Кто торопится реабилитировать Сталина

Реабилитация. Кого?

Леонид Филиппович Оценов из Красноярска, охарактеризовавший себя скупо «ваш постоянный читатель», прислал нам письмо, которое при всей своей лаконичности, думаю, попадает в самую сердцевину нынешних важных и, на мой взгляд, тревожащих умонастроений: «Нужен ли нам, современной России, «отец народов»? - спросили вы в «Вопросе дня» («КП» от 21 декабря 2005 г.). Целиком подписываюсь под ответами Е. Шифрина и Б. Титова». Леонид Филиппович не цитирует эти ответы, надеясь, видимо, на то, что их нельзя не запомнить. Увы, память наша, оказывается, так избирательна...

Б. Титов, председатель «Деловой России» ответил так: «Отец народов», подобный Сталину, - большое зло».

А сатирик Е. Шифрин воскликнул: «Какой еще «отец народов»?! Даже сам факт моего рождения в магаданском поселке Сусуман объясняет причину моей ненависти к этой фигуре! Но я предпочел бы не родиться вовсе, лишь бы миллионы загубленных Сталиным душ были живы!»

«Очень правильно!» - считает наш читатель. И что более важно: «И очень своевременно! Мне кажется, что «проблема Сталина» давненько уже замалчивается в нашей печати. И некоторые носят на свои сборища портрет этого изверга, который уничтожил столько людей. Среди них и мой отец, расстрелянный в 1938 г., когда мне было восемь месяцев от роду. Отец, конечно, реабилитирован. И мы с мамой получили компенсацию: два оклада с места его последней работы, как и положено по закону. Это было... 180 рублей. Сегодня добавляют к пенсии 100 - 200 рублей. Все! И это компенсация за загубленную жизнь отца, за страхи и мучения наши с мамой? Это насмешка! Закон о реабилитации и компенсации однозначно слаб. К тому же никто не извинился! А открытки перед выборами-то присылают каждому второму... Стыд. Вот немцы принесли же извинения нам за то, что натворили в войну. Не постеснялись».

А теперь я вынимаю из прошлогоднего своего архива один документ. Он тоже о реабилитации и компенсации. Но уже не жертв - их палача. «Дело нашей чести - реабилитировать честь И. В. Сталина, водрузить на пьедестал памяти как символ государственной несокрушимости России. Вернуть имя И. В. Сталина в название улиц и площадей наших городов, восстановить памятники». Самое поразительное в этом документе, что это именно документ - опубликованное (!) обращение к властям депутатов Орловского городского Совета! Несколькими годами ранее тот же горсовет объявил Днем памяти жертв политических репрессий 11 сентября. В этот день в 41-м году были расстреляны - по прямому приказу Сталина! - 157 политзаключенных Орловского централа. Среди них муж Марины Цветаевой Сергей Эфрон, Ольга Окуджава (тетя поэта), Ольга Каменева, вся вина которой состояла в том, что она была женой Л. Каменева... День этот забыт. «А почему мы должны отмечать День памяти троцкистов и антисоветчиков?» - сказали в горсовете газете «Известия».

Вот такая метаморфоза... Прозорлив наш читатель Оценов насчет своевременности разговора об изверге.

А вот уже сегодняшние новости: памятник Сталину поставили в Северной Осетии. Наверняка ведь с согласия властей, а то и по их инициативе. А в Карелии выросли монументы Ю. Андропову, председателю КГБ, на совести которого аресты многих инакомыслящих. Или не аресты, так страдания и мучения честных людей во главе с совестью нашей, писателем Александром Солженицыным. 8 ноября, в День примирения и согласия, вернулся на Петровку, 38, и бюст Феликса Дзержинского, хотя его в начале 90-х сами милиционеры и убрали.

Это с чем мы примиряемся и с чьего согласия?! Не плевок ли это в лицо Оценову и таким, как он? А также тем, кто выходил на баррикады в 91-м?

Дан сигнал?

Все эти монументы не просто памятники. Это некий знак. Символ. А для многих и сигнал: можно возвращать в наше настоящее худшее из нашего прошлого. И вот выходит учебник истории для вузов (издательство «Владос»), где репрессии 37-го года не осуждаются, а оправдываются. Они, репрессии, оказывается, «очищали общество от классовых врагов». А об уничтожении по указанию Сталина 40% командного состава Красной Армии, ставшем одной из причин страшных поражений начала войны, сказано так: «Сталин своими репрессиями не ослаблял, а, наоборот, укреплял Красную Армию».

Когда дан знак, находятся люди, которые так быстро на него реагируют, что, как говорится, начинают бежать впереди паровоза. На недавнем праздничном концерте в честь спецслужб двое юных ведущих сотрудников телевидения стали перемежать объявления номеров... оценкой этих самых спецслужб! Пример: «Во все времена вы принимали в свои ряды только честных людей. На сцене - Жанна Агузарова». Без паузы, без перехода. Это было бы смешно, если б не было так грустно. Во все времена - только честных? Это честные приговорили к расстрелу отца Леонида Филипповича, уморили поэта Мандельштама? Это у честных за спиной расстрелы под Орлом, могилы Катыни? Да весь ГУЛАГ!

Дальше больше. С пафосом: «Вы никогда не отказывались от своего прошлого!» Это что, репрессии - уже не стыдное и кровавое прошлое, а теперь уже достоинство? А Леонид Филиппович все еще надеется на извинения...

Любопытно: перед концертом кратко выступал президент Путин. Поздравил. Отметил важность самой работы спецслужб. Назвал сегодняшние их задачи. И все. Да кто ж этих ведущих за язык тянул? Но очень как-то оживились, засуетились люди, о которых поговорка: «Хотят быть святее Папы Римского».

Кто-то может сказать: мелочь, придирки. Но не только из монументов - из таких мелочей, думается, складывается общественная атмосфера, в которой разливается тоска по тому прошлому, которое мешает нам двигаться вперед.

На что мода?

Вы обратили внимание: пошла мода на все советское? Одна газета рассказывает о моде на советские елочные игрушки: «Шарики с портретом Сталина и Ленина, фигурки Дзержинского на подставке, еда эпохи Хрущева - огурцы, кукуруза с человеческим лицом».

Другая - о том, что герой романов Л. Овалова, знаменитый майор Пронин, чье имя стало нарицательным для многочисленных анекдотов даже в советскую эру, вернулся к нам с его тоской: «До чего же мне хочется побывать сейчас на партийном собрании...» Шпиономания никак не отпускает.

А третья газета - о моде... на «хрущевки». Да, да, их сносят - но, оказывается, и строят! Появилась для этого специальная фирма. Некоторые богатые люди, купив квартиры в несколько сот метров, устраивают в них 30-метровые уголки 70-х. Одни с целью одурить налоговых инспекторов трехметровой прихожей, из которой видны 5-метровая кухня и крохотный совмещенный санузел. Другие же ностальгируют. И тут уже требуется художник-дизайнер. Художник жалуется: с трудом, но можно найти самиздатовские издания, сделать протекающую сантехнику, разыскать черно-белый телевизор «Рубин». «Но вот с чем прямо беда, так это с «Ленинским университетом миллионов» - его ни за какие доллары не достанешь». Но заказчик-то требует!

А как вам нравится корпоративная встреча Нового года... в сталелитейном цеху? Пролетарии всех стран - убирайтесь?

Ну ладно, как говорится, у богатых свои причуды. (Хотя эти-то весьма симптоматичны.) Шутки в сторону, когда речь о ностальгических причудах власти. Ощущаете стремление иных ее представителей построить повседневную жизнь по старому армейскому образцу? Начиная от предложения возвратить военное дело в школу до запрета продавать алкогольные напитки после 11 часов вечера. (Затосковали по старосоветскому типу - таксист-торговец?)

А как вам эта новость: в одном из городов, сообщили в телевизионных новостях, появилась аптека, где запрещено продавать презервативы и контрацептивные средства. Это что - со СПИДом у нас уже все в порядке? Или мечта подпольные аборты вернуть? Говорят, церковь протестует против абортов и таким образом борется за улучшение демографической ситуации. Снова запретом? И аптека-то не при церкви.

Мелочи, мелочи, маленькие шажки - и все в прошлое. Идем вперед, пятясь?

Что возвращается?

Раздумывая над письмом читателя Оценова, спросила коллегу, юную бабушку двух очаровательных внучек: «Что, по-твоему, возвращается из советского прошлого?» «Телевизионный «Ералаш», - не задумываясь, ответила она. - И журнал «Мурзилка». И это замечательно! В нашем прошлом было и то, что следует вернуть. Это не «золотой век», как считают одни, но и не сплошь «черная дыра», как считают другие. В том времени «мне жалко до слез, - говорил Ролан Быков, - того, что сотни миллионов людей искренне ощущали себя выше денег». Наш другой читатель, В. Вычеров из Геленджика, с ностальгией вспоминает о том, как быстро после войны исчезли с наших улиц сироты, беспризорники: «Если появлялся ребенок, который не ходил в школу, это было ЧП. А сейчас беспризорников миллионы, а власть и в ус не дует...»

Я тоже ностальгирую. Но не по «отцу народов», о нет! Родившись и прожив десять лет на Украине, юность провела в Киргизии, в эвакуации, год прожила в Казахстане, работая, объездила почти все наши национальные республики. Помню хорошо, как в школе, в нынешнем Бишкеке, петь учил эстонец, танцевать - латышка, киргизский язык нам, украинцам, евреям, киргизам, русским, белорусам, преподавал Иван Ильич, русский. И мы на его уроках распевали знаменитый киргизский эпос «Манас» (строки его нет-нет да и всплывают в памяти). И никогда я не сталкивалась с той этнической враждебностью, которая сегодня просто процветает.

Это счастье: оценивать людей не по национальному - по человеческому признаку. По истинной дружбе народов, которая была, была, хотя некоторые забывчивые (или невежественные) головы сводят ее лишь к помпезному фонтану на ВДНХ. Но могу ли я забыть, что у моей подруги (главной со школы и до сих пор) сгноили в застенках отца, арестовали мать, и они с сестрой вырастали в нищете и страхе? И сегодня получают за это прибавку к пенсии в 93 руб...

«Затем, что и в смерти блаженной боюсь забыть громыхание черных марусь» (так звали арестантские машины). Помню, как поразили меня эти строки Ахматовой. Она - и забыть? Она, у которой расстреляли отца единственного сына, поэта Гумилева, а сам сын арестовывался 4 раза? Но Ахматова хорошо знала свойства нашей памяти забывать то, что забывать пагубно. Именно поэтому другой честный человек, исследователь и знаток «больной совести» нашей, Достоевского - Юрий Карякин много лет назад дал себе слово каждый год перечитывать «Архипелаг

ГУЛАГ» Солженицына. «И я делаю это всегда», - сказал он и добавил: «Это лучшее, что я в себе знаю».

Не знаю, возможно ли сегодня пересмотреть закон о реабилитации и компенсациях жертв сталинских репрессий, о котором пишет Леонид Филиппович Оценов. Но его письмо, нить, которая от него потянулась, то, что за его скупыми строками встает, говорит ясно и твердо одно: «Отцу народов» - никакой реабилитации. И это убеждение будет лучшим и спасительным, что мы в себе знаем.