Премия Рунета-2020
Россия
Москва
+10°
Boom metrics

Что мешает развиваться российскому бизнесу

Обсуждаем с лидером ЛДПР Владимиром Жириновским в эфире Радио «Комсомольская правда»
Лидер ЛДПР Владимир Жириновский

Лидер ЛДПР Владимир Жириновский

Фото: Виктор ГУСЕЙНОВ

- Владимир Вольфович, будем обсуждать самые главные и насущные темы. Тема, которая сейчас фактически взорвала все социальные сети, – в очередной раз предлагают поднять минимальную цену на бутылку водки, 300 рублей. Мы всё это проходили в 85-м году, прекрасно помним знаменитую горбачевскую антиалкогольную кампанию. По этому поводу что вы можете сказать?

- Два пути борьбы со злоупотреблением алкоголя. Это повышать цены или же, наоборот, понизить. Понизить, для того чтобы люди покупали только хорошую водку, а не пользовались суррогатом. Потому что просто жалко, мы теряем в год 50 тысяч человек. На дорогах 20 тысяч, а здесь – 50. Принцип правильный, за рубежом алкоголь очень дорогой, и он приобретается только по случаю, он не может быть таким бытовым напитком. Если будет 300 рублей, а появится какой-нибудь напиток за 50 рублей, за 100, то многие граждане будут покупать, и угроза здоровью.

Но тут еще проблема в чем? Во-первых, сразу хочу сказать, что фракция ЛДПР недовольна позицией вице-премьера Хлопонина, он полностью поддерживает дешевую водку (200 рублей, 100 рублей), и поддерживает Минпромторг (министром мы тоже недовольны, Денис Валентинович Мантуров) – продавать шире: на стадионах, на остановках, в любых местах, чуть ли не в больницах. Категорически против. Ведь мы имеем положительный результат, уже снижается потребление в целом, по-моему, 10 литров в год по объему. Если будет 6-7, это уже норма всемирная, а было у нас 16-14. То есть идет процесс, заменяется водка вином и пивом. То есть плюс есть. И вот опять кому-то хочется поломать эту схему. Мы не хотим запретов, любые запреты – только вред. Люди будут гнать самогон и пользоваться самодельным алкоголем, который очень опасен.

Вот два пути. Конечно, чем дороже будет, тем меньше будут брать ее, потому что дорого. Я помню, сам в детстве застал цену 2.10, до реформы – 21 рубль. И мужики сбрасывались на троих, по 70 копеек. Но хорошая водка, они ее покупали, кусочек черного хлеба, плавленый сырок, прямо у магазина выпивали.

- Это вот эта «бескозырка»?

- Да, отрывалась. Написано просто «водка», но она была качественная, никто никогда не травился. Нужно было добавить еще закусочные. Пусть придет, сядет, тебе принесут стаканчики 100-граммовые - 50 г, потом еще 50. Вот ты выпил, и легкая какая-то закуска. И сиди там, ни дождя, ничего нет. Но у советской власти не доходили руки. Я видел, мужики стоят у любого продуктового магазина, ждут третьего. Потом сделали 2.70.

- 2.62.

- 2.62, потом 2.70, потом 3.12, потом 4.12. То есть все время повышали. Советская власть тоже повышала – чем дороже, тем меньше будут брать. Надо искать способы. Но есть кардинальный способ, чтобы люди реже пили. Это снять ограничения на производственную деятельность, чтобы людям некогда было пить. Дайте людям возможность заниматься любым бизнесом, кроме запрещенного – алкоголь, табак, лекарства, оружие. А все остальное пускай выпускают – табуретки, замки, зонтики, день и ночь пускай всё это делают.

- Раз заговорили про предпринимателей, скажите, правда, их так ограничивают сильно, душат налогами?

- Именно так. Мы должны сказать и показать ему. Вот я был на обувной фабрике, она есть у нас. А где сапожник-индивидуал? Мы проезжаем, написано: сапожник, шью ботинки, сапоги, обувь, сандалии. Нет ничего. И у него ученики, и ему продавать должны кожу как сырье. Это должно быть. Под бизнесом я имею в виду мастеров. Замки чинить. Починка замков - вы будете долго искать, где это. Да там еще неумеха. У меня был племянник, вот он чинил всё, золотые руки мастер. Ну, позовите его, дайте ему мастерскую. Починка любой бытовой техники – любой замок, холодильник, телевизор. Дали? Нет. Какой-то магазин он попытался открыть – мордовали, мордовали, мордовали, дохлых кошек ему подбрасывали домой. Я вмешался. Звоню прокурору, звоню в ФСБ, звоню в полицию (тогда еще милицию). Ничего не помогло. Машину отобрала местная мафия. Он купил у местного автосервис – он его забрал. Издевались над парнем. Умер в 45 лет. Даже я не смог уберечь племянника здесь, под Москвой, в Одинцово. Мешают, давят. Давит уголовка. Везде есть мафия. Вот сидит главарь мафии одинцовской, у него мастерская – шиномонтаж, и все магазины он курирует. Как осталась мафия от советской власти… Помните, рыбная мафия была, мафия торговая, цветные металлы. Все структуры были, 30-40% экономики в сером фоне, теневая экономика.

Это все можно было пресечь, легализовать нужно было. И сегодня еще этого нет. Вот я был на обувной фабрике. Да они готовы сами шить одежду. Это обувь, а возьмите одежду. Где написано «портной»? Нет. Моя тетка шила на дому родственникам, знакомым. Я гуляю на улице, идет мужик: «Мальчик, мне портной нужен». Я говорю: «Вот» - и показываю на тетку. Она перепугалась. Нельзя, в тюрьму посадят. Остался страх, он от нее мне передался. Как это так, у вас клиенты, частное предпринимательство. Вот родственнику шей. То есть разрешить всё. Когда бизнесу не будут мешать, когда мы будем ехать по городу и будет написано «портной», «чиню замки», «пирожки», «скотобойня»… Чтобы человек сам мог всё сделать.

- Вот вы говорите, ваша тетка была модисткой. По-моему, Дмитрий Анатольевич Медведев сказал: мы сделаем нашу легкую промышленность конкурентоспособной к 2035 году. Мы в утреннем эфире как раз спросили у слушателей: отечественного на вас сколько? Выяснилось, что кроме, извините, трусов и носков… Ботинки есть, но составляющие – импортные. Ботинки наши многие хвалят. Белорусские товары хвалят. А рубашки, костюмы…

- Всё можно сделать. Я сам обманулся. Псковская фабрика называет себя Truvor, и латинскими буквами пишут. Я думал, это иностранцы. Это наша фабрика. Я говорю: «Что вы делаете? Напишите…» Это такой древний князь был на псковской земле. Я не помню такого. Почему латинскими буквами? Вот в этом плане я говорю министру, и еще раз ему скажу… Это Мантуров Денис Валентинович, он виноват. Должно быть написано везде: сделано в России. Чтобы мы видели – то, что мы покупаем, сделано в России, и это самое дешевое. Вы знаете, сейчас костюм какой выпускает и владимирская фабрика в Коврове? 1000 рублей всего. Люди с ума сходят, где такие костюмы по тысяче рублей? Я сам привез 10 костюмов, ярмарка у нас была. Парень просто обалдел. За 500 рублей мы ему отдали. Он впервые в жизни купил костюм – 500 рублей.

А что за границей? Вы знаете, сколько стоит костюм? Лет 10 назад показывают, смотрю, итальянский. Сколько стоит? 100 тысяч. Я обалдел: как 100 тысяч, да вы что? Через несколько лет – 300 тысяч. Вы что делаете? Сейчас – миллион уже. Вы что, совсем с ума сошли? То есть костюм, который легкий, как рубашка. Действительно есть люди богатые, купят такой. Но нам такие не нужны. Богатые пусть купят, но наши люди за тысячу не могут найти. Оказывается, есть по 2 тысячи, по 3, по 5. Надо это расширять. Но им некуда сбыть. Виноват сбыт, Минпромторг виноват, и мэры всех городов, и губернаторы виноваты. Откройте магазины только для местных товаров.

- Или реклама.

- Рекламы нет.

- Западное хорошее, наше – не очень. Почему Truvor латиницей? Чтобы подумали, что заграничное.

- Да. Мало того, на обувную фабрику зашел в Сокольниках. Итальянское название какое-то - Ralf Ringer. А зачем? Привлечь покупателей. Он, директор русской фабрики, сидят русские сапожники, марку клеят иностранную.

- Правильно, мы за «Саламандрой» как давились, а наш «Скороход» не брали.

- Да. Но это время уже прошло. Надо, наоборот, открывать магазины. Только местное производство. Губернатор Смоленской области Островский в первый же год открыл рынок «Смоляне для смолян». Там продаются только те сельскохозяйственные товары, которые произведены на смоленской земле. Там нет ни одного приезжего и ни одного товара, привезенного откуда-то. Кто мешает по всей стране так открыть? Вот рыбу мы не можем много в Москве. Везите ее. Ведь рыбу самолеты МЧС ночью могут привозить прямо с Сахалина. Выловите ее в 7 утра, на самолет, и в 12 дня уже продавайте в Москве.

- Японцы покупают дороже. Трепанг… Я не знаю, когда вы в последний раз пробовали трепанга, я не пробовал трепанга вообще никогда.

- Я пробовал всё, но всё дорого. Мясо мраморное. Ресторан японский (в Москве есть несколько) – 5 тысяч порция. Вы что, с ума сошли? Воронеж то же самое делает. Где написано в Москве: воронежское мраморное мясо? Русские рестораны должны быть открыты, чтобы стояло русское воронежское мясо, рыба с Сахалина. Там она прямо в аквариумах бултыхается, потому что привезли ее живую отовсюду. Мурманская рыба, с Северного моря, астраханская, каспийская, азовская, черноморская. Губернаторы виноваты, министры виноваты. Как рыбную мафию разоблачили, фирму «Океан», так они очухаться не могут. Надо было легализовать их деятельность, а мы их запретили, в тюрьму посадили. То есть 100 лет мы уничтожаем людей, которые могут что-то делать.

- Владимир Вольфович, давайте вспомним Юрия Михайловича Лужкова, который попробовал создать конкуренцию тому же «Макдональдсу» и открыл в Москве, Владимире, Смоленске сеть ресторанов «Русское бистро» - кулебяка, расстегаи. Не пошло. Почему не пошло, не знаю.

- Пойдет. Давайте сделаем. Вот я сам иду по Нью-Йорку. Я специально зашел. Два африканца сидят. Африканский суп. 3 доллара, по-моему, стоит. Чашка чистая, наливают половничком. Я покушал. Дальше еду на метро – China-Town. Запах лапши китайской. Купил порцию – 1-2 доллара. Все должно быть дешево. Но дешево будет, когда много будет. Почему не пошли русские бистро? Их мало, их всего 2-3, а вокруг все эти гамбургеры да «Макдональдсы». Надо не давать возможности, чтобы входил везде «Макдональдс», гамбургеры и остальные. Вот была пирожковая на Кузнецком мосту. Где она? Я часто заходил туда: 2 пирожка, стакан чая. Убрали. Пельменная на Новокузнецкой. Где она? Убрали уже. Проезд Художественного театра, пельменная была. Русские пельмени с удовольствием будут люди покупать, и дешево будет. Мешают. Вот открыли «Грабли» - молодцы. Шведский стол, бери, что хочешь – в кассу, рассчитался. Но их 1-2. Дайте по всей Москве, по всей стране, люди пойдут туда, и выгодно будет. Но мешают для сбыта готовой продукции. И мешают открывать питейные заведения. Надо это внедрять.

У меня есть хорошее интервью в ноябре 90-го года, даже чуть раньше. Ко мне приехала ТСН (телевизионная служба новостей), спрашивают: как нам перейти к новой экономике? Только-только мы делали первые шаги. Я говорю: только через диктатуру, через демократию не пойдет, рынок мы не выдержим, то, что давно производят, будет дешевле. Давайте внедрим: всё наше, покупаем только наше. И когда много-много наших производств, будут снижаться цены. Город Звенигород, частный завод. У него дороже хлеб, но он же вкусный. Рядом за копейки продают. Но бабушки говорят: нам вот этот по 10-20 рублей подходит. А у него 40. Не мешайте ему. У него более состоятельные люди, проживающие в Звенигороде, будут покупать. То есть нельзя мешать, нельзя давить. Чем больше будет пекарен, тем больше будут падать цены на эту продукцию.

Где столовые сейчас? Даже вывески исчезли. Если мы всё это внедрим… За 25 лет можно было сделать. Мы бы сегодня были спокойной страной, где всего было бы вдоволь, и нам было бы хорошо. Возьмите отдых. Никто же не занимается. Сочи для богатых. А сотни километров пустого берега давайте сделаем для бедных. Поставим бунгало, поставим палатки, поставим автокемпинги, чтобы там могли на машине приехать с прицепным вагончиком. Ничего нет. Я звоню губернатору: «Дайте мне земли». – «Иди на аукцион».- «Давайте, проведите аукцион». Так на аукционе местные барыги выигрывают всё. Вы раздайте бедным, для бедных, а они – аукцион. И всё это мафия получает.

Сейчас где давят фермеров? В Краснодарском крае, на всем юге. Они землю приобрели, там колхозы, совхозы. У них небольшие участки. Так мощный агрохолдинг у них силой выдавливает. В Ростове, Астрахани сжигают жилье в центре города специально, чтобы освободилась дефицитная земля. Так и мелких фермеров душат и давят.

Тогда будут дешевые продукты, дома, миллионы мелких производителей. А если мы оставим снова мощные агрохолдинги, все будет дорого и плохого качества.

- Владимир Вольфович, у людей спросили: у вас серая зарплата или белая? Из 200 сообщений, которые мы получили за 10 минут, нашли только 2, где человек сказал: я работаю в белую, у остальных серые доходы. Серый доход, это как? Это та же ваша тетя-модистка, которая налоги не платила, но шила. Это люди, которые сдают квартиры и не платят налоги. В общем, белых целиком нет, посерело всё. С этим можно как-то бороться?

- Конечно. В западных странах это честью считается, платят налоги, стараются. Я при советской власти за квартиру вперед платил, чтобы мне никто не сказал, что я должник. Вот наступает сентябрь, я 1 сентября платил вперед за сентябрь, а то и за квартал. То есть люди будут платить. Но мы не даем возможности развиваться им, у них нет стабильности. Вот сейчас они скопили эти деньги, что-то у них есть. Они с удовольствием будут платить. Тем более самые низкие в мире налоги – 13%. Но мы не даем возможности. Мы должны дать возможность легализоваться. Что нужно сделать? Я предложил бы: легализуйтесь все, никакой ответственности у вас не будет, но платите всё через ведомости, объявляйте ваши доходы, уплачивайте налоги. Допустим, мелкий бизнес – только патент. Бери патент. Мигрантам дают – 4 тысячи рублей патент на месяц. Давайте нашим дадим 10 тысяч. На 100 тысяч ты продал, на 200, ты заплатил государству вперед 10 тысяч. За квартал, за год можно установить. То есть облегчить. Замучили бухгалтерией, отчетами. Я бы вообще налоговую инспекцию убрал. Есть вариант такой безналоговой экономики, а за счет доходов от нефти, газа, продажи оружия, такие монопольные вещи, содержать государство, а всех освободить от налогов. У нас кто собирает налоги, они сжирают 40% наших налогов собранных. Это всё бюрократизм. Сидят в инспекциях, замучили декларациями: откуда у тебя это, где купил, почему продал, на какие деньги? Что мы вмешиваемся в это дело? У нас есть Следственный комитет. Если будет уголовное дело, пусть занимаются.

- Мы у людей спрашиваем: почему серые зарплаты? Они говорят: а как по-другому, мы на пенсии не надеемся. Человек пишет: «Мне 45 лет, пенсия в перспективе через 15 лет. Какую я ее получу, я понятия не имею. Надеяться на наш Пенсионный фонд? Я плачу государству налоги, я хочу нормальную пенсию, а мне дадут копейки какие-нибудь. Поэтому я лучше не буду платить налоги, я и на пенсию от государства не буду рассчитывать, чем эту минималку получать».

- Согласен, нет доверия. Мы же поломали все, что было. Царскую Россию поломали, потом советскую, а сегодняшняя новая, там четверть века. Естественно, в доме внук слышит от бабушки недоверие к царю, к советской власти и к новой. Потому что переходный период, мы с вами в состоянии переезда, мы только едем куда-то. Мы упаковали вещи и едем. А где доходы-то? Доходы, когда вы работаете, на месте находитесь, а мы все время меняем что-то. Правила дорожного движения только в этом году, наконец, решили право приоритетного проезда по кольцу. Что же вы делаете? Сколько миллионов водителей не могли понять, кто едет первый – или у кого круговое движение, или кто мимо него едет. Кто виноват в этом? Я уверен, специально делают, чтобы штрафовать. И здесь новая система такая запутанная, так все неопределенно, что поймать, заплатить – и взятку. Многое из того, что делается у нас за последние четверть века, провоцируется чиновниками, чтобы давали взятки. Тебе тяжело оформлять? Ты дай мне в конвертике, я тебе все быстро оформлю, я тебя освобожу от каких-то платежей, от каких-то документов. Вот это нам нужно поломать. Нам нужен чиновник-организатор. У нас чиновник-вымогатель. Чиновник вымогает, уголовка вымогает, в школе побору, в больницах поборы. Давайте сделаем в здравоохранении 100% бесплатную больницу и 100% коммерческую больницу, 100% бесплатный вуз и 100% коммерческий. Чтобы люди знали, что в этом вузе никто с тебя ничего не возьмет. В государственном вузе за практику, если не хочешь ее проходить, плати, мы тебе напишем практику. За экзамен ты двойку получил, мы тебе напишем троечку – заплати. То есть такса есть в государственном вузе. В коммерческом – само собой. И везде плати. И везде выходят специалисты, которые плохо соображают. Они все свои дипломы приобрели за деньги, хотя 5 лет ходили, что-то слушали, сидели.

То есть мы должны всё легализовать, прекратить все поборы, прекратить лишнюю документацию. Вот малый бизнес освобожден от всего полностью - занимайся. Пиши заявление в местную управу: с завтрашнего дня я открываю часовую мастерскую, вот адрес. Всё, к тебе никаких вопросов. Ремонтируй часы и бери деньги с граждан, но с местной налоговой инспекцией, если мы сохраняем налоги, договорись. Ты знаешь, твой доход в месяц, условно, 50 тысяч. Давай ты заплатишь те же 13%.

- Не будут же самостоятельно платить. Нет у нашего народа законопослушности, что ли.

Вот у меня есть 100 рублей, и я должен по закону 10 отдать, а могу не отдавать, и у меня останется 100, а если отдам, у меня останется 90. Что мне выгодно? Конечно, не отдавать.

- Не отдавать, потому что у вас такой же друг, такие же родственники. А если у вас окружение будет говорить: я заплатил, вот у меня квитанция, я никому не должен, я живу нормально, мне хватает денег… Мы должны создать нормальный средний класс честных сотрудников, работников, служащих. У нас этого нет. Это все осталось от советской власти. При советской власти была маленькая зарплата, все было через общественные фонды. Вот я сам был зам. председателя профкома. 20 лет работай – и будет квартира. Так вся жизнь пройдет. Машина? 15 лет в очереди. В 90-м году я встал в очередь на «Жигули». Очередь должна была подойти в 2005-м. Наконец рынок открыли, и они стоят везде в автосалонах, бери, не хочу. 20 лет ты стоял за квартирой, 15 за машиной. Начал стоять в 25… 60 – и на пенсию. Вот вся твоя жизнь. У тебя двухкомнатная квартира, у тебя «Жигули» и ты пенсионер с не очень крепким здоровьем.

- А вы свою первую зарплату помните?

- Да. Это был госкомитет по внешнеэкономическим связям. В сентябре я пошел на практику в Радиокомитет, в турецкую редакцию. Там бесплатно – стажер, практикант. А потом я услышал: контракт, строительство завода в Турции, и рядом, в ГКС. Позвонил, мне говорят: да, требуются нам переводчики. На английский невозможно попасть, французский, на восточные можно было прорваться. И ставка инженера 120 рублей. Я получал в феврале, в марте, конце апреля за границу по контракту направили. Великолепно. Я тут же написал маме письмо: всё, не высылай мне больше деньги. Это подарок ей был. У нее день рождения 22 марта. Я говорю: мама, это тебе мой подарок к дню рождения, мне в марте и в будущем денег больше не высылай. Она пенсию отправляла мне, а работала и жила на зарплату. Вот первая моя зарплата – подарок маме в виде письма, что ты мне больше не помогай. Эти 120 я положил на книжку.

Я всегда копил, у меня всегда были деньги – на мебель в будущем, на квартиру. Всегда у меня была сберкнижка, я самый первый вкладчик, наверное, Сбербанка. Я Грефа просил уже: я ветеран вашего банка, дайте мне какую-то надбавку на счет, допустим, не 8%, а 8,5, добавьте что-то, поощряйте ваших вкладчиков, я всегда был вашим вкладчиком, я люблю Сбербанк. Но сейчас они убрали сберкнижку, это мне не нравится, мы не можем следить за движением денег. Мы сдали деньги, нам дали выписку. А дальше-то что идет, начисления и т.д.? Сберкнижка нам больше нравилась. Они взяли и поломали эту схему, считается, что на бумаге они проигрывают. А на нашем самочувствии? Нам была выгодна именно сберкнижка. Я смотрю и вижу, когда у меня первый взнос, проценты, вот я взял, вот я положил, мне все было понятно. То есть к честности приучают, я согласен. Но все. Я спрашивал в зарубежных странах: «У вас есть рэкет?» Говорят: «Нет». – «А почему?» - «Смотрите, стоит 20 торговцев. Если кто-то приедет и наложит на него плату незаконно, мы все выйдем и ему голову оторвем». То есть, чем больше продавцов, производителей, тем меньше будет преступности. Нападают на одного. Помните, было на Кропоткинской, 36 (Артем Тарасов) первое кооперативное кафе. Частное кафе. Оно одно было. Надо больше, больше, больше. Не получилось ни у Лужкова, ни сейчас по всей стране. Люди боятся. Виноваты чиновники, министры, депутаты. Мы принимаем закон о ликвидации колхозных рынков. Зачем? Торговые сети занимают их площади, строят магазины, и там в целлофане всё продают, и всё в основном импортное. Сами виноваты, и депутаты, когда принимаем законы, по которым мы мешаем местным производителям производить продукцию и продавать. Вина всех нас.

- Вы сказали, что были постоянным вкладчиком. Вы внимательно следили за деньгами, копили деньги. А вы сейчас следите за своим счетом, сколько пенсию начислили, не обманули ли где-то, сколько набавили, как это все рассчитывается? Или уже устали от этого?

- В принципе кто-то может следить, смотреть. Сейчас получают на карточку. А пришло ли в этом месяце мне, я не могу определить. Что, мне ходить каждый раз в банк, смотреть через банкомат, появились ли какие-то поступления? Надо найти банкомат, вставить, уметь набрать какие-то шифры. И ты увидишь, что у тебя на счету. А сзади стоит товарищ, тоже видит. Это тоже невыгодно. Вроде бы электроника пришла на помощь, но, с другой стороны, выгоднее в банк прийти, чтобы тебе дали полную выписку. Наши люди считали деньги, понимали, сколько чего. Вот я хорошо знаком с пенсионным законодательством западных стран. Там просто все. Как только ты пошел работать, выбираешь кассу пенсионную и сам платишь туда взносы. И ты формируешь. Хочешь иметь много пенсии, можешь 5 пенсий получать – и в эту кассу буду вносить, и в эту, и в эту. У меня был клиент, в 5 пенсионных касс вносил деньги. И выше на пенсию, у него 5 пенсий. Он живет припеваючи. А другой пропивал, прогуливал. Я посчитал, многие мужчины (а может быть, и женщины) прокуривают машину, если он курил всю жизнь, и пропивают квартиру. Вот если не пьешь и не куришь, у тебя будет и машина, и квартира. Деньги – в банк, на депозит.

- Хорошо вы говорите. А банк раз – и лопнул. Сколько таких историй за последнее время у нас. Нет вообще доверия к банковской системе. Люди куда идут? За микрокредитами. Как это решать?

- Опять государство виновато. Надо, во-первых, создать жесткую банковскую тайну, что никто не имеет права спрашивать, у кого сколько и где денег. Тогда мы сократим перевод денег за границу – в оффшорные зоны или в иностранные банки. И второе. Ведь специально, чтобы была чехарда, хаос, создали тысячи банков. Я считаю, нам 5-7 банков достаточно. Для населения – Сбербанк. И никто не прикасается к этим деньгам, никаких там игр, никаких пирамид. Студенты, пенсионеры, простые граждане, все хранят в Сбербанке. Промышленный банк, торговый, сельскохозяйственный, строительный. До 10 банков. Инвестиционный, внешнеэкономический, внешнеторговый. Чтобы была гарантия. Ведь рушатся все частные банки, опять они бегут. Туроператоры рушатся. Вы путевку берете, хотите отдохнуть, прилетаете – ни гостиница не оплачена, нет обратного проезда. Такое каждый год происходит.

Как бы я сделал? Мы уже предлагали, Сафонов, руководитель туристического агентства наш. Уберите вы всех туроператоров, 3-4 мощных компании туристических, под вашу гарантию. Вы – государство, вы – федеральное агентство по туризму. Так наведите порядок. Что у вас, кому не лень, создают агентства?

- Владимир Вольфович, как интересно получается. Магазинчиков вы хотите много мелких, а банки и туристические компании оставить только крупные.

- Почему? Защитить граждан. Когда много-много производителей, мы идем и выбираем. Мы все любим рынок. 20 продавцов яблоки продают, 20 – мясо. Иди и выбирай – пожирнее, попостнее, свинина, баранина, фрукты. А банк, наоборот, мы знать должны - я положил, мои деньги буду в полной сохранности, никакой игры, никакого Мавроди, никого такого не должно быть. Я это говорю, потому что мы должны сделать жизнь спокойной гражданину.

Ведь у граждан сегодня на счетах 20 триллионов лежат. Есть деньги, но они боятся их тратить. А куда вкладывать? Обманутые дольщики. Кто мешает нам запретить строить, не рассчитавшись за предыдущие. Вот вы фирма, которая строит дома. У вас 100 квартир. Возьмите деньги у 100 будущих квартиросъемщиков. Постройте дом, отдайте квартиры. Так он берет 10 домов и потом сбегает за границу. Так не давайте ему. Пусть он сперва рассчитается с теми первыми своими вкладчиками, дольщиками, а только потом будет строить второй дом, третий. Если у него много лишних денег и мощная строительная техника, тогда банк (у него счет в одном банке) контролирует. Вот за 1-й этаж этого дома мы с тобой рассчитываемся, за 2-й этаж. То есть оплата для инвесторов только по факту сделанной работы. Иначе он обманет опять. Опять в пользу граждан ограничения, против инвестора, но в пользу граждан, защитить. Банки контролируют. Я за кооперативы выступаю больше. Там вы сами избираете правление, у вас собственный бухгалтер, собственный счет. Контролируйте. Сейчас ТСЖ. Но почему управляющие компании появились, почему они опять завышают цены? Поставьте счетчики – сколько ты взял воды, за это заплати, сколько света нагорело, за это заплати.

То есть хаос, анархия, мошеннические схемы. И люди боятся - отдохнуть не получается, подлечиться не получается, построить дом тоже. Кто мешает? Я слышу уже 10 лет: давайте развивать индивидуальное жилищное строительство. Вот недавно опять начали говорить. Давайте давать землю, помогать со стройматериалами самыми дешевыми и дешевой рабочей силой (те же мигранты). Где все это? Это давно надо было сделать, уже бы все жили в своих 100-метровых коттеджах деревянных, по всей стране дома. Что подниматься наверх? Там лифт, там дороже, там лифтеры, очень много обслуживание такого дома стоит. Одноэтажный деревянный дом, дышать легче. Кто мешает это делать? Государство. У нас государство заскорузлое, негибкое, оно осталось на треть царское, на треть советское, на треть демократическое. Как это по-другому назвать? Гермафродит.

- Владимир Вольфович, я за вами наблюдаю с 90-х годов. Вы производили фурор самый настоящий. Родители мои смотрели, голосовали за вас. 27 лет. Не хотелось в один прекрасный момент взять и махнуть рукой? Как Борис Николаевич в свое время: я устал, я ухожу. А потом, годика через 4: я отдохнул, я вернулся. Не было такого?

- Нет, такого не должно быть. Когда кто-то совершил много проступков, как Ельцин, он увидел, что натворил. Он пришел в 91-м, а уходит в 99-м, страна в крови, террор везде, бешеные цены, маленькие зарплаты, люди стоят на улицах, продают какие-то свои вещи. Ему стыдно стало. А я говорю о том, чтобы сделать все в лучшем варианте. За эти 27 лет что делали в отношении ЛДПР и меня? Очерняли, высмеивали, замалчивали. Если бы меня поддерживали постоянно, демократия была бы более здоровой. Ведь главный ущерб нашей демократии в чем? Несменяемость власти. Нельзя, чтобы оппозиция была всегда оппозицией. Такого нет нигде в мире. Во Франции оппозиция приходит к власти, в Германии, в Британии, везде. Вот Америка. То республиканцев большинство, то демократов, то Барак Обама президент, то Трамп. У нас ничего этого нет. Поэтому в этом плане я и борюсь, чтобы у нас была конкуренция. Почему хромает экономика, малый бизнес? Нет понимания конкуренции, соперничества, все решает чиновник – мэр, губернатор, министр. Мы ничего не можем сделать, только он, владыка всех наших карманов, желудков, наших постелей, нашего досуга, культуры и т.д. Вот этого нам не хватает. Отсюда и высокие цены, отсюда страх, отсюда неспокойствие, зависть – вот там, на Западе, по-другому. Там ты едешь, все время стоят офисы, мастерские. У нас поезжайте по городу. Дорогих ресторанов полно, полно дорогих гостиниц. А эти хостелы с трудом пробивают себе дорогу, чтобы дешевая гостиница была, 100 рублей в сутки или 200 рублей. Нет ни сапожника, ни портного нигде.

- Вы старожил и ветеран этих стен. Вы видите, как здесь что меняется, вы видите новых людей. По сравнению с 90-м, если сравнить 91-й, например, или 94-й и 2017-й, мельчают или они совершенно другие, новые депутаты Государственной Думы? В эфире стоит какое-нибудь предложение депутата обсудить, и что мы слышим? Сразу критику в адрес депутатов, всех поувольнять. Тогда было, или просто сейчас мы не совсем понимаем?

- Тогда, конечно, была очень большая напряженность, злость, какая-то ненависть. Мы как бы собирались, как пауки в банке. Потому что все было после гражданской войны, только что расстреляли парламент, такого не было никогда нигде. Даже в гитлеровской Германии устроили провокацию в пустом рейхстаге, какой-то голландский коммунист что-то там поджег. А здесь из танков расстреляли. Представляете, как это действует на психику людей. Сейчас пришло новое. У нас Василий Власов родился в те годы, когда все закончилось, у него 95-й год рождения. В прошлом году ему был 21 год, когда он имел право стать депутатом. Образованный, спокойный, у него в кармане смартфон, он ответит на любой вопрос, он всё знает. Он не знает, что такое советская власть, он жил, когда уже не было никакой советской власти, коммунисты, гражданская война, этого ничего не было. Он московскую школу закончил, московский вуз, стал депутатом. То есть приходят другие депутаты, но именно в ЛДПР. У коммунистов еще осталась старая гвардия большевиков. В «Единой России» тоже уже нет никаких таких. Там много губернаторов бывших, но тоже уже меньше становится. Но там слишком много предпринимателей. Поэтому новый уже депутатский корпус, другой, более грамотный, образованный, спокойный, работоспособный. Так что плюсы есть. Но законы, принятые нами, не всегда ощутимы для граждан, что именно им стало лучше. Это не всегда видно. Когда врач лечит больного, и больной не умирает, он этого не понимает. Тебя лечит, ты не умер еще – в этом достижение врача. Ты 20 лет ходишь к этому врачу, и ты еще жив. Он не понимает, он думает, что всегда будет жив. Нет, все те курсы лечения, которые тебе прописывали, сохраняют твою жизнь. Вот живут некоторые до 80 лет. Это врачи сделали. Можно было умереть в 40 лет, в 60 и т.д. Так и законы. Законы действуют, мы по ним живем. Но человеку трудно прочувствовать.

Например, закон, ограничивающий микрофинансовые организации. Кто не брал займы, он не чувствует закон. Что ему этот закон? Вот кто брал, а потом коллекторы приходят, стучат в дверь ему, требуют вернуть бешеные долги, вот он почувствует, что теперь мы сделали ограничение – только в три раза больше может быть сумма возврата перед долгом. Взял 5 тысяч, должен будешь 15, а не как сегодня – 200, 500, миллион, а проценты – 700, 800. То есть мы ввели ограничения. Закон есть, но граждане или перестали брать микрозаймы, или берут уже в нормальных условиях. Они не чувствуют, что это мы сделали. Это законы, принятые депутатами. Это как бы круговое движение. Наконец сейчас всё успокоится, все будут знать, наконец, у нас есть твердое правило, кто кому уступает дорогу. Поэтому не всегда люди чувствуют. Ведь мы же законов огромное количество принимаем, они касаются всех сфер деятельности. Но характерная черта, особенность России – это злобное отношение к власти. К царю, советской власти и сейчас. Если власть, то это плохо. Потому что они же видят. Вот ситуация в Ростове – взяли и сожгли весь центр города. Все же понимают, что виновата власть, мэр города. Потому что он дает разрешения на строительство. Значит, он должен был это понимать. Показывают: видите, стоят большие дома, там тоже были маленькие, деревянные. Сожгли, теперь стоят большие. А что, мэр не понимал, кому он дает землю освободившуюся? Люди это видят, сталкиваются с властью постоянно. Это вызывает у них определенный негатив. Такая наша страна, к сожалению. Надо поэтому делать всё лучше, чтобы у людей вырабатывалось положительное отношение к власти.

- Владимир Вольфович, большое спасибо. И всегда рады слышать вас в эфире радио «Комсомольская правда».

- Спасибо. До свидания. До следующих встреч.