«Лица Победы»

О голоде

Есть, конечно, было нечего. Хлеба не было, иногда и картошка заканчивалась, поэтому всю траву, что росла рядом мы ели. Спасало нас и то, что у нас была корова, то есть было молоко, сметана.

О семье

Семья у нас была большая. Сестер и братьев нас было 5, а вообще мама родила 9, но четыре ребенка умерли. Сейчас из пятерых в живых нас осталось двое. Еще бабушка была, тетя, дядя. Он на войну ушел и без вести пропал… Я его знала одна из всех моих сестре и братьев и до того он красивый был! Как мне его жалко, дядю Семена! До того я его жду до сих пор, что откуда-то он придет! Папа у меня был освобожден от службы по состоянию здоровья, поэтому работал Председателем колхоза в Ижевске.

СПРАВКА КП:

Герасимов Василий Гаврилович
Возраст: 97 лет
За смелые и решительные действия награжден Орденом Славы 3 степени

О начале

Когда началась война, я был уже совершеннолетний, мне шел 19 год. Я был дома, в деревне. Я в Калужской области рожденный-то. И сразу призвали меня, хоть до этого вроде негодный был. И в 1941 году привезли нас в Удмуртию, а потом попал на Волховский фронт. Воевал в 24 стрелковой дивизии.

О страхе

Не скажу, чтобы мне тогда было очень страшно, но знаете, это не рай. Страшновато, страшновато…

Примерно в октябре 1943 года нас перебросили уже под Сталинград. Потом из стрелковой дивизии меня перевели в 26 противотанковый дивизион. Шли все дальше и дальше, под Севастополем меня ранило. Снайпер бил мне точно в сердечко, но то ли поторопился, то ли я поторопился, но мне попало только в руку и спасло меня. Лежал месяца три в госпитале в Ялте. После ранения дали мне инвалидность. Однажды услышал, что кормежка никакая, да и в целом живется плохо и сказал врачам, что я лопату же могу держать, а что винтовку не смогу? С меня сразу сняли инвалидность и на фронт. Уж лучше туда было.

После ранения был в запасном полку, а в сентябре-октябре 1944 года прибыл в Венгрию, потом направились в Австрию. По пути туда меня ранило меня легонько, а вот ребят, 24 человека (всю батарею), побило…Нас что-то остановили, встали мы на пригорочке. Я зачем-то залез в машину и тут самолет немецкий. Началась бомбежка, я успел спрыгнуть на другую сторону дороги, ранило легонечко, а ребяток наших положило… Ладно бы бой был, а тут…

О письмах домой

А как же? Как же домой не сообщаться? Конечно, писали, миленькая

О дружбе

Был у меня командир батареи, старший лейтенант по-моему. Хороший мужичок был. Были мы тогда на речке Миус. Я как раз был у него, и он вдруг попросил позвать командира взвода. Я вышел, недалеко прошел, позвал. Когда они встретились, начался бой. Тут снаряд-дурак упал и убил одного и другого. Вот он меня выгнал, а себе друга привел на смерть.

СПРАВКА КП:

Цыбин Валентин Гаврилович
Возраст: 82 года
Ребенок блокадного Ленинграда

О начале

Когда началась война, мне было 4 года. В блокадном Ленинграде я был до ноября 1942 года, то есть год и два месяца. Затем вместе с матерью нас эвакуировали через Ладожское озеро на барже глухой ночью на берег, где не было немцев. После этого началась жизнь без блокады

О жизни после эвакуации:

После того как нас эвакуировали сразу дали питание. Хлеба много дали. Помню, что одному мужчине говорили, что много есть нельзя, но он съел целую буханку хлеба и умер. Кстати по документам мы должны были эвакуироваться в татарскую область, но мама решила поехать к себе на родину в Калининскую область (сейчас Тверская). Там в деревне у нее жила сестра и другие родные.

В 1946-1947 году был страшный голод. В свои 14 лет я весил всего 28 кг. Однажды меня еле спасли от смерти. Однажды пацаны бегали и просто заметили, что меня нет в компании. Пошли проверять, а я был уже без сознания дома.

В 1953 году я написал письмо в Ленинград на поступление в Мореходное училище. Пришел ответ, что ждут на экзамены, но я не прошел конкурс. Тогда я столкнулся с первой в жизни несправедливостью, что те, кто не ответил на все вопросы поступили, а я нет. Через несколько месяц вернулся в Ленинград и пошел учиться на каменщика. Учился хорошо и в связи с этим меня направили в техникум в город Торжок. Это был очень престижный техникум. Поступил я туда, проучился два года, а потом призвали в армию на флот. Это то, о чем я мечтал всю жизнь! Служить было в радость, но когда узнали, что я строитель, вызвали в штаб и направили строить срочно бассейн. За эту работу я получил 10 суток отпуска! Это был редчайший случай! А потом меня демобилизовали по приказу, то есть прослужил я год и два месяца и вернулся в техникум. После окончания нам дали выбор, куда ехать: Орел, Сахалин, Ижевск, Петрозаводск. Из Орла пришел отказ, на Сахалин далеко было, Петрозаводск мне не импонировал, а про Ижевск я ничего и не знал, кроме ижевского оружия и мотоциклов. Открыл энциклопедию и читал про город.

В Ижевске я работал на многих предприятиях, а в 62 года вышел на пенсию. После этого, кстати, начал писать стихи.

СПРАВКА КП:

Казанцева Эмилия Васильевна
Возраст: 96 лет
Медсестра

О начале

Когда началась война, мне было 17 лет. В тот день мы были на танцевальной площадке в парке им. Кирова. Туда приехала машина, из которой люди в рупор кричали: «Война! Началась война!». Поначалу как-то страшно не было, потому что мы не понимали, что такое война, ведь мы с ней не сталкивались

О голоде:

В военкомат, когда нас вызвали, сказали, что весь наш курс (19 девочек) отправляют на второй Украинский фронт. Сказали, взять рюкзак и питание на 3 дня. Какое там питание? Никто ничего не взял, потому что нечего было брать. Добравшись до Казани, нас переодели, сделали очистку от вшей. Потом из Казани повезли в город Балашов. Привезли, поселили в школе. Сразу сказали, что питания никакого нет. Дали на 19 человек флягу с растительным маслом, которое наполовину было разбавлено водой. Говорили, что мы должны его продавать, но я не ходила, мне было стыдно. Не помню уже, кто и как меня кормил в итоге. А еще помню, что тогда (февраль) был жуткий мороз: - 45 градусов. В трамваях даже стекла трещали!

О фронте:

Когда в Балашове госпитали уже были переполнены, нас посадили в поезд с раненым и сказали, что остановится он там, где будет возможность. Раненые были везде, на каждой полке. А таких вагонов было около 15. Все кричат: «Пить, пить!». Тут мы остановились, я схватила солдатский котелок, врачам сказала, что я за водой. Подбежала к вокзалу, набрала воды, побежала обратно и вижу, что мой состав пошел. Стою и слышу, как состав быстро набирает скорость. До сих пор этот звук слышу. Я не растерялась и побежала. Меня увидел рулевой и закричал: «Давай руку!». Не знаю, каким чудом мы достали друг до друга, но он сумел затащить меня (48 кг)! Я считаю, что меня всегда охранял и охраняет ангел-хранитель.

После еще нескольких остановок мы поехали дальше, к фронту. Однажды кто-то громко закричал: «Стрельба, стрельба!». Состав остановился, все начали выбегать, так как по вагону стрел из пулемета немецкие летчики. Мы с подругой Катей Заварзиной, которая тоже была из Ижевска, выскочили из вагона и легли. Я ей говорю: «Смотри, Катя, немец!». Хорошо запомнила, его здоровенное лицо и черные очки. Потом наши солдаты начали в него стрелять, и он, видимо, испугался, что смогут подбить и улетел. Начальника поезда убили, поэтому дальше с Катей мы пошли пешком. Шли тяжело, потому что были в валенках, которые уже наполовину были тяжелые, так как промокли. Увидели недалеко воронку, где раньше был дом. Я позвала туда Катю, чтобы посмотреть, вдруг там остались вещи. И действительно нашли! Я отыскала тапочки моего 36 размера! Катя тоже себе нашла обувь, а свои валенки мы выбросили на «раз, два, три!».

Когда мы приехали в городе Бендеры (Молдавия), нам сказали, что там тиф. Дали мел, сказали обходить дома, а потом на них ставить метки, если в доме кто-то болеет. Мы ходили вместе с девушкой Машей Хоронженко, она была украинкой. Она была девушка плотная, поэтому казалось, что будто я иду за ней. Однажды шли с ней и я услышала звук пули. Оказалось, что в нас целился снайпер, но его расчет не удался, и пуля попала только в Машу, а меня не задело. Я, конечно, запаниковала, перевязала ее, кое-как положила на шинель и вот так тащила. Слава Богу, нас потом встретили знакомые офицеры, а в госпиталь я везла Машу сама на дрезине. Кстати через несколько лет мы встретились с ней в санатории!

СПРАВКА КП:

Попов Виктор Алексеевич
Возраст: 96 лет
Награжден орденами Отечественной войны I и II степени, орденом Красной Звезды и фронтовыми медалями. Более 40 лет проработал на Ижевском мотозаводе.

О начале

Мне было 18 лет и меня призвали в армию. Направили в Харьковское пехотное училище. 22 июня 1941, когда началась война, нам как раз присвоили звание лейтенанта. Затем месяц обучали минометному делу и на фронт. Я попал на Юго-Западный фронт, в часть, которая находилась между Киевом и Харьковом.

В первые месяцы не было ни отлаженной связи, ни разведки. Кто слева, кто справа, зачастую не знали. С немцами сталкивались нос к носу. Так случилось недалеко от станции Лозовая Харьковской области. Оказалось, что немцы в трех километрах, в соседней деревне. Наши бойцы развернули минометы, сделали пристрелку. Немцы ответили. Меня ранило. Первое время глаза не видели, но потом зрения начало восстанавливаться.

Во время боя, помимо меня, ранило еще одного офицера. Нас увели в какую-то деревню, в домик и там мы сидели. А немцы уже были близко. Мы сидели с ним и думали, что будем делать. Я не видел еще тогда после ранения, у него нога перебитая. И он сказал: «Если что, то сначала застрелю тебя, так как ты не видишь, а потом себя». Но погибнуть нам не дали: приехал старшина роты минометной на лошади, забрал нас и отвез в санитарный поезд, на котором мы уехали.

Поезд привез нас в Энгельс. Там примерно месяц меня лечили, а потом перевели в 62-ю стрелковую дивизию под Москвой, и в составе этой части я прошел от Москвы и до Кенигсберга.

После перевода был еще ранен дважды. Одно ранение было тяжелое – в левую ногу. До сих пор, можно сказать, пол стопы у меня нет. Это был самый страшный бой, который мне ногу плохую оставил. Во время операции я слышал, как врач диктовала медсестре, что размер раны был 9 см вдоль, 6 см в ширину и 2 см в глубину. Этот бой был недалеко от Смоленска.

О письмах домой:

В течение года раза 3-4 удавалось написать письма. Родители жили в деревне, в Воронежской области. Мать умерла в 1933 году, а потом и отец. И потом у меня практически никого там не осталось. Брат после войны жил в Борисове (Минская область), там он и умер. У него остались две дочери и внуки. Раньше мы с ними переписывались, сейчас связь прервалась.

О параде 9 мая 1945 года:

На парад из части отобрали довольно приличную группу и солдат, и офицеров, независимо от звания. Были требования: рост не ниже 170 см, наград не меньше трёх. Когда нас привезли в штаб армии, начались тренировки по строевой подготовке. Примерно неделю мы топали, потом часть народу отсеяли: кто по росту не подошёл, кто не мог ходить хорошо. Я прошёл, вскоре нас на санитарном поезде привезли в Москву. Разместили в казармах в Лефортово, и с этого времени начались тренировки на Лефортовском аэродроме: сначала учили просто ходить строевым шагом, а потом уже в составе так называемых «коробок». «Коробки» эти были размером десять на десять человек, то есть сто человек, и от нашего первого Украинского фронта было пять таких коробок – 500 человек. Было, конечно, волнительно участвовать в таком параде, но мы думали о том, чтобы скорее оказаться дома.

СПРАВКА КП:

Кравченко Руфина Дмитриевна
Возраст: 91 год

Ветеран Великой Отечественной войны, ветеран труда России и Удмуртии, почетный гражданин Октябрьского района Ижевска. Награждена медалями: «За достойный труд во время Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.», «За трудовую доблесть» (1980 год, «Мотозавод») и другими.

О начале

Мне было 14 с половиной лет, когда началась война. Мы с девочками сразу пошли работать. На площади, где сейчас находится резиденция главы Удмуртии, раньше была ложевая. В тот этот цех нас, таких маленьких девочек, и приняли работать. Мы делали ложу для винтовок. Работали мы хорошо. Начальник цеха у нас был Палладин Николай Иванович. Он нас очень оберегал.

СПРАВКА КП:

Шульман Лидия Львовна
1926 г.р.

Ветеран предприятия, 37 лет проработавшая на Ижевском мотозаводе.

Родилась Лидия Львовна в Харькове в большой семье. В 1936 году умер отец, мама осталась с пятью детьми. Когда началась война, город постоянно бомбили самолёты, очень тяжело было там находиться. В октябре, после очередной воздушной тревоги, когда Лида попала под обстрел и едва уцелела, было принято решение уезжать. На товарном поезде семья смогла покинуть город. Сначала их эвакуировали в Дагестан, затем в Бухарскую область.

Первое время в Ижевске Лидия Львовна работала на заводе Ленина нормировщицей. В этот же период времени познакомилась со своим будущим мужем, в ноябре 1945 года демобилизованным из армии. Сюда во время войны были эвакуированы его мать и сёстры.

Муж Лидии Львовны, Алексей Яковлевич Шульман в 1948 году устроился на Ижевский мотозавод, работал распределителем работ, мастером, начальником планово-диспетчерского бюро в цехе, а с 1963 года – заместителем начальника производства. Он внёс большой вклад в создание системы оперативно-календарного планирования с помощью ЭВМ – был настоящим идеологом системы. Опыт её внедрения изучался и использовался на многих предприятиях отрасли.

Рассказ Лидии Львовны дополняет её дочь, Марина Шульман: «Всю свою жизнь родители прожили в Ижевске, мама проработала на Мотозаводе 37 лет, папа – 40 лет. Предприятие выделило им квартиру. Папа очень любил этот город, мы часто собирались с родственниками, многие из них трудились здесь на заводах, было очень весело и интересно. Мой двоюродный брат пел в мотозаводском ансамбле. Наша семья очень дружила с работавшими на заводе коллегами. Все выходные были общими. Когда появились машины, выезжали в лес, садились большим кругом, много общались, играли в бадминтон».

СПРАВКА КП:

Лызлов Генрих Николаевич
1927 г.р.

С 1944 по 1951 годы – сержант батальона аэродромного обслуживания, старший лаборант, Корея, затем – Приморский край. С 1955 по 1987 год – работник Ижевского мотозавода, старший мастер цеха 9. Награждён медалями «За победу над Германией», «За победу над Японией», «За победу над Кореей», знаком «Ударник коммунистического труда».

Рассказывает Генрих Николаевич: «До призыва в армию в 1944 году я два года работал на производстве артиллерийских снарядов. Когда началась война, я был школьником, учился в «тридцатке». Мой отец ушёл на фронт в начале войны, дома оставались мать и моя сестра. Но паёк иждивенца был мал – всего 400 грамм хлеба, мать, как служащая, получала 600 грамм. И когда нам в школе предложили работу на базе 67 НКО на станции Юськи, я согласился. Отец вернулся домой после тяжёлого ранения в 1942 году, когда я уже жил в Юськах».

В 1944 году меня и других призывников отправили в г. Магнитогорск, в школу младших авиационных специалистов. Выбора по специальностям не было – нас всех направляли младшими специалистами по обслуживанию самолётов: механиками, прибористами, вооруженцами – они обновляют боекомплект самолёта. Лётчик возвращается с задания, и пока он докладывает о выполнении, мы должны обслужить самолёт: я должен был провести дозаправку, приборист – осмотреть приборы, вооруженец – пополнить боекомплект для следующего полёта. А лётчик потом снова уходит в полёт. После обучения я уехал на Дальний Восток, в Ворошилов-Уссурийский (сейчас – Уссурийск). Мы находились там, когда началась война с Японией.

Служил я в полку истребителей. Им командовал генерал-майор Михайлов, ему было где-то чуть за 30. Лётчики были опытные, хорошие.

Мы прошли через Китай, пришли в Корею. Наши войска шли до 38-й параллели, где сейчас проходит граница между Северной и Южной Кореей, и пошли дальше. Мы подходили уже к Сеулу, когда начались переговоры с представителями командования Вооружённых сил США о разделе территории Кореи. В результате границу было решено провести по 38-й параллели. А нас отвели обратно к Пхеньяну: есть такой населённый пункт Боец Кузнецов – там был наш аэродром. Демобилизовался я в 1952 году.      

После демобилизации я сразу поступил в индустриальный техникум, а после его окончания был принят на Ижевский мотозавод, где работал 38 лет. От армии у меня осталась привычка к порядку, ей я не изменил за всю жизнь.

СПРАВКА КП:

Кутаркин Николай Александрович
90 лет

Военный музыкант, слесарь, мастер по электрооборудованию, электромонтажник. 30 лет проработал на заводе «Купол».

О детстве

Николай родился в селе Ситовис на Алтае и был младшим из семи детей. До него родились Вера, Надежда, Мария, Леонид, Борис и Федор. После смерти отца семья переехала в Ижевск, где жили родственники. Мама устроилась на завод уборщицей металлических стружек. Большая семья жила стесненно, в однокомнатной квартире в районе Соцгорода. Все бы ничего, но беда случилась с мамой, она попала под трамвай. Николаю Александровичу до сих пор памятна картина, когда она на костылях стирает белье в холодной воде. А еще длинные очереди за ржаным хлебом по ночам. Голод… «хлебных корок насобираешь, водой запьешь и на улицу бежишь».

Об училище

Сестра Надежда, поступившая перед войной в Московское техническое училище гражданского воздушного флота (ГВФ), вызвала младшего брата в Москву для поступления в оркестр, который в то время создавали в училище.

Компания воспитанников была пестрой.
- У нас учились четыре монгола, австриец, итальянец - все ребята из детского дома. Когда начали репетировать, кое-кто отсеялся. Исчез куда-то австрийский мальчик, Карл, говорящий по-немецки, - рассказывает Николай Александрович.

О войне

«Перед самой войной нас отправили в пионерлагерь для авиаторов в Тушино, - продолжает рассказ Николай Александрович, - находящийся в 40 км от Москвы. Это время запомнилось мне не только последними часами беззаботного отдыха, но и знакомством с сыном легендарного Чкалова Игорем, дружившим в лагере с мальчиком-негром. Когда началась бомбежка Москвы, нас на теплоходе, вместе с партами, эвакуировали в Горький. Там мы отдышались, но вскоре нас погрузили в вагоны и доставили в Абдулино Оренбургской области, где находились преподаватели и воспитанники нашего училища. Коллектив играл на смотре военных оркестров, где наш округ занял второе место. Капельмейстеру тогда вручили часы, а мы получили благодарность. Затем школа вернулась в Тушино, но там бомбили, и нас эвакуировали в Серпухов, где мы жили в монастыре. Нам там преподавали музыканты оркестра Большого театра, находящиеся на пенсии. А также знаменитые сестры Гнесины, пожилые дамы, одна из которых хромала.

Каждого из нас обучали по своему инструменту. Меня, ударника, на малом барабане. Все вроде было хорошо, но хотелось чего-то большего, и мы с сыном погибшего летчика Петровского сбежали на поезде в Москву, прослушиваться в образцовый оркестр. Но затея наша оказалась неудачной, нас вернули, наказали, посадив из-за самоволки на губу».

О гибели сестры

«Как раз в это время в Серпухове находилась ремонтная мастерская, где ремонтировали По-2, на которых воевали знаменитые Гризодубова, Осипенко, Раскова. Подруга моей сестры Надежды в Тушино как раз переучивалась управлению этим боевым средством, - продолжает Николай. - Она и вызвала меня однажды из училища. Ласково спросила, приходилось ли мне когда-нибудь летать на самолетах. «Нет, не приходилось», - ответил я ей. «Давай, садись». Я запрыгнул в самолет, и мы полетели. Во время полета она мне сказала: «Надежда погибла». И рассказала, как это случилось. Моя сестра, механик по приборам 125-го гвардейского авиационного полка имени Марины Расковой, вместе с сослуживцами летела в место расположения части. Их самолет обстреляли, и все погибли. Случилось это 15 августа 1943 года. Я до сих пор не могу примириться с ее гибелью. Сестра была замечательным человеком, добрым, честным, храбрым. И мне всегда хотелось продлить память о ней. Когда же в 1962 году родилась моя единственная дочь, я, не раздумывая, назвал её Надеждой. Надеюсь, что воспитал ее такой же».

О работе

После окончания школы Николай Александрович служил в эскадрильи мастером по электрооборудованию в поселке Бада Читинской области. Демобилизовавшись, уехал в Баку, где жила младшая сестра Мария.

Проработав какое-то время на одном из бакинских заводов слесарем, Николай Александрович подался на целину. Но, увы, не сложилось. Потом была Москва, женитьба на Нине, ставшей ему верным товарищем на всю оставшуюся жизнь. И переезд в 1958 году в Ижевск.

Вернувшись в Удмуртию, Николай Александрович устроился на мотозавод монтажником. Работал там недолго, но так замечательно, что его портрет был занесен на Доску почета предприятия. Также добросовестно продолжил трудиться и на ИЭМЗ, куда в декабре 1958-го перевели их цех. Выполнял план на 160-180%, сдавал продукцию с первого предъявления, внес 12 рацпредложений, позволявших изготавливать блоки в два раза быстрее. Экономический эффект от внедрения их в производство исчислялся весьма кругленькой суммой. Его труд был оценен по достоинству. Кутаркину было присвоено звание «Лучший по профессии», а фотография занесена на Доску почета предприятия. Была доверена работа с самоконтролем и личным клеймом. Присвоено звание «Отличник качества». Его имя занесено в Книгу почета предприятия. Работал он так, что залюбуешься!

Была в нем и общественная жилка: председатель ревизионной комиссии цеха, член комиссии цехкома по охране труда, активный дружинник. Инструктор по проведению производственной гимнастики. Последняя обязанность возникла совсем не случайно. Никогда не пользуясь городским транспортом, он следовал на работу… бегом.

О воспоминаниях

С 1991 года Николай Александрович на пенсии. В 2005-м умерла любимая жена Нина. С тех пор Николай Александрович живет вместе с дочерью. Как говорит, наступило время воспоминаний. Они, как старая кинохроника, крутятся, крутятся в голове, не давая уснуть. Детство на Алтае, ласковая улыбка мамы, четкий ритм любимого барабана, Нина, монтаж блоков, вечерний чай с дочерью… Количество картинок бесконечно, да и не удивительно - 90 лет прожито. 90 калейдоскопических, насыщенных, неунывающих лет.

СПРАВКА КП:

Щенина Антонина Андреевна

Шофер, ветеран труда завода «Купол»

22 июня семья воткинцев Макаровых, как обычно, собиралась отдохнуть на реке. В корзинку было сложено все для пикника, созваны друзья, но молотовское «Фашистская Германия без объявления войны...» перечеркнула жизнь крест-накрест. В августе на фронт ушел отец, а пятнадцатилетняя Антонина, прибавив год, поступила швеей в ателье. И пусть специализировалась она на кройке женского пальто, о войне постоянно напоминали серые солдатские шинели, которые на переделку приносили в ателье курсанты местного военного училища.

Об отце

О том, что война понятие не абстрактное, подтвердил и отец, вернувшийся домой после контузии под Сталинградом. Пришел он серым, постаревшим, сильно заикающимся и каким-то очень тихим. С тех пор упоминание о войне стали в семье табу. Через какое-то время, признанный нестроевым, отец уехал в Одесскую область работать в военкомате. Судьбе будет угодно, чтобы Антонина навестила его на Украине. Работал он хорошо, с людьми ладил, но оставаться там не собирался - рвался в Воткинск, говоря: «Я их яблок наелся, хочу домой, к нашей картошке». А вот Антонине Украина понравилось: теплым морем, пышностью природы, своеобразным юмором одесситов — все это пленило девчушку из Предуралья. Но раз отец сказал «нет», значит, нет, а его слово всегда было для нее закон.

О работе

Но все это в будущем, а пока Антонину ждали курсы связисток-телефонисток - в 44-м вместе со сверстницами ее призвали в армию. Три месяца они учились пользоваться аппаратом, тянуть провода, устранять порывы. Им даже устраивали марш-броски в районе воткинского вокзала. Готовили на фронт, но, когда срок окончания курсов уже подходил к концу, пришел приказ о переобучении: теперь девушки должны были стать шоферами. Два занятия прошли в Воткинске, а затем учащихся перевезли в Горьковскую область, Богородск, где они приобретали знания еще в течение трех месяцев.

После занятий каждая из курсисток получила распределение. Антонина попала в Гомельскую область, где помогала местным колхозам перевозить овощи и заготавливать зерно. Несмотря на то, что Белоруссия была освобождена и фронт ушел вперед, следы войны были повсюду.

Затем была Украина, село Веркиевка, где шофер «Шевроле» Макарова жила в мазанке, хозяева которой пережили оккупацию. Из их уст она тогда много всего услышала…

О Победе

Известие о Победе дошло до нее в Курской области и о том, при каких обстоятельствах это случилось, Антонина Андреевна помнит до сих пор.

О послевоенном времени

В августе 45-го их женский автомобильный полк расформировали, Антонина демобилизовалась. Навестила отца в Одессе и, вдоволь накупавшись и отдохнув, вернулась домой. Вышла замуж, муж - фронтовик, танкист Иван Никитич - перевез ее в Ижевск. Работала на механическом заводе фрезеровщицей, а когда муж поступил слесарем-инструментальщиком на только что открывшийся электромеханический завод, последовала за ним. Трудилась здесь сначала распредом, затем старшим кладовщиком в БИХе, ушла на пенсию.

Как признается Антонина Андреевна, через много лет война, вспоминается ей, как ни странно, ни мраком, ни тяжестью, а встречами с людьми, какими-то светлыми мгновеньями той, далекой жизни.

СПРАВКА КП:

Кузяев Иван Иванович

Командир батареи 101-й отдельной стрелковой бригады 4-й ударной армии

О войне

«Мы несли большие потери и тут же получали пополнение. Каждую неделю в роте появлялись новые лица - пехота оставалась одна под пулеметным огнем. В первом же бою мы оставили убитыми на поле боя треть роты. Спросите любого из встречных фронтовиков, и вы убедитесь, что один из них точно воевал подо Ржевом».

После ржевской «мясорубки» стрелковая бригада Кузяева снова в самом пекле войны. Бои за Велиж велись кровопролитные, за несколько месяцев здесь погибло свыше десяти тысяч советских солдат и офицеров. Но, несмотря на это, русские дрались отчаянно. Вклад в Победу внесло и подразделение лейтенанта Кузяева. Орден Отечественной войны II степени он получил именно за Велиж.

О письмах к родным

К сожалению, Ивана Ивановича уже нет в живых. Но в архиве внучки Наташи хранится письмо, написанное в августе 1943 года. Послание адресовано маленькой дочурке Элечке, живущей с родными в Чувашии. Зная сегодня, в каких невыносимых условиях оно писалось, восхищаешься его мужеством и спокойствием.

О ранении

После Велижа боевой путь старлея пролегал к древнему Полоцку, но в одном из боев, в мае 44-го, Иван Кузяев был тяжело ранен - в полевой хирургический госпиталь его доставили без сознания. После долгого лечения последовало комиссование, а затем возвращение к любимому делу - педагогике.

Весь фронтовой путь деда внучке удалось прочертить лишь спустя годы, уже после дедовой кончины по архивным документам и воспоминаниям родных. Сам он никогда ничего не рассказывал, говорил только «тяжело было, вам этого знать не нужно».

СПРАВКА КП:

Буторин Александр Семенович.

Родился в деревне Мокрецово Вавожского района в 1923 году. Ушел на фронт в 19 лет младшим сержантом. Не прошло и года, как получил звание «старшина».

Награжден Орденом «Красная звезда» и медалями «За боевые заслуги», «За отвагу», «За оборону Москвы», «За взятие Кенисберга», «За Победу над Германией», и «За Победу над Японией».

Умер в 2001 году.

О начале

До войны Александр Семенович учился в Ижевском индустриальном техникуме и подрабатывал грузчиком на машзаводе. В октябре 1941 года ему, как и всем его однокурсникам принесли повестки: уже через месяц Александр оказался в Ленинградском пехотном училище, после – в 28 учебном полку. Получил звание «младший сержант».

О войне

И фронт… Ожесточенные бои за Волоколамское шоссе, Великие Луки… Первое ранение Александр Семенович получил 28 сентября 1942 года. Через два месяца ему присвоили звание «старшина батареи 610 отдельного противотанкового полка 39 армии».

И вновь ранение… И вновь госпиталь… И вновь фронт. Его, 20-летнего мальчишку, за смелость, отвагу, смекалку и решительность сослуживцы называли «Батей».

Переломный момент в Великой Отечественной войне: самоотверженная оборона советских солдат перешла в решительное наступление. 39 армия освободила Вильнюс, Каунас, а в 1945 году подошла к Кенисбергу (Калининграду – прим.ред.).

10 апреля город был взят. Здесь Александр смог захватить в плен немецкого офицера.
В это же время войну Советскому Союзу объявляет Япония. 39 армию перебрасывают через всю Россию на Дальневосточный фронт.

И вновь жестокие бои…

Для Александра Семеновича война закончилась 3 сентября 1945 года. Однако служба в армии продолжилась: Буторин остался в Уссурийске.

О героизме

Буторин Александр не раз рисковал жизнью в боях за Родину. Так, 7 апреля 1945 года при прорыве вражеской обороны старшина уничтожил 5 немецких солдат из автомата. За проявленный героизм получил Орден «Красная звезда».

Прошла неделя. Буторину поставили задачу обеспечить боеприпасами батареи. Шел артиллерийский налет и снаряд попал в сложенный штабель. Два ящика загорелись. Старшина, рискуя жизнью, затушил огонь. Батареи были обеспечены снарядами и могли дальше громить фашистскую нечисть.

О семье

Дядя Александра Семеновича Василий Михайлович остался в тылу: на фронт не взяли по состоянию здоровья и узкой специализации. Он ковал Победу на машзаводе, проверял характеристики металла для изготовления оружия.

Младший брат старшины Сергей тоже ушел на фронт. В октябре 1943 года его, как и многих других 18-летних парней, погрузили в эшелоны… Больше вестей о Сергее не было. Узнать о его судьбе смогли лишь в 2017 году.

Оказывается, он принял присягу в Долинском РВК Украинской ССР, там же – прошел кратковременную военную подготовку. В составе 230 стрелковой дивизии освобождал Краматорск, Мариуполь, Никополь, Вознесенск. Погиб за год до окончания войны – в апреле 1944 года в Молдавской ССР, село Варница.

– За все время войны из большой деревни Мокрецово было призвано 28 человек, –рассказывает Сергей Александрович. – Вернулось только двое. И один из них – мой отец.

О любви

Александр Семенович в Уссурийске смог найти свою любовь. Его избранницей стала Тодорская Валентина Леонидовна. Будущие супруги познакомились на вечере в офицерском клубе. И уже в 1946 году сыграли свадьбу.

– Моя мама родом из Вологды, - рассказывает Сергей Александрович. – После окончания школы она закончила курсы «счетовод-бухгалтер», и была призвана на военную службу в 1941 году. Она попала на санитарный поезд №156. Поезд все время находился близко к фронту. Здесь лечили, оперировали и отправляли в тыл или госпитали раненых бойцов. А потом вновь к фронту, за ранеными. Враг наступал, приближался к Ленинграду. Санитарный поезд въехал в город… Началась блокада. Настали жуткие времена: продовольствия и медикаментов не хватало. Весь персонал поезда работал на износ, но все-таки продолжали ставить на ноги бойцов: они сдавали кровь для тяжелораненых, несмотря на собственное истощение. Укрываясь от бомбежек, поезд мчался по осажденному городу, часто приходилось самим ремонтировать поврежденные пути. Маму наградили медалями «За оборону Ленинграда» и «За Победу над Германией». После войны она вернулась в Вологду, повидала родных и уехала в Уссурийск к двоюродной сестре. Где уже и познакомилась с моим отцом.

О жизни после

Буторины тосковали по родным местам. И, когда Валентина забеременела, отправились в Вологду.

- Так я и появился на свет, 27 сентября 1947 года, - говорит Сергей. – И назвали меня в честь младшего брата отца, который навсегда остался на полях сражений. Родителям предлагали жилье и работу в Ленинграде, но отец уговорил маму поехать в Удмуртию. Родных он не видел 7 лет.

Александр Семенович начал работать грузчиком на станции «Пижил», потом стал заведующим погрузкой, потом – начальником реализации Гуляевского леспромхоза. В 1952 году получил должность директора Лесокомбината на станции Игра, в 1954 – леспромхоза в селе Зура. После закрытия назначен директором леспромхоза в Кезу.

Валентина Леонидовна до пенсии проработала бухгалтером в этих организациях.

- Вспоминая своих погибших товарищей, чьи дети остались сиротами, отец всегда брал шефство над школами, интернатами, детскими домами, - рассказывает Сергей Александрович. – На праздники дети получали подарки, по надобности – одежду. Шефы организовывали поездки в Кунгурские пещеры, в Ижевский цирк… Воспитанники детских домов могли вдоволь наесться мороженого: в селах такой роскоши не было. За многолетнюю работу с сиротами отца наградили знаком «Отличник народного просвещения». Он с гордостью повесил его рядом с боевыми наградами. Был он отмечен и «Орденом Трудового Красного знамени», «Знаком почета», медалью «За трудовое отличие» и знаком «Почетный ветеран труда».