По следам Хабаровской трагедии: Корреспондента «Комсомолки» не пустили в палаточный лагерь недалеко от Твери

Лагерь "Родники" тих и спокоен. Пока его не навестят журналисты.

Фото: Альберт БОЙКОВ

23 июля в Хабаровском крае около трех часов ночи по местному времени на территории горнолыжного комплекса «Холдоми» вспыхнул пожар. Спасались 189 детей, один погиб сразу, еще трое - умерли в реанимации. Всем погибшим было по 11 лет.

Пока следственные органы разбираются в обстоятельствах происшествия, корреспондент тверской «Комсомолки», поскольку речь идет о безопасности детей, немедленно отправился в единственный детский палаточный лагерь «Родники», что недалеко от Твери, на берегу Тверцы.

Место отдыха школьников спрятано за могучими соснами рядом с садовым товариществом «Швейники», между деревнями Андрианово и Кобячево. Найти место отдыха подрастающего поколения удалось не сразу. Даже местные старожилы удивленно пожимали плечами, услышав комбинацию слов «палаточный лагерь «Родники». В итоге правильную наводку сумел дать крепкий пожилой мужчина со ссадиной на носу и в футболке «Sambo Moscow 70».

И вот лагерь найден, но дальше события начали развиваться по неожиданному сценарию.

Разговор почему-то сразу не задался. Охранник, мужчина лет 55-60, сразу полез в бочку.

- Давай документ, у нас тут дети, - начал охранник.

Выполняю требование. Спокойно протягиваю удостоверение и жду.

- Бо… Бо… Бойко Альберт Александрович, - как будто нарочно тянет мужчина, - мы такие документы не принимаем, может, в переходе его купил. Вон у меня тоже есть удостоверение, и ветеранское есть, - зачем-то рассказывает он мне о своих достижениях.

Понимая, что разговаривать с этим мужчиной бестолку, прошу позвать начальство. Через несколько минут передо мной появилась девушка в толстовке с аппликацией волков на груди. Объясняю ей всю ситуацию, но в ответе лишь слышу традиционный щит мелких чиновников, которым они прикрываются от СМИ:

- Пишите запрос в управление образования.

Что ж, запрос так запрос. Сажусь в редакционный автомобиль, и мы с водителем покидаем КПП. Но через несколько сотен метров всё же решаюсь выйти из автомобиля и пройти вдоль забора палаточного лагеря. По пути мне попадаются два молодых парня, которые идут откуда-то из леса. С их слов узнаю, что в лагере проживают порядка 120 человек, которые перед заездом получили все необходимые инструкции по безопасности.

Лагерь работает 20-й год в три смены по 10 дней, там 25 человек персонала - это рассказали в городской администрации.

Фото: Альберт БОЙКОВ

Расставшись с отдыхающими, иду дальше и вижу в заборе дыру, которая, наверное, является главным оружием в борьбе за безопасность детей. Дыра внушительная, поскольку позволяет мне, мужчине ростом 187 сантиметров, свободно попасть на территорию «тщательно охраняемого лагеря». Делаю по пути несколько фото, и тут же передо мной оказывается небольшой бородатый паренек. От него я узнаю, что про мою неудачную попытку попасть в лагерь уже все знают. Сориентировавшись, разворачиваюсь в сторону леса и прибавляю ходу.

Оказавшись в лесу на приличном расстоянии от лагеря, слышу усиленный мегафоном призывный голос женщины: «У нас журналист!»

Еще секунду и, наверное, раздалось бы: «Ату его, ату! Фас!»

Но тут меня подхватывает наш водитель, и мы покидаем территорию охоты на журналистов.

- Сначала ко мне подошла пожилая, агрессивно настроенная пара, - начал свой рассказ наш водитель. - Начали требовать убрать автомобиль и спрашивали, что я тут делаю. Потом они ушли. Некоторое время спустя появились четыре-пять человек, взрослых и молодых, и тоже вели себя очень вызывающе. Не знаю, может их там науськали, - рассказывает Леонид Георгиевич.

Так и осталось загадкой, что же так взволновало администрацию палаточного лагеря. Если им нечего скрывать, то к чему волнения и облава?

Как говорил великий сатирик Аркадий Исакович Райкин: «Лучшего лекарства, чем правда, никто пока не изобрел». Но, знать, в лагере боятся врачевать этим лекарством.

Ну а пока будем довольствоваться официальным ответом пресс-службы администрации Твери, который, кстати, был подготовлен еще до нашего возвращения в Тверь.

- Лагерь работает 20-й год в три смены по 10 дней. Ребятам от 8 до 17 лет. В лагере 25 человек персонала, на 10 детей один воспитатель. Сейчас в лагере порядка 80 детей.

В этом году, как и прежде, перед заездом детей в лагерь он был полностью проверен, а обнаруженные нарушения устранены. Электроприборов там нет, костры тоже не разводят, все ознакомлены с планом эвакуации, - заключили в отделе информации и аналитики администрации Твери.

Не верить оснований нет. Но наверняка перед началом летнего сезона проверяли и сгоревший лагерь в Хабаровском крае, а также рассказывали о технике безопасности ребятам, утонувшим на Сямозере. Итоги, страшные итоги, мы знаем. И очень надеемся, что в «Родниках» слова с делом не расходятся.