От вагона до горизонта сплошные лагеря и колючая проволока

Тряпичные маски спасали от мороза

Фото: Наталья ВАРСЕГОВА

Музей начинается со скрежета дверных засовов. Гулкий скрипучий звук, приглушенный свет, кирпичные стены, металлические и деревянные шконки. На экране - видеокадры, сделанные сотрудниками музея в августе 2015 года. Покосившиеся бараки. Все, что осталось от самого восточного лагеря страны - Чаунлага. Здесь с 1950-х годов заключенные ценой своей жизни добывали уран - сырье для первых атомных бомб.

Сколько судеб сломал Гулаг? 10 миллионов? 20? 25? Нам, далеким от тех реалий, оценить масштаб трагедии практически невозможно. Но чтобы хоть немного прикоснуться к той страшной истории достаточно услышать один голос из тысячи невинно осужденных.

Вместо привычных музейных стендом деревянные таблички, расположенные в виде архива

Фото: Наталья ВАРСЕГОВА

«Меня били резиновыми дубинками, 20 суток лишали сна, держали в холодном карцере и выколотили показания, - вспоминает Ариадна Эфрон - дочь поэтессы Марины Цветаевой.

В ее протоколе будет написано: «Не желая скрывать чего-либо от следствия, должна сообщить о том, что мой отец, Эфрон Сергей Яковлевич, так же как и я, является агентом французской разведки...». Сергея Эфрона расстреляют в октябре 1941 года. Ариадна 8 лет проведет в исправительно-трудовом лагере.

***

Заключенная лагеря в Мордовии Зоя Ивановна Выскребенцева:

«Меня остановили около моего дома. «Пройдемте с нами». Привезли на Лубянку. Посадили в какую-то темную без окон камеру-одиночку. Там меня продержали двое суток. Я не понимала, в чем дело. А потом меня вызвали к следователю и пошло-поехало. Мне сказали, что я изменница родины. Донесла на меня моя подруга, которую взяли за отношения с иностранцами. Во время допроса она зачем-то соврала, что у нее есть знакомая, которая тоже общается с иностранцами. Она получила 5 лет и уехала в Сибирь на поселение, я получила 20 лет и отсидела в Мордовии».

Инсталляция из тюремных столбиков

Фото: Наталья ВАРСЕГОВА

***

Заключенный Особлага №8 Юрий Валентинович Найденов-Иванов:

«19 декабря 1950 года мне исполнилось 19 лет, а через месяц и 11 дней я попал на Лубянку. Меня арестовали на Арбате. Мы сидели в кафе «Арагви». Втроем за столом. 4-ое место было свободно. И туда подсел иностранец. С этого все и началось. Нас обвинили в антисоветчине. Дома провели обыск. Нашли мою переписку с друзьями из Одессы. Это потом легло в основу обвинения, якобы я хотел переплыть Черное море на лодке. В итоге, я получил 10 лет».

ДЫХАНИЕ СМЕРТИ

В одном из залов музея расположен интерактивный стенд. На нем сменяют друг друга фотографии приговоренных к расстрелу людей. Увидев один взгляд, я споткнулась. С экрана на меня смотрел плачущий мужчина.

Я присела на лавочку напротив и стала рассматривать это изможденное мучительными пытками лицо. Он был сторожем в районном комиссариате. Арестовали его в мае 1937-го, а в октябре расстреляли.

Сторожа на экране сменил венгр по имени Абель. Худое, интеллигентное лицо. Взгляд из-под круглой оправы растерянный и недоумевающий.

Письмо на тряпочках

Фото: Наталья ВАРСЕГОВА

Водитель сельской автобазы Михаил был расстрелян в декабре 1937-го по обвинению в антисоветской пропаганде. Его лицо из тех, что забыть невозможно. Плотно сжатые губы, твердый взгляд, глубокая морщина на лбу.

За каждым из многих тысяч портретов чувствуется дыхание смерти.

«ВЫ, НАВЕРНОЕ, НЕ ЗНАЕТЕ»

А вот еще один экспонат - анонимное письмо:

«Дорогой тов. Молотов! Никто не знает еще такого гонения на людей, которое происходит в наше время, а в особенности в последние годы 37 и 38. Сплошной ужас. Сотни тысяч людей томятся по тюрьмам, совершенно не зная за что. Работники НКВД неизвестно по какой причине делают большие перегибы в своей работе. Их дела никто не контролирует, прокурорский надзор для них не существует. Сотни тысяч людей безвинно сосланы. Мужа отправляют в одну сторону, жену - в другую, их детей определяют в детдом. Это делается, чтобы разлучить их навсегда, чтобы родные никогда не встретились... Мы умоляем Вас проверьте все эти факты. Вы, наверное, не знаете, что люди гибнут не за что... Простите, что не подписываемся, ведь жаловаться нельзя».

ПИСЬМО НА ТРЯПОЧКАХ

В самом большом зале - тюремные столбы в два ряда. В каждом из них - личные вещи бывших заключенных. Например, письмо на тряпочках. Мать написала его в поезде по дороге из Ростова-на-Дону в лагерь Казахстана. На воле у нее осталось четверо детей. «Дорогой Додик, ...самое ужасное позади. Я постараюсь добросовестно работать и поскорей освободиться... Прошу вас, берегите себя. Целую горячо, мама».

Письмо на тряпочках

Фото: Наталья ВАРСЕГОВА

Вот тряпичные маски. Ими заключенные на холоде закрывали лица. Тюремные вышивки, игрушки и даже мини-словарик русско-немецкого языка. Шкатулка из Ныроблага, самодельная курительная трубка.

«РУГАЮСЬ НА ТЕХ, КОГО УВАЖАЮ»

В маленькой комнате транслируют сразу два видеопроекта. Акустика устроена таким образом, что звук и с той, и с другой стороны не сливается в единое целое. На одной стене - хроника счастливого советского быта, на противоположной - рассказы бывших узников Гулага.

Заключенная Вятлага Людмила Алексеевна Хачатрян:

«Раздался стук в дверь. Их было трое. Один из них подал отцу ордер. Тут я вижу, как кровь уходит от его лица. Я еще не понимаю, в чем дело. И мама не понимает, но мы молчим. Они говорят, что мне надо собраться и проехать с ними. Тогда мама вступает: вы кто такие? Отец подает ей эту бумагу. Мама белеет на глазах, но быстро берет себя в руки и идет к шкафу. Он ее спрашивает: «Что вы делаете?» Она: «Хочу теплый свитер ей дать». «Зачем ей свитер? Мы ее привезем вечером». Мама все равно надела на меня шубку. Этой шубкой я спасалась от холода в Лефортово и каждую ночь благодарила за нее мать».

***

Заключенный Особлага №8 Юрий Валентинович Найденов-Иванов:

«Голубые ночи - то есть мне не давали спать. Я мог только сидеть. Лежать нет. Я был во втором отделении второго управления, это был СМЕРШ».

Письмо Молотову

Фото: Наталья ВАРСЕГОВА

***

Заключенная лагеря в Мордовии Зоя Ивановна Выскребенцева:

«Меня вызвали ночью. Там было три следователя. И они устроили состязание по знанию матерного языка, не трехэтажный, а семиэтажный мат. Я ошарашена была, но внутренне встала в позу. Они мне говорят: «Что ты не возмущаешься из-за нашей ругани?» Я говорю: «Я ругаться могу только на тех людей, которых уважаю». Мне за это дали 25 суток карцера».

***

Заключенный Юрий Львович Фидельгольц:

«В один день мы стали подъезжать к Свердловску. Поезд замедлил ход. Я посмотрел в окно: Батюшки! За горизонт уходили ограждения, сплошная колючая проволока. И бараки, бараки, бараки. Я спрашиваю у конвоира - что это такое? Отвечает: «А это наша с тобой Россия». И я тогда подумал: неужели я живу в таком государстве, где от вагона до горизонта сплошные лагеря и колючая проволока. Мне стало страшно. По-настоящему».

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

Вместить в одну заметку все, что есть в музее Гулага, невозможно. К сожалению, слишком богата эта лагерная история. Информации настолько много, что за одно посещение осмыслить ее нельзя. Отдельная тема - стройки Гулага, дело врачей, смерть Сталина. И даже возвращение заключенных на волю - это особая история. Находиться среди счастливых советских людей бывшим узникам оказалось очень сложно. Другое мировоззрение, взгляды. Чтобы выжить, им приходилось искать себе подобных. Впрочем, мне всего этого не передать. Сюда нужно прийти каждому человеку, чтобы знать и всегда помнить о произошедшем. Пока будет жива память, этот ужас не повторится.

СПРАВКА «КП»

Государственный музей истории ГУЛАГа был открыт в 2004 году. Здесь хранятся документы, письма, воспоминания бывших узников ГУЛАГа, личные вещи заключенных.

АДРЕС: 1-й Самотечный пер., д.9, стр.1 ст. м. «Достоевская», «Новослободская».

Заказ экскурсий: (495) 681-88-82.

ГРАФИК РАБОТЫ:

каждый день, кроме понедельника и последней пятницы месяца с 11.00 до 19.00 (касса до 18.00).

По четвергам с 12.00 до 21.00 (касса до 20.00).

Каждое третье воскресенье месяца вход бесплатный.

Стоимость билетов: взрослый - 300 рублей, детский - 150, льготный - 100.