11 ноября 1918 года Николай Прялухин — священник, живший в Тулгасе, в двухстах километрах южнее Архангельска, на левом берегу Северной Двины, — вместе с женой и восемью детьми спешно спускался в погреб. Дом отца Николая стоял неподалеку от американского «блокгауза» — дзота, вокруг которого сейчас один за другим падали фугасные снаряды со стороны Двины, с канонерской лодки большевиков. Американские и английские солдаты предупреждали отца Николая об опасности, предлагали покинуть деревню. Они хорошо относились к священнику, который на днях, в особенно морозную погоду, попросил своих детей раздавать всем желающим горячую картошку. Но он отказался уезжать из Тулгаса.

На следующий день контуженные американцы, выбравшиеся из своего развороченного снарядом укрытия, заглянули в разрушенный снарядами дом священника. Из восьми детей выжила только маленькая девочка. Все остальные, а также сам отец Николай Прялухин и его жена Юлия Александровна были убиты осколками.

Через сто лет, летом 2018 года, я оказался в Тулгасе вместе с группой добровольцев, приехавших спасать деревянный храм священномученика Климента, папы Римского, — тот самый, в котором когда-то служил отец Николай. Добровольческому движению «Общее дело. Возрождение деревянных храмов Севера» уже больше десяти лет. За это время на русский Север, в Архангельскую и Вологодскую области, в Карелию и Коми отправились сотни экспедиций. Задача — остановить процесс разрушения деревянных храмов с помощью противоаварийных и консервационных работ. Как правило, речь идет о том, чтобы перекрыть кровлю, заменить сгнившие венцы в основании, закрыть окна, — если не сделать этого сейчас, многие из примерно шестисот сохранившихся до наших дней северных деревянных храмов могут быть в ближайшие годы навсегда утрачены.

В Тулгас выехал один из самых крупных отрядов «Общего дела» — «Небо зовёт», под руководством московского священника Дмитрия Николаева, для которого эта экспедиция уже двенадцатая по счету. Около пятидесяти человек — в основном из Москвы, а еще из Архангельска, Санкт-Петербурга, Краснодара, Харькова. Для кого-то это первый подобный опыт, но для многих Север стал уже необходимостью — под экспедиции заранее подстраивается годовой график, за много месяцев планируются отпуска на работе. Ольга — сотрудник компании, которая занимается ремонтом квартир, — уже побывала в прошлых годах в Архангельской области в поездках «Небо зовёт» в деревни Юмиж и Медлеша. Музыкант, барабанщик Олег едет, как и я, первый раз; добираемся мы в машине Антона, по профессии — категорийного менеджера, только что вернувшегося из поисковой экспедиции. Бывалый доброволец Дмитрий — зам. гендиректора IT-компании — на этот раз взял с собой трех детей (своего сына и еще двух мальчиков — сыновей друзей). Анна — биохимик, Павел — риелтор, Илья — ветеринар, Филипп — адвокат, Денис — дизайнер в книжном издательстве, Ника — преподаватель английского, Ирина — аудитор… Возраст участников — от 6 до 60 лет.

Каждая экспедиция проекта «Общее дело. Возрождение деревянных храмов Севера» (и, в частности, отряда «Небо зовёт») имеет четкий план. Подготовка начинается с «разведывательных» поездок к храму, во время которых происходит осмотр местности, фотосъемка, архитектурные обмеры, уборка мусора. Затем готовится архитектурный проект, будущие работы согласовываются с властями, с министерством культуры. Накануне поездки проводятся общие собрания группы, на которых распределяются зоны ответственности: кто повезет инструменты, кто закупит еду или подарки для местных жителей. Каждый участник заполнял анкету, в которой указывал свои навыки, профессию; перед поездкой примерно распределяются и рабочие «специальности» — определяется, кто сможет участвовать в основных, требующих опыта, работах по настилу новой кровли и обновлению несущих конструкций, а кто будет покрывать защитным лаком пиломатериалы, убирать мусор, следить за хозяйством и кухней. Распределяются места в автомобилях. На этот раз в Архангельскую область отправилось в общей сложности 17 экипажей. С собой — палатки, запасы провизии, электрогенераторы. И противомоскитные, противоэнцефалитные костюмы. Питание и транспортные расходы добровольцы обеспечивают себе сами, а деньги на закупку стройматериалов начинают собираться краудфандингом за несколько месяцев до выезда.

Тулгас — это общее название когда-то для десяти, а сейчас — для четырех деревень, стоящих в районе впадения одноименной речки в Северную Двину. Того дома, в котором жил со своей семьей священник Николай Прялухин, давно уже нет, но следы гражданской войны 1918−1919 годов и интервенции, в которой участвовали англичане, американцы, шотландцы, французы, — эти следы здесь повсюду.

Уже в первые дни работ в храме в простенке обнаружилась головная часть (дистанционная трубка) шрапнельного снаряда, а во время уборки территории — и сами шрапнельные пули. Сто лет назад в этих краях шли жестокие затяжные бои между отрядами большевиков, с одной стороны, и, с другой, — соединениями англичан (плюс американцев, канадцев, французов), прибывшими в 1918 году в Россию, а также белыми. Формально интервенты появились на Севере в рамках своих союзнических обязательств по Первой мировой, для охраны огромного количества отправленных в Архангельск грузов Антанты, фактически же — втянулись в разгорающееся противостояние с большевиками, выполняющими условия Брестского мира с Германией, и в гражданскую войну. События тех лет живы в памяти местных жителей — об интервентах рассказывают охотно и подробно.

— Моей бабушке было лет 18 тогда, — вспоминает Ирина Ракитина из деревни Масловская. — Вот пришли беляки, говорят: «Истопи баню». Ну истопила она: «Подите, мойтесь». Пришли англичане. Заскочила она в баню — они в предбаннике, в подштанниках. Бабушка вспоминала: ну и я, дура, возьми да и на камни ковшик — бабах! Они ка-а-а-к побегут по деревне в подштанниках: «Русиш бомбу бросил»! И несдобровать бы — хорошо, что английский врач русский язык знал!

Время в Тулгасе спрессовано, схлопнулось; последнего столетия — как не бывало, да и храм святого Климента — в таком виде, словно бои на северодвинском направлении закончились на прошлой неделе. Надо начинать «общее дело». За несколько первых дней команда «Небо зовёт» разобрала готовую окончательно обрушиться кровлю, вывезла горы земли, гумуса и прочего мусора из церкви, получила и разгрузила ондулин, доски, балки и прочие стройматериалы. Расчистила мусорные завалы вокруг. Соорудила — под проливным дождем — водоотводный канал. За десять дней надо успеть очень многое, распланирован каждый день. И вот поставлены опорные столбы, завершена обрешетка алтарной части кровли, вот начались работы по установке кровли четверика и крыльца для входа в храм, ремонтируются полы в основной части здания… В храме появилось и всё необходимое для богослужения: на завершающем этапе работы изготовили иконостас, престол, жертвенник, столик для облачения, аналои и ящик для свечей.

Жители деревни добровольцев встретили очень гостеприимно — сразу несколько человек открыли для приезжих свои бани, помогли с водой и инструментом.

В один из дней к храму приходят три женщины — местные жительницы Нина, Галина и Надежда, решившие внести свой вклад в дело. Они приняли участие в генеральной уборке церкви — накануне Литургии, которая была тут отслужена, скорее всего, впервые за сто лет. А на следующий день после Литургии командир экспедиции отец Дмитрий Николаев крестил в храме пять человек — тоже местных, по их просьбам, двух девушек и трех взрослых.

— Православная традиция за годы советской власти на Севере была выжжена. Сейчас она возрождается, — говорит отец Дмитрий. — Потихоньку, по чуть-чуть. Конечно, церковная жизнь идет в монастырях и приходских общинах, но в целом, на бытовом уровне ситуация невеселая. При всем при этом в этих людях, которые Церкви не знают, Евангелие не читают, сохранилась детская чистота и простота. У них ясные лица. В этом большая надежда. Глядя на них, часто у меня сердце замирает, потому что я вижу в этих нецерковных людях незамутненный образ Божий. Их христианство в генах, оно никуда не делось. Но им надо помочь раскрыться и выбраться из тисков атеистических стереотипов.

Впервые отец Дмитрий побывал в Тулгасе в 2013 году — во время своей первой экспедиции на Север. Тогда большую часть времени заняла очистка храмов и территории от мусора; в отряде было шестеро взрослых, двое сыновей отца Дмитрия и двое подростков из приходского детского дома. Литургию служили в летнем храме св. Власия, и в этом году отец Дмитрий с радостью снова увидел на службе тех жителей Тулгаса, кто причащался и крестился пять лет назад… Я спрашиваю его о том, что же будет дальше. Да, в храмах проведены противоаварийные работы и остановлен процесс разрушения, но нужны ли такие полумеры? Кто и как будет их потом полноценно реставрировать? Не странная ли получается инициатива — приехали, залатали дыры и уехали. Экспедиции на Север — дело, конечно, прекрасное. Только вот есть ли в них смысл, если будущее деревянных храмов всё равно совершенно неопределенное?

— Если б мы туда не приехали и не провели консервацию — о реставрации даже и думать было бы бессмысленно, — отвечает отец Дмитрий. — А нас сколько таких «странненьких»? Четыре, пять сотен — это всё «Общее дело». Ну хорошо, из похожих добровольческих движений еще в сумме наберется столько же чудаков. Капля в небольшом озере. Да, некоторые считают это блажью и капризом. «Вот зажравшиеся москвичи, делать им нечего, ездят тут, занимаются всякой ерундой — детский сад какой-то!» Ну и пусть считают. Каждый что-то должен на своем месте делать. Не было бы нас, таких «детсадовцев», — храмы бы эти и упали. А так, глядишь, постоят еще. Какая разница, через что это происходит? — главное, что происходит. Важно делать.