Родители: двойной портрет
Публикуется впервые. Михаил Семенович Песков и Татьяна Павловна Пескова (урожденная Волохина) — родители Василия Пескова. Из семейного архива Песковых. Копия хранится в фондах музея Василия Пескова. Фото В. Пескова
От автора:
Очень часто меня спрашивают о родителях Василия Михайловича. Надо сказать, что лучше всего о них написал он сам. Поэтому в повести так много выдержек из его публикаций, посвященных отцу и матери. Вот, например, такая – из книги “Любовь фотография”: «Родительских снимков осталось много. Но вот эти два всегда разглядываю с волненьем. Отцу двадцать пять, маме — двадцать одно лето. А карапуз рядом с их лицами — это я, Василии Песков («Васютка» — называли меня в детстве). Мама рассказывала, что было мне тогда шесть месяцев. Рассказывала, как ездили в город «сниматься», как я захотел потрогать ручонкой стоявшую на треноге, похожую на гармонь фотокамеру... Судьба — стал фотографом».
Он и сам много фотографировал родителей. Но все как-то бытовые снимки, житейская хроника. А теперь у нас есть и “парадный” двойной портрет, на котором отец и мать стоят у березы. В повести этот снимок опубликован впервые. И теперь впервые мы представляем его широкой аудитории “Комсомольской правды”. Снимок превосходный, как все у Василия Михайловича. На нем не только родители, но и целая эпоха.
Кем же были его родители? Теперь о них можно прочитать в повести, которая вошла главами в сборник “Песковские чтения. Выпуск первый” и впервые систематизировано рассказала о малой родине Василия Михайловича, о его корнях, семье, детстве и юности, друзьях и увлечениях, учителях и первых шагах в журналистике.
Сбор материалов о его жизни начался сразу после кончины Василия Михайловича в августе 2013 года при создании первой постоянной экспозиции мемориального музея в Воронежском биосферном природном заповеднике его имени. За шесть с лишним лет здесь был накоплен огромный исторический и научный архив, собрано более 5 тысяч экспонатов. Многие факты жизни и деятельности Пескова стали известны впервые и впервые же получили свое документальное подтверждение. Рассказчиков, как известно, всегда у знаменитых людей находится много, но биография требует не приблизительных, а точных фактов. В повести представлены именно такие всесторонне проверенные сведения. Музею удалось даже исправить ошибочную информацию о Василии Михайловиче в интернете, который, к сожалению, служит основным поставщиком фактов, которых вовсе не было в жизни. Недобрую службу сослужила, например, Википедия. Сейчас в ее статью о Василии Пескове уже внесены некоторые правки: исчезла неверная информация о том, что Василии Песков «работал шофером” и «родился в семье крестьянки и машиниста». Но все равно и на сайтах, и в социальных сетях, и в уже вышедших воспоминаниях о Пескове продолжают гулять всевозможные придумки и искажения. Повесть сможет стать основой для исправлений.
Считаю своим долгом поблагодарить через “Комсомольскую правду” родственников Василия Михайловича: внука, Дмитрия Анатольевича Пескова, сестер, Марию Михайловну Пескову, Евдокию Михайловну Глаголеву, Надежду Михайловну Сожигаеву, племянника, Александра Ерофеева. С ними, уточняя каждую деталь, не раз пересмотрела семейные альбомы. Многое узнала о селе Орлово, о родителях журналиста, особенностях быта, а самое главное — смогла понять традиции большой семьи, в которой вырос Василии Песков.
Василий Песков.
Из воспоминании Василия Пескова
...А кто были моими учителями?.. Многих хотелось бы тут назвать. Из-за краткости этого слова назову двух главных: отца и мать. Мама на селе была человеком всеми любимым — звали ее разбирать ссоры, ждали советов, какими-то словами умела она даже лечить. Отца, работавшего на железной дороге, просили стекло в окно вставить, навесить дверь, починить крышу. Ни с кого копейки не брал за это, считал: «Грех...». Детей родители учили: не возьми чужого, помоги слабому, не завидуй , не ленись, помни, за добро всегда платят добром.
(Василии Песков. Поле жизни. Россиийская газета. 6 апреля 2007 г.)
Я выбирал профессию, когда отец, позванивая солдатскими медалями, вернулся с войны. Он не мог указать сыну дорогу, потому что сын для отца был загадкой . Когда уходил на войну, украдкой положил сыну в руку кусок сахара. Когда вернулся, на радостях сыну, как всем, налил стакан самогонки.
Главное я все-таки узнал от отца. “Счастье — это когда свои хлеб человек добывает любимым делом”.
(Василии Песков. Моя профессия. Литературная газета. 5 мая 1964 г.)
Все самое дорогое - мама
Татьяна Павловна Пескова (урожденная Волохина) родилась 10 марта 1909 года в крестьянской семье в селе Орлово. Такая запись ошибочно значилась в ее паспорте. Из сохранившейся в Архиве Воронежского ЗАГСа записи узнаем, что фактическая дата ее рождения - 26 января (по старому стилю). Это подтверждает и имя: 25 января Татьянин день, при крещении по святцам ее не могли назвать иначе.
Полк, в котором служил отец Татьяны, — Павел Волохин, незадолго до начала Первои мировой войны был передислоцирован и расквартирован в Финляндии, в городе Лахти. Девочке посчастливилось побывать там. Об этой поездке, десятилетия спустя, она рассказывала своим детям. Вот что писал об этом Василии Песков: «Какой запомнилась ей Финляндия? Главное впечатление — удивленье: там взрослые, как дети, катаются на коньках и лыжах! (Для сельского русского человека это было и впрямь удивительным.)...». А еще маленькой Тане запомнилась рождественская елка в Лахти — настоящая красавица — высокая ель с яркими игрушками, конфетами, бенгальскими огнями. Отец устроил и веселый детский праздник с хороводом и волшебными подарками. Это был последнии праздник Павла Волохина, проведенный им в кругу семьи. Наступал новый , 1914-и год. Предчувствуя войну, дед спешно отправил семейство домой , в воронежское село, и с полком своим отбыл на фронт. Он погиб на Первой мировой войне.
В 1918 году в жизни Тани появляются отчим и его незамужние богомольные сестры, которые научили Таню рукоделию. В ту пору модными были изделия, выполненные в технике «ришелье». Затейливые узоры из обработанных нитками дырочек украшали постельное белье, скатерти, женские головные платки, уголки для икон. Мастериц, умеющих превратить отрезок полотна в рукотворное чудо, на селе называли «выбивалками». Не каждая женщина могла справиться с такой кропотливой работой . Татьяна Волохина была известной мастерицей в Орлово: ей заказывали свадебные и детские комплекты.
Несмотря на наказ отца, учиться Тане пришлось совсем мало. Она закончила два класса Орловской земской школы. С десяти лет, зная и полевые работы, зарабатывала на жизнь, сидя за швейной машинкой.
Когда пришла пора выходить замуж, оказалось — у Татьяны собрано в сундуке богатое приданое: атласные и ситцевые одеяла, постельное белье. Но главное — юбки: они были атласные, длинные, все разного цвета. Дети ее всегда с интересом ждали, когда мама откроет сундук для проветривания.
Своих детей рукодельная Татьяна Павловна одевала, как говорили в Орлово, «по-городскому». Одежда Песковых была предметом зависти соседских ребятишек и, особенно, их родителей . И сама Татьяна Павловна одевалась по-городскому. Швейная машинка «Zinger», ей принадлежавшая, и “выбитые” на ней изделия с “ришелье” экспонируется теперь в музее Василия Пескова.
Приданое из маминого сундука пригодилось и во время войны, особенно в 1943 году. Вынимали из него детские наволочки, простынки и пододеяльники с кружевными прошвами, чтобы обменять на продукты в селе Рождественская Хава. Иногда приносила мама несколько свеколок, иногда несколько картофелин. Праздником считалось, если немного гороха или фасоли. Ходить матери приходилось в любую погоду. Однажды, возвращаясь из Рождественской Хавы, она едва не утонула в болотной трясине. Успела уцепиться за ивовый куст, за него и держалась, пока не помогли выбраться люди, проезжавшие мимо на подводе.
Помнится детям, как однажды мать привезли на танке домой солдаты части, стоявшей тогда в прифронтовом Орлово. Сначала услышали рев мотора, а потом увидели танк. На броне железной махины, в огромных клееных из автомобильной резины бахилах, окруженная многочисленными мешками, сидела, как им показалось, совсем маленькая женщина: «Мама...?!» Оказалось — солдаты помогали ей перевозить урожаи тыквы. Потом от мамы дети узнали, что танковая броня очень горячая. Удивлялись, как же танкисты ездят на ней .
Из воспоминании Василия Пескова:
Все самое дорогое в воспоминаниях связано с именем матери. С расстояния в тридцать пять лет особенно ясно видишь, какая ноша легла ей на плечи. Общие для всех взрослых военные тяготы, но, кроме того,— четверо ребятишек! (Старшему было одиннадцать). И по сложившимся обстоятельствам, ни карточек, ни пайков. Одеть детей, накормить, научить, уберечь от болезней ...
(Песков В. Я помню... КП. 23 марта 1975).
...Ночами мы с ней воровски с санками ездили в лес за дровами, на ручной мельнице мололи рожь, гнали самогон, выменивая его на солдатскую бязь, из которой, окрашивая ольховой корой, мама шила нам одежонку. Кормили семью огород и две козы. Сажая нас за стол, мама всегда говорила: «Мы вот все-таки сыты. А как там отец?»
(Песков В. Семейный альбом // Любовь фотография. 2011).
...Какую великую силу духа надо было иметь в те годы женщине-матери, чтобы не впасть в отчаяние, не растеряться, в письмах на фронт не обронить тревожного слова. Худые вести на фронт в те времена не шли. Мы сообщали отцу, сколько дает коза молока, кто пришел раненный, какие отметки в школе... По письмам выходило: живем мы сносно. Да и самим нам казалось: сносно живем — в тепле, одеты, обуты, не голодаем. И только теперь, понимая цену всему, видишь, какими суровыми были эти уроки жизни для матери и тех, кто в войну только-только узнавал жизнь...»
(Песков В. Я помню... КП. 23 марта 1975).
Второй после Василия ребенок — девочка, родившаяся очень слабенькой в 1931-м, прожила совсем недолго. Во время войны, в 1943-м, умер от скарлатины младший брат Василия — Иван. Мальчику едва исполнилось два года. Воронеж лежал в руинах. Народные средства были бессильны перед инфекционной болезнью..
В августе 1945-го вернулся домой, отшагав фронтовыми дорогами от Сталинграда до Будапешта, с медалями и рассказами о загранице Михаил Семенович. Началось мирное время. Для переживших его, первые послевоенные годы памятны — засуха 1946 года, уничтожив весь урожаи , породила голод...
400 граммов хлеба в день приходилось на всю семью Песковых — хлебную карточку получал только отец, а в сельской местности карточная система распределения хлеба была отменена.
Из воспоминании Василия Пескова:
В сорок седьмом после засухи не было хлеба. Собирали желуди, сушили и толкли лебеду. В селе у нас пухли от воды и умирали. Мать вынула из сундучка и завязала в узел последнее, что было: два старинных, оставшихся от бабки холста, отцовские сапоги, вышитые божницы, сняла со стены часы... На Украине, в Шепетовке, за весь узел добра мы с отцом выменяли два пуда пшеницы. С тем и приехали. Хлеба не испекли. В чугун мать сыпала две горсти муки. Еду можно было пить кружкой ...
(Василии Песков. Хлеб // Путешествие с молодым месяцем. 1969).
Летом того же, голодного 1947-го, когда уже не оставалось никаких запасов, в семье Песковых ожидали прибавления. Ребенок родился. Девочка, весом 1200 г... И мать, и девочка были истощены и очень слабы. После рождения ребенка Татьяна Павловна долго болела. Надежда была только на новый урожаи . Колоски на колхозном поле украдкой, боясь попасть на глаза объездчику и отведать ударов его плетки, собирали старшие дети — Василии и Мария. Он пишет: “…мы с сестрой шли за комбайном и собирали оброненные ржаные колосья. Мать сделала маленький, с тарелку, хлебец, мы, ребятишки, сидели у печки и ждали: когда же? Мать достала хлебец, разломила и вдруг заплакала от радости, что может нас накормить. Не пережившим такие дни трудно объяснить, что нет ничего вкуснее куска черного хлеба”...
В то же время искал свое место в жизни старший сын, которому минуло уже семнадцать. Мать знала, что он увлекается фотографией . Упросила мужа купить Васе фотоаппарат. Назывался он «ФЭД». Старенький, подержанный фотоаппарат стоил в то время немногим меньше зарплаты Михаила Семеновича. Для бюджета семьи это было очень накладно, но мудрость и материнское чутье подсказывали, что он обязательно нужен сыну. Время показало — мать была права.
Мама часто писала письма Васе в Москву. Надевала очки, к которым была привязана резинка, садилась перед керосиновой лампой (настольную купили позже, когда появилось в сельских домах электричество) и начинала выводить печатными буквами новости. Когда кто-нибудь из домашних говорил: «Мама (или бабушка) «печатает»,— это означало, что она пишет письмо сыну.
Когда отец пошел на пенсию, Василий специально позвонил, чтобы узнать ее размер. Пенсия Пескова-старшего составляла 76 рублей . Ежемесячно такую же сумму Василий стал высылать маме. «Она всю жизнь детей и внуков воспитывала. Заслужила»,— говорил он.
Маму Вася очень любил. Ценил за мудрость. Она для него главным советчиком всегда была. Любил слушать мамины рассказы. Он их запоминал, часто записывал.
Когда она занедужила и слегла, стало ясно, что дни ее сочтены, Василии , отложив все дела, оформил в «Комсомолке» бессрочный отпуск и приехал в родительский дом. Почти неотлучно сидел у ее постели. Говорила она, а он записал мамины рассказы на диктофон.
Татьяна Павловна Пескова умерла 28 декабря 1981 года. Похоронена на Тресвятском кладбище.
Главное я все-таки узнал от отца...
Песков Михаил Семенович — уроженец села Орлово.
Крестили его в Богоявленской церкви Селивановой слободы. Там и нарекли по святцам Михаилом — он появился на свет 21 ноября 1905 года.
Михаил Семенович — потомственный крестьянин. Предки его жили на орловской земле, защищали ее и растили хлеб — основу своего существования.
Из воспоминании Василия Пескова:
Отец — подчеркнуть, что земля, поле для него — основа всей жизни...
...Землю отец любил и был на ней работником умелым и добросовестным. В колхоз вступать не захотел. Ушел на железную дорогу грузчиком, учился потом на машиниста подъемного крана. Помню, как вечерами он с карандашом рассказывал маме, как устроен кран. «Если стрелу установить неправильно — кран опрокинется». И я тогда с ужасом думал: а вдруг отец забудет установить стрелу как надо? До конца жизни отец работал на железной дороге. Имел сундучок похвальных грамот и очень гордился знаком «Почетный железнодорожник», позволявшим ежегодно бесплатно и в мягком вагоне «ездить куда захочет».
(Василии Песков. Семеи ныи альбом // Любовь фотография. 2011).
Он начал работать на железной дороге, когда бывший полустанок Углянка уже назывался станцией Тресвятской . Однако изменение названия никак не отразилось на расстоянии, отделявшем станцию от села Орлово, — 4 версты. А от места, где стоял дом Песковых в Орлово, и все пять набегало. Железная дорога, и впрямь, будто бы чем-то притягивала, дисциплинировала и становилась вторым домом.
В Архиве Воронежского отделения Юго-Восточной железной дороги (Ю. В. ж. д.) сохранилась учетная карточка Пескова Михаила Семеновича, в которой зафиксировано: начал работать на железной дороге в 1929 году, ушел на пенсию, проработав два года сверх положенного, в 1967 году.
Михаил Семенович Песков уходил со своей работы, которой очень дорожил, еще один раз: на войну... Его призвали в действующую армию не сразу — сначала выдали бронь. Пока война не докатилась до Воронежа, по Воронежской дистанции Ю.-В. ж. д. беспрестанно на запад, на фронт, шли военные эшелоны с боевой техникой и красноармейцами; на восток, в тыл, поезда увозили раненых, мирных людей и все то, что успевали эвакуировать. Повестку Рождественско-Хавского районного военного комиссариата о призыве в Рабоче-крестьянскую Красную армию Михаил Семенович Песков получил в начале августа 1942-го.
Из воспоминании Василия Пескова:
…хорошо помню уход отца на вой ну и возвращение его. Уходил он вместе с односельчанами в жаркий день августа. Километров пять я шел, держась за руку отца, в гуще людей. Помню, отец сказал: «А теперь возвращайся». Он достал из мешка кусок сахару: «Возвращайся. И помогаи матери». Оглядываясь, я видел, как отец скорым шагом догонял пыливших по дороге дядю Семена, дядю Егора, дядю Сергея, дядю Тараса...
(Василии Песков. Я помню... КП. 23 марта 1975).
В составе 13-и Гвардейской механизированной бригады, в которую Песков Михаил Семенович был зачислен в августе 1942-го, он пройдет всю войну. Его первой боевой наградой станет медаль «За оборону Сталинграда».
Из воспоминании Василия Пескова:
Письма … лежали в большой комнате сельсовета горой, достигавшей портрета Ленина на стене. Все приходили искать письма с фронта. Я проводил тут много часов вечерами, перебирая солдатские треугольники со штампами «Просмотрено военной цензурой». Но писем от отца не было. Уже позже узнал, почему не было, отец об этом после войны рассказывал, и Жуков пишет в воспоминаниях. Готовилась стратегическая операция, и, чтобы немцы не узнали про замысел, письма писать запрещалось. Отец был в то время как раз в Сталинграде — «ночами переправляли на правый берег продовольствие и снаряды». Отец выжил и даже не ранен был там, на Волге, но от цинги потерял зубы. Поразительно, но во время войны вставили ему зубы. Я летом в 45-м году бежал его встретить на станцию. Но отец шел уже полем. На гимнастерке сверкали медали, а во рту — металлические зубы. Я подумал: какой отец старый . Отцу было тогда сорок лет...
(Василии Песков. Речка моего детства. КП. 1 августа 2003).
Легенда "Комсомольской правды" Василий Песков.
Из наградных листов Пескова М. С.
Песков Михаил Семенович — гвардии красноармеец. В РККА с 08. 1942. Место службы — 13 гвардейская мбр. Медаль «За боевые заслуги» — время подвига 15.07.1943–20.09.1943
Т. Песков — красноармеец, на которого возложена охрана склада продовольствия, а фактически он выполняет кроме этой обязанности нештатного пом-ка зав. складом и экспедитора по подвозке хлеба. Тов. Песков исполнителен, исключительно честный человек и дисциплинированный солдат.
За время боев бригады с 15 июля по 20 сентября тов. Песков работал на складе, можно сказать, не преувеличивая, за двоих, за троих, часто не зная отдыха, по нескольку суток. Тов. Песков за свою преданность Родине, выраженную его работой, и честность достоин правительственной награды.
Песков Михаил Семенович — гвардии красноармеец. В РККА с 08. 1942.
Место службы — 13 гвардейская мбр. Медаль «За отвагу» — время подвига 24.08.1944.
В период боевых действии с 22 августа по 29 августа сопровождал машины с продовольствием на передовую линию для частей и подразделении . 24 августа в пути следования на машины с продовольствием напали остатки разрозненных групп немцев. Проявил храбрость и лично разоружил и доставил, как пленных, 6 человек немцев.
Война для Михаила Пескова закончилась в столице Венгрии — Будапеште. За взятие этого города в 1945-м он получит свою последнюю боевую награду — медаль «За взятие Будапешта». Уже в мирное время ему вручат медаль «За победу над Германией».
Из воспоминании Василия Пескова:
Возвращался отец тоже летом. С проезжавшей мимо полуторки кто-то радостно крикнул: «Встречай батьку!» Я побежал к станции и в поле встретил сильно, как мне показалось тогда, постаревшего отца. На груди у него позванивали медали. За плечами — мешок. В одной руке — старенький чемодан, а в другой — патефон. На нашей улице, увидев отца, многие бабы заплакали. Я понимал, что это значит,— уходившие вместе с отцом на войну дядя Семен, дядя Егор, дядя Сергеи и дядя Тарас не вернулись..».
(Василии Песков. Я помню... КП. 23 марта 1975) .
С Жуковым мы встретились в 1970 году. Он долго после войны никому не нужен был, почему-то в свое время Сталину мешал, Хрущеву мешал, потом Брежневу мешал. Но Жуков, бесспорно, был настоящим героем войны, самым главным человеком. Он вышел из гущи народной — из бедных крестьян, скорняк по профессии и перед ним склоняли голову все ведущие военноначальники мира. Я сделал с ним интервью на целую страницу (это было в честь 25-летия Победы). Для моего отца Жуков был, конечно, человеком No 1, и когда отец прочитал это интервью в газете, он спросил — правда ли, что я вот так же сидел рядом с самим Жуковым. Я ответил — да. Тогда он открыл дверь и крикнул: «Федор!» (это наш сосед, сапожник в Тресвятском; он знал, что когда отец его зовет, то ему сто граммов перепадет). Федор пришел, и отец ему говорит: «Вася сидел с Жуковым так же, как мы с тобой. Давай выпьем за моего сына». Это было ... официальным признанием моей журналистской работы семьей ...».
(Василии Песков. Из интервью газете «Мое », 1995).
Михаил Семенович — не любитель выпить. Сто граммов — не больше, чтоб только душа запела. Он петь любил. Хорошо пел. По праздникам со свояком своим Иваном так пели, что бабы со всеи округи собирались на улице у дома их послушать.Природа наградила Михаила Семеновича слухом и голосом — баритоном. В молодости он пел в церковном хоре. По традиции в семье Песковых отмечали престольные праздники — летом, на Троицу, ходили к родственникам в Орлово; осенью, на Покров, — собирались на станции Тресвятскои . Всегда пели.
Из воспоминании Василия Пескова:
Дом наш был песенным. Мама пела, сидя за швеи нои машинкои , отец и его свояк, дядя Ваня, пели, «выпив по рюмочке», о Баи кале, о казаках, пели о черном вороне, о гибели Ермака. А однажды отец всех позвал к соседу, купившему патефон. На крыльце собралось не менее двадцати человек. Сосед чувствовал себя счастливым. С тех пор по воскресеньям собирались взрослые и ребятишки у патефона. И потом пели под гармонь на лугу, где убирали сено, и около речки. Это было время, когда появились на экранах Чапаев и в жизни Стаханов, Папанин, Чкалов, летчики и пограничники...
(Василии Песков. Сто песен. КП. 23 мая 2013).
Медали свои Михаил Семенович надевал редко — только на торжественные мероприятия 9 Мая. Не принято было носить их в селах — вернувшиеся с вои ны будто бы испытывали вину перед родственниками погибших. А вот знак «Почетныи железнодорожник» с лацкана пиджака Михаил Семенович не снимал. И без работы сидеть не мог. Выи дя на пенсию, устроился сторожем на погрузочно-разгрузочныи двор железнои дороги. Работал там до последнего дня своеи жизни.
Умер внезапно, вернувшись домои с работы...
Песков Михаил Семенович умер 9 января 1980 года. Похоронен на Тресвятском кладбище
Фрагмент письма Василия Пескова другу, сотруднику Воронежского заповедника Кириллу Сергеевичу Ермолову:
13 ноября 1987 г. ...Лето у меня в этом году было суматошное — Лыковы, края полтавские, Литва, Эстония, Чехословакия, Казахстан, опять Полтавщина. Лишь осенью бросил якорь в Москве. Но сеи час вот днеи на десять собираюсь в Сицилию. Там проводится большои всемирныи форум по охране природы и мне в числе еще двух человек придется говорить о наших проблемах. На воронежских землях не был первое лето. Были родители живы — этого не случалось. Теперь пуповина ослабевает. Но все равно чувствую и долг, и потребность бывать в наших краях...