Он показал миру «Доктора Живаго»: как Борис Пастернак передавал рукопись итальянскому журналисту и в какой скандал это вылилось

Серджио Д’Анджело скончался в возрасте 100 лет.

Фото: Кадр видео

20 мая 1956 года в Переделкино приехал итальянский журналист Серджио Д’Анджело. Он был коммунистом, отлично говорил по-русски, уже два месяца работал в СССР в итальянской редакции московского радио. И отслеживал интересные книжные новинки, выходившие в советских издательствах. Его попросил об этом издатель из Милана Джакомо Фельтринелли, тоже коммунист, находившийся в постоянном поиске - чего бы любопытного перевести и напечатать.

Серджио узнал, причем из совершенно официальных новостей культуры, что известный поэт Борис Пастернак завершил «роман в форме дневника (sic!), который охватывает три четверти столетия (опять sic!) и завершается Великой Отечественной войной». Предполагалось, что роман вскоре будет напечатан в СССР. И тут же Д’Анджело в компании коллеги по радио Владлена Владимирова отправился к Пастернаку в гости.

Д’Анджело было 34 года, он был ветераном войны, но, видимо, на свой возраст не выглядел: Борис Леонидович потом описывал его как «очень приятного юношу, стройного, молодого, милого…» (Позже подруга жизни Пастернака Ольга Ивинская тоже была в восторге от итальянца: «молодой, высокий, стройный, с прямыми черным волосами, с тонкими иконописными чертами лица… Первая моя мысль была – таким и должен быть настоящий авантюрист, обаятельным и милым»).

Д’Анджело, Владимиров и Пастернак долго беседовали, а потом Серджио перешел к цели своего визита: предложил опубликовать «Доктора Живаго» в Италии. «Если бы мне удалось достать рукопись романа до его публикации в СССР, то Фельтринелли получал бы преимущество перед возможными конкурентами на Западе. (…) Я дал понять, что публикация будет открыто объявлена заранее, что политический климат уже не тот и что для недоверия нет никаких оснований. (…) Пастернак минуту-другую слушает мои доводы, затем поднимается, просит позволения отойти на минутку, уходит в дом и возвращается с объемистым пакетом. Он протягивает его мне: «Это «Доктор Живаго». Пусть он увидит мир». (Рукопись, заметим, даже не была вычитана - итальянец появился со своим предложением как снег на голову. - Ред.) Напоследок у калитки, когда уже были сказаны слова прощания, хозяин бросает нам с Владленом полный дружелюбной иронии взгляд и говорит: «Теперь вы приглашены на мою казнь».

Иван Толстой, автор подробного исследования «Отмытый роман Пастернака» о публикации «Живаго» на Западе, считает, что Пастернак произнес последние слова потому, что незадолго до этого прочитал «Приглашение на казнь» Набокова. А потом Пастернак еще добавил в письме своему парижскому корреспонденту Даниилу Резникову: «…меня здесь растерзают заживо: у меня уже сейчас есть такое предчувствие, и вы вдали будете печальным свидетелем этого». Все эти слова оказались пророческими.

В момент передачи Д’Анджело «Доктор Живаго» еще не считался каким-то опаснейшим антисоветским произведением, шли серьезные разговоры о публикации как минимум глав из него в СССР. Но потом… Роман добрался до Фельтринелли, вскоре был издан за границей, и постепенно раскрутился грандиозный скандал: с одной стороны, книга, переведенная на главные европейские языки, возглавила списки бестселлеров по всему миру, Пастернак получил Нобелевскую премию, с другой - в СССР началась яростная травля пожилого поэта. Пастернака исключили из Союза писателей, Фельтринелли после пикировки с Пальмиро Тольятти вышел из компартии…

А Д’Анджело Пастернак, несмотря ни на что, оставался благодарен. Журналист старался передавать Борису Леонидовичу хотя бы часть гонораров за публикацию. А Пастернак писал о нем Фельтринелли: «Ничто из происшедшего не могло бы осуществиться без участия С. Д’А., который был нашим неустанным ангелом-хранителем. Доставьте мне большую радость, вознаградите его, когда он вернется к вам, за безграничную трату времени и сил. Удержите из суммы, которую Вы считаете нужным сохранить для меня на будущее, значительную часть в пользу С. Д’А., какую Вы сочтете нужной, и удвойте ее».

Потом была очень мутная история: Д’Анджело решил, что Пастернак попросил Фельтринелли отдавать ему половину гонораров за издание книги, судился… Авантюристом он не был, но в любом случае, постарался выжать из сюжета с публикацией «Живаго» максимум пользы для себя. Интервью, мемуары… Но сейчас его дочь говорит, что он считал эту историю «главным приключением всей своей жизни», и отчего б ему было не рассказывать о ней, - тем более, он действительно находился в эпицентре одного из главных литературных скандалов ХХ века, действительно дружил с крупнейшим русским поэтом и писателем?

Серджио Д’Анджело прожил на свете сто лет, но ничего более значительного в его судьбе так и не случилось. Столетие отметили 30 октября прошлого года. А 3 марта его не стало.