«Назвать книгу последней - наивный вызов смерти»: Альгерд Бахаревич про первый белорусский роман, где говорится о коронавирусе

Альгерд Бахаревич выпустил новый роман.

Фото: Святослав ЗОРКИЙ

«Книга вышла как маленький пьяный корабль дураков в штормовое море так называемого трезво рассуждающего мира»

- Вы написали у себя в Фейсбуке: «2020-ты - найгоршы год для таго, каб пісаць і выдаваць кнігі. То бок самы час, каб зрабіць гэта». Остаетесь верны движению по литературному перпендикуляру?

- Мы сейчас живем в такое трудное время, когда всем приходится чем-то жертвовать и потихоньку менять свое представление о мире и о себе, чтобы выжить. У кого-то получается, у кого-то не очень. Книгоиздание уже давно - довольно рискованное занятие. Но в этом году картина просто печальная: во всем мире издательства несут убытки, закрываются книжные магазины, отменяются фестивали и презентации... Люди стали гораздо меньше читать и покупать новые книги, а те, кто все же читает, перечитывают старое.

В начале пандемии литераторам казалось, что будет ровно наоборот. Все это бьет и по авторам. Вот у нас с моей женой Юлей в этом году отменены или перенесены несколько литературных фестивалей, где мы должны были участвовать: в Минске, Лейпциге, Эдинбурге и Тбилиси, отменились поездки в Лондон и в Швецию. Выход английского перевода моего романа в Великобритании тоже отложен. А в эти замечательные июньские дни мы с Юлей должны были работать в Берлинском литературном коллоквиуме, где получили месячную стипендию. Вместо этого мы сидим дома и наблюдаем вместе со всеми, как литература пытается взять некую паузу и понять, что происходит и что делать дальше.

И тут я должен сказать, что горжусь своими издателями - минским «Янушкевич» и пражской «Весной». В этой ситуации они взяли и издали мою новую книгу, наперекор всем тенденциям. А мне очень хотелось, чтобы она вышла именно теперь, вышла, как маленький пьяный корабль дураков в штормовое море так называемого трезво рассуждающего мира. Потому что у искусства - и особенно у искусства литературы - своя логика: литература - всегда вызов обстоятельствам и правилам, вызов так называемому здравому смыслу, хорошая литература всегда против законов большинства. По крайней мере, я пишу именно так.

Долгое время с начала коронавируса в Беларуси Альгерд вместе с женой находился на самоизоляции.

Фото: Святослав ЗОРКИЙ

- Предыдущая книга, «Сабакі Еўропы», впечатляла, среди прочего, еще и 900-страничным объемом. Новинка - около 500 страниц. Как считаете, сейчас время толстых книг?

- Я думаю, толстые книги из поля зрения хороших читателей никуда и не пропадали, сколько бы ни говорилось о том, что сейчас время коротких текстов и никто больше не будет мучиться там, где «много букв». Все это ерунда. Хороший читатель всегда испытывает сладостное искушение, когда видит перед собой классический толстый роман. В толстую книгу можно погрузиться надолго, толстую книгу не столько прочитываешь, сколько проживаешь вместе с героями. Толстый роман - это возможность уйти куда-то, чтобы понять что-то важное о себе и мире. Это твой собственный остров, на который можно в любое время эмигрировать и в любое время вернуться. Толстая книга похожа, если угодно, на сериал - а сериалы смотреть интересно. Вот и «Апошнюю кнігу пана А.» можно сравнить с сериалом. Там больше 60 серий… И ее можно прочитать именно так, композиция там и правда «сериальная».

"Апошняя кніга пана А." вышла после почти документальных "Маіх дзевяностых".

Фото: Святослав ЗОРКИЙ

«Каждое утро чтение новостей ставит тебя на место - весь реализм летит к черту»

- Сказка - жанр, к которому вы уже обращались в «Халодным сэрцы» в 2009-м. Для вас что-то поменялось в понимании сказки за 11 лет? Сегодня это, в принципе, жанр для взрослых? Классическое «сказка ложь, да в ней намек», кажется, уже не работает - все эксперты и в курсе всего на свете…

- Да, одиннадцать лет назад я жил в Гамбурге и там перечитал братьев Гримм и Вильгельма Гауффа, переводил их, написал роман-послесловие переводчика к «Холодному сердцу». Там я понял, что сказка - это кристаллизированная литература, литература в ее чистом, первородном, так сказать, виде. То есть нечто вне возрастных категорий. И появился соблазн поработать с этим древним жанром. Мне кажется, сказку написать значительно сложнее, чем реалистический роман. И вообще, в наше время реализм стал невозможен. Ты можешь из кожи вон лезть, чтобы осмыслить реальность реалистическими методами, но каждое утро чтение новостей ставит тебя на место: в мире произошло столько всего невероятного, что весь реализм летит к черту. Поэтому: сейчас, чтобы быть реалистом, нужно писать сказки. Фантастику. Кстати, мои любимые сказки - сказки братьев Гримм и Гауффа, «Шахерезада», сказки Яна Борщевского, да и истории «Декамерона» (да и «Одиссея» ведь тоже сказка) - иногда могут больше сказать о сегодняшнем мире, чем современная литература. И, кстати, поэтому современные минские сказки Адама Глобуса тоже очень хороши. Потому что человек остался тот же - ему больно, он ищет наслаждения, он хочет быть счастливым и знает, что не будет счастлив никогда. Изменились способы познания, но болевые точки остались прежними.

Бахаревич говорит, что от момента задумки до написания большей части новой книги прошло около года.

Фото: Святослав ЗОРКИЙ

- «Горад на літару М.», где происходят фантастические истории в книге, - вам удалось создать свой литературный вариант Минска?

- С одной стороны, я пытаюсь внушить читателям новой книги, что действие ее происходит на острове, последнем клочке суши посреди океана, в каком-то предапокалиптическом будущем. С другой стороны, конечно: почти во всех историях книги безошибочно узнается Минск. Минск - это «вспоминаемое прошлое» того самого острова. Над моим литературным вариантом Минска я работаю уже давно - и новая книга, конечно же, важный камень в его мостовой. Я очень, очень минский писатель… Для меня моя минская идентичность важнее многих других. Я преданно люблю, хорошо знаю и чувствую, а еще ненавижу этот город, мой родной город. Я годами выстраиваю мой собственный миф Минска, основанный на боли, обреченности, любви и тоске. Самый мой минский текст - это, наверное, четвертая часть «Собак Европы». Там получилось такое бесконечное путешествие героя по городу, который никогда не кончается, потому что таково его наказание за грехи. Очень хочется, чтобы мои читатели, узнавая Минск в «Апошняй кнізе…», вспоминали и «30 градусов в тени» из «Собак».

Бахаревич в день старта продаж новой книги провел безопасную автограф-сессию через окно.

Фото: Святослав ЗОРКИЙ

- В мировой и белорусской литературе не раз появлялись образы запоминающихся рассказчиков фантастических историй. Кто близок вам из таких персонажей? И что скажете о Пане А.?

- Пан А. начинает рассказывать сказки вынужденно, чтобы заплатить долг. Он начинает сочинять их, когда всем еще кажется, что с миром все в полном порядке, а последние сказки звучат на фоне агонии цивилизации. На одной из страниц книги он признается, что всегда мечтал написать серьезный реалистический роман, а вместо этого занимается какой-то фигнёй. И только потом понимает, что на самом деле у него получилось. Пан А. - маргинальный писатель, но это все-таки человек нашего времени, продукт информационной эпохи, эпохи текстов. У него на вооружении вся доступная ему культура. И он, берясь за сочинение сказок, пытается быть таким же хитрым и проницательным, как Шахерезада, таким же верящим в чудеса, как гости шляхтича Завальни, таким же тщательным и внимательным к деталям, как рассказчики Гауффа в «Харчевне в Шпессарте», таким же одиночкой, как герои Карло Коллоди…

Бахаревич говорит о новой книге, что жанр сказки для взрослых читателей - это очень серьезная вещь.

Фото: Святослав ЗОРКИЙ

- Нельзя не спросить и о названии. Пан А., очевидно, не Альгерд Бахаревич, но все-таки «Апошняя кніга…»… Как у вас с суевериями?

- Свои суеверия у меня, конечно, есть. Все мы обрастаем какими-то знаками и символами, как в знаменитом рассказе Набокова. Рассказывать о них не буду, чтобы не «сурочыць». Назвать свою книгу «последней» - это такой смешной и наивный вызов смерти. Я не боюсь, я хочу знать, что будет, если я начну играть с суевериями. Они и правда такие мстительные и внимательные, эти темные духи?

К писателю подписать новую книгу 12 июня пришли поклонники его таланта.

Фото: Святослав ЗОРКИЙ

«Пандемия подарила декорации и настроение для книги, а на самоизоляции я научился печь любимый итальянский хлеб»

- Вы писали в своем Фейсбуке, что сказки в «Апошняй кнізе пана А.» связаны с тем, что за окном, но при этом вы не стремились быть актуальным. Вместе с тем, в стихотворении, которое появилось у вас в соцсети, сказано: «Вось зрабілася кніга пра мой і пра твой неспакой». Так как балансировалось на грани литературы и… Чего, кстати? Публицистики, фейсбучных постов, новостей…

- Наверное, дело в том, что я построил свою жизнь, свою личность на основе литературы. Больше у меня ничего нет. Если этот год, эта пандемия, это неверие человечества в слово, это постоянное обесценивание, это одиночество, эти маски - если это все окончательно столкнет литературу в пропасть, мне и таким, как я, просто не будет больше места в мире. Потому что я просто не знаю, чем мог бы еще заниматься, чем еще оправдывать свое существование. А его нужно оправдывать. Отсюда и «неспакой». «Апошняя кніга…» писалась под аккомпанемент таких невероятных новостей, что казалось, все: литература уже не может и никогда уже не сможет догнать улетающий куда-то реальный мир. Какие-то его обрывки я успел ухватить и вставить в книгу. Но ленту Фейсбука редко кто отматывает на месяцы и годы назад. А книгу можно заново открыть на любой странице. Это утешает.

«2020-ты - найгоршы год для таго, каб пісаць і выдаваць кнігі. То бок самы час, каб зрабіць гэта», - так представил новинку писатель у себя в Фейсбуке.

Фото: Святослав ЗОРКИЙ

- И все-таки, когда издание ушло в печать, вы сказали, что, возможно, это первая книга на белорусском языке, где будет напечатано слово «коронавирус». Актуальная тема, как ни крути, да еще, что называется, успела в последний вагон…

- Думаю, так оно и есть. Других художественных книг по-белорусски, где было бы черным по белому написано: «каранавірус», я пока не встречал. Просто мне повезло. Книга была очень быстро подготовлена к печати (и снова спасибо издателям). Дело в том, что «Апошнюю кнігу…» я задумал еще осенью 2018 года. Была у меня идея такого сюжета: в некоем минском доме сидит компания и слушает истории, обсуждает их, а вокруг эпидемия, мир рушится, все очень плохо. А они сидят и увлеченно занимаются своим «литературным пиром во время чумы». Я написал вступление и первую сказку. Потом была пауза на целый год. А минувшей осенью я вернулся к рукописи. И тут - такое. Мир сошел с ума. Будто кто-то подарил мне декорации и нужное настроение: на, бери, пользуйся.

- Кстати, как провели те месяцы, когда Беларусь столкнулась с коронавирусной инфекцией? Читал, что вы долго были в самоизоляции. Знаю еще, что за это время вы научились печь хлеб…

- Мы и правда постарались самоизолироваться. Конечно, я иногда протестовал - мне не хватало не столько людей и живого общения, сколько Города, Улиц. Возможности ходить и ездить где хочу и как хочу. Чтобы все было как раньше. Но Юля отнеслась к пандемии и карантину очень серьезно. Прогулки - только вечером недалеко от дома. Днем - только если приспичило сходить в ближайший магазин за едой или сигаретами. Маски, антисептик. Контакты были сведены к минимуму. Мы сидели дома и работали. Поучаствовали в нескольких культурных онлайн-проектах (в том числе и в «Больших онлайн-чтениях с «Комсомолкой». - Ред.). Книги, сериалы, вкусная еда, кулинарные эксперименты, вино, все как у всех. Да, еще я научился печь свой любимый итальянский хлеб - и оказался с ним героем нескольких журналистских проектов. Благодаря фотографу Тане Ткачевой мы даже попали с моим хлебом в русский «Эсквайр»…

У Бахаревича и его супруги поэтессы и переводчицы Юлии Тимофеевой из-за пандемии сорвалось несколько литературных событий в разных странах.

Фото: Святослав ЗОРКИЙ

«У соседей чуть больше способных понять, что литература - не только для того, чтобы развлекать, воспитывать патриотизм и потакать инстинктам»

- Вернемся к книге. Проект получился международным: «Апошняя кніга пана А.» вышла в сотрудничестве белорусского издательства «Янушкевіч» и чешского «Весна». Это значит, что книгу прежде всего переведут на чешский? На какую ее международную судьбу надеетесь?

- Пока рано говорить о переводах. Книга только что вышла. Пражское издательство «Вясна» - то самое, что издало две книги Мойше Кульбака в белорусском переводе. Так что это не только чешское, но в каком-то смысле и белорусское издательство тоже. А к белорусской литературе что в Чехии, что вообще на Западе интереса, увы, мало. Не потому, что мы им не интересны, а потому, что о нас почти ничего не знают. Я уже говорил, что в Великобритании осенью выходит в английском переводе мой роман «Дети Алиндарки» 2014 года. Вот с этим переводом пока и связаны основные надежды. Но уверен, что «Вясна» сделает все, чтобы в Чехии о моей сказке узнали.

- Кстати, о переводах. «Сабакі Еўропы» вышли сразу по-белорусски, и тираж романа давно закончился. А вот русскоязычный перевод выходил уже в двух изданиях. Это говорит о разных по размеру книжных рынках в Беларуси и России или еще и об интересе к литературе в обществе двух стран?

- И о том, и о другом, и еще много о чем. Например, о том, что в России чуть больше людей, способных понять, что литература существует не только для того, чтобы развлекать, воспитывать патриотизм и потакать инстинктам. Что литература бывает разная. Что литература нужна не только доступная, но и сложная, что «Собаки Европы» во многом опираются на классику, просто классика - это Джойс, Кафка, Набоков, Гомбрович, а не только то, что называют классикой у нас. Россия, как бы мы к ней ни относились, это очень литературная страна. Беларусь тоже - вот только тех, кто читает по-белорусски, слишком мало. Вообще, переиздание «Собак Европы» по-белорусски - болезненная тема. Издатель пока не может его осуществить, проект дорогой, не хватает средств. Сотни людей пишут мне с единственным вопросом, где взять книгу. А я уже год вынужден отвечать тем, кто ждет переиздания «Собак» на белорусском, что ничего не могу поделать. Неприятная история.

Альгерд Бахаревич за время пандемии принял участие в нескольких литературных онлайн-проектах.

Фото: Святослав ЗОРКИЙ

- И опять же в тему пандемии. Видимо, на активные встречи с читателями по случаю выхода новой книги пока рассчитывать не приходится?

- Мы с издателем сделали 12 июня, в день старта продаж, безопасную автограф-сессию через окно (посмотрите, как это было - Ред.). А 17 июня в минском книжном магазине «Академкнига» пройдет еще одна автограф-сессия для тех, кто не смог получить подпись в моем «окне»…

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Писатель Альгерд Бахаревич: Люди хотят истории успеха, но серьезная литература - о лузерстве

Автор 900-страничного романа «Сабакі Еўропы» рассказал «Комсомолке» о своей книжной автобиографии из «лихих 90-х» и объяснил, почему провинциальность нашей литературы - это нормально (читайте также)

«Руки прочь от русского языка, господин Бахаревич!»: белорусский писатель рассказал, чего стоил ему успех романа в России

Альгерд Бахаревич объяснил, как сконструировал свою версию русского языка, зачем переписал 900-страничный роман заново и почему не принял католичество (читать далее)

Смотрите, как писатель Альгерд Бахаревич через окно провел первую в Беларуси безопасную автограф-сессию

Необычная встреча с самыми преданными читателями была посвящена выходу его нового романа «Апошняя кніга пана А.» (читать далее)