Жители прифронтовой Саханки: «Спасибо, что кто-то помнит – мы еще живем здесь …»

Ее хозяйка каждый день ходит в школу под обстрелами по 4 км.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

«КП» уже писала, как на жертвование российских читателей и дончан, а также собственные премии, мы решили поехать в самую фронтовую школу ДНР, в Саханку, чтобы поздравить детей с Последним звонком. Едем с Корпусом Армии ДНР, а также с волонтерами Андреем Лысенко и его другом Эдуардом. Из всех известных нам волонтеров, именно они едут на самую передовую – Октябрь, Трудовские, Гольму, Зайцево, теперь вот в Саханку.

К нашим подаркам – ноутбуку, смартфону для выпускника, телефонам для одинокого отца и его сына, сладким подаркам и канцелярии, волонтеры щедро добавляют несколько ящиков конфет, пряников и зефира. А еще покупают продуктовые наборы для самых нуждающихся. Вот только выбрать таких в Саханке сложно – нуждаются здесь все. Кто имел деньги или родственников, готовых помочь, давно уехали. Может и хотели бы вернуться, да только некуда – дома через один в решето. Из 1500 человек довоенной Саханки сейчас – где-то 300.

Вот те, кого пятый год обстреливают украинские нацбаты.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

«Вам – на кладбище!»

Начиная с 2014-го здесь каждый день обстрелы, тишина – лучшая музыка для местных жителей. Люди давно уже ходят не по дороге, а через посадки, чтобы быть не так заметными ВСУ-шникам.

Здесь живут люди.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

По дороге туда нас заворачивают военные с обычного пути - чтоб вдоль посадки двигались. А дорогу на школу спросить не у кого! Ни машин, ни людей! И тут видим, женщина идет. Утро, но она уже "под анастезией". Спрашиваем - где школа?

Она отправляет нас туда, откуда нас завернули военные.

- Так там стреляют! – Говорим мы.

Она, буднично так:

- Та понятно, что обстреливают. Просто по той дороге к школе было бы ближе. Если по этой - то езжайте прямо на кладбище, а оттуда к школе!

Здесь время движется иначе и дети, еще не повзрослев, стареют.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

Через кладбище к школе и доехали.

Школа Саханки - старинная, большая, с высокими потолками, из тех, где зимой всегда тепло, а летом – прохладно. Она стала своего рода подшефной "Комсомолке". Туда не сильно ездят благотворители - опасно.

Школа - едва ли не единственное место работы в Саханке.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

28 детей, 10 учителей и человек 8 технического персонала да поваров – вот и вся школа. Живут, как одна семья – все друг у друга на виду. Собственно, школа да сельсовет – и все рабочие места в Саханке. Есть еще правда временная занятость с зарплатой 1400 рублей. Остальной народ живет огородами, натуральным хозяйством.

Работа учителя: на работу под обстрелами, упасть и ползти

Подъезжаем к школе и видим учительницу с забинтованной рукой.

- Вы ранены? – Спрашиваем.

– Нет, обошлось! – с улыбкой отвечает Екатерина Тишакова, учитель украинского языка и литературы. - Понимаете, когда идут обстрелы, нужно падать и ползти. Вот я и упала. Но подвернула сильно палец. Наложила подорожник, забинтовала и пошла на работу.

Да-да! Здесь, в регулярно утюжимой украинской артиллерией Саханке, изучают украинский язык и литературу, более того даже портреты украинских писателей висят на стенах, а еще плакат, где город-герой Киев соседствует с городами-героями Москвой, Минском и т.д.

Города-герои в школе Саханки.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

- Когда же это закончится? Что говорят в Донецке? Что, мы так и будем жить отрезанными от всего – от воды, от транспорта, от родных? – Учительница засыпает нас вопросами, на которые ответов нет.

Спрашивает она спокойно и грустно. От этого на сердце становится совсем горько. Медпункта или даже аптечного киоска в поселке нет. Поэтому подорожник и бинт – это то, что доступно. Ближайшие врачи есть только в Безыменном и Новоазовске.

- Медики у нас только военные. Есть хороший молодой парень - позывной Борман, никому не отказывает, приходит даже ночью, все, кто к нему обращался, очень хорошо о нем отзываются. Сам он врач травматолог из Донецка, - рассказывает директор школы Оксана Самарская.

Директор школы Оксана Самарская и сама добирается пешком по несколько километров на работу.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

Автобусы это из прошлой жизни

В школе участвуем с детьми в квесте, а потом вместе рисуем Мир на школьной доске и вручаем всем долгожданные подарки. А после трогаемся в соседние поселки – Ленинское, Дзержинское, Заиченково, чтобы отдать продуктовые наборы. Вместе с нами едет директор школы Оксана Викторовна, ей тут известны каждый дом, история каждой семьи. По пути рассказывает нам, что происходило там, где мы сейчас проезжаем, и мы ощущаем себя словно на какой-то жуткой экскурсии.

Таких домов тут немало.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

- Здесь прилетел снаряд и убил мужчину прямо на огороде… а здесь стоял большой дом, во время обстрела вся семья убежала в подвал, а когда вышли, их дом догорал, они уехали и возвращаться им некуда… а здесь до сих пор воронка, было прямое попадание противотанкового управляемого реактивного снаряда в КАМАЗ, сгорел моментально… а вот эти руины оставил украинский танк, просто расстрелявший одну сторону улицы, - тихо говорит Оксана Викторовна.

Детство у них отняли.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

Но и без ее рассказа красноречивы обугленные деревья, разбитые дома, которые кто-то строил основательно для потомков, изрешеченные ворота.

В окрестных селах ситуация еще плачевней, чем в Саханке. Воды нет, у заботливых хозяев – весь двор в бочках с водой. В селах водопроводы от обстрелов изранены настолько, что их все тяжелее латать. Часто нет электричества, не ходит транспорт в Новоазовск. Люди или пешком идут, или добираются на попутках. Проезжаем мимо свежепокрашенной остановки.

Здесь живут люди.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

- Павильоны поддерживают, чтобы не ржавели. Ведь когда-то, надеемся, жизнь сюда вернется, и они понадобятся. Раньше здесь транспорт ходил регулярно – каждые 1,5 часа в различных направлениях можно было уехать, а сейчас люди выходят и часами ждут попуток, - рассказывает нам директор.

Здесь живут люди.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

Попутки в основном – старенькие «жигули». Так меньше внимания от вояк, которые стоят буквально за посадкой.

Очень уважают здесь новоазовских водителей, которые возят в Саханку хлеб. Каждое утро! Именно по той дороге, с которой нас завернули. Ее называют кто - дорогой жизни, кто - дорогой смерти. А до войны называлась просто - Подкова.

Сама директор школы тоже ежедневно добирается пешком несколько километров в школу.

Живут совсем одни

Подъезжаем к одному из домов в селе Заиченко. Здесь в селе всего пять человек осталось и единственный ребенок – Пашка, ученик той самой школы в Саханке.

С цепи рвется пес, но не злобно лает, а радостно заливается и виляет хвостом всей нашей делегации. Это, кстати, не в первом дворе наблюдаем. Собаки здесь за людьми соскучились, потому и долг свой соблюдают – лают, но тут же дают потрепать себя за ушком и так и норовят лизнуть в лицо, общения им явно не хватает.

Собака никак не хочет прощаться с нашим волонтером Андреем Лысенко.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

Воспитывает Пашку только отец, он - вдовец, жена умерла в 2014 году от онкологии. Каждый день на «жигуленке» мужчина возит сына в школу в Саханку за 4 км. Не пьет, хозяйство держит. Крепкий мужик! Кстати, Пашка не пропустил ни одного урока. А мальчик - светлый такой, на груди – простой крестик на веревочке. Говорят, когда он родился, медики подумали, что мертвый. А потом начали спасать и чудо случилось – мальчик выжил.

Сына воспитывает сам, ежедневно возит его на учебу и забирает после уроков.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

Когда спрашиваем про маму, на лице папы такая грусть, что понятно - пока он будет вдовцом и вместе с Пашкой тянуть эту жизнь, хозяйство, находясь почти на фронте. Жаль, в поселке нет больше детей, и друзей у Пашки нет тоже. Только собака.

В воздухе – безнадега и усталость

Самое большое впечатление личное - люди привыкли, ужасно привыкли к войне. А еще из впечатлений – какая-то растянувшаяся на годы безнадежность. Она уже зашкаливает, уже никто не ищет выход, все кто мог - уехал.

Вот эта же атмосфера буквально давит на плечи в следующем доме. Нестарая еще, очень худая женщина с изможденным лицом смотрит на нас с крыльца, ворота по-мужски степенно идет открывать мальчишка лет 11. Взгляд у него с какой-то потусторонней тоской, брови сдвинуты угрюмо. Здесь только собака улыбается всей пастью - рада гостям.

Их дом дал глубокие трещины от нескольких попаданий по-соседству, крыша течет, окна кое-где фанерой забиты. Помощи ждать неоткуда. Отец пьет, гуляет. Сама женщина работала в Мариуполе. С войной работу она потеряла, потому и сама все чаще заглядывает в бутылку.

- Вот здесь я прячусь от обстрелов, - показывает мальчик место между стеной и диваном, вмещая свою худенькую фигурку в это узенькое пространство. – Но прячусь редко, привык уже.

Мальчик показывает, где он прячется от обстрелов.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

- Мальчишка у них хороший, жаль его, учился хорошо до войны – твердый хорошист, а сейчас съехал на «тройки», - говорит директор, пока волонтеры вручают семье продуктовый набор – в него входит целая курица, батон колбасы, тушенка, рыбные консервы, подсолнечное масло, чай, конфеты и пряники, гречка, рис, горох, макароны, сахар, мука, молоко.

Буферная зона за последний год сократилась

И так здесь во многих семьях. Война внесла свои коррективы – мальчишки стремятся к военным. Какая школа, когда за окном война?

- Отличников нет совсем, хорошистов мало, многие дети учатся без желания, - признает директор. – А двое выпускников 11 класса даже не получат аттестат, а только справку об окончании школы. Они совсем не ходили на занятия – ни многочисленные беседы с ними, ни увещевания родителей не помогли. Эти дети резко повзрослели и за партой их не удержать.

Только Оксана Викторовна проговорила это, как на тропинке возле домов показалась высокая фигура парня, в руках – букет белых роз с алой лентой. Цветов в селе полно, есть и местные розы, но за такими красивыми парень ездил в Новоазовск.

- А вот как раз и один из этих выпускников, в школу его не загнать, - говорит Оксана Викторовна пока парень приближается к нам. – А цветы вот купил, завтра будет мне дарить - Последний звонок же в школе.

В школу его было не загнать. Но на Последний звонок прийти без цветок это как-то не по-мужски.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

Парень явно смутился, не ожидал увидеть здесь директора.

- Иди, Виталь, чего уж, - ласково говорит она. – Не опаздывай только завтра, на 8.00 торжественная линейка в школе.

- Буду, - краснеет парень и спешит уйти. И его красивый букет белых роз здесь на полуразбитой улице смотрится, как Королева Англии где-нибудь в Гондурасе.

Вдруг в небе все мы слышим глухой гул.

- Это беспилотник ОБСЕ, - говорит Оксана Викторовна. – Он часто над нами летает.

Что контролируют наблюдатели непонятно? Сколько мы находимся в Саханке и окрестных селах слышим глухие разрывы снарядов, от которых воздух становится гуще, и земля буквально дрожит под ногами. Все это летит сюда со стороны Сартаны, Талаковки, Лебединого, которые давно под контролем Украины. Кстати, сами местные говорят нам, что буферная зона за последний год значительно сократилась – ВСУ-шники продвинулись к Саханке ближе почти на километр.

Поля Саханки.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

Под саундтрек украинской артиллерии

Заезжаем еще в несколько семей, в одной даже выходит молодуха с младенцем на руках. Во дворе идеальный порядок, на веревках сохнут цветные пеленки. Спрашиваем, как решилась тут жить, да еще с ребенком?

- А что мне бояться? Сами мы с Коминтерново, там у нас жилье разбито совсем, живем теперь здесь, пока папа воюет,- говорит она.

Волонтеры передают девушке, помимо продуктового набора, несколько пачек детского питания.

А это была школа для детей с различными умственными отклонениями, ее ВСУ разбили еще в 2014 году.

Фото: Юлия АНДРИЕНКО

- Вот так и живут здесь с детворой. Летом, конечно, всем нашим детям Россия бесплатно выделяет путевки в Крым, они отдыхают там 21 день. А потом снова возвращаются в этот ад, - слова Оксаны Викторовны сопровождает саундтрек украинской артиллерии. Начиная с обеда, она не стихает. Директор говорит, что от нацбатов мирным житья нет, то морпехи, то «Кривбасс», но особенный ужас, когда ротация «Азова». Тем все равно кого убивать: военных или мирных жителей. Совершенно отмороженные.

В одном из дворов, где окна забиты фанерой и клеенкой, а на воротах рванные ржавые раны от осколков снарядов, одиноко висит на веревке школьная форма. Ее хозяйка каждый день добирается в школу 4 км пешком. Бывало по пути ей приходилось падать на дорогу, откатываться в кювет, а потом вновь продолжать путь со сбитыми коленками. Где учиться дальше после школы – вопрос. И вот эта одиноко висящая школьная форма на фоне полуразрушенного села и есть символ этой подлой войны в Донбассе.