Зачем ваш герой вообще их пустил?

- Доверие. Он верит им. А потом они начинают лгать и проговариваются, что спустились с пятого этажа, а такого этажа в доме нет, и тут мой персонаж все понимает. Думаю, что он выстрелил машинально. В его адрес сделали опасный жест — он среагировал. Инстинкт. Кроме того, он бывший охотник.

- Как вы относитесь к охоте, желанию взрослых мужчин с дистанции из профессионального оружия палить по животным?

- Однажды на острове Шпицберген меня взяли на охоту. Она там разрешена официально — у них большой зимний падеж и лицензию на отстрел просто продавали. Когда я увидел в оптический прицел глаз оленя, я не смог...Выстрелил в небо. Мне кричат: «Дурак! В голову бей!». А я — снова в воздух. Актер, который был со мной, имени называть не буду, выстрелил и убил оленя. Потом его очень долго трясло. Он спросил у меня: «Лева, а ты?». «Промазал», - соврал я.

- Есть статистика, согласно которой многие новобранцы на войне поначалу стреляют выше цели.

- Ну конечно! Для меня до сих пор большая загадка — личность знаменитого советского снайпера Людмилы Павличенко («большевистская валькирия», самый результативный женщина-снайпер в мировой истории, положившая за годы Великой Отечественной войны более трех сотен врагов — Авт.). Почти четыре сотни мужиков угрохала! И вот представьте всех этих воинов и напротив — хрупкую девушку. Конечно, это была война, жестокое месиво. Она понимала, кого убивала, но все равно оторопь берет. Или когда штык во время атаки распарывает тело врага. Это ведь жутко. Да, есть оправдание, но люди все равно мучаются. Именно по этой причине многие фронтовики, герои не хотят вспоминать годы войны.

- Если вернуться к кино, то лично вам, глядя с высоты опыта, на настоящий момент интереснее играть комедийных персонажей или драматических?

- Не хочу показаться «умным» и обманывать себя или вас. Но мой учитель Анатолий Эфрос говорил: «В каждом персонаже заложен драматизм. В любом! Когда ты не притворяешься, драматизм становится смешным. Когда стараешься рассмешить — не получается. А когда понимаешь, что это юмор, но не стараешься рассмешить — все встает на свои места». Так и в жизни. Я больше люблю, когда роль драматична. Потому что и каждое движение в нашей жизни сопряжено с драматизмом. Даже счастье не может быть однозначным. Это только дураки восхищаются всем, не задумываясь ни о чем. Умных счастливых людей нет (смеется). Поверьте мне!