Операция по принуждению к милосердию

2004 год, инвалид войны в одном из российских армейских госпиталей.

Фото: Владимир ВЕЛЕНГУРИН

Тянут нас, как упирающегося кота за шкирку: Люби, люби, толерантность. Не любишь, скотина? Заставим. Насильно, ради добра…

Вот такой образ рождается у меня по следам «инвалидских» дискуссий.

Назвал одноногого ампутантом? Ты – журналист с ампутированной совестью, ты лично кидал инвалидов с обрыва в Спарте. Танец безногого показался тебе неэстетичным и неуклюжим, вызвал не эйфорию, а неловкость и страх, как бы инвалид не упал? Выкинь, гнида, книжку про Маресьева, ты недостоин ее читать…

Реальные высказывания из сети, между прочим. Сплошная операция по принуждению к милосердию. Огнем и мечом, или хуже: напалмом.

Меня давно занимает ментальная пропасть между народом и медиаобществом в этом глобальном вопросе отношения к неполноценным и слабым (стойку не делайте, моралисты: даже «умственно неполноценные» – термин общепринятый).

Народ, в массе, брезгует и боится. Люди отсаживаются от воняющего бомжа (инфекции, хронический алкоголизм), считают онкологию, то есть, рак, заразным и массово протестуют, когда в школьный класс подселяют ребенка с синдромом Дауна.

Медиа, или публичная интеллигенция, настраивает автоматические платежи в хоспис (с карточки ежемесячно списывается определенная сумма), кормит бездомных и ультимативно стоит за инклюзивное обучение.

Точек пересечений нет. Зона пересечения - одна страна.

И начинается.

Танец инвалида Евгения Смирнова на шоу "Минута славы".

Фото: Евгения ГУСЕВА

Люди в слезах говорят, что девочка с синдромом Дауна на уроках дергает их детей за косички, смеется, мешает и ходит по классу. Журналисты тут же дают репортажи о том, что эти люди - фашисты. Родителям, всего лишь просившим дать детям возможность спокойно учиться, устраивают медиатравлю, директора, удалившего активного инвалида из класса, удаляют из школы.

Волшебная сила медиа.

Никто не вспоминает, что девочка, собственно, и не училась в классе: она была дочкой учительницы, та не могла оставить инвалида дома и брала в школу. Свои проблемы переложила на учеников, решала за их счет. Ай, молодца.

Другой пример: на первом этаже дома открывают центр для олигофренов с ДЦП и аутизмом, жители криком кричат, что не согласны – общественники и журналисты клеймят их…

Кстати, не знаю, чем кончилось. Кажется, центр «продавили»: в соревновании медиа и людей у народа нет шансов.

«Надо тащить страну, дуру толстожопую, косную», - цитата из модной писательницы: вот и тащат. Ах, не хотите любить инвалидов? Так мы вас насильно…

Корни народного отношения, между прочим, понятны: принимая человека, ты разделяешь его беды. Слово такое: со-участие. Отсюда все эти косые взгляды, и нежелание ехать в одном лифте, и изгнание из кафе: это укоренившееся, на подкорке, в психике; это та же ксенофобия .....

Не верите, что принцип работает?

Попробуйте приветить ребенка из неблагополучной семьи.

Вши или украденный кошелек я вам, можно сказать, гарантирую. Милосердие это трудно, увы.

Справедливости не существует, люди не равны ни по диагнозам, ни по социальному благополучию. Психологи, умные люди, советуют не дружить с «неуспешными», ведь «неудачи заразны»…

Это все называется словом «менталитет»: он неповоротливый и проросший вглубь, трезвое отношение к ненужным чужим проблемам цепко сплетено в нем с чисто животными предрассудками.

Надо пытаться смягчить его и расплести?

Да, честно говоря, неплохо бы.

Но не через колено. И не за счет здравого смысла.

Если вы вывешиваете билборд с портретом гея-телеведущего и пишете, что он заразился ВИЧ в тринадцать лет, то не вызываете к диагнозу и персонажу ничего, кроме брезгливости.

И если чересчур активный инвалид мешает учиться всему классу, справедливо поддержать класс, а не инвалида.

Ну, и, конечно, бомжи нуждаются в санации и отправке в ЛТП, а не в пище: их болезнь социально опасна и неизлечима…

Я пытаюсь сказать, что тараканов в головах коллег из медиа-прослойки тоже с избытком.

Называть скорбных разумом «особыми» - еще одна их неприемлемая, не принимаемая народом глупость…

Два мира. Непересекающиеся прямые. Я – посередине.

Певица на коляске вызывает у меня восторг: наконец люди вспомнят, что для песни нужен голос, а не верчение задницей, простите.

Но культя вместо ноги ломает танец, и смотреть на нее - мука. Пытка.

Инвалид мог скрыть увечье (пристегнуть протез): не захотел.

Желал вызвать эмоции.

Вызвал.