Гордо стиснув зубы, веселится Куба

Галина САПОЖНИКОВА

- Я - кубинец! - сказал, улыбаясь, нанятый редакцией водитель Энрике.

В любом другом контексте это могло прозвучать гордо, но только не в этом: мы путешествовали уже три дня, и все три дня он ночевал в машине, потому что недавно на Кубе вышел специальный закон о том, что нельзя ставить чужие авто в пустующие гаражи... И он покорно дремал на заднем сиденье, потому что автомобиль на Кубе ценится дороже здоровья.

- Ну так вот, Энрике, - объявляю я ему наконец, видя, как он устал. - Это вопрос нашей безопасности: давайте снимем вам номер в гостинице с охраняемой автостоянкой, и вы наконец отдохнете...

Вот тут он и встал посреди улицы славного революционного города Санта-Клара, и улыбнулся - обреченно и весело:

- Я - кубинец, а это значит, что ни в одну государственную гостиницу меня не пустят, даже если она 10 лет будет стоять пустой! Гостиницы на Кубе - только для иностранцев!

...Тот спектр эмоций, который в эту минуту отразился на моем лице (недоумение - шок - смех и смутные воспоминания о СССР двадцатилетней давности), - это, собственно, и есть формула сегодняшней Кубы.

Проблемы, которые мы выбираем

В туристических агентствах - ажиотаж: услышав про болезнь Фиделя Кастро, весь мир рванул посмотреть на последние дни социализма. «Мы хотим увидеть Кубу до того, как сюда придут гамбургеры и микки-маусы, - откровенно пишут в анкетах главные посетители курортов - канадцы, итальянцы и французы. В том, что он сюда когда-нибудь придет, не сомневается почти никто. Журналистам для поездки в страну следует получать специальную аккредитацию, но кубинское посольство в Москве на письма редакции упорно не отвечает, поэтому я на свой страх и риск лечу в Гавану как обыкновенная туристка, написав в миграционной бумажке какую-то ересь. «Будут проблемы», - мрачно предупреждают меня знатоки кубинской действительности.

Проблем не будет, если не приставать к прохожим с провокационными вопросами типа «Ждать ли на Кубе государственного переворота после смерти Фиделя?», не искать встреч с оппозицией (вот главное отличие Кубы от СССР: попробовал бы кто-нибудь у нас открыто получать деньги из США и обращать их во вред государственному строю! - Авт.) и не приходить в один и тот же кубинский дом несколько раз за неделю. Местного КГБ бояться не стоит - у них едва хватает сил и средств, чтобы отслеживать маршруты капиталистических корреспондентов. Следить за домами кубинцев - дело жизни других организаций: комитетов защиты революции, которые есть в каждом квартале.

Что будет с людьми, замеченными в чересчур тесных связях с иностранцами? В тюрьму за это, конечно, не посадят (хотя, по утверждению американской печати, около 300 «узников совести» в кубинских тюрьмах таки сидят. - Авт.). Но власти могут начать активно вредничать: с работы уволить, выездную визу не открыть, заграничную стажировку увести из-под носа. Поэтому имена некоторых героев в моей статье будут изменены, а сюжеты иногда безадресны - потому что я оттуда уехала, а они остались.

Любовь к двум холодильникам

Вот три главные темы, о которые мозолят языки все, кто возвращается с Кубы: раритетные автомобили, пустые холодильники и воздух, насквозь пропитанный любовью.

Все это правда только отчасти. «Музеем под открытым небом» Куба стала потому, что ей нечем заменить автопарк роскошных «понтиаков» и «бьюиков», завезенных на остров еще до революции 1959 года. А охраняют их почище музейных экспонатов, потому что автомобиль на Кубе - не средство передвижения, а роскошь, право, которое дается избранным, причем один раз и на всю жизнь.

Любимая просьба журналистов открыть пустые холодильники кубинцев давно не удивляет. Маникюрша Нильда свои пустые полки с одинокой тыквой показывает с улыбкой. (Кстати, информация о том, что наши сломанные «Мински» играют там роль шкафчиков, давно устарела - недавно советские холодильники заменили на китайские, оформили всем жителям страны беспроцентные кредиты на 20 лет. На льготных же условиях выдали рисоварки. - Авт.) А вот гораздо более обеспеченная, чем Нильда, домохозяйка Чарита продемонстрировала не один холодильник, а целых два - что тоже нам вполне знакомо по советским временам, - чтобы хранить продукты про запас. Разница в том, что у нас в магазинах полки были пусты, а переполненные холодильники едва закрывались. Здесь же все по-честному - и в магазинах ничего нет, и в холодильниках. Впрочем, Куба живет куда богаче некоторых других стран Латинской Америки.

Что же касается любви... Действительно: поскользнуться на презервативе в центре Гаваны - плевое дело. Но то, что принимают за любовь, на самом деле - национальный характер: целоваться на набережной и танцевать, даже если тебе очень плохо. Одно неясно: как кубинцы умудрились, целуясь и танцуя, однажды чуть не поставить мир на грань самой настоящей ядерной войны?

Валютная продразверстка

Весь мир едет сюда посмотреть на социализм, а попадает в капитализм, вернее, в самое дикое его начало. В безумно дорогую страну, особенно для иностранцев. Горе тем, кто нацелился купить кубинцев, как туземцев, за 5 кусков мыла! Враг не пройдет - хотя мыло там и правда выдают по талонам. Кроме того, почти за так (за 20 песо - это меньше, чем доллар) каждая семья гарантированно получает паек: сахар, рис, фасоль, яйца и стакан подсолнечного масла - чего в принципе хватает на целый месяц. Примерно столько же люди платят за квартиру и телефон. Больным и беременным раз в 6 дней выдают молоко. Говядину ценой в 6 песо килограмм (7 рублей!) - только детям, взрослые могут претендовать лишь на куриную ножку. Все съеденное аккуратно фиксируется в карточках, похожих на зачетные книжки. Еще за основную государственную валюту - песо - можно купить овощи (по абсурдным для нас ценам: мы, например, купили на одной сельской дороге ананас примерно за 6 рублей и целое ведро манго за 30! - Авт.), пластмассовые тазики, полотенца и алюминиевые кастрюльки. Зарплату все получают одинаковую - 300 - 400 песо (13 - 17 долларов), вне зависимости от успехов в работе. Вся же остальная жизнь проходит в куках - конвертируемых песо - это такая искусственно придуманная в пику США «твердая» валюта, равная доллару, но не подкрепленная абсолютно ничем. С каждой сотни долларов при обмене 20 просто-напросто забирают в фонд страны: так создается валютный запас государства. Валютная продразверстка, как во времена военного коммунизма...

Остальные 80 тоже расходятся влет: скромный обед в частном кафе стоит 20 куков, завтрак с кофе и сандвичем - 10, футболка с ликом Че Гевары - 17, билет в музей - 5 (кубинцу, кстати, он обходится ровно в 30 раз дешевле. - Авт.). Кубинскую экономику можно понять, только живя на Кубе...

- Откуда вы взяли такие цены, ребята? - спрашиваю почти в отчаянии: наличных долларов больше нет, редкие на Кубе банкоматы дружно не работают, снять деньги с пластиковой карточки удается лишь в четвертом по счету обменном пункте с фантастическим процентом: 11,92!!!

- А разве в Европе не так? - неуверенно спрашивают кубинцы. На США они равняться не могут по определению, потому что США - это официальный государственный враг. А в Европе почти никто из них не был. Приходится фантазировать и назначать цены из головы.

- Так, - соглашаюсь я, вспоминая, как 20 лет назад мы спасали от валютного беспредела своих друзей-иностранцев. Поэтому, чтобы не переплачивать, я теперь все время молчу - в музеях, магазинах, такси, - испытывая забытое чувство радости оттого, что удалось обмануть систему... Для нас с нашим недавним советским прошлым это - как переехать из зимы в лето.

Закат без культа

С наших берегов Куба кажется эдакой Северной Кореей, расположенной в хорошей климатической зоне. Это не так. Никакого культа личности Фиделя Кастро там нет. Роль Ленина играет скорее борец за кубинскую независимость Хосе Марти - это его бюстики стоят в скверике каждой деревни и даже около некоторых пятизвездочных отелей. Роль Христоса - Эрнесто Че Гевара, его лицо преследует вас везде: на татуировках, на стенах домов, в магазинчиках, в ресторанах. Изредка появляются фотографии младшего брата Фиделя Кастро, Рауля, и еще одного революционера - Камило Сьенфуэгоса, пропавшего без вести в самые первые годы революции. Самого же Фиделя почти нигде нет - даже в день его юбилея по всей Гаване лишь пара портретиков да несколько плакатов с общим смыслом: пусть проживет Фидель столько же, сколько прожил! «Он же еще жив!» - простодушно оправдываются кубинцы.

Из-за его болезни отменили традиционный карнавал, пустые желтые скамейки одиноко стоят на набережной. Но вечером накануне юбилея в окна отеля влетает вдруг забытое чувство советского Первомая: музыка! Потом оказывается, что это была музыка не радости, а протеста, поскольку концерт в честь Фиделя Кастро проходил под окнами Миссии интересов США: даже привычно черные флаги, которыми здесь закрывают установленную американцами «бегущую строку» (объясняющую кубинцам, что они живут при диктатуре. - Авт.) на этот раз заменены на полосатые кубинские флаги. Публика - студенты, отдаленно напоминающие «Наших». У них не звонят в карманах мобильники (это удовольствие на Кубе позволено только иностранцам - у государства не хватает сил и ушей контролировать всех. - Авт.), им недоступен Интернет, более того, большая часть из них неизбежно эмигрирует в Испанию или США, как только получит дипломы! Но сейчас они здесь, на площади. Возможно даже, что на этот митинг их действительно привезли на автобусах, которые перегородили набережную - но включить внутри каждого неподдельную ненависть ко всему американскому кубинским спецслужбам было бы явно не по силам.

- Что вы хотите - Америка отсюда в 90 милях всего! - несколько нервно объяснили мне студенты, кивая на Мексиканский залив, существование которого свелось в Гаване к единственной функции: радовать глаз. Не ходят по нему ни торговые суда (следствие эмбарго), не катают на катерах городскую публику - слишком велик соблазн сбежать на другой, американский, берег... Ни флагов, ни огней по всей панораме - лишь закат солнца. Только слепой не увидит в этом зловещих символов.

«Не дождетесь!»

Сегодня 13 августа, день рождения Фиделя, газета «Гранма» вышла со странной фотографией: Фидель Кастро в больничной пижаме держит в руках другую газету за 13 августа с Фиделем Кастро в больничной пижаме... Все загрустили, сделав вывод, что это фотомонтаж, а на самом деле команданте давно впал в кому.

Бармен самого знаменитого гаванского отеля «Националь», в котором Фидель однажды чуть было не выпил шоколадный коктейль с ядом, смешивает «Мохито», а по радио девичий голос поет нежную песню, повторяя «Фидель, Фидель».

- Ну как он там? - киваю на радиоприемник.

Бармен мрачнеет:

- Да неважно...

Не дождетесь!

Не правы те, кто пишет, что Куба смотрит на часы, ожидая ухода команданте: он имеет над людьми воистину гипнотическую власть.

Эвелину Коннорову, нашу соотечественницу, вышедшую замуж за кубинца почти 30 лет назад, я впервые увидела на телеэкране еще в Москве: коллеги-телевизионщики сделали репортаж о том, как она собралась писать возмущенное письмо в кубинский ЦК - о том, что Фидель постоянно нарушает режим и не спит по двое суток.

- А к Брежневу у вас таких чувств не было? - вежливо интересуюсь при встрече.

- Где Брежнев и где Фидель! - возмущенно отрезает она.

Где? В мировой истории!

Вот пример из недавнего прошлого, из начала девяностых, названного здесь «особым периодом» - когда Куба оказалась в кольце тройной блокады (к традиционной американской добавилась советская - в силу того, что СССР перестал покупать тростниковый сахар, плюс ко всему еще сахарные цены на мировом рынке рухнули до небывалых. - Авт.). Про этот период здесь до сих пор рассказывают с ужасом - о том, как кубинцы массово уплывали в Майами на плотах из автомобильных покрышек, по телевизору диктовали рецепты котлет из банановой кожуры, а народное недовольство вылилось в первый в истории кубинской революции антифиделевский митинг. И тут, как рояль в кустах, мимо случайно проезжает сам Фидель (это его особенность: неожиданно появляться в нужном месте в нужный час. - Авт.). Так вот: хватило одной его брови, изломленной домиком, чтобы толпа, еще минуту назад готовая высказать ему все, что о нем думает, дружно начала аплодировать...

На следующий день после несостоявшегося юбилея кубинское телевидение показало репортаж: Уго Чавес с вполне живым, но слабым Фиделем Кастро весело уплетают йогурты. Дикторша сияла от счастья. Я - тоже: обычно в выпуске новостей, который совершенно одинаково идет одновременно по четырем кубинским каналам, читают вслух передовицы, напечатанные в утренних газетах. Тут же - целый спектакль на 3 часа! В официальной хронике Фиделя здесь часто называют бессмертным, но это - поза. Все на Кубе догадываются, что человек смертен, и телекамера явно не случайно показывает крупным планом его руки: слабые руки в жалких стариковских веснушках...

Все понимают, что когда-нибудь ЭТО случится, все знают, что революционный трон перейдет к его младшему брату, Раулю, и все прекрасно осознают, что жизнь без Фиделя будет совсем другой, независимо от того, появятся ли в ней мобильные телефоны и продукты без карточек. Потому что второго такого Фиделя у мира действительно нет и не будет.

Окончание в следующем номере.