Главный кардиохирург Беларуси Юрий Островский: «У девочек, которым я пересадил сердце, есть все шансы пережить меня»

Главный кардиохирург Беларуси Юрий Островский пересаживает донорские сердца не только взрослым, но и детям.

- Юрий Петрович, вот вы много лет бегаете по утрам. А некоторые медики считают, что это вредно! - мы встречаемся в профессорском кабинете, сплошь увешанном грамотами и благодарностями. На шкафу - портрет самого доктора Островского и изящная статуэтка: стеклянная рука с алым сердцем в ладони.

- Мне так удобно, стараюсь держать себя в форме, контролировать вес. Я чередую: у меня день - бег, день - велосипед. На велосипеде езжу на работу - так быстрее. А в субботу-воскресенье проезжаю по велодорожке 120 километров.

- Правда, что главный враг сердца - холестерин, другими словами - избыток жира?

- В Беларуси около 50% населения в возрасте после 40 лет страдают различными стадиями ожирения. И это проблема, которая ведет ко многим болезням.

С одной стороны, холестерин - это генетика, с другой - образ жизни. Слава богу, на сало и жирные продукты сейчас не налегают. Молодые уже четко соображают, что можно, что нельзя. Главной проблемой остается малоподвижный образ жизни, то есть банальная человеческая лень. Но с собой надо бороться.

- Некоторые считают, что лучше я проживу меньше, зато с удовольствием…

- Есть еще одно заблуждение: пока толстый сохнет, худой сдохнет. Так вот нет, толстый умрет раньше…

«Для детской трансплантации используются взрослые органы»

- Юрий Петрович, в феврале 2009-го вы первый в стране пересадили донорское сердце, пациентке было 36 лет…

- Она жива. По общему самочувствию и функции трансплантированного сердца - все нормально. Но такие пациенты должны принимать препараты, подавляющие реакцию отторжения. Порой возникают побочные эффекты. Они возникли и у Натальи, у которой началось заболевание коронарных артерий уже пересаженного сердца. Сейчас изменяем схему иммуносупрессивной терапии.

- Слышала, что пересаженное сердце имеет срок годности, максимум - 10 лет.

- Неправда. На последнем съезде в Монреале докладчик из Франции рассказал, что 20-летняя выживаемость таких пациентов составляет около 40%. Максимальный срок - более 27 лет…

В кабинет заглядывают родители девочки, которой Юрий Петрович в мае пересадил донорское сердце. Пациентку выписывают, и профессор напутствует близких, поясняя, что главное сейчас - избегать инфекций, нагрузки - по самочувствию...

- Девочка была очень тяжелая, до трансплантации мы были вынуждены месяц держать ее на искусственном сердце. Иначе она бы не дождалась донорского органа и погибла.

А первая девочка, которой пересадили сердце, уже и не появляется…

Знаете, хочу с ними сделать фото на память: и для себя, и для них. Чтобы помнили, у них ведь есть все шансы пережить меня.

- В нашей стране с забором органов действует презумпция согласия: если ты не написал отказ - твой орган после смерти мозга может стать донорским. А как с пересадкой детских органов?

- Детское сердце в Беларуси еще ни разу не пересадили, таких органов очень мало. Поэтому для детской трансплантации пока используются взрослые органы. Но от маленьких взрослых, чтобы соответствовали по размеру. Взрослое пересаженное сердце адаптируется к детскому организму: вначале оно уменьшается, а потом растет вместе с ребенком.

Сегодня в листе ожидания - два ребенка. Но чем больше организм, тем выше шансы.

С родителями детей разговаривать значительно сложнее. По закону мы имеем право изъять орган у умершего ребенка, но никто никогда в обход родителей не пойдет. Дети - это дети. Родители всегда, даже после смерти мозга, надеются на чудесный исход. Хотя, как известно, чудес не бывает.

В Беларуси за четыре года проведено 90 операций по пересадке сердца.

«За четыре года мы провели 90 операций по пересадке сердца»

- А сколько взрослых ожидает пересадку сердца?

- От 25 до 35 человек. В этом году мы после операций сняли с листа ожидания 16 человек, но пришли новые. Всего за четыре года мы сделали 90 операций по трансплантации сердца.

- Сколько из этих людей сегодня живы?

- Годичная выживаемость составляет 87,7%, трехлетняя - более 77%. Но без операции их бы уже давно не было на этом свете.

- После пересадки сердца пациентам предстоит непростой путь восстановления. Не было недовольных, которые жалели, что решились на операцию?

- Не было. Но пациенты ведут себя по-разному, все зависит от исходного менталитета. Очень многие до пересадки выпивали. Переставали пить только потому, что уже не могли. А после пересадки возвращались в норму и… возвращались к прежнему образу жизни.

Мы, конечно, отслеживаем социальную составляющую. Смысл рисковать органом, который может понадобиться другому, ради асоциального типа? Хотя по законодательству мы не имеем права так делать, но мы сравниваем. Лучше сделать пересадку человеку с нормальным менталитетом, тогда и эффект будет. А этому делай не делай - он снова начинает пить и в итоге угробит свое здоровье…

- Юрий Петрович, недавно вы удалили злокачественную опухоль на сердце. Не знала, что и в сердце проникают раковые клетки.

- У нас с онкологами идет большая работа. Но первичная опухоль сердца была только дважды. Нужно было извлечь сердце из грудной клетки, удалить опухоль и вставить его на место.

- В 2009 году несколько пациентов после пересадки сердца умерли от пневмоний, существует некая тенденция?

- Это был год, когда из-за свиного гриппа мы потеряли двух пациентов. Людям с подавленным иммунитетом от него спасения практически нет. Но тогда мы еще не знали точного диагноза, считали, что у них пневмония.

«Органы никогда не изымут у 48 белорусов»

- Много белорусов отказалось отдавать свои органы после смерти?

- Сегодня в регистре 48 человек. Никогда забор органов у них осуществляться не будет.

Недавно прошел съезд трансплантологов России, где были озвучены интересные цифры. Благодаря хорошей работе с населением в Беларуси в прошлом году было 11,2 эффективных донора на один миллион населения. В России - всего лишь два с половиной.

Но недавно в нашей стране рассмотрели вторую редакцию закона о трансплантации органов, в соответствии с которой отказать в заборе органа теперь смогут и родственники первой линии - родители, дети и братья-сестры. Если они находятся на месте...

- А вы сами не думали написать такое заявление?

- Да в жизни не напишу! Потому что после смерти мозга еще ни один человек не выжил. Католическая церковь говорит так: оставьте свои органы здесь, там они вам не понадобятся. На небо ведь уходит душа...

- На Западе одна операция по трансплантации сердца стоит порядка 350 тысяч евро. Для белорусов в нашей стране такие операции бесплатны. Сколько платят иностранцы?

- Порядка 100 тысяч долларов. Мы уже пересадили сердце семи иностранцам. Это граждане Казахстана, Украины, Израиля. Россияне чаще делают у себя.

Но не думайте, что деньги решают все. В первую очередь мы смотрим, подходит ли орган нуждающемуся белорусу. Если нет - тогда думаем про иностранца.

- А есть ли альтернатива операциям по пересадке сердца?

- Некоторым мы ставим насос, который качает кровь вместо сердца. Максимально на нем можно прожить семь лет, и это неплохой срок.

- То есть люди сидят на кровати возле аппарата?

- Здравствуйте вам! И на автомобиле ездят, и пешком ходят, и с женщинами общаются. Насос находится внутри грудной клетки. Но пока мы сделали лишь 20 таких операций.

Цена имплантированного насоса - порядка 120 тысяч евро. А себестоимость операции по пересадке сердца - 15 тысяч долларов. Большую часть денег после пересадки сердца тянут поддерживающие лекарства, которые для белорусов оплачивает государство.

Это несравнимые вещи, и качество жизни разное: к насосу подключен питающий кабель, надо носить с собой батарейки, подзаряжать.

Мы занимались разработкой собственного белорусского насоса, но это требует немалых финансовых вложений.

«В детской реанимации медсестры выдерживают недолго»

- Юрий Петрович, почему сложилась некая тенденция, когда известные богатые белорусы едут делать операцию на сердце за границу?

- Мне до них нет никакого дела. Но самое интересное, что потом они все равно появляются у нас (улыбается)...

Авторитет белорусской кардиохирургической школы очень высок, спросите в России, в той же Литве, Польше, Германии. По качеству они у нас не выигрывают, у нас европейский уровень. Но деньги каждый имеет право тратить так, как хочет.

- Многие спорят: нужна ли нам страховая медицина, чтобы впоследствии можно было иметь возможность выбирать себе врача и лекарства.

- У нас много частных центров: плати и выбирай. Если речь касается стационарного лечения, у пациента никто не отбирал право выбора хирурга. Если хотите, чтобы оперировал определенный хирург, то главное, чтобы он был свободен.

- Ваш центр зарабатывает валюту на платных операциях для иностранцев. Можете на заработанные деньги отправить белоруса на лечение за границу?

- Нет, это прерогатива Минздрава. Но нужно понимать, что сутки в стационаре за границей могут обойтись в 500 евро, в реанимации - в три тысячи евро.

А на заработанные на операциях деньги мы лечим пациентов нашего центра.

- Помните Шарикова из «Собачьего сердца»? Понятно, что то - фантазии Булгакова, а вы не замечали новые черты в характере человека, которому пересадили донорское сердце?

- Отследить это очень трудно, тем более нет статистики.

Бывало, что приходит пациент, рассказывает про новые привычки, однажды мужчина признался, что после операции ему стало нравиться пиво. Но у донора ведь не спросишь, любил ли он пиво…

- В вашем центре огромные нагрузки, за которые существуют определенные надбавки. Есть ли недобор кадров?

- Огромный дефицит медицинских сестер в реанимации, там очень тяжелая работа. В нашем детском отделении текучесть кадров очень значительная. Они просто не выдерживают - тяжело.

Для иностранца операция по пересадке сердца обойдется примерно в 100 тысяч долларов.

Бюджет Минздрава один, главное - грамотно его распределить. Да и вряд ли хоть один работник системы здравоохранения скажет, что ему достаточно денег. Их в любой стране недостаточно.

Вот если бы в мире прекратили заниматься продажей оружия и военной техники... Например, один военный самолет МиГ-35 стоит порядка 35 миллионов долларов. А знаете, сколько стоит весь наш корпус РНПЦ «Кардиология»? Чуть меньше этой суммы...

«Во Франции хирург между операциями выпивает стакан вина»

- Юрий Петрович, у вас золотые руки, в Америке вы наверняка стали бы миллионером, если не миллиардером! Не обидно?

- Я уже перестал об этом думать. Есть у меня в Штатах друг. Да, у него собственная земля, на которой есть собственное озеро, в котором плавает собственная яхта. С одной стороны, кто откажется? С другой - для этого требуется огромная работа, пусть даже через помощников. Расходы нарастают, начинается зарабатывание денег на износ. Там у хирурга рабочий день побольше нашего раза в полтора, до 16 часов в сутки.

- Так и у вас операции по 12 часов длятся!

- Но не каждый хирург на это способен: ни по здоровью, ни по своему уровню и пониманию. Деньги на них с неба не падают. Американец делает две, а то и три операции в день. У нашего хирурга рабочий день - шесть с половиной часов, если не работать на полторы ставки. И не каждый наш на это пойдет, потому что некоторых устраивает одна операция в день. Так что это вопрос менталитета.

Конечно, всегда хочется больше. Есть проблема удержания кадров, в России зарплаты в два раза выше наших. Но не каждый способен работать в новой стране, многие возвращаются. Потому что белоруса там не сильно-то продвинут по служебной лестнице. Пахать - да, деньги - да, но как держал крючки, так их и будешь держать. А здесь они все растут. Из наших хирургов за последние годы уехало лишь двое...

- А вы рюмку коньяка можете себе позволить?

- С удовольствием! Но лучше бокал красного вина.

- А если срочно ночью нужно ехать на операцию, а вы выпили?

- Когда я работал во Франции, там в день порой было две операции, между ними - перерыв. И во время него официально хирургу было разрешено выпивать 250 граммов вина. И знаете - отлично себя чувствовали, сколько там того алкоголя. Единственное, что если нет операции, то обязательно захочется спать (смеется).

У меня все как у обычных людей: люблю встречаться с друзьями, ездить на охоту, готовить барбекю. На 9 Мая с коллегами выбрались в пейнтбол поиграть. На память во-о-от такой синяк на ноге остался!..

- Знаете, у меня от одной формулировки «операция на сердце» поджилки трясутся. А вы чего-то боитесь?

- Бояться я перестал где-то после 45. Когда получаешь определенный опыт, знаешь, что разум поможет в любой ситуации, ты уже ничего не боишься. Хотя одного опыта мало. Знаете, как говорят: есть хирурги от бога, с богом и упаси боже (смеется)…

- И все же, что для вас самое страшное?

- Наверное, уйти из жизни, создав массу проблем своим близким. Если уходить - то хочется быстро. Насмотревшись на людские страдания, я знаю, как бывает страшно…

А все остальные страхи - мелочи. С парашютом я прыгал, на горных лыжах езжу, под парусом ходил, дайвингом занимался.

Юрий Петрович с парашютом прыгал, дайвингом занимался, сейчас в свободное время катается на горных лыжах.

- Да вы экстремал со стажем!

- А вы думали, почему идут в хирурги? Потому что в обычной жизни не хватает адреналина. Вот хирург и получает его при решении ситуаций в операционной. Ну а когда и его не хватает, на помощь приходит экстрим.

- А супруга ваша о чем мечтает?

- Она уже на пенсии, дети выросли. Они с дочкой большие друзья, жена часто гостит у нее в Италии, там для нее отдушина. Они ходят по музеям, выставкам.

- Родные не говорят: заканчивай уже, побереги себя, приезжай к нам!

- Нет, жена прекрасно понимает, что такой разговор бесполезен. Потому что тогда - сразу в гроб. Посмотрите на продолжительность жизни тех, кто резко ушел на пенсию. Они быстро умирают, особенно мужчины. Женщине проще - ее спасает хозяйство, грядки, внуки.

Я люблю свою работу, а стрессовые ситуации, если они не запредельные, тренируют организм. Без этого и жить не интересно…

ДОСЬЕ «КП»

Юрий ОСТРОВСКИЙ, 61 год, кардиохирург, доктор медицинских наук, профессор.

Заведующий лабораторией хирургии сердца РНПЦ «Кардиология».

Член-корреспондент НАН Беларуси, лауреат Госпремии Беларуси за создание отечественного сердечного клапана «Планикс», заслуженный врач РБ.

Первым в Беларуси провел операцию на открытом сердце. Всего выполнил их более четырех тысяч.

Долгое время работал заместителем директора по хирургии Белорусского НИИ кардиологии, позднее преобразованного в РНПЦ «Кардиология».

Создатель и руководитель кафедры кардиохирургии Белорусской медицинской академии последипломного образования.

Первым в Беларуси выполнил трансплантацию сердца. Автор шести книг, в том числе монографии «Хирургия сердца».

Страница kp.by в фейсбуке - ЗДЕСЬ Нажимайте "нравится" и читайте самые интересные наши новости в своей любимой социальной сети!