Французский фермер ищет под Москвой сыроваров и жену

Потомственный фермер-животновод Филипп Камю решил закрыть дело в Нормандии и заняться сельским хозяйством в России. Корреспонденты «КП», проехав с ним по подмосковным землям, выясняли — почему.

… - У него сыр в руках?.. - въехав в подмосковное Лотошино, французский фермер Филипп Камю с двумя земляками-компаньонами изумленно смотрят на сияющий золотой краской памятник: бородатый русский мужик бодро несет лоток с дырчатыми кусками сыра. Тот же бородач — на гербе Лотошино, что снова удивляет французов.

- Это же не просто так? - спрашивают они у местных. А те с удовольствием объясняют неслучайность этих сыров в геральдике райцентра.

Фото на фоне герба ЛотошиноФото: Алексей ОВЧИННИКОВ

Родина первого импортозамещения

Однажды, в стародавние времена князья Мещерские, обитавшие в этих местах, отведали иноземного сыра. И до того он им понравился, что решили они подобное же творить и на своих землях. Для чего в 1840 году пригласили швейцарского сыровара Иоганна Мюллера. Князья еще не знали, что стали авторами первого русского импортозамещения.

И дело пошло! Перенимать опыт к Мюллерам приезжали со всей России. А брат известного художника-баталиста Николай Верещагин с их помощью даже открыл первую в стране школу сыроваров (на 10 лет раньше, чем в Швейцарии!).

Плоды того импортозамещения вызрели знатные. В 1878 году Россия экспортировала в Европу 20 тысяч тонн сыра в год! А сыроварен, варивших «эмменталь», «эдам», «чеддер», «камамбер» и «тильзиттер», было уже за 900!

Вот так и оказался бородатый мужик с лотком сыра на гербе Лотошино. Да и название поселка - от того же бодрого лотошника.

Потом настал 1917-й с его экспроприацией. Сырная история Лотошино прервалась…

Французы слушают историю, затаив дыхание. Переглядываются и делают вывод:

- Это знак для нас! Здесь будем ферму ставить! Сюда коровок перевезем! И возрождать ремесло будем!

Говорящих знаков на их пути возникнет еще немало.

«За молоком уже очередь!»

Вместе с друзьями, Николем и Кристианом, Филипп исколесил не одну тысячу российских километров. Уже который месяц он ищет подходящую землю, чтобы создать фермерское хозяйство и навсегда обосноваться в нашей стране.

О том, что он не хочет больше жить в родной Нормандии, потомственный французский фермер Филипп Камю понял несколько лет назад.

- В голове щелкнуло три года назад, когда Крым стал снова российским, - улыбается он. - Когда увидел, что Россия отказалась подчиняться Европе и США. Я и до этого хорошо к России относился, а стал еще лучше. Зауважал, потому что Россия поставила интересы людей выше интересов Америки. Вот это - настоящая демократия! И какой командир у руля страны стоит — тоже вижу!

Потомственный фермер-животновод Филипп Камю решил закрыть дело в Нормандии и заняться сельским хозяйством в РоссииФото: Алексей ОВЧИННИКОВ

Планы у Филиппа — наполеоновские. В хорошем смысле. Найти свободный кусок земли, куда собирается перевезти на ПМЖ свои 200 буренок элитной нормандской породы, обустроить ферму и дом.

На фоне сыроваренного ажиотажа, происходящего в России, на новость о его приезде собрались местные фермеры-сыровары. У них одна головная боль на всех: хорошее, пригодное для варки сыра молоко — товар дефицитный. Ну а Филипп больше 40 лет специализируется как раз на таком молоке!

- Я не успел ничего еще сделать, а за моим молоком уже очередь! - восхищается фермер. - Такое только в России бывает. С сыроваром Олегом Сиротой говорили. Он как узнал, что молоко — специально для сыра, сразу сказал, что заберет все!

- Минуточку! Мне тоже молоко нужно! - протестует глава Гильдии сыроделов и ремесленников Александр Никитин, который взялся опекать фермера, объясняя ему российские особенности ведения сельского хозяйства.

Филлип Камю, наблюдая за этой конкуренцией, светится от счастья. Причину радости мы поначалу не понимаем.

500 самоубийств в год

- Но что не устраивает французских фермеров в Евросоюзе? - спрашиваем. - И законы, защищающие частную собственность, и дешевые кредиты, и субсидии есть!

Фермер грустнеет:

- Я Францию люблю, но там тупик. Субсидии есть, да. Но взамен власть требует покорности: не развиваться, сокращать стадо, не увеличивать площади. Никаких перспектив! В итоге цены на молоко — низкие. Не-случайно фермеры устраивают забастовки и выливают молоко на дорогу. Ну некуда продавать, рынок переполнен, давят крупные корпорации. Дешевле просто слить молоко, чем тратиться на дорогу и продавать его! Да еще и мигранты… Многие фермеры на грани разорения. И каждый год во Франции кончают жизнь самоубийством полтысячи земледельцев!

Моей милой патриархальной Франции больше нет… А еще я хочу найти здесь русскую жену…

- А француженки как же?

- Они все больше по бутикам. Не готовы с мужем крестьянскую лямку тянуть. Из-за чего так и не женился. Слышал, в России остались такие женщины…

Кругом закивали: конечно, остались! Хошь в избу, хошь - коня на скаку!

- Во! - в знак одобрения его намерений компаньон Кристиан показывает большой палец. Он знает, о чем говорит — уже больше 20 лет женат на русской.

«Три гектара на телку бери!»

В ожидании встречи с районными начальством, французы обсуждают двух рабочих, которые в проливной дождь со снегом латают крышу на соседнем с администрацией здании. Это Россия, которую они только учатся понимать. Холодно, минус и ветер. На родине Филиппа Камю, в Нормандии, омываемой Ла-Маншем, сейчас плюс 12 и солнце.

- А зима у нас знаете, какая иногда бывает? - пугаем французов.

Планы у Филиппа — наполеоновские. В хорошем смыслеФото: Алексей ОВЧИННИКОВ

- Ничего! - не унывают те. - Это еще лучше для молока: бактерии в холоде плохо размножаются!

- Где же вы? - выбегает встречать трех замерзших французов глава район Екатерина Долгасова и ведет в кабинет, где обещает помощь и поддержку.

Но будущему российском фермеру Филиппу Камю мало общих фраз. Он заваливает Долгасову вопросами: есть ли кукуруза молочной спелости в районе? А сенаж? А кормовая свекла — да такая, чтобы по 2 кило была? А куда он может сбывать сыворотку?

Главу, кажется, проверяют на знание сельскохозяйственной обстановки в районе. Екатерина отвечает без запинки. А потом признается, что в ее частном хозяйстве есть коза, которую она сама доит каждое утро. И даже умеет водить трактор! Французы восхищенно переглядываются: наш человек!

- А земля есть свободная? - Доходят иностранцы до главного вопроса.

- А сколько нужно?

- У нас 200 коров, минимально по гектару на одну корову , - осторожно просит Филипп. И с надеждой смотрит на чиновницу: не слишком ли большая наглость, не много ли запросил?

- А что так мало-то? - огорошивает она в ответ. - Минимум 3 гектара на телку бери! Посодействуем аренде у собственников, посмотрим муниципальный фонд.

Нормандцы не верят своим ушам и переспрашивают. Мечтательные искорки в их глазах кажется и есть тем, что называется счастьем. Такая Россия им определенно нравится. Ведь поддержку им обещает не только глава Лотошинского района. В прошлом месяце французы были и на приеме у главы минсельхоза области Андрея Разина - тот тоже пообещал помочь.

- А что вам на строительство нового коровника тратиться? - «добивают» гостей. - У нас в районе как раз бывший свинокомплекс собственники продают, а из него отличный коровник может выйти!

«Эколоджи!»

Пресловутый комплекс - в нескольких километрах от Лотошино.

- О, туалет! - веселятся французы, обнаружив покосившееся деревянное сооружение типа «сортир».

Пока Филиппу что-то рассказывают об инфраструктуре его возможной будущей базы, он уже облачается в рабочий комбинезон и спасает шею от ветра шарфом, отчего становится похож на Маленького Принца, описанного его земляком Сент-Экзюпери. Только с сединой в волосах. В голову фермера, кажется, встроен калькулятор. И вот он уже что-то высчитывает, измеряя шагами расстояния между стойлами, с ловкостью кошки забирается на крышу (проверил утеплитель) и что-то живо обсуждает с компаньонами. Как и полагается французам, импульсивно украшая диалоги жестами. А потом зачем-то лезет в заросли череды и репейника, давшие обильный "урожай" на навозной куче:

- Эколоджи!

- Да у нас тут такой экологии… - не понимают местные причины восторга.

- Если договоримся о цене - здесь доильный цех смонтируем. А там — цистерны для охлаждения молока стоять будут, - выносит вердикт фермер. - Поле тоже прилагается? Тре бьен! (очень хорошо!) Там пастбище будет для моих телочек! До апреля успеть бы — перевозить коров буду!

- А я буду делать упаковку из дерева для сыра! - строит планы неунывающий Кристиан. - На этот раз точно получится!

- На этот? - переспрашиваем. - А были и другие разы?

- Да! Меня же в России, два раза, как это по-русски? Кидали! - отчего-то улыбается он.

Русский форс-мажор

Несколько лет назад, увидев перспективы российского сельского хозяйства, Кристиан с товарищами прибыл в Пензенскую область. Взяли землю, купили трактор, поставили комбикормовый завод.

Но покупатели сначала как один восхищались качеством и ценой продукта, а потом извинились, отказываясь его брать. И тыкали пальцем наверх: мол, там сказали, у французов не покупать.

Вскоре выяснили: пришлые нечаянно составили конкуренцию местному бизнесу. Эти нерыночные отношения Кристиан сегодня деликатно называет своей «маркетинговой ошибкой».

Для Кристиана это не первая попытка заняться фермерством в РоссииФото: Алексей ОВЧИННИКОВ

Второй раз он прогорел в Питере. Там пытался открыть ресторан. Тогда, правда, его облапошил некий ушлый американец.

Еще одну неудачную попытку Кристиан называет «русским форс-мажором». Захотелось ему тогда сделать эко-деревню в Подмосковье. И даже российский инвестор нашелся, который мечтал о подобном же проекте. Вдвоем оно всегда веселее, да и русский лучше знал особенности ведения национального бизнеса. Ударили по рукам, скинулись, утвердили проект.

Но тут пошел российский партнер Кристиана на лыжах в лес покататься, да чуть там и не остался. Охотник из местных принял его за дичь и разрядил ружье, попав в ногу.

- Он выжил, - вспоминает француз. - Но после этого у него пропал интерес заниматься русской деревней…

- А у тебя?

- Еще больше захотел! Как у вас говорят: «Бог троицу любит!» - не унывает француз. - О, еще один знак!

Мы вертим головами, но видим лишь дорожный знак с названием реки - Русса.

- Это же название для нашего хозяйства! - ликует Филипп. - «Нормандия — Русса»? Была же русско-французская эскадрилье «Нормандия — Неман»!

Вариант названия для будущего хозяйства всем нравится.

- Точно знак! Остаемся! Сейчас только во Францию сгоняем! Ждите, дела там закончим и вернемся! В декабре приедем!