Егор АРЕФЬЕВ
Что же стало с «Родиной»
и с нами?
Предъявляем «наши доказательства» того,
что Homeland — лучший сериал года здесь и сейчас
что Homeland — лучший сериал года здесь и сейчас
В уходящем 2015 году завершился пятый сезон американского сериала «Родина» (Homeland). Финальный выпуск проекта только в США посмотрели более двух миллионов человек — для кабельного телеканала Showtime это абсолютный рекорд эфира. Сложно представить общее число зрителей, которые выкачали серию из интернета. Еще до выхода заключительного эпизода продюсеры проекта заявили о его продлении на шестой сезон, потому что «Родина» стала настоящим явлением и триумфом сериальной мысли. «КП» анализирует, как американцам удается создавать шедевры искусства, формирующие реальность, и почему такой уровень недосягаем для российского кинопроизводства.
Предыстория
Кто не помнит, американская «Родина» — адаптация формата Hatufim («Военнопленные») об израильских солдатах, которые вернулись домой после 17 лет плена в Ливане. Военный психиатр помогает им привыкнуть к гражданской жизни, но вскоре обнаруживает несоответствия в показаниях и начинает подозревать, что солдат завербовали. Израильтяне закрыли проект после двух сезонов, но американцы пошли гораздо дальше — и выпустили уже пять сезонов сериала «Родина». Конечно, сценаристы понимали, что проблемы нацбезопасности и трагедия героя войны в одном флаконе — это бинго, как для аудитории Израиля, так и для США. Но могли ли они предположить, что к пятому сезону сценарий «Родины» практически пошагово совпадет с реальностью?
Сюжет первых двух сезонов американского сериала крутился вокруг морпеха Николаса Броуди (Дэмиэн Льюис), уличить которого в измене Родине пытались глава одного из отделов ЦРУ Сол Беренсон (Мэнди Патинкин) и эксперт-арабист Кэрри Мэттисон (Клэр Дэйнс), страдающая биполярным расстройством личности. Им это удалось, но свистопляска продолжилась — Броуди перевербовали поочередно раз пять: то ЦРУ, то террористы, то снова ЦРУ, то опять террористы — и в финале третьего сезона его, наконец, повесили. И тут началось самое интересное. Точнее, началось чуть раньше. Ведь чем дальше от первого сезона, тем больше «Чужой среди своих» (один из русских переводов названия Homeland) — история раздвоения личности — превращался в «Родину» — метафизическое полотно — и к пятому сезону развитие достигло апогея. Теперь по существу.
Сюжет первых двух сезонов американского сериала крутился вокруг морпеха Николаса Броуди (Дэмиэн Льюис), уличить которого в измене Родине пытались глава одного из отделов ЦРУ Сол Беренсон (Мэнди Патинкин) и эксперт-арабист Кэрри Мэттисон (Клэр Дэйнс), страдающая биполярным расстройством личности. Им это удалось, но свистопляска продолжилась — Броуди перевербовали поочередно раз пять: то ЦРУ, то террористы, то снова ЦРУ, то опять террористы — и в финале третьего сезона его, наконец, повесили. И тут началось самое интересное. Точнее, началось чуть раньше. Ведь чем дальше от первого сезона, тем больше «Чужой среди своих» (один из русских переводов названия Homeland) — история раздвоения личности — превращался в «Родину» — метафизическое полотно — и к пятому сезону развитие достигло апогея. Теперь по существу.
Структура
Как и фильм Кристофера Нолана «Начало» (Inception) американская «Родина» предлагает нам погрузиться сразу в несколько уровней мира. Можете представлять это уровнями сна. Можете — чередой арок, которые словно в заставке «Санта-Барбары» не заканчиваются. Можете — перетянутым жгутом сюжетных линий. Пройдем их по очереди.
Уровень 1
Карты, ДАИШ, два ствола
Пока арабы убивают арабов, им некогда пускать ракеты по Израилю
Первое, что лежит на поверхности: «Родина» — шпионский триллер в стиле романов Джона Ле Карре. Тут все просто.
Руперт Френд. Кадр из фильма
Руперт Френд в детстве
В пятом сезоне сезоне действие переносится с Востока в Европу: «Родина» стал первым американским сериалом, один из сезонов которого полностью сняли в Германии. Кэрри служит начальником безопасности в Фонде Отто Дюринга (Себастьян Кох) и воспитывает дочь с юристом Йонасом Хэппичем (Александр Фехлинг). Сол возглавляет европейское бюро ЦРУ, а его верный спецагент Питер Куинн (Руперт Френд) выполняет одиночные задания по ликвидации боевиков. Битва спецслужб усугубляется масштабной утечкой документов из базы ЦРУ — глава берлинского отделения Эллисон Карр (Миранда Отто) берется за расследование. И тут со всех сторон выползает зло и тянет всех за собой в бездну.
Поражает прозорливость сценаристов: съемки пятой «Родины» стартовали в июне 2015 года, в октябре вышел первый эпизод, а оказалось, что реальность едва поспевает за сериалом, будто проект в снимают режиме онлайн. Исламская угроза внутри Европы, сирийские беженцы на пороге, есть даже упоминание июньского теракта в Париже (Когда успели? Экстренно перемонтировали серию? Можете что-то подобное представить на нашем ТВ?), и, конечно, невидимое противостояние США и России. Естественно, в условиях угрозы терроризма мир не может обойтись без Кэрри — ее снова выводят на авансцену.
Поражает прозорливость сценаристов: съемки пятой «Родины» стартовали в июне 2015 года, в октябре вышел первый эпизод, а оказалось, что реальность едва поспевает за сериалом, будто проект в снимают режиме онлайн. Исламская угроза внутри Европы, сирийские беженцы на пороге, есть даже упоминание июньского теракта в Париже (Когда успели? Экстренно перемонтировали серию? Можете что-то подобное представить на нашем ТВ?), и, конечно, невидимое противостояние США и России. Естественно, в условиях угрозы терроризма мир не может обойтись без Кэрри — ее снова выводят на авансцену.
Помешательство на Броуди сменилось комфортным партнерством с юристом Йонасом (конечно, немцем — воплощением холодного рацио). Счастливая семья, лапочка-дочка Френни и детский садик по утрам — что еще нужно для счастья? Но все это не для нее. Ад сам находит Кэрри в любой точке земного шара. Ад — ее стихия. И никакой семьи быть не может.
Уровень 2
Мертвые души
— А ты что чувствовал, когда оставлял сына?
— Не всем дано быть родителями.
— Не всем дано быть родителями.
Троицу Кэрри, Сол и Куинн можно сравнить со связкой Тринити, Морфеус и Нео из легендарной «Матрицы». По возрасту почти подходят. По амплуа персонажи «Родины» тоже герои нашего времени, освободители. И, что гораздо важнее, абсолютные одиночки — нужные ЦРУ, друг другу — по работе, абстрактному человечеству, но никак не любимым людям.
Сол и предательница Эллисон
Старик Сол. Человек, которому Кэрри верит больше всех на свете. Его предыдущая женщина изменяла ему, понимая, что Сол навсегда обречен на брак со службой. Его новая любовница — Эллисон Карр, глава берлинской резидентуры ЦРУ — оказывается самой успешной операцией внедрения Службы внешней разведки России.
Рыжеволосая «Элечка» просто использует его: сливает информацию русской разведке, путает следы, пытается убить Кэрри и помогает террористам. И тоже изменяет ему. Сол сам не прочь поменять что-либо, но не получается: «Я убедил себя, что мы изменим мир к лучшему...».
Воин Куинн. Преданный Солу и Кэрри волк-одиночка с трагичной биографией идет даже против родного ЦРУ, спасая Кэрри от гибели. Холодный, немногословный, хмурый — и он тоже может любить. Это настоящий герой, в которого могла бы влюбиться Керри, но она воспринимает его как автомат Калашникова — безотказного, верного, надежного друга. Ее любовь — всеразрушающая, беспощадная и, чаще всего, ведущая к гибели того, кто приблизился к сердцу. Вскоре Куинн убеждается в этом: два года войны в Сирии, огнестрельные ранения, пара неудачных попыток суицида, травмы и пытки зарином, кома — вот через что лежит путь к сердцу Кэрри.
Да и что мы знаем о его чувствах? Пара-тройка взглядов, чуть более внимательное отношение — все. Не восемь пауз в одном диалоге, не вскидывание бровей, не многозначительные крупные планы и наезды камеры, не ладошка к ладошке и не плаксивая музыка, как нас приучили в «Доме с лилиями» или «Ефросинье». Два на мгновение затянутых взгляда. Этого вполне достаточно, чтобы понимать, какие слова прочтет Кэрри в прощальном письме Куинна, пока он лежит в коме. Его большое сердце продолжает биться, но мозг уже не заработает. Манившая его всю жизнь черная бездна в итоге победила. Наверно, от отсутствия взаимной любви. Финал третьего сезона назывался «Звезда», тогда погибший Николас Броуди получил звезду от Кэрри — символ на стене памяти погибших агентов. Финал пятого сезона назвали «Ложное мерцание»: умирающий Куинн в письме просит Кэрри обойтись без звезды, он хочет остаться для нее маяком в ее воспоминаниях.
Одержимость Кэрри. Пусть кричат «уродина», а она нам нравится! К сволочи доверчива, но при этом харизматична, зверски обаятельна, умна, сексуальна и несчастна. Трагедия Кэрри — самая страшная. Парадоксальным образом спасая сотни жизней, она сеет боль и смерть вокруг себя. Кэрри токсична. «Я ходячее лихо, плохая примета, дурной знак» — это о ней пел БГ — «Те, к кому я протягивал руку, спотыкались и сбивались с пути». Что поделать, никто не в силах рассчитать всех рикошетов, даже искусный шахматист Сол.
Кажется, «Родина» впервые явила героиню, которая и не совсем человек. Женщину, не способную любить в привычном для нас понимании слова. Дело не в пресловутом медицинском диагнозе Кэрри. Дело в ее природе. Это особый биовид. Она безраздельно подчинена идее, до боли в мозге одержима мыслью сделать мир лучше, и только для этого она живет. Допускается убийство, соблазнение пожилого шефа, флирт с террористом — все, что угодно, но только не измена идее, читай Родине.
Воин Куинн. Преданный Солу и Кэрри волк-одиночка с трагичной биографией идет даже против родного ЦРУ, спасая Кэрри от гибели. Холодный, немногословный, хмурый — и он тоже может любить. Это настоящий герой, в которого могла бы влюбиться Керри, но она воспринимает его как автомат Калашникова — безотказного, верного, надежного друга. Ее любовь — всеразрушающая, беспощадная и, чаще всего, ведущая к гибели того, кто приблизился к сердцу. Вскоре Куинн убеждается в этом: два года войны в Сирии, огнестрельные ранения, пара неудачных попыток суицида, травмы и пытки зарином, кома — вот через что лежит путь к сердцу Кэрри.
Да и что мы знаем о его чувствах? Пара-тройка взглядов, чуть более внимательное отношение — все. Не восемь пауз в одном диалоге, не вскидывание бровей, не многозначительные крупные планы и наезды камеры, не ладошка к ладошке и не плаксивая музыка, как нас приучили в «Доме с лилиями» или «Ефросинье». Два на мгновение затянутых взгляда. Этого вполне достаточно, чтобы понимать, какие слова прочтет Кэрри в прощальном письме Куинна, пока он лежит в коме. Его большое сердце продолжает биться, но мозг уже не заработает. Манившая его всю жизнь черная бездна в итоге победила. Наверно, от отсутствия взаимной любви. Финал третьего сезона назывался «Звезда», тогда погибший Николас Броуди получил звезду от Кэрри — символ на стене памяти погибших агентов. Финал пятого сезона назвали «Ложное мерцание»: умирающий Куинн в письме просит Кэрри обойтись без звезды, он хочет остаться для нее маяком в ее воспоминаниях.
Одержимость Кэрри. Пусть кричат «уродина», а она нам нравится! К сволочи доверчива, но при этом харизматична, зверски обаятельна, умна, сексуальна и несчастна. Трагедия Кэрри — самая страшная. Парадоксальным образом спасая сотни жизней, она сеет боль и смерть вокруг себя. Кэрри токсична. «Я ходячее лихо, плохая примета, дурной знак» — это о ней пел БГ — «Те, к кому я протягивал руку, спотыкались и сбивались с пути». Что поделать, никто не в силах рассчитать всех рикошетов, даже искусный шахматист Сол.
Кажется, «Родина» впервые явила героиню, которая и не совсем человек. Женщину, не способную любить в привычном для нас понимании слова. Дело не в пресловутом медицинском диагнозе Кэрри. Дело в ее природе. Это особый биовид. Она безраздельно подчинена идее, до боли в мозге одержима мыслью сделать мир лучше, и только для этого она живет. Допускается убийство, соблазнение пожилого шефа, флирт с террористом — все, что угодно, но только не измена идее, читай Родине.
Клэр Дэйнс. Сцена, как она чуть не утопила дочь
Тут важно понять, что в отличие от Джеймсов Бондов, Человеков-пауков, Тони Старков и прочих крепких орешков Кэрри не может воспринимать этот мир иначе как поле для битвы, а службу — как средство заработка, важное дело или способ дотянуть до пенсии. Она не может радоваться, как мы, не может махнуть на Мальдивы на недельку, не может и по-настоящему полюбить. Что ужаснее всего, не только мужчину, но и собственного ребенка. После родов малышка Фрэнни — единственный символ жизни в мучениях Кэрри — бывает на руках у мамы не больше пяти минут. В какой-то момент она даже собирается... утопить ребенка в ванной, но все же вытаскивает перепуганную девочку из воды.
Нет, Кэрри не сумасшедшая, просто она не совсем человек. Она живет по другим законам, и сверхгуманистическим, и бесчеловечным одновременно. «И как ты с собой миришься?» , — риторически вопрошает Куинн. Ответ на вопрос в заставке пятого сезона: «Кэрри уже никогда не будет свободна». Никто в этом не виноват. В Кэрри нет ничего «сучного», нарочно злобного. Просто она не ведает, что творит.
«Роль матери заставляет ее паниковать. Она не уверена, что с ее работой можно иметь детей. Поэтому Керри и отдает ее сестре. А ведь это одно из последних табу в нашем обществе — женщина, не испытывающая никаких чувств к своему ребенку. Многих это шокирует. Представьте, как сложно сценаристам было сохранять за Керри статус героини, если ее отношение к собственному ребенку столь далеко от идеала. Но главное в том, что ее намерения всегда чисты, она никому не желает зла. И она просто хочет быть счастлива. Мы же все этого хотим!»
И при всем этом именно Кэрри — надежда на спасение для всего человечества.
Уровень 3
Служить бы рад
— Все так хорошо начиналось. А теперь я будто в старую жизнь вернулась.
Все, от чего я сюда переехала. Я не хочу быть в том мире. Хочу быть здесь,
с тобой и Фрэнни.
— Не делай этого, если сама не хочешь.
Все, от чего я сюда переехала. Я не хочу быть в том мире. Хочу быть здесь,
с тобой и Фрэнни.
— Не делай этого, если сама не хочешь.
Список пунктов, с которых начинается Родина, можно перечислять бесконечно. Но в основе этого ощущения — идея преданности и преданность идее. Из любви к Родине вырастает любовь к родителям, девушке, службе, чему угодно. Понятие — хтоническое, нутряное. Но в «Родине» мы увидели, что глубоко это понятие может находиться вне территории. Просто, когда человек помогает человеку. Нерелигиозная Кэрри молится на арабском за террориста Касима, который пошел против родной крови и предотвратил диверсию в метро, подведя под гибель брата. У Кэрри и Казима одна Родина на двоих — мир без террора.
Напомним, речь идет всего лишь о кабельном сериале — развлекательном видео под пиво после рабочей смены. Следите за руками? «Родина» уже предлагает нам идею примирения западной цивилизации и исламского мира, то способа предотвращения Третьей мировой. Тонкая психологическая работа, которую проводит Кэрри, раз за разом успешна: ей удается донести до террористов, что убивать и умирать — это не религия.
Решение сверхзадач героями «Родины» вытесняет из сериала почти все материальное. Земные заботы, так любимые американскими сценаристами — налоги, деньги и ипотеки — героев не касаются. Даже интим выведен за скобки. Кэрри может заняться пламенным сексом, за пять сезонов раза три, но постоянной потребности в этом не испытывает.
И так тоже бывает — эта аскеза сродни религиозной.
Напомним, речь идет всего лишь о кабельном сериале — развлекательном видео под пиво после рабочей смены. Следите за руками? «Родина» уже предлагает нам идею примирения западной цивилизации и исламского мира, то способа предотвращения Третьей мировой. Тонкая психологическая работа, которую проводит Кэрри, раз за разом успешна: ей удается донести до террористов, что убивать и умирать — это не религия.
Решение сверхзадач героями «Родины» вытесняет из сериала почти все материальное. Земные заботы, так любимые американскими сценаристами — налоги, деньги и ипотеки — героев не касаются. Даже интим выведен за скобки. Кэрри может заняться пламенным сексом, за пять сезонов раза три, но постоянной потребности в этом не испытывает.
И так тоже бывает — эта аскеза сродни религиозной.
Уровень 4
Добро с кулаками
Столько крови, столько душ. Нельзя искупить! Все тщетно!
Столько страданий — и все впустую
Столько страданий — и все впустую
Взрыв здания ЦРУ в Лэнгли, диверсии, атака террористов на посольство США в Исламабаде, взрыв самолета с семьей генерала Юсефа — в «Родине» гибнут толпы невинных людей. В нашем мире мы уже привыкли и к этому. Зверь давно вышел на тропу войны — почти каждый день по телевизору мы видим трагедии и ужасы современного мира, который уже никогда не станет другим.
«Homeland для меня с самого первого эпизода был воплощением надежды, которую прежде всего олицетворяла его главная героиня Кэрри Мэтисон. Надежды на то, что люди вновь научатся слушать друг друга, на то, что враги станут любовниками. Я понимаю, что кто— то видит в Homeland только триллер, ведь здесь так много убийств, допросов, террористов. Что делать, такой у нас сейчас мир!»
Сол допрашивает Эллисон
В таких условиях «Родина» показывает нам звериную изнанку этого мира и предлагает осознать одну важную мысль. Иррациональное зло может появиться из-за любого угла. Мы можем быть виноваты в этом в той или иной степени. Можем быть не виноваты совсем. Война идет уже сейчас: изнурительная, кровопролитная и беспощадная. Однако победа будет за светлой стороной. При любом раскладе. Это лишь вопрос времени.
Они могут напасть завтра, послезавтра, взорвать метро или остановку, сбить или заминировать самолет, расстрелять катапультировавшихся пилотов в воздухе — они способны на изощренные зверства. Но это произойдет на короткой дистанции. На длинной дистанции всегда побеждает добро. Это не хэппи-энд, это закономерность.
Они могут напасть завтра, послезавтра, взорвать метро или остановку, сбить или заминировать самолет, расстрелять катапультировавшихся пилотов в воздухе — они способны на изощренные зверства. Но это произойдет на короткой дистанции. На длинной дистанции всегда побеждает добро. Это не хэппи-энд, это закономерность.
Повторюсь, «Родина» — всего лишь сериал, но все это создатели проекта заложили между строк, двадцать пятым кадром, если хотите. «Родина» увлекает зрителя в танец, невидимую игру полутонов, изящно позволяя каждому доиграть партию самостоятельно.
Уровень 5
По вере вашей да будет вам
Не рисуй мне звезду, не произноси дурацких речей, просто помни меня светом на прибрежном мысе, маяком, помогающим тебе миновать скалы...
Именно взаимодействие троицы Сол — Кэрри — Куинн вывело «Родину» на принципиально новый экзистенциальный уровень. Через трагедию этих героев мы понимаем, что любовь в жизни может и не прийти. Но это не повод расчеловечиваться и не верить людям.
А смерть родного человека — не повод убивать себя. Иногда гибель близкого может стать, как бы жутко это не звучало, импульсом — не облегчением! — но разрядом дефибриллятора. Страшный момент осознания утраты зарастет, как трава. И маяк станет поводом продолжать жить. Важно лишь верить — в идею спасти мир, в Родину, в сослуживцев, в себя — и когда, казалось бы, все потеряно, появится ангел-хранитель (шестое чувство, интуиция — назовите его как угодно). Он может выглядеть как бородатый дедушка в очках, или как сухой, ловкий и сильный воин, или как слегка дерганая, но обаятельной блондинка с лямкой от сумки поперек себя. Или обернется шепотом в ухо. Вы можете заметить его, а можете и не успеть. Но если верить — он обязательно подстрахует.
В «Родине» спасся тот, кто верил. Еще один парадокс: шпионы, в списке хобби у которых, как правило, записаны паранойя и шизофрения, находят выход из ситуации и спасаются за счет доверия.
Достоверность — в непредсказуемости
«Родина» умудряется не упускать пальцы с шеи зрителей без ложной драматургии и необязательных трюков.
Уникальность сериала в том, что «Родина» умеет виртуозно и без штампов высветить пограничное состояние. Враг или герой араб, передумавший совершить теракт? Женщина или животное Элиссон, готовая помочь террористам ради больших денег? Мать или нет Кэрри, хотевшая утопить дочь, а потом признающаяся ей в любви? Опять парадокс: пограничное состояние — это в большей степени относится ко всем, кто окружает Кэрри, нежели к ней самой. Потому ее и вывели в первые скрипки, уничтожив Броуди в третьем сезоне.
Клэр Дэйнс в городе
Именно через ее восприятие, оптику психически больного человека, мы видим изменившийся мир вокруг.
«С возрастом я обнаружила, что играть человека в состоянии душевного кризиса – это самое интересное. Чем более цельный ты человек, тем дальше ты можешь заглянуть в бездну и тем приятнее потом выныривать обратно, с новой остротой ощущая, что у тебя все хорошо. К тому же в процессе многое узнаешь о самом себе и об окружающих. По-моему, между психологами и актерами много общего – и те, и другие изучают людей, пытаются понять, как устроен их внутренний мир»
Человеческий фактор даже в рядах прожженных разведчиков — вот, на чем стоит драматургия проекта. Отсюда и реалистичность, и непредсказуемость, и напряженность. Сегодня Сол не верит Кэрри, троллит ее, а завтра он, самый цельный персонаж саги дрогнул и уже она — единственный его шанс на спасение. Хотите сказать, что такие «качели» невозможны? Жизнь-то покруче любого кино. Саспенс достигается не за счет погонь, хотя и этого хватает, но с помощью гиперреализма, частично привитой зрителю паранойи и права почувствовать себя разведчиком на час. Сценаристы раз за разом всаживают иглы в сердце зрителя, которому уже и корвалол не помогает. За один сезон можно полюбить и возненавидеть героев по несколько раз. Вроде бы вопиющие по неправдоподобности повороты зритель принимает — и следит дальше, это и есть высшая степень доверия.
Русские — все еще зло
Отдельная тема для изучения — наши в «Родине». Куда без этого. Накануне выхода пятого сезона нам обещали даже упоминание президента России Владимира Путина, как это произошло в сериале «Карточный домик». Увы, не случилось. Однако появление других героев не менее эпично.
«Поймите, долгое время мы жили в состоянии «холодной войны», да и сейчас отношения между США и Россией непросты. Я рос в Америке, где все боялись Советского Союза. Русский — плохой, он — бандит. Целые поколения выросли на этой идеологии. Поэтому, к сожалению, искренне и с распростертыми руками никто русского артиста не принимает. Вспомните голливудское кино: кто стал воплощением зла? Русские! Этот стереотип глубочайшим образом заложен в голове американцев. Годы и годы должны пройти, чтобы менталитет изменился. Русских американцы боятся как носителей агрессии»
Хотя преступность развита по всему миру — от Сицилии до Чикаго — именно россияне действительно во многих картинах олицетворяют зло: «Великий уравнитель», «Джон Уик», «Защитник», «Железный человек-5», «Крепкий орешек-5», «Шпионский мост» и так далее. Авторы «Родины» как искусные ловцы и даже предвосхитители трендов, тоже не смогли пройти мимо темы.
До какого-то момента кажется, что сценаристы пятой «Родины» вместе с бригадой художников-постановщиков просто троллят россиян. Первая встреча с русскими проходит в ресторане (где же еще?) в окружении самоваров, портретов императоров, бюста Николая II и, конечно, водки с огурцом. Перед нами предстают типичные взрослые гопники Валя и Иван (Марк Иванир, израильский актер украинского происхождения) в костюмы, которые сидят на них так же, как сапоги на обезьяне. Иван оказывается офицером СВР Крупиным, который давным-давно завербовал Эллисон Карр и подложил ее под Сола. Он же стоит за взрывом самолета с семьей сирийского генерала.
До какого-то момента кажется, что сценаристы пятой «Родины» вместе с бригадой художников-постановщиков просто троллят россиян. Первая встреча с русскими проходит в ресторане (где же еще?) в окружении самоваров, портретов императоров, бюста Николая II и, конечно, водки с огурцом. Перед нами предстают типичные взрослые гопники Валя и Иван (Марк Иванир, израильский актер украинского происхождения) в костюмы, которые сидят на них так же, как сапоги на обезьяне. Иван оказывается офицером СВР Крупиным, который давным-давно завербовал Эллисон Карр и подложил ее под Сола. Он же стоит за взрывом самолета с семьей сирийского генерала.
Через какое-то время мы узнаем про «Василия Ковача, чеченского террориста из тамбовской группировки». Нет, ну кто убедит меня, что этот шедевр не из кожаного портфеля Михаила Жванецкого? Поначалу это можно принять за невинную шутку или незнание материала: начитались, мол, про Сашко Билого, который в Чечне воевал против русских. Но дальше — больше. Русская разведка не против теракта в Берлине. Мол, пусть Ангела Меркель хлебнет радикального ислама от души. Потом выясняется, что в перевалочном пункте СВР, оказывается, расквартирован бордель для несовершеннолетних детей. А что такого? Обычная по мнению американских сценаристов ситуация.
Надо признать, что и работа ЦРУ показана не только с положительной стороны. И давление, и угрозы, и шантаж, и акции уничтожения, и батальоны смерти, и секс-шпионаж — все на месте. «В Вашингтоне никак не поймут: нельзя заталкивать демократию людям в глотки!», — эту фразу о политике США на Востоке вкладывают в уста двуличной злодейке Эллисон, но все же они звучат. «Мы больше не Советский Союз. Интересы России и США сейчас ближе, чем за последние 70 лет. Чем теснее сотрудничество наших стран, тем безопаснее может стать в мире. Звучит наивно, но может стать реальностью», — считает офицер СВР Иван.
Но даже после нескольких сладких пилюль все равно остается стойкое послевкусие: именно Штаты спасают этот мир. А вот позиция русской разведчицы, которая оправдывает и пытается содействовать теракту в метро: «Цивилизация столкнулась с угрозой существования. Западу давно пора раскрыть глаза. Радикальный ислам нужно извести на корню. Мой премьер это понимает, Башар Асад — тоже, только ваш президент — нет».
Тенденция сохраняется — русские по-прежнему зло, но на фоне ДАИШ не абсолютное.
Надо признать, что и работа ЦРУ показана не только с положительной стороны. И давление, и угрозы, и шантаж, и акции уничтожения, и батальоны смерти, и секс-шпионаж — все на месте. «В Вашингтоне никак не поймут: нельзя заталкивать демократию людям в глотки!», — эту фразу о политике США на Востоке вкладывают в уста двуличной злодейке Эллисон, но все же они звучат. «Мы больше не Советский Союз. Интересы России и США сейчас ближе, чем за последние 70 лет. Чем теснее сотрудничество наших стран, тем безопаснее может стать в мире. Звучит наивно, но может стать реальностью», — считает офицер СВР Иван.
Но даже после нескольких сладких пилюль все равно остается стойкое послевкусие: именно Штаты спасают этот мир. А вот позиция русской разведчицы, которая оправдывает и пытается содействовать теракту в метро: «Цивилизация столкнулась с угрозой существования. Западу давно пора раскрыть глаза. Радикальный ислам нужно извести на корню. Мой премьер это понимает, Башар Асад — тоже, только ваш президент — нет».
Тенденция сохраняется — русские по-прежнему зло, но на фоне ДАИШ не абсолютное.
Эпилог
В финале пятого сезона сценаристы «Родины» предъявили зрителю классический клиффхэнгер**: пока Куинн в коме, Кэрри читает его прощальное письмо, и мучается — отключать коллегу от аппарата искусственного дыхания или нет. Очень похоже на концовку сериала «Декстер». Там у героини Дебры Морган случается инсульт, и она впадает в кому. До этого Дебра предупреждает близких, что если такое случится, нужно отключить ее от аппарата ИВЛ, потому как она не хочет выходить из комы «овощем». Кэрри, прочитав письмо, размышляет над тем же. И конечно, все мы надеемся, что Питер Куинн не повторит судьбы Дебры, а кома станет последним этапом на пути к сердцу агента Мэтисон.
«Ему точно не до отдыха — сплошные проблемы и конфликты. Куинн, как всегда, предельно сконцентрирован, но то, через что ему уже пришлось и еще придется пройти, отражается на нем и психологически, и физически. Это нелегко — подвергаться испытаниям, которые не каждый выдержит, и при этом делать вид, что так и должно быть, что это просто обычная ежедневная работа»
Твит Руперта Френда Майку Тайсону — смотрел ли он Родину
В мире есть несколько выдающихся сериалов, в которых несложно разглядеть произведение искусства: «Клан Сопрано», «Во все тяжкие», «Прослушка». Неделю назад, после финала пятого сезона «Родины», стало очевидно — копилочка пополнилась. И в непростом предстоящем году нам теперь точно будет, чего ждать. Российская версия сериала «Родина», по нашим данным, в 2016 году из-за отсутствия финансирования сниматься не будет — ничего страшного, это тот случай, когда время лечит душу зрителя. Зато вот Homeland продлили на шестой сезон. Значит, мы еще разок сможем ненадолго вынырнуть из эскапистской лужицы душистого российского «мыла» и погрузиться в глубоководный мир «Родины».
* ДАИШ (ИГИЛ) — запрещенная в России террористическая организация
**Клиффхэнгер — художественный прием при создании сюжетной линии, в ходе которой герой сталкивается со сложной дилеммой или последствиями своих или чужих поступков, но в этот момент повествование обрывается, таким образом оставляя развязку открытой до появления продолжения
**Клиффхэнгер — художественный прием при создании сюжетной линии, в ходе которой герой сталкивается со сложной дилеммой или последствиями своих или чужих поступков, но в этот момент повествование обрывается, таким образом оставляя развязку открытой до появления продолжения
Автор: Егор АРЕФЬЕВ
Дизайн и вёрстка: Наиль ВАЛИУЛИН
Дизайн и вёрстка: Наиль ВАЛИУЛИН
