Программа «Марс 160»

…И вот мы летим над необитаемым островом Девон и наблюдаем странную картину: вдали внизу копошатся несколько белых точек. Здравый смысл подсказывает: это самые опасные обитатели Арктики - белые медведи. Но чем ближе самолет к середине острова, тем более странной становится картинка. На дне кратера Хотон перемещаются... четыре белых скафандра. Пришельцы, по ошибке приземлившиеся в дикие места? Отчасти!

В ноябре 2013 года я приехала в Музей космонавтики на встречу с аэрокосмическим инженером Робертом Зубриным. Мне предложили помочь с переводом его выступления. Он рассказал, что планирует набирать волонтеров для годовой миссии на станции в Арктике. Я с сожалением вздохнула: я ни ученый, ни инженер. Кто возьмет в научно-исследовательскую экспедицию журналиста? Но Роберт смотрел на это иначе.

- Мир хочет читать дневники первооткрывателей с удивительными подробностями. Ты можешь быть в этом очень полезна, - улыбаясь, сказал он. – Пробуй, дерзай, а я посмотрю, насколько сильно ты этого хочешь.

Осенью 2014 года из 200 заявок были отобраны 20 человек и разделены на три экипажа. Эти экипажи отправились на Марсианскую исследовательскую станцию в пустыне штата Юта, чтобы по очереди провести двухнедельную симуляцию полета на Красную планету. Я была единственной девушкой, единственным представителем России, единственным гуманитарием. Отработав свою часть экспедиции, мы вернулись домой и спустя шесть месяцев получили долгожданное письмо. Наш экипаж прошел в финал!

Поскольку годовая миссия в Арктике обойдется в приличную сумму, Марсианское Общество пересмотрело концепцию. Программа превратилась в уникальный эксперимент-близнец "Марс 160". Почему «близнец»? Симуляция марсианской экспедиции разделена на две части: 80 дней в пустыне штата Юта и 80 дней в Арктике на острове Девон. Состав экипажа неизменен, так же, как и исследовательские проекты.

В декабре 2016 года наш экипаж успешно завершил первый этап миссии – 80 дней на станции в пустыне штата Юта. В 2017 году мы провели второй этап экспедиции - в Арктике. Из-за погодных условий и недостатка финансирования арктическая часть была сокращена до 30 дней. Они показались гораздо длинней, чем три месяца в пустыне.

Нас часто называют «марсонавтами», ведь мы прилетели в Арктику для исследования… Марса.

Почему Марс вдруг "оказался" на этом острове и что может объединять французского аэрокосмического инженера, американского геолога, индийского микробиолога, японского архитектора, австралийского геолога и российского журналиста?

Средняя температура на Марсе -60 градусов по Цельсию. Но нет снежного покрова, лишь небольшие ледяные шапки на полюсах. Разреженная атмосфера, состоящая в основном из углекислого газа, не дает воде находиться в жидком состоянии.

Арктические условия во многом похожи на марсианские. Суровый климат, но есть возможность летом проводить полевые исследования, так как часть снежного покрова тает. Вечная мерзлота. Кратеры. Геологические породы.

Марс - безлюдная планета. И именно поэтому на Земле для отработки экспедиций на Марсе был выбран один из немногих в мире больших необитаемых островов – Девон.

Еще в 90-е годы аэрокосмический инженер и президент американской общественной организации Марсианское Общество (Mars Society) Роберт Зубрин представил американскому правительству свой, вполне реальный, проект полета и жизни людей на Марсе. Но он показался слишком дорогим. Да и приоритеты тогда были не марсианские. И Роберт решил построить свой Марс на Земле. Точнее, тренировочную базу. Как только государства Земли решат лететь на Красную планету, у них будут отработанные технологии.

Марсианская исследовательская Арктическая станция Flashline была построена в 2000 году как аналог первой обитаемой станции на Марсе. Добраться до этих мест почти так же сложно, дорого и опасно. Марсианское Общество отбирает для каждой миссии экипаж из шести человек, отправляет на несколько месяцев на остров с запасами еды, топлива и технического оборудования. Экипаж приземляется и начинает жить по расписанию космонавтов.

Главная цель исследования Марса – это поиск жизни или ее следов. Так и на Девоне экипажи проводят микробиологические и геологические исследования. На станции нельзя просто выйти наружу и начать собирать образцы почвы. Сначала вы надеваете прототип скафандра, потом проходите имитацию декомпрессии в шлюзовой камере (выравнивание давления) и только тогда можете начать полевые исследования местности. Пока одни занимаются наукой, другие члены экипажа добывают талую воду, готовят обед и следят за системами жизнеобеспечения. Вечером все пишут отчеты для центра управления полетами (ЦУП) и пытаются свыкнуться с враждебным и холодным миром там, за стеной станции.

Любое изобретение, достижение было бы невозможно без тестирований прототипов, тренировки и отработки всех возможных сценариев. Представьте, сколько мелочей нужно продумать для того, чтобы люди смогли комфортно жить на красной планете в течение многих месяцев. Это не только создание космических кораблей, жилых модулей и роботов-помощников, но и повседневная рутина, психология и научные открытия, которые повлияют на успех освоения Марса. Каждый экипаж, побывавший в аналоге марсианской исследовательской станции, предоставил важные данные об эффективных методах биологических исследований, о психологических факторах взаимодействия экипажа в изоляции, об улучшении дизайна станции, скафандров, о выращивании растений в искусственных условиях и т. д. Это не ролевые игры в «Марсианина», а подготовка к реальному космическому будущему.

Те самые белые движущиеся точки – это люди в скафандрах, представляющие себе, что они работают на марсианской поверхности. Наш экипаж Марс-160.

Александр Манжо – командир экипажа, аэрокосмический инженер из Франции. Он работал над проектом по улучшению станции. Ведь вся наша жизнь сузилась в один жилой модуль цилиндрической формы диаметром в восемь метров, где надо уместить работу, дом, спорт и отдых для шести человек. Поэтому станция должна быть безопасной, эргономичной, рациональной и уютной.

Джонатан Кларк – геолог экипажа из Австралии, искал ископаемые остатки цианобактерий «строматолиты». Обычно они образуются в опреснённых или засолонённых зонах или в зонах с периодической сменой пресной и солёной воды. Большая вероятность того, что на Марсе тоже будут найдены строматолиты. Спустя несколько дней после старта миссии Джон нашел прекрасный образец строматолита и отправил на Землю для дальнейших исследований в лаборатории.

Юсуке Мураками – помощник командира из Японии. Он соединяет в себе несколько профессий: архитектор, писатель, радио ведущий. На станции Юсуке изучал, как гаджеты помогают ученым в исследовании Марса. Например, 3D сканирование и объемная съемка в 360 градусов способствуют изучению морфологии рельефа местности.

Анушри Шривастава – микробиолог экипажа из Индии. Она искала микроорганизмы «экстремофилы», которые способны жить и размножаться в экстремальных условиях окружающей среды (экстремально высокие или низкие значения температуры, давления, кислотности, содержания кислорода). Их подвид – это «галофилы», микроорганизмы, застрявшие в осадочной породе гипса. Ученые возлагают большие надежды на успешный поиск жизни именно в гипсе. Экстремофилы - это та самая жизнь, которая может существовать на Марсе.

Пол Найтли – геолог экипажа из США вел исследование по почвенным образованиям геометрической формы. На снимках поверхности Марса можно увидеть множество многоугольников (полигоны). Нет, инопланетяне тут не причем. Сама природа нанесла этот геометрический узор. Он образовывается при замерзании и таянии льда в почве и воздействии вечной мерзлоты.

И я, Анастасия Степанова, журналист, ответственная за здоровье и безопасность экипажа. Конечно, недостаточно быть только журналистом, чтобы полететь на Марс. Но важно суметь написать захватывающую историю первого путешествия человека на другую планету. Постоянные фото и видео съемки, написание журналистских отчетов, проверка здоровья экипажа и проведение психологических тестирований были возложены на меня.

Институт медико-биологических проблем РАН – это ведущая организация в России по проведению исследований в области космической биологии и медицины. Наша миссия заинтересовала их с точки зрения психологии малых групп в экстремальных условиях. Раз в неделю я заботилась, чтобы все члены экипажа вовремя проходили тестирования и передавала данные специалистам в ИМБП. Результаты показали, что мы не сошли с ума в изоляции и сохранили дружеские отношения в экипаже. А для кого-то мы уже давно «безумцы», ведь кто из «нормальных» людей добровольно решится поселиться на краю света в мире, полном ограничений?

Когда живешь автономно от всего мира, много времени уходит на поддержание станции и экипажа в рабочем состоянии. Добыча воды, проверка и починка оборудования, заправка генератора топливом, сжигание мусора, борьба с конденсатом и плесенью внутри станции, уборка, приготовление еды. Плюс научно-исследовательская деятельность: работа на поверхности «Марса» и в лаборатории, написание различных отчетов, фото и видео съемки.

Отправляясь в «полет», мы точно не знали, в каком состоянии станция, последняя миссия на Девоне была в 2009 году. Возможно, там поселились белые медведи или все заросло непроходимой плесенью. Как оказалось, станция годна для жизни на пару месяцев в летний сезон, но совершенно не готова для зимовок. Так как мы на острове среди арктического океана, влажность внутри жилого модуля была максимальной. Устройства по удалению влаги не справлялись с таким объемом, и приходилось несколько раз в день протирать окна, с которых стекал конденсат. Полы постоянно влажные и немного накренились. Но самое удивительное - это то, как быстро плесень распространилась на наши вещи. После обустройства в каютах, мы оставили чемоданы на полу у стены. Спустя две недели, наши дорожные сумки приобрели бело-зеленый оттенок, появились наросты и казалось, что скоро, они заживут своей жизнью. Все время нужно было следить и бороться с нашим зеленым «сожителем». Мерещилось, что плесень повсюду и просто ждет своего часа, чтобы атаковать.

Жизнь на арктической станции Flashline может показаться первобытной, но именно в этом и была ее прелесть. Генератор стал нашим маленьким богом. Он дарил тепло, горячие обеды и работающие гаджеты, взамен требуя подливать дизель каждые три часа. Так как запасы топлива были ограничены, наш "бог" работал лишь 10 часов в сутки. Просыпаясь утром в каюте, в которой 10 градусов по Цельсию и 97% влажности, вспоминаешь про подарок цивилизации - «центральную систему отопления». Кто первый проснулся, тот и включает генератор, находящийся снаружи, где тебя приветствует сильный ветер с дождем. Позавтракав хлопьями с сухим молоком, мы отправлялись на добычу воды. В 500 метрах от станции, у подножья холмов, талый снег образовал ручей. Мы подъезжали туда на квадроцикле с прицепом и наполняли емкости водой. Так происходило каждые два дня.

Наши обеды разделялись на две категории: готовая еда от российской «Лаборатории космического питания» и наша стряпня. Два раза в неделю мы ели то, что едят настоящие космонавты. «Лаборатория космического питания» отправила на станцию 25 кг еды, которая состояла из 5 видов супов, 5 видов мяса и десерта. Творожный десерт с облепихой стал открытием для всех членов экипажа, его можно было использовать как разменную монету. Точно так же поступают космонавты на МКС, обменивая у астронавтов творог на иностранные деликатесы. В остальные дни креативный подход и чувство юмора помогли разнообразить меню из ограниченных ингредиентов: макароны, рис, мука, бобы, консервированные помидоры, тунец, лосось, ветчина и много сладостей.

Мы одни из немногих людей на планете, кто жег собственные экскременты! Да, вы поняли все верно. На острове запрещено оставлять какие-либо отходы жизнедеятельности людей, так как это может повлиять на его экологию. Ходить в туалет на арктической станции – это увлекательное действо в несколько этапов. В уборной находится воронка, от которой труба уходит наружу станции, где соединена с бочкой. В бочке собирается урина и вывозится самолетом с острова. Для "номера два" в туалете стоит переносной унитаз, куда помещается пластиковый пакет. Делаешь свое дело, выходишь из туалета со своим пакетиком «добра» и отправляешь его в мусоросжигательную печь. К этому необычному, но не сложному процессу мы быстро привыкли, но все же скучали по канализации.

Ограничения электроэнергии, воды и холод позволяли принимать полноценный душ лишь раз в неделю, в остальные дни спасали влажные салфетки.

Ограниченный интернет вернул нас в прошлое, когда люди писали длинные трогательные письма и не пользовались Гуглом для поиска информации. Ограниченное количество людей и информационная тишина дали передышку перегруженному мозгу. Все блага цивилизации вдруг стали роскошью.

Можно привыкнуть к постоянному холоду, к отсутствию ежедневного душа, интернета, свежих овощей и фруктов, но нельзя привыкнуть к постоянным сумеркам. Нам не повезло с погодой, за весь месяц «полярного дня» было лишь два солнечных. Мне не привыкать, ведь в Москве это длится месяцами. Но подобная депрессивная погода компенсируется большим количеством искусственного света и тепла. Вот здесь нас ожидал сюрприз. На станции была нарушена электропроводка. А теперь представьте: серый пол, бело-серые стены и серо-коричневая «марсианская земля» за окном. В такие моменты понимаешь, как подобные мелочи влияют на работоспособность и настроение человека. Реальность превратилась в густой туман, в котором арктические существа перемещаются поближе к теплу и свету.

Все наши полевые исследования или внекорабельная деятельность (ВКД) проходили в скафандрах. Конечно, они далеки от тех скафандров, которыми будут пользоваться на Марсе, но дают хорошее понимание о том, с какими трудностями придется столкнутся. В 14-килограммовом скафандре нужно уметь: проходить длинные дистанции, взбираться на холмы, копать землю, откалывать куски пород, строить, фотографировать и снимать видео. Хотя мы находились в глубине острова, вероятность появления белых медведей была высока. Нас подстерегало множество опасностей. Перед стартом миссии мы обучились стрельбе из ружья. Во время каждой внекорабельной деятельности один из нас не был облачен в скафандр и у него в руках было оружие. Этот "смотритель медведей» охранял экипаж во время работы в поле и должен был суметь вовремя отреагировать и выстрелить в нападающего зверя. В дни, когда я была «смотрителем», чувство постоянного напряжения не покидало. Увидев вдалеке белое пятно, пытаешься разглядеть – это просто снег или белый медведь. Но нам повезло, гостей не было. Возможно, их отпугивал запах из нашей мусоросжигательной печи.

Другой опасностью был сам остров, точнее его геология. Исследовательская станция находится на краю кратера Хотон. Вершина покрыта как будто перемолотыми глыбами известняка. Везде под ногами остроконечные камни, упав на которые можно получить серьезную травму. Сильный ветер сбивает с ног, а дождь со снегом делают почти невозможным работу в шлеме с ограниченным обзором. Если спустится на дно кратера, можно попасть в ловушку зыбкой глины. Она образуется из-за таяния льда в верхнем слое почвы, из которой воде некуда бежать, так как глубже находится вечная мерзлота. Вначале при первых шагах земля кажется твердой, но спустя несколько секунд вы начинаете медленно погружаться. Не забывайте, что все это происходит в скафандре, а если еще следить за появлением медведей, не уронить, не сломать дорогое оборудование и не получить обморожение конечностей, тогда кажется, что все это научно-фантастический фильм или сон.

Каждый прожитый день на арктической станции я говорила себе «Как хорошо, что все живы и никто не ранен». До ближайшей больницы лететь несколько часов и это самый лучший расклад. Порой экипажам приходилось ждать неделю, чтобы погодные условия позволили самолету приземлиться и забрать людей с острова.