Как я работала на круизном теплоходе. Часть 4

Сервировка в нашем ресторане была по высшим стандартам советского общепита.

Фото: Нигина БЕРОЕВА

ЧИТАЙТЕ ПЕРВЫЕ ТРИ ЧАСТИ: I ЧАСТЬ, II ЧАСТЬ, III ЧАСТЬ

В прошлый раз мы рассказали, как началась эпидемия на судне, где работала наш корреспондент.

- Каюту затопило!

От этого крика я подскочила раньше будильника. Так, я официантка на судне, где отравились уже 45 туристов и не пойми что с двигателями. Сознание возвращалось новостной лентой. Что делать? Куда бежать? Мне до сих пор не выдали расписания судовых тревог, где объясняется, какой сигнал обозначает общую тревогу, а какой - полный караул: пожар или идем ко дну. Забегая вперед, скажу: мне это расписание так и не выдали. В этом же документе должны быть описаны мои действия в случае ЧП. Например, кого спасать и в какую шлюпку прыгать самой. Эти шлюпки, кстати, где-то на верхних палубах, куда мне ходить нельзя…

- Не боись, - раздался заспанный голос моей соседки. - Это просто трубы судовые текут. Причем везде и давно.

То есть дно у нашего корыта целое, потонем мы от внутреннего водотечения. Действительно, бояться нечего…

А санитарная служба все никак не шла к нам с проверкой, на которую я рассчитывала. Наверное, шмон нас ждет в Москве. Но доживут ли все до Москвы?..

И опять начался мой 18-часовой рабочий день.

- Будешь на сервировке, - предупредили меня.

Это означало, что, обслужив все столы, убрав их, нужно было бежать на кухню, чтобы протирать чистые тарелки. Быстро и тщательно.

Я была похожа на сумасшедшего жонглера. Тарелки летели одна за другой от этой круговерти до тошноты. 119 тарелок из-под салата (изначально туристов было 127, но несколько человек сошли на берег), 119 - от горячего, столько же бульонок плюс столько же пирожковых, блюдец, чайных чашек, столько же фужеров, тарелок из-под десерта. Плюс 23 масленки, 23 закусочных, 23 молочницы и тарелки из-под лимона. С посудой разобрались - 1021! Теперь - с приборами. Здесь проще. Сервировали мы на каждого человека 8 приборов: две столовые вилки, ложка, два ножа и десертные вилка-нож-ложка. 952 прибора! И так три раза в день!

Протирать все надо тщательно, потому как часто на тарелках остаются куски еды, а приборы в большинстве своем были жирные. Такие халтурные результаты показывала наша древняя посудомоечная машина. Посудница все намыливала, замачивала и запихивала в этот агрегат. Что не отмывалось, оттирали тряпкой.

Официанта Антона под конец отправили мне помогать. Неожиданно разговор зашел о политике…

- А ты за кого голосовал? - спрашиваю.

- За Зюганова! - заулыбался детина.

- Шутишь!

- Нет, я за социализм и коммунизм.

- Мальчик, ты родился уже после развала Союза, какой социализм?

- Зато я видел все, что происходит, когда социализм уже развалили. В нашем маленьком, никому не нужном городке остановилось все: завод, комбинат, больница развалилась, школы старые. Работы нет. А при социализме мы бы так с тобой не работали!

Но вернемся к сервировке. В отличие от политики здесь был полный порядок. Требования к ресторану директор выдвигала по высшему разряду советского общепита (в хорошем смысле). Смотрю сейчас на московские рестораны и понимаю, что они и половины наших правил не соблюдают. Например, все термосы, которые ставятся на столы, должны смотреть носиками в одну и ту же сторону, не важно, что половина из них текут. Щипцы для сахара тоже зацеплены одинаково и в одну сторону. Салфетницы выстраивались похлеще солдат на параде. Для кокотниц (емкость для жульена) мы вырезали папильотки из салфеток, которые надевались на ручку (кисточки с бахромой) - мой словарный запас богател, навыки расширялись. Все бутылочки под соусы нужно было мыть и перетирать три раза в день, даже если никто не дотрагивался до соевого соуса или оливкового масла. Ну а изощренных способов «крутить» атласные салфетки не счесть. Все должно было быть идеально. Только почему-то все равно туристы болели пачками…

Официанты нашего теплохода. Корреспондент «КП» вторая слева.

«ПОЕБОК»

Казалось, не будет конца и края этим сообщениям о заболевших. За трапезой родители и руководители делились новостями: кого из детей, сколько раз вырвало, какая температура…

- Дезинфицируем ресторан! - приказала директор. - Все помойте, потом поставим кварцевую лампу.

Хорошая мысль, главное - своевременная. Работы прибавилось - мы драили помещение.

Чтобы отвлечься, начали травить байки. Через несколько рейсов на теплоход попадет группа французских туристов. Если нашу бациллу с судна не вытравят, будет международный сра… скандал.

- С интуристом ваще умора, - смеялась Кристина. - Они ж нашего не понимают. Им главное - улыбаться. Матом кроешь, но улыбаешься. Подхожу к одному из них и говорю: ну что, сволочь, жрать еще будешь? И улыбаюсь, как на свидании! А он - мне: «Нет, спасибо, я наелся!» Прикинь, оказался русским руководителем группы! Я уж его умоляла, чтобы не говорил директору, десерт обещала и салат бесплатный. А он, скотина, все равно рассказал метрдотелю.

- А с евреями вообще поебок случился!

- Что?! - чуть не выронила я тарелку.

- Да ты ничего не подумай! Просто делегации были из разных стран, я выбрала себе евреев. Подхожу, а они мне все: «Поебок!», «Поебок!» Я в шоке бегу к организаторам, мол, чего это они мне предлагают. А он мне объясняет, что это у них приветствие такое, типа «здрасьте»!

Не знаю, сколько в этой истории шутки, а сколько правды, но посмеялись мы от души.

- Ой, если они не разрешат нам сейчас поесть, я умру! - заявила официантка Кристина. - Желудок ужасно болит…

Через полтора часа Кристина уже не хотела есть. Она, позеленев, скрючилась на стуле. Знобило. Мы уговорили отпустить девушку в каюту. Еще через час выяснилось, что у Кристины та же болезнь, что и у всех пассажиров. Температура 39, рвота, понос - весь набор.

- Ой, шо-та я боюсь! - пробормотала наша официантка-пигалица.

Теперь боялись все.

В завершение вечера у посудницы начали отниматься пальцы. Еще бы, перемывать несколько тысяч тарелок в день, без перерывов и выходных.

БУРЛАКИ НА ВОЛГЕ

Ночью мы сидели в каюте, придавленные усталостью, но спать не могли. За стенкой в лихорадочном бреду плакала Кристина.

- А что вы хотите! Уже пять дней навигации, а мне не могут выдать новую бутылку моющего средства для посуды! - возмущалась посудница. - Уже несколько дней мою посуду едва мыльной водой.

- А вода из фильтра по-прежнему желтая… - отозвалась уборщица.

- Эх, и несколько кают опять затопило…

- Помню, в прошлом годе в рейсе были, - рассказывает Юля. - И тут нам сообщили, что в Ярославле будет проверка. А у нас один движок и куча поломок. Так капитан сказал: не буду заходить в порт. Раскачаю судно, скажу туристам, что шторм. Так и сделал. А потом туристам наплел, что ради их без-опасности, спасения жизни, бла-бла…Так и проходили весь год.

- А после «Булгарии», - спрашиваю, - не было проверок?

- А на наш теплоход так никто с проверкой и не пришел, до конца года с поломками ходили, - сказала женщина с кухни.

- Хватит о грустном. Учительница, стих какой-нибудь почитай, что ли, - попросили меня.

«Устали бурлаки,

Котел с расшивы принесли,

Уселись, развели костер

И меж собою повели

Неторопливый разговор.

«Когда-то в Нижний попадем? ...»

- Мы в Нижний попадем только в июне… Я оттуда! Были бы деньги на дорогу домой, тотчас сбежала бы… Да у меня 10 тысяч долга по квартплате… - вставила Света.

Я продолжала:

«Когда б попасть, Хоть на Илью...»

- «Авось придем, -

Другой, с болезненным лицом,

Ему ответил.

- Эх, напасть!

Когда бы зажило плечо,

Тянул бы лямку, как медведь,

А кабы к утру умереть -

Так лучше было бы еще...»

- Это ж про нас! - заверещали все.

Да, Николай Алексеевич (обратилась я мысленно к Некрасову), полтора века прошло, а мало изменилось на вашей любимой реке с воспетым вами народом. Мы и сейчас бурлаки на Волге. Тянем лямку туристического сервиса. Хуже рабов на галерах…

В следующем номере вы узнаете, как отравили нашего корреспондента и случилась ли на теплоходе проверка.

ЧИТАЙТЕ ПЕРВЫЕ ТРИ ЧАСТИ ТУТ: I ЧАСТЬ, II ЧАСТЬ, III ЧАСТЬ

ФОТОГАЛЕРЕЯ: Как Нигина Бероева работала на круизном теплоходе