Премия Рунета-2020
Россия
Москва
+5°
Boom metrics

Депрессия стала одной из самых популярных причин взять больничный

Как россиянам справиться с осенней хандрой [советы главного психиатра Минздрава России]

В прямом эфире радио КП главный психиатр Зураб Кекелидзе рассказывает ведущей «Комсомолки» Елене Ионовой, как выбрать хорошего врача, если беспокоят душевные проблемы.

Ионова:

– Здравствуйте! Сегодня мы поговорим о том, как сохранить свое психическое здоровье в условиях нашей непростой реальности. И поможет нам в этом специалист Министерства здравоохранения, главный психиатр, исполняющий обязанности директора Государственного научного центра социальной судебной психиатрии имени Сербского Зураб Ильич Кекелидзе.

Кекелидзе:

– Здравствуйте!

Ионова:

– Зураб Ильич, как у нас обстоят дела с психических здоровьем нашего населения?

Какие психические заболевания сейчас выходят на самый первый план?

Кекелидзе:

– Больше всего обращают внимание во всех странах на такое заболевание, как шизофрения. И уровень шизофрении во всех странах примерно одинаков. От 0,8 до 1 процента. Да, это наиболее серьезное заболевание. Много внимания уделяется именно ему. И подходы в европейских странах, да и в других, примерно одинаков. Да, расходы очень большие. Но все-таки это 1 процент населения. А в целом различными психическими и поведенческими расстройствами страдает каждый четвертый, каждый пятый во всем мире. Сюда входят аффективные расстройства, то есть, колебания настроения. И, в первую очередь, в аффективные – это депрессии. Это второй по числу дней нетрудоспособности в году заболевание после сердечно-сосудистых заболеваний. Заболевание, которое раньше не очень привлекало внимание и даже не считали заболеванием, это заболевание, связанное со стрессами. Их большое количество. Особенно если на начальном этапе ими не заниматься, то, что называется острая стадия, первые три-четыре дня, потом идет формирование посттравматического стрессового расстройства. Травма имеется в виду психологическая. Различные тревожные расстройства. Одно из них генерализованное тревожное расстройство и так далее.

Охват населения этими заболеваниями достаточно высокий. Каждый четвертый – пятый. Сюда же входит алкоголизм, наркомания, зависимость от азартных игр и так далее. Картина весьма серьезная.

И еще. У нас сейчас идет старение населения. В этом плохого ничего нет, то есть, удлиняется жизнь человека. Но мы, люди, научились лечить тело, физическую часть: сердце, легкие и даже пересаживаем успешно органы. С головой пока это не получается. И у нас до 80 лет, а то и больше, человек может жить. Однако психические заболевания, которые проявляются в пожилом возрасте, в первую очередь, болезнь Альцгеймера, вот это большая проблема. Мы не знаем пока, как ее лечить. Да, какие-то подходы есть. Но сказать о том, что мы полностью знаем, как лечить и знаем, что предпринимать, чтобы это не развивалось, такого нет. Это очень большая проблема. И в домах для престарелых не находятся люди, у которых, скажем, инсульты и инфаркты тяжелые и острые, а находятся те, у кого есть нарушения памяти, неадекватное поведение, которые не узнают близких, родных и так далее. Это большая проблема перед мировым сообществом.

Ионова:

– Пока эти изменения необратимы?:

Кекелидзе:

– Пока что отдельного лекарства, которое лечит все, от головы, нет. И пока, наверное, не будет. Надежда должна быть направлена в другую сторону. Что мы научимся поступать так, чтобы не вредить себе в молодости и в среднем возрасте, чтобы не получить тот плачевный результат, который возникает к старости. Тема – профилактика.

Ионова:

– Вы сейчас упомянули лекарство от головы. Сейчас в интернете в огромном количестве можно купить самые разнообразные рецептурные психотропные препараты. Это не секрет. Может, препараты не первой отчетности, но, тем не менее, самые распространенные антидепрессанты, нейролептики, их можно купить. И, к тому же, в нашем обществе нет понимания того, что депрессия, например, это болезнь. У нас, если человек работает, способен таскать ноги на работу, если он способен выполнять какие-то функции в бытовой жизни, он не считается больным. Если у человека болит сердце, да, он болен. Но если у человека болит душа, то человек часто вынужден с этим справляться сам. И человек справляется с этим сам, покупая препараты…

Кекелидзе:

– Это принципиально неправильный подход. Дело в том, что когда мы говорим о телесном заболевании, понятно, что это серьезно, но, к сожалению, отношение к такому психическому расстройству, как депрессия, как к простуде. Хотя простуда тоже очень серьезное заболевание. И надо относиться к нему очень серьезно.

Депрессия – это не только сниженное настроение, но это психическое и физическое заторможенность и все, отсюда исходящее. Я думаю, что подход наш и наши общие советы, я не имею в виду врачебные, а когда у человека депрессия, что говорят знакомые и родственники? Возьми себя в руки! Но беда в том, что многие не знают, что в депрессии воля отсутствует. И от этого страдают сами пациенты. Они считают, что они безвольные. Начинается самоуничижение. Не то, что у них депрессия и поэтому они себя так невысоко оценивают. И это больше всего на них действует. Даже после первой беседы, когда объясняешь пациенту, что отсутствие воли, это не потому, что он плохой. А потому что заболевание так течет. И это уже приносит облегчение.

Ионова:

– Потому что это суть болезни.

Кекелидзе:

– Да. А окружающие начинают, извините, давить на то, что ты лентяй, не хочешь концентрироваться, не можешь запомнить, вовремя сделать и так далее. И призывают к тому, что, возможно, помогает в других случаях, но не при психических заболеваниях.

Ионова:

– Еще говорят: «Гони от себя плохие мысли!».

Кекелидзе:

– Да. А существует целая система и, самое главное, это не является каким-то недоступным. Вот больницы психиатрические. Понятно, в больницу никто не хочет сразу идти. Существует психоневрологический диспансер. Кстати, туда не идут и боятся, что поставят на учет. Не всех ставят на учет и не эта цель – ставить на учет тех, которым нужно выдавать бесплатные лекарства, весьма дорогие во всем мире. И чтобы было бы соответствующее наблюдение у врача и так далее.

Существует дневные стационары, ночные профилактории. И практически во всех поликлиниках Москвы есть психотерапевтический кабинет, где можно получить соответствующую консультацию. И, в конце концов, можно позвонить по многим горячим линиям, которые существуют. И я могу назвать наше учреждение, оно бесплатное. Горячая линия работает круглосуточно. И притом, мы даже сделали так, что когда человек звонит, тут же включается автомат, который говорит, что ваша беседа записывается в целях улучшения обслуживания. Потому что человек для нас анонимен. Мы не знаем, кто звонит, и не спрашиваем, естественно. Сотрудники не анонимные и это всех нас дисциплинирует. И мы тогда сможем проанализировать, а, собственно говоря, где может быть в беседе врачебная ошибка? Больной нам жалуется на одно, а мы случайно на другое отвечаем и так далее. На днях мы это внесли.

Ионова:

– А какой телефон? Вы можете назвать?

Кекелидзе:

– Да. 8 (495) 637-70-70. Это горячая линия Центра Сербского. Она называется «Оказание помощи при чрезвычайных ситуациях». Но это не означает, когда масштабная чрезвычайная ситуация. У каждого свое. Для одного катастрофа – развод, неудачный экзамен. Все, что угодно. Или просто, например, он боится ездить в лифте, и хочет спросить, это психическое заболевание или нет? Естественно, ему ответят. И тогда человек успокоится. И будет знать, что ему надо делать.

Ионова:

– Вы сейчас сказали такую фразу… Симптом. Психическое заболевание или нет. В принципе, существует определенная симптоматика гриппа, скажем. Или симптоматика инфаркта, которую можно увидеть с помощью каких-то вполне определенных методов. Существует ли математическая диагностика психических болезней?

Кекелидзе:

– Когда мы говорим о диагностике, условно говоря, есть такая реакция Вассермана, которая определяет сифилис. И так далее. А стопроцентной гарантии ни в одной диагностике нет. О чем мы говорим? Вот мы получили анализ. Такого в психиатрии нет. Не потому, что нельзя составить какие-то опросники и так далее. И точно так же на них опираться. Они есть. Просто ими пользуются врачи, когда вырабатывают диагноз. Разумеется, такое существует. И методы опросников, который есть в психиатрии, их очень много. Даже целая книжка, что означает и какое состояние. Условно говоря, степень выраженности нарушений или степень готовности к суициду. И так далее.

Это все существует. И врачи этим пользуются. Кроме того, есть международная классификация болезней, что называется, МКБ 10. Там 5 раздел – это психиатрия. Там перечислены диагнозы и кратко, что под этим подразумевается.

Это все существует. И мысль о том, как это так? Врач беседует и на этом ставит диагноз. Мы обучаем. И нас обучали, чтобы эта беседа была максимально приближена к обычной беседе. Это мастерство отдельное.

Ионова:

– Еще одна проблема… Когда человек психически заболевает и это ощущает, что его часто останавливает? Говорит, обращусь к психиатру, а он мне как сразу влепит диагноз «шизофрения». И буду я с этим диагнозом потом маяться. И никуда на работу не возьмут… Как вы оцениваете подготовку специалистов?

Кекелидзе:

– Давайте прямо скажем, что когда мы говорим о диагнозе «шизофрения», это, разумеется, не фатально. И многие люди, если бы мы их делили, что вот кто болен психически, кто не болен, наверное, вот многие талантливейшие люди к вам не приходили, если бы мы их по этому признаку делили.

Наличие заболевания шизофренией вовсе не означает, что эти люди обречены и так далее. Если я перечислю… Приведу нейтральный пример. Когда проводится анкетирование по поводу психического здоровья такого большого учреждения, как МГУ или ЛГУ, с некоторых факультетов опросник не проводится за норму. Но там же талантливейшие люди. Нельзя требовать, чтобы все были исключительно в пределах нормы и так далее. А кто что касается «ему влепят диагноз», никто ему ничего не влепит, извините за сленг, просто потому, что цель – помочь и дать ему лекарство без оплаты и так далее. Государство это берет на себя.

Есть некоторые учреждения, куда можно прийти за плату. Там обозначается фамилия, имя и отчество, но его данные никуда не уйдут и не уходят, если он этого не хочет. Потому что автоматизировано выслать оттуда в больницу или в диспансер бумаги, такого нет. Об этом заранее сообщают человеку, обращающемуся туда.

Страх должен быть не в этом. Мой чисто человеческий совет, что если человек считает, что ему нужна помощь, он должен обратиться к врачу. Найти хорошего врача и идти рядом с ним. Того, кому он верит.

Ионова:

– А как найти хорошего врача?

Кекелидзе:

– Хороший врач – это не тот, который сразу точно попал в диагноз. Или точно назначили… Хороший врач – это сердобольный врач. Ответственный.

Ионова:

– Именно в психиатрии?

Кекелидзе:

– Разумеется. Если человек чувствует, что он может ему довериться, он может на него опереться, вот это и есть хороший врач. И этот хороший врач обязательно должен чувствовать, что он постоянно должен пополнять свои знания. Хороший врач – это тот, которому можно в любое время, суток и так далее, позвонить. И что его телефон у тебя в кармане. И если он тебе не отвечает, потому что не хочет, а просто потому, что в данный момент он не может. Это и есть хороший врач, которого надо себе выбрать.

Ионова:

– Но есть и другая проблема. Есть психически больные люди, которые остались в свете нашего нового закона о психиатрии, остались практически без помощи. Это люди, которые не осознают свою болезнь, которые не хотят лечиться. И которым врач, по сути, не может оказать помощь. Ведь у нас сейчас по закону о психиатрии, если человек находится не в остром психозе, если он не в беспомощном состоянии, отказывается от обследования, врач не имеет права его обследовать.

Кекелидзе:

– Что подразумевает закон 1993 года? Если у человека есть расстройство и оно полностью охватывает личность больного, определяет его поведение – это первое условие. Второе, что вот это поведение, оно является опасным либо для него самого, либо для общества, для окружающих. И только тогда человек, врач имеет право вмешаться в это. Или если врач видит состояние беспомощности, когда больной, не осознавая свое состояние, он беспомощен. И вообще, это не только врач должен помочь, это ответственность его. Если он не помог, его можно привлечь к дисциплинарной или другой ответственности.

Но здесь и другой момент. Есть психическое расстройство. Но это психическое расстройство больным не осознается. Он никому не мешает своим поведением. Но еще и родственники не хотят. Да, они видят это расстройство. Но не хотят, чтобы больному помогли. Вот это самое сложное.

Ионова:

– Я уже приводила пример. Эта ужасная история в Подмосковье, когда женщина молодая была в состоянии депрессии долгое время. И там даже были попытки суицида. И потом все закончилось тем, что она выбросила своих детей из окна. Все говорили, да, она такая. Она была в депрессии. Она ходила печальная, слонялась бледная по подъезду. И никто… Может, люди просто не знали, что надо сделать в такой ситуации?

Кекелидзе:

– Отойдем от этого случая. Расскажу, какой принцип, к сожалению, существует. Когда возникает такое состояние, нельзя думать о том, что все это рассосется. И, как раз то, что мы говорили о том, что люди должны хорошо знать психологию и так далее, основа именно в этом, чтобы обратить внимание людей на свое психическое здоровье и психическое здоровье своих близких. И чтобы мы знали, что надо делать в каких случаях, куда надо обратиться и так далее.

В случаях, когда проявление депрессии есть и потом это кончается, допустим, попыткой суицидальной или еще более тяжелым, то речь идет о том, что родственники, близкие люди, и не обязательно, но если люди видят вот это, обязательно они должны об этом сообщить. Представьте, человек решил покончить самоубийством или не решил, мы не знаем, но он очень долго стоит у воды или на мосту. И его действия нам кажутся не очень адекватными. Он не близкий человек. Но мы должны об этом сообщить полиции. Конечно, какие-то действия мы должны предпринимать. Другое дело, понадобится она ему или нет, это уже врачи решат.

Ионова:

– Первый шаг – это обращение в полицию?

Кекелидзе:

– Если есть какие-то нарушения поведения.

Ионова:

– А если просто тревожащие моменты?

Кекелидзе:

– В любом случае, все равно в полицию. Вас, наверное, удивит, мы изучали, как вычленяют психически больных и как к ним не должным образом относятся в обществе. И здесь хвалу надо сказать в сторону полиции. Они лучше всех понимают эти проблемы, включая даже врачей некоторых других специальностей медсестер других специальностей, чем психиатрия, полиция лучше всех знает, что надо в этих случаях делать.

Ионова:

– Это называется богатый жизненный опыт.

Кекелидзе:

– И понимание. Удивительно, некоторые медсестры, не психиатры, считают, что психическое заболевание – это порча. И поэтому лекарства не нужны. Или наказание за грехи. Ни один полицейский так не ответил. Полицейские ответили: это заболевание и надо лечить. А проводили мы закрытый опрос. Анонимный.

Ионова:

– На самом деле, люди отвечали, что порча?

Кекелидзе:

– Да. У нас эти данные есть. Мы диссертации по этому поводу уже написали. И это люди с врачебным, не только сестринским, образованием! Следовательно, что? Порчу снять надо? Пойти к бабке? Вот подход. Притом, это не зависит от образования. Это зависит от внутреннего восприятия мира. Это как вера.

Ионова:

– Спасибо вам огромное. Очень интересный разговор.

<<Самые интересные эфиры радио "Комсомольская правда" мы собрали для вас ЗДЕСЬ >>