«Слышал, ты боишься Хрущева? Не бойся, я все решу!»: Никите Симоняну – 95, его жизнь – роман, и вот одна глава про Василия Сталина

Никите Симоняну – 95! Мы встречались относительно недавно, и очень-очень долго говорили. И каждую минуту этого разговора думали: дай Бог каждому из нас и в 70 мыслить так ясно и помнить так много, как он за 90.

Никита Павлович в порядке, память у него – просто бриллиант. Потому что жизнь Симоняна – настоящий блокбастер. В нее уложилось многое. И военное детство в Сухуми, где ребятней играли на невзорвавшихся немецких торпедах. И разбомбленный фашистами корабль с беженцами. А уж потом — медали, в том числе и олимпийское «золото», которое Симонян пытался отдать молодому Стрельцову. Была и тренерская карьера с чемпионством «Арарата», анекдоты про которое 95-летний Симонян до сих пор не упускает случая рассказать! И многое-многое другое…

И, кажется, что откуда-то сверху за Никитой Павловичем присматривали, от чего то уберегали, от чего-то уводили. Как и в той истории, когда на талантливого футболиста положил взгляд Василий Сталин – могущественный сын Отца народов. Когда Никита Павлович пересказывал эту страницу своей жизни, мы переносились в исторический детектив: самолеты, спецрейсы, адъютанты…

— Это уже был 1951 год. Получилось так, что я вместе со своими друзьями и партнерами по команде Игорем Нетто и Анатолием отдыхал в Кисловодске. И вот туда Василий Сталин послал военно-транспортный самолёт, с двумя адъютантами, — рассказывал Никита Павлович ровным голосом. – Они меня долго уговаривали. Применили чисто русский способ — напоили меня. Погрузили в самолет и привезли в Москву. Самолет сел на аэродроме, где сейчас метро «Аэропорт». Меня там встретил полковник Соколов и привез в особняк Василия Сталина. Я сел на диван и тут появляется он сам, бросает фразу: «Я поклялся прахом своей матери, что ты будешь в моей команде. Сам понимаешь, что такие клятвы я даю нечасто. Отвечай». По молодости, по наивности, не понимая возможных последствий в случае отказа, но тем не менее, зная одно — что из «Спартака» я не хочу уходить, я сказал: «Хочу остаться в «Спартаке».

С высоты своего возраста Симонян к той истории 70-летней давности может сейчас относится спокойно. Но тогда это действительно был поступок. За тобой присылают самолет, везут в Москву, приводят в кабинет…

— Сталин говорит — ну хорошо, иди. Я вылетел, рад, что так быстро закончилось. Но меня тут же вернули обратно к Сталину: «Слышал, ты боишься препятствий со стороны Хрущева (тот тогда курировал московский «Спартак»). Не бойся, я решу вопрос о переходе». Отвечаю: «Не сомневаюсь, если дам согласие, то через пять минут буду в вашей команде. Только в «Спартаке» я состоялся как игрок благодаря партнерам и тренерам. Разрешите мне там остаться!». Этим я его купил, наверное. А помимо самого Василия Сталина в комнате было еще человек десять его свиты. Тут Сталин и говорит, обращаясь уже не только ко мне, а и к окружению: «Человек мне сказал правду в глаза. Иди и играй за свой «Спартак», и запомни, в любое время я тебя приму с распростертыми объятиями. Спасибо тебе за правду, иди». И я помчался.

Была у Симоняна еще одна встреча с сыном Сталина. Но совсем уже в других декорациях.

— Ужинаем как-то с Сережей Сальниковым в ресторане «Арагви». И заходит Василий, это уже после того, как он отсидел во Владимирском централе. Бросился ко мне, обнял, так рад был встрече, говорит, очень хочу посидеть с тобой, поговорить о футболе. А до этого, кстати, мне рассказывали, что полковник Соколов (тот, что встречал у самолёта в аэропорту) распускал слухи, что Василий Сталин дал ему приказ подстрелить меня за отказ играть в ВВС. Это ж надо такое придумать, какой подлец!. Ну, а с Василием мы так и не поговорили больше, его в Казань отправили, где он и умер.

Это только один из эпизодов долгой истории жизни Симоняна. Были и другие. А какие люди… Нетто, Старостин, Стрельцов, Яшин и даже Гагарин… Не жизнь – роман! Нам повезло, что Никита Павлович до сих пор это может нам рассказать.