Вениамин Смехов: Я навсегда благодарен моему Атосу

Вениамину Смехову исполнилось 75 лет!

Какой он видит нашу жизнь с этой высоты, «КП» спросила его за пару дней до дня рождения. Разговор с юбиляром мы, конечно, хотели начать с самой знаменитой кинороли Вениамина Борисовича из «Трех мушкетеров», но он предпочел сразу расставить все по своим местам.

«С каждым годом мы играем все лучше, а наши кони скачут все быстрее»

- Что касается популярности, самые приятные для души слова я получаю за очень интересную работу на ТВ Россия-Культура, за мои аудиокниги, концерты, публикации и, конечно, навсегда благодарен моему кино-Атосу и судьбе моей пьесы «Али баба и 40 песен персидского базара» - в компакт-дисках, в пластинках и в театральных постановках. И еще об Атосе. Не скрою: мне кажется, что с каждым годом мы играем все лучше, а наши кони скачут все быстрее. Относительно других привычных вопросов, которые вы еще не задали, но обычно задают журналисты, то сразу отвечу: по поводу личной жизни - моей или любой иной - отвечать вежливо никогда не получалось. Я рад, что за долгую жизнь актера, режиссера и писателя мне не часто пришлось слышать «диких криков озлобленья» в свой адрес. Я благодарен работникам газет, важных организаций и федеральных каналов - за доброе отношение к моей персоне накануне дня рождения. А во все обычные дни чувствую себя обладателем непредвиденного счастья - в любви и дружбе, в работе на сцене и экране, в удачах встреч и гастролей на родине и дальше.

- А вот я только что посмотрела трейлер нового фильма «Мафия», где вы сыграли главную роль, так там герои все в гробах каких-то, несмотря на то, что фильм выйдет под Новый год и о будущем вроде бы рассказывает. Это как понимать-то?

- Не пугайтесь. Это кино очень забавное. «Мафия» – известная во всем мире игра, а на нашей почве она оказывается чем-то вроде русской рулетки, и мой герой – единственный, кто… (не буду раскрывать тайну сюжета), хотя больше всех хотел… (опять же сохраняю интригу), потому что он одинок, а дети уже, не стесняясь, делят наследство. Мне этот фильм кажется интересным и нравится куда больше свежего «Терминатора».

- Но у меня про будущее есть серьезный и тревожный вопрос. Многие люди говорят и пишут о том, что сейчас весь мир возвращается в средневековье. Как такое возможно?

- Я не историк и не геополитик. Я актер по образованию и могу более-менее уверенно говорить только об известных мне вещах. Мой родственник, замечательный психолог, академик Александр Асмолов, кто первым заметил поворот к средневековью, сказал: «Не надо перемещаться в Средневековье, проще включить телевизор». Всерьез рассуждать о том, куда идет цивилизация, я не возьмусь, но при многих грустных переменах, мне очень нравится мысль об ускорении времени: сегодняшняя скорость обновлений в науке и технике несопоставимо выше, чем в прежние времена. Меня увлекает идея, что с 2000-го года незаметно для нас началась настоящая жизнь на планете Земля, а до этого были только репетиции. Земной шар помещается в одном айфоне, и мы общаемся, находясь в разных концах планеты. Это означает гораздо большую независимость личности от разных политических игр и властных амбиций. Наш мир теперь можно представить в образе, скажем, 9-летнего мальчика, который даже самому умному папе быстро и легко устранит погрешность в компьютере и покажет, как там все делается.

«На дать возмущенным отшуметь»

- У вас внуки – сплошь парни – они так же легко управляются с технологиями и вас учат чему-то сугубо компьютерному?

- Они компьютерные гении в сравнении со мной. Макар Смехов, младший, недавно получил в подарок от нас с Галочкой (Галина Аксенова, преподаватель Школы-студии МХТ) два больших набора Лего. Спрашиваем: «Ну, Макар, на сколько тебе этого хватит?» Он присмотрелся к гиганту-конструктору и объявляет: ну, наверное, на неделю. А вечером по телефону сообщил, что все собрал. Вот это не по зубам ни одной даже самой умной голове прошлых поколений. Как у нынешних детей это получается? Они, должно быть, что-то такое учуяли в этом божьем мире. Моя надежда, что новое поколение не даст себя в обиду. Говорю в том числе и о своих внуках – они умеют уважать и слушать старших и вместе с тем благородно прощать мне мое незнание сегодняшних технологий. 7-летний Макар и Артем, которому уже 15, сыновья Алики, когда мы с моей женой Галей приходим к ним, всегда покажут-расскажут что-то новое и не будут оттопыривать при этом губу, как люди нашего поколения – ты, мол, ни фига не понимаешь, я умнее тебя. В этом какая-то неопознанная мудрость многих нынешних молодых.

- Не вызывает ли у вас нынешняя ситуация в культуре и сфере театра дежавю? Она похожа на ту, что была в 60-х и 70-х, когда гремела Таганка, ее великий режиссер и вся ваша гениальная труппа?

- Вообще, восприятие культурного ландшафта напоминает наблюдение за тем, что происходит за окном идущего поезда. Все, что близко к нам, несется с пугающей силой. Но то прекрасное, что там, дальше, на втором и третьем плане, оно как будто никуда не спешит... Так вот, и нынешняя театральная ситуация - как ближайшее, что мы видим из окна несущегося поезда - кажется странной, потому что мы видим детали и концепции, смущающие наши зрительские привычки. Я – спасибо опыту! - не одобряю, но понимаю людей, восклицающих: зачем режиссер NN искорежил классику? Но понимал ли я тех людей, которые, увидев когда-то в театре на Таганке «Добрый человек из Сезуана», писали, что Любимов разрушает цельность реализма, что он работает против великого Станиславского? Нет. И когда вышел спектакль «Дом на набережной», я не понимал, почему официальные критики публикуют пасквили, а хорошие пишут в стол. Нынешняя ситуация начинает смахивать на эту «дежавю»...

Люди склонны считать наилучшим привычное и любимое. А присмотреться к новому и принять его - не хватает ни терпения, ни ума. Я много раз ходил смотреть то, что делали курсы Рыжакова и Серебренникова, Брусникина и Золотовицкого – там много дерзкого, поразительного и прекрасного. Я испытывал радость в родных стенах Вахтанговской школы на дипломных спектаклях. Так что стон о том, что русский театр и поэзия играют в ящик, я, как и поколение моих учителей, слышу всю свою жизнь. И так далее. Люди старшего поколения, бывает, отравлены ревностью и завистью к молодым, и это надо понимать. Даже театроведы - с пристрастных позиций своей любви к театру Эфроса, Товстоногова, Ефремова или Любимова - часто не могут принять «Бориса Годунова» в постановке Константина Богомолова или его же «Гаргантюа и Пантагрюэля». Иногда им просто не хватает чувства юмора и диапазона восприимчивости. В этом нет ничего страшного, надо успокоиться и дать возмущенным отшуметь.

- То, что ругают сейчас, будут превозносить потом?

- Так бывало много раз. Сейчас говорят: ах, серебряный век, имажинизм, акмеизм, Маяковский, Есенин, Ахматова... А еще «вчера» (по историческим меркам) - никаких «ах!» и в помине не было. Все возмущались ими, как и импрессионистами или кубистами во Франции. То же самое можно сказать о поэзии Высоцкого. Отношение к нему при жизни было разным, контрастным – как и отношение современников к Пушкину; завистников и злопыхателей хватало у обоих. Но когда-нибудь о Володе будут говорить так же, с восхищением и величайшим уважением, как о Пушкине.

- Верите ли вы в проклятие Любимова и случится ли возрождение театра на Таганке? Ведь там все посыпалось, когда разгорелся конфликт между труппой и Юрием Петровичем.

- Скажу просто. Таганка была Таганкой до 1983-го года, до изгнания Юрия Любимова. Мне посчастливилось снять для телеканала «Культура» 8 серий о «Золотом веке Таганки» и лучших наших спектаклях, вошедших в мировую антологию. Но когда Любимов вернулся в Россию, труппа уже была другой и он работал с ними тоже по-другому. Но это отдельная тема - для специалистов. Таганка стала просто иной. И с годами там завелся вирус интриги, вполне старинная театральная хвороба: «против кого дружите». В конце концов Любимов наказал Таганку: он ушел - и театра не стало. Страница закрылась. Началась другая история. Там был один хороший директор – Владимин Флейшер. Сейчас там умная и талантливая Ирина Апексимова, ей мешают, но она ищет новый путь для актеров, возможность сделать там театр как лабораторию. Вот это всегда было и, надеюсь, останется сутью Таганки.

«Меня не пускали заграницу злые дяди, так что навестываю сечас»

- Вениамин Борисович, вы признавались в страсти к путешествиям.

- Все в жизни зависит от компании. У меня с моей Галей корпорация по интересам: жена занимается историей кино, она много работает, у нее выходит книга, а у меня сцена, сценарии, поэзия. Мы вместе сделали три документальные фильма. А главное, мы очень любим кочевать и объехали полмира, тратя на путешествия все, что зарабатывали. Вот, где я побывал уже в этом году: Псков, Балтимор, Гатчина, Нью-Йорк, Бостон, Ярославль, Аахен, Тольятти, Пермь, Саратов, Воронеж, Новосибирск, Красноярск, Берлин, Марьянские Лазни. То, о чем я мечтал на Таганке, когда нас не пускали на гастроли злые дяди, наверстываю сейчас.

- А где отметите юбилей?

- Я уехал в чудесный чешский городок Марианские Лазни, бывший Мариенбад. Этот город не чужой для русской культуры - здесь хорошо работалось Гоголю, Гончарову, Набокову, Горькому, не говоря о Гете, Шопене, Вагнере, Фрейде... Здесь встречались английский король Эдвард VII и Франц Иосиф… В прошлый раз и мне под сенью этой великой компании кое-что удалось сочинить, и мне никто не мешал, а в этом году мешают, потому что у меня появился айфон. Но все равно, я здесь написал три сценария для канала «Культура» - о пушкинском круге, о Серебряном веке и о поэтах войны. Уже в октябре в Москве начнутся съемки фильмов по этим материалам. К нам сюда приехали замечательные друзья, прекрасные люди из России и еще из семи стран, и в честь моего дня рождения мы с дочерью Аликой будем выступать в старинном театре (кстати, им. Гоголя) - Алика будет петь романсы, под гитарный аккомпанемент замечательного музыканта Романа Зорькина, а я буду читать стихи поэтов XIX века.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Вениамин Смехов: Атоса обидели!

Для большинства россиян вымышленный Александром Дюма граф де Ла Фер, красавец и мушкетер, - это Вениамин Смехов в культовом советском фильме. По благородному Атосу сходили с ума миллионы девушек. В жизни Вениамин Смехов похож на своего героя - красив, учтив, загадочен, по-аристократически деликатен. Голос тихий, но в разговоре чувствуется обузданный темперамент. Вениамину Борисовичу никак не дашь его лет! (подробности)