«Два с половиной месяца назад я оставил своих «детей» в «Ростове». Карпин — о сборной, работе в клубе, конфликтах и уровне нашего футбола

Сборная России готовится провести свои заключительные товарищеские матчи в этом сезоне. Впереди у команды Валерия Карпин — Нигерия и Беларусь в Минске. Для Карпина это будет всего второй сбор без совмещения постов в национальной команде и клубе.

В преддверии июньских сборов главный тренер российской национальной команды пришел в студию радио «Комсомольская правда» и дал большое интервью «КП Спорт».

• Об уровне Нигерии и Беларуси;
• Об оставленных «детях» и «братьях» дома, в Ростове
• О том, что можно считать конфликтом;
• О новом поколении футболистах;
• О костяке сборной;
• И о «скуке» без работы в клубе.

«Готовимся к каждому сопернику так, будто бы это отборочный матч»

— Впереди у сборной России два товарищеских матча — против Нигерии и Беларуси. Что скажете о будущих соперниках? Насколько с ними будет интересно? играть?

— В нынешней ситуации нам в принципе интересно играть. Нигерия — один из самых сильных соперников за последние три года. Их можно поставить в один ряд с Камеруном и Сербией. Из последних — если взять матчи с Брунеем, Гренадой, Сирией и Замбией — это самый сильная сборная, уровень участника чемпионата мира. Надеюсь, что будет хороший матч.

И будет отлично, если матч не сложится так, как игра с Сербией. Конечно, было бы хорошо, если бы мы выиграли 4:0. Но у сербов было удаление в первом тайме. А сейчас все-таки хочется проверить себя на уровне Нигерии в равных составах.

— А Беларусь?

— Мы играли с ними в прошлом году, тоже в Минске — и выиграли. Но конкретно эта команда выросла по сравнению с собой же. Думаю, это тоже будет интересный для нас спарринг.

— Как вы готовитесь к таким матчам? Реально просматриваете всех соперников и узнаете, что они из себя представляют?

— С точки зрения изучения соперника ничего не меняется. Неважно, матч товарищеский или официальный. Мы также изучаем соперника, берем его последние 7-8 матчей. Но сборная — все-таки не клуб, тут чаще бывают изменения, вызываются разные игроки, схемы меняются. Проблемы бывают также из-за недостатка информации. Например, если перед нашей игрой за два месяца поменяли тренера. Возможно, это вообще первая или вторая игра после назначения – как они будут играть? Что будут делать? Но мы все же больше отталкиваемся от себя — что хотели бы видеть именно от наших футболистов. А хочется увидеть те вещи, которые мы тренируем и просим делать.

— Основной план на игру у вас, как у главного тренера, складывается уже сейчас? Или только после того, как все подъедут на сбор?

 — В голове уже есть состав и на Нигерию, и на Беларусь. Но надо учитывать, что у нас еще впереди стыковые матчи. А в расширенном списке у нас, например, было три игрока из «Ахмата», которые будут играть в стыковых матчах. Плюс, много игроков из «Ростова» и ЦСКА, которым играть финал Кубка России. Все может произойти в этих матчах. Со стартовым составом будем определяться уже после тестов, посмотрев на тренировки.

— Онопко нам говорил, что в сборной идет подготовка, как во время отбора на чемпионат мира. Действительно ли так важно находиться в боевом режиме в товарищеских матчах?

— Да, мы готовимся к каждому сопернику так, будто это официальный матч. Но если бы была необходимость завоевания очков, возможно, были бы изменения. Допустим, нам нужна ничья в матче. Тогда бы мы делали упор на оборону, а не на атаку. А в текущей ситуации мы отрабатываем те моменты, которые мы хотим видеть невзирая на счет. Хотим прессинг — просим футболистов, чтобы они прессинговали. Но наша основная цель — быть готовыми, когда нас вернут на международную арену. Ментально прежде всего.

— Мы все увидели заголовки: «Нигерия не привезет своих лидеров». Действительно не приедут ни Осимхен, ни Лукман. Насколько вам обидно, что такие футболисты не приезжают, и как подготовка от этого меняется?

— Нашу подготовку это никак не меняет. Нет Осимхена и Лукмана — будут другие не менее хорошие футболисты. Сейчас же есть много СМИ, блогеров, передач в интернете… Пишут: «Нигерия везет второй состав» только потому, что не приехали два лидера. Тогда про нас тоже можно говорить, что везем второй состав. Головина у нас нет, Захаряна — нет. В матче с Замбией не было Головина, Захаряна, Баринова, Дивеева. Это наши основные игроки, звезды. Сафонова не было. Но про это же никто не говорит.

— Зато приедут Бонифас и Ихеаначо. Круто играть с такими соперниками?

— Конечно. Повторюсь, хотелось бы, чтобы были и Осимхен и Лукман, чтобы проверить нашу команду на уровне лучших игроков. Но их отсутствие точно не делает Нигерию принципиально слабее.

— При подготовке вы нарезки о соперниках делаете конкретно для каждого игрока?

— Индивидуальные — нет. Отталкиваемся все равно от себя. Да, наши футболисты будут иметь представление, что из себя представляет сборная Нигерии и сборная Беларуси, но нам важна игра своей команды. Персонально играть с Бонифасом никто не будет.

«Болельщики смотрят на счет: 5:0 — хорошо! Я смотрю, как эти 5:0 получились»

— Насколько сложно игроков убедить в том, что их не волнует состав соперника? И уж тем более их не волнует, какие заголовки пишут. И вообще надо настраивать дополнительно?

— Настраивать, объяснять — да. Но я не могу говорить футболистам: «Ребят, Бруней — это лучшая сборная мира, с ней будет очень тяжело, они такие крутые». Футболисты прекрасно все понимают. Понимают, что Бруней — не самая лучшая сборная мира. Но мы указываем на то, что нам хочется увидеть, несмотря на соперника.

— Вы можете в своей команде, например, пари с кем-то заключить? Поспорить на то, что сделает игрок хет-трик?

— Прямо говорить про хет-трик — нет. Но когда соперник был ниже уровнем, чем мы — говорил: «Вы считаете, что вы на голову сильней? Ну, давайте тогда забейте пять в первом тайме. Тогда я поверю, что вы на голову сильнее».

— В прошлом году, когда вы в Беларуси играли, мы видели настоящее «чемоданное настроение». В прямом смысле игроки убегали с арены с чемоданами, спешили на курорты. С этим как справляться под конец сезона?

— Такой риск присутствует всегда и везде. Тоже самое происходит и в чемпионате, когда уже не поднимешься и не опустишься в таблице. В этом и заключается работа тренерского штаба, чтобы риск чемоданного настроения минимизировать. Сложнее, когда это еще и товарищеский матч. При выборе состава тоже из этого исходим.

Допустим, для Саши Головина в отпуске сыграть с Беларусью после тяжелого сезона в «Монако», наверное, не событие. А для Матвея Кисляка это событие. Уверен, если Кисляк будет играть в матче с Беларусью, выполнит все, что нужно.

— У вас не случается эмоционального выгорания от постоянных 4:0 и 5:0?

— Выгорания – точно нет. Болельщики смотрят на счет: 5:0 — хорошо! Я смотрю, как эти 5:0 получились. Как мы выглядели в атаке, как выглядели в обороне. Сколько мы не забили или сколько атак не довели до логического завершения.

— Через вашу сборную уже прошло несколько десятков игроков. А основной состав у нашей национальной команды есть?

— Конечно есть. Вы и сами сложите этот костяк. Осипенко костяк? Дивеев костяк? Сильянов костяк? Сафонов? Глебов? Фомин, Антон Миранчук, Обляков, Глушенков, Пиняев, Мостовой, Круговой? Забыли кого-то, сто процентов. Мы сейчас еще 20-25 фамилий накидаем — и это костяк. Батраков на данный момент костяк?

— Кисляк на данный момент — костяк?

— Кисляк сыграл один матч за сборную. Я думаю, что он будет в костяке на сто процентов, если ничего плохого с ним не случится. Все данные у него есть, чтобы стать одним из основных игроков сборной. Также, как у Батракова.

«Соболеву какие авансы? Ему пенсию уже надо выписывать»

— У вас есть традиция принятия нового игрока в сборной? Песни, может, поют в раздевалке, как в клубах это делают.

— Не знаю, может, они там друг другу в раздевалке и поют песни… Приезжают, здороваемся, поздравляем с приездом. Если выходят на поле — с дебютом. И разговор тренерского штаба с каждым новым игроком — почему вызвали, что хотим видеть. Знакомимся, скажем так.

— Вы говорите, что вызываете игроков, чтобы они были знакомы с вашими требованиями. Что именно входит в перечень требований? Пять правил в сборной Карпина, которые игроки должны знать?

— Дисциплина. Если в расписании стоит завтрак в 9:00 — это жесткое требование. В 9:02 приходить нельзя. Требования к быту, к телефону — когда можно его использовать, когда нельзя. Требования на поле: что мы тренируем, что мы хотим видеть от сборной вне зависимости от соперника. Например, мы хотим выходить из обороны через короткие передачи. В каких-то клубах этого не требуют, а в сборной приходится привыкать. И так далее.

И каждый раз, когда футболисты приезжают в сборную, посмотрев одну теорию, сразу все вспоминают. Кто-то сразу, кто-то – нет. Меня часто спрашивают: зачем игры сборной сейчас. Вот для этого прежде всего. Чтобы игроки не забывали требования национальной команды. Чтобы, когда нас вернут, было проще. И чтобы новые игроки привыкали к нашим принципам.

— Про Абдулкадырова вы сказали, что для него попадание в расширенный список — аванс. А Александр Соболев аванс не заслужил? Он же начал забивать.

— Ключевое слово начал. Пускай продолжает, тогда окажется в расширенном списке. Мы же не смотрим только на то, сколько игрок забил. Забил два-три — так получилось. А Сергеев в этом месяце не забил, но до этого забил пять. Но мы смотрим, как футболист двигается на поле, с какой скоростью, какую работу выполняет. Есть миллион вещей, на которые общественность не смотрит. Да и не должна на это смотреть.

И потом аванс Соболеву? Аванс дается Абдулкадырову — молодому футболисту, которого еще не было в сборной. Соболеву какие авансы? Ему пенсию уже надо выписывать, лет-то сколько.

— Один из самых популярных вопросов вам на протяжении нескольких сборов — про Наиля Умярова.

— Не на протяжении нескольких сборов. Только на мартовском сборе спрашивали.

— Он в этом сезоне хорошо играл за «Спартак». Но хорошо играл он еще осенью, а включили в расширенный список его только сейчас. Это для того, чтобы про него не спрашивали больше?

— Тут все тоже самое, что я говорил про Соболева. Да, играет. Да, на протяжении какого-то времени делает это успешно, не просто выстрелил один раз. Но опять же — смотрим, что и как он делает на поле в контексте требований к игроку на его позиции в сборной. Я не смотрю на результат. Смотрю, подходит он под наши требования или нет. Плюс, многое зависит от того, кто у нас еще имеется на позиции опорного полузащитника конкретно в данный момент.

— У нас сборная стала гораздо более открытой, чем когда бы то ни было. Это здорово и нравится нам. Но вам, футбольному человеку, не кажется, что интервью стало больше, чем футбола?

— Не кажется. Есть игры, есть сборы, на которых открыто все разговаривают. Так и должно быть. Сборная — это народная команда, первая команда страны.

«Не могу сказать, что прямо сейчас я сплю и вижу, как буду тренировать ежедневно…»

— Вам сейчас хватает драйва? Раньше было совмещение постов, постоянные поездки, тренировки и так далее. Сейчас — пауза. Понятно, что вы отдышались после «Ростова», но не становится ли скучно?

— Успел ли я отдохнуть? В какой-то степени — да. За последние три года было слишком много этого самого драйва. Но для вас это драйв, а для меня это накопившаяся усталость, ставшая рутиной. Поэтому и закончилось мое путешествие в «Ростове». Было уже слишком — три года без выходных. Когда все тренеры отдыхали во время паузы на сборную, у меня было еще больше работы.

— Не скучаете по такому ритму?

— Сказать, что прямо сейчас я сплю и вижу, как буду тренировать-тренировать-тренировать… Наверное, нет. Но уже отдохнул, уже получше себя чувствую.

— Как строится ваш день?

— Сегодня приехал к вам, для начала. Потом поеду в РФС, есть дела.

— У вас есть какой-то регламентированный подъем? Или вы готовы до 12 проспать, если дел нет?

— Есть регламентированный подъем. Он бывает чуть раньше, чуть позже в зависимости от дел, встреч, интервью. Сказать, что я сплю до 12 — нет… К сожалению. Или к счастью, не знаю. Плюс-минус в 8:30 — подъем.

— Зал?

— По возможности. Но если он есть, то вечером, после РФС. А так: подъем, завтрак и на работу — в кабинет.

— Вы стали больше нефутбольными вещами заниматься?

— Да, конечно. Прихожу на интервью, снимаюсь в роликах.

— Ну, это футбольные дела. Это же работа.

— Для меня это нефутбольные дела. Футбольные — тренировка, мяч, поле, теория. А это нефутбольные дела. Имеет отношение к футболу — да. И эту работу нужно делать, она важна.

— Вы сейчас гораздо чаще смотрите футбол с трибуны. Как-то восприятие футбола изменилось?

— Я до этого не смотрел футбол с трибун в принципе. Только если меня дисквалифицировали. Восприятие футбола — другое. Когда я на скамейке в игре, я не смотрю, как играет конкретный футболист соперника. Как команда играет — окей, смотрим. Но как играет отдельно взятый игрок, не оцениваю. Сейчас не смотрю за игрой команды, а только за конкретными футболистами, которые, возможно, будут кандидатами в сборную.

— Для болельщиков футбол — это отдых. Вы можете собраться с друзьями, что-то выпить, съесть и на фоне посмотреть футбол.

— Да. Не российский чемпионат, а Лигу Европы, например. На финал Лиги чемпионов, наверное, сядем и будем смотреть как болельщики.

— Вы можете представить, что как болельщик будете переживать за результат какой-то команды?

— Прям сегодня — могу. Такая команда есть, и это логично. Проведя семь лет в «Ростове», тренируя там последний сезон, даже не буду говорить про года… Два с половиной месяца назад я оставил там своих «детей». И «братьев», если говорить про тренерский и административный штаб. За эти годы мы стали семьей. Практически вся эта футбольная семья — в Ростове. Переживаю, болею, желаю победы «Ростову».

— У тренеров там есть опция «звонок другу» за советом?

— Да.

— Звонили?

— Бывало.

«Не вижу, чтобы уровень наших игроков упал»

— Говорят, уровень нашего футбола сейчас невозможно оценить пока нет достойного соперника. А вы допускаете, что нас вернут в еврокубки и мы начнем проигрывать тем, кому никогда бы не проиграли до отстранения?

— А кому мы не должны проигрывать? Сан-Марино и Лихтенштейну?

— Например. Мы возвращаемся и начинаем проигрывать Сан-Марино.

— Такого не будет точно.

— «Зенит» возвращается в Лигу чемпионов и проигрывает «Стяуа»…

— И до этого проигрывали. Не «Стяуа», но кому-то другому. Это футбол, когда мы играли там регулярно, мы проигрывали и белорусам, и «Легии»… Кому там еще? Мы не будем проигрывать командам, «которым мы не должны проигрывать» из-за того, что мы не участвуем в официальных соревнованиях сейчас. Уровень наших игроков и наших клубов не упал до такой степени, что мы не обыграли Лихтенштейн. 

— Но он упал? Вы это видите?

— Не вижу. По сравнению с чем?

— С тем, что было до отстранения. Если нас сравнивать с нами же.

— Мне кажется, что уровень не упал. Плюс-минус такой же.

— Из-за чего чемпионская интрига в РПЛ возникла? Конкуренты подросли или гранд отпустил вожжи?

— Кто гранд?

— Шесть лет подряд чемпионом становился «Зенит».

— Посмотрите, сколько «Зенит» набирал очков в сезонах, когда он побеждал до этого и сколько набрал сейчас.

— Вы наверняка видели эту статистику, по которой ведущие борьбу за чемпионство «Зенит» и «Краснодар» чаще остальных команд в РПЛ пользовались легионерами…

— Мне не надо видеть эту статистику. Когда присутствую на матче «Зенит» — «Краснодар», мне достаточно следить, условно, за двумя игроками. Не беру вратарей. В «Зените», допустим, Мостовой, в «Краснодаре» — Черников. Поэтому тут и никакая статистика не нужна.

— ЦСКА, «Ростов», «Локомотив» как раз те команды, которые делают ставку на россиян. Этот путь может привести к чемпионству?

— В жизни все может быть. Говорить, что никогда не может быть такого — неправильно. Но клубы, которые вы назвали, не борются за чемпионство. Вот вам ответ. Для этого нужно собрать всех лучших российских игроков. Ни ЦСКА, ни «Ростов», ни «Локомотив» не могут себе этого позволить.

— Если бы сборная России выступала в РПЛ, она бы боролась с «Зенитом» и «Краснодаром» за «золото»?

— Боролась бы. Не знаю, стала бы чемпионом или нет — это футбол, — но в том, что боролась бы — уверен.

«Слухи вокруг «Ростова»? Грустно становится, но повлиять на это мы не можем»

— Вам Ростов снится?

— Не могу сказать, что снится. Но недавно я был в Ростове и появилась мысль в голове: «Я приехал домой».

— Но вы скучаете? По какому-то определенному месту или по вайбу?

— Скорее, по вайбу. И мы там действительно стали одной семьей. Мы прошли через многое, начиная от двухнедельного сидения на карантине во время ковида, когда ты не можешь выйти из номера. Прошли через разъезды, когда ты по семь часов в автобусе едешь и четыре часа летишь. Потом через день возвращаешься назад. После этого вы либо становитесь одной семьей, либо разводитесь, потому что уже видеть друг друга не можете.

— Любая история когда-то заканчивается. И сейчас идут слухи о том, что в «Ростове» этот период закончен, что придет другое руководство. Вас эти слухи задевают, вам становится от них грустно?

— Грустно становится. Задевает ли? Повлиять на это мы не можем. Как вы правильно сказали, это слухи. Но эти слухи идут уже какое-то время — и ничего не меняется. Но грустно становится, да.

— Семья семьей, но в футболе есть результат. И главная претензия к Карпину — столько лет работал, создал классную команду, футболисты развиваются, а титулов нет. Не задевает это?

— Лично меня — нет. Мне бы хотелось выигрывать титулы? – Да, как любому тренеру. Я хочу выиграть каждую игру? – Да, хочу. Но обязан ли «Ростов» выигрывать титулы? Кто мне скажет «да»? По мне, работа тренера — это не титулы. Опять же, можно выиграть десять титулов свистя в свисток и бросая мяч футболистам, а они сами все сделают. Помните, Ди Маттео выиграл Лигу чемпионов с «Челси»? У него есть самый большой титул клубного футбола. А он тренер?

— Сейчас нет.

— Вот ответ на вопрос. Выиграл титул? А что ты сделал для этого? Вырастил 20 молодых игроков, воспитал их или они прогрессировали при тебе? По мне, в этом заключается тренерская работа. Создание классной команды — вот работа тренера, не титулы.

— Но вы производите впечатление очень амбициозного человека. И когда вы говорите, что «титулов нет и ничего страшного» — вам никто не верит.

— Я понимаю, что мне никто не верит. Но надо же реально оценивать силу своих команд.

— То есть проектная мощность «Ростова» не позволяет ему становиться чемпионом?

— Это может случиться? Да! «Лестер» же стал чемпионом Англии. Раз в году и палка стреляет. Но была ли у них обязанность выиграть чемпионат? Нет. У «ПСЖ» есть обязанность выигрывать чемпионат Франции?

— Сто процентов.

— Сто процентов. Другие клубы обязаны выигрывать этот чемпионат при таком «ПСЖ»? Нет. Обязан ли «Ливерпуль» выиграть в чемпионате Англии? При сильнейшем «Манчестер Сити»? Лично мне хочется выигрывать каждую игру. Если мой клуб — любой — будет выигрывать каждую игру, мы станем чемпионами.

— Вы можете пожертвовать одной игрой ради другой, более важной? Ради Кубка России, например.

— Да. Допустим, есть финал… А до него есть еще какая-то игра, которой можно пожертвовать, чтобы люди к финалу подошли в лучшем состоянии, потому что футболисты не могут играть два матча подряд. И это делает любой тренер, любой человек бы это сделал.

«Я — тренер. И я принимаю решения, которые кому-то не нравятся»

— У вас сложился образ резкого, прямого человека. Вокруг вас много того, что пресса называет конфликтами. С Дзюбой, Александром Мостовым, Глушенковым — это только те, кто навскидку пришли на ум. Почему так получается? Нет ли желания как-то сгладить углы?

— А где был конфликт? Или что я такого сказал, что вызвало конфликт? Если вы найдете хоть одну фразу — окей, я приму это. Допустим, с Глушенковым какой был конфликт?

— Вы говорите про публичность. Публично ничего не было, но информация о конфликтах идет постоянно.

— Какая? От кого?

— Хорошо, была история, которая вылезла в СМИ, когда вы вроде бы сказали Дзюбе или он вам: «Я поправлю тебе панамку».

— Вот именно. Даже никто не знает, кто кому чего сказал. Кто это сказал, где это сказал, как это сказал? Что вообще значит «конфликт»?

— Напряженность отношений с людьми.

— Почему?

— Потому что есть несогласие.

— Окей, ты несогласен со мной? Ну, допустим несогласен. Но это твои проблемы. Или мои проблемы. Но в чем конфликт-то? Если у нас разные взгляды на что-то, это обязательно конфликт? Да, я тебя, например, не вызываю в сборную, у тебя со мной конфликт.

— Скорее, вы мне не нравитесь.

— Мне вообще по барабану нравлюсь я тебе или нет. В чем конфликт? Я – руководитель, тренер. Исходя из понимания, как будет лучше команде и для того, чтобы достигнуть результата, я принимаю решения, которые кому-то не нравятся. Это нормально, в футбольной команде — тем более. Потому что одновременно могут играть только 11 игроков. И я, как тренер, все время вынужден принимать непопулярные для кого-то решения. И получается, что не поставил в состав — конфликт. Не вызвал в сборную — конфликт. А у кого конфликт? Точно не у меня.

— В любой команде есть «плохиши», сложные в общении люди. Вы для себя стратегию общения с такими людьми прорабатываете или это экспромт?

— Экспромт.

— Так можно же на мине подорваться.

— Можно. А можно не подорваться. А может быть все наоборот: ты готовишься, прорабатываешь варианты, а ответ получаешь абсолютно непроработанный. И ты к этому ты не готов. Поэтому здесь быстрая реакция — самое главное.

— Вы свой навык работы с «плохишами» как оцениваете? Вы умеете с такими работать?

— Я считаю, что да.

— Вы сейчас работаете с 20-25 летними пацанами. И вы уже говорили, что сравнивать поколения невозможно. Но видите ли вы что-то хорошее в своих подопечных, чего не было у вас и у вашего поколения?

— У них есть больше знаний. Лучше подготовка. Они более профессиональные, чем мы.

— А по человеческим качествам?

— Все тоже самое. Только мы играли в карты, а они играют в PlayStation. Есть такие, есть сякие, есть «плохиши», есть «отличники». Также и в наше время было. Но мое поколение было менее профессиональным. Грубо говоря, сейчас в какой-то футбольной команде курят максимум два человека. А в мое время были только двое, кто не курил. Поменялся менталитет.

— Дзюба недавно заявил, что он стал старше и уже не хочет нарываться на ссоры. А вы за собой замечаете, что с возрастом стали спокойнее?

— Я бы назвал это по-другому. Я и раньше не хотел ни с кем ссориться, да и не ссорился. Я принимал непопулярные решение, и это не всем нравилось. Вызывало те самые конфликты. В молодости многое воспринимал более нервно. Но с возрастом я стал реагировать спокойно на какие-то вещи. С большим пониманием, а может быть с большим пофигизмом.

— Но азарт спортивный остался?

— Сто процентов остался. Мне кажется, он либо есть, либо его нет.